Музей – сокровищница и храм Муз. Первые коллекции в Древней Греции и Риме

Самой известной пинакотекой стала  та, что находилась в афинском Акрополе, средоточии главных святынь города. Когда архитектор Мнесикл построил из мрамора монументальный вход на Акрополь - Пропилеи, состоявшие из центральной  части с портиком и крыльев, то в северном крыле, более массивном, с глухими стенами, разместилась пинакотека, свет в которую проникал через двери и два окна. Мнения исследователей относительно характера  хранившихся здесь живописных произведений расходятся. Одни считают, что картины  представляли собой настенные росписи, другие же, что изображения писались и на досках, как посвятительные дары.

Живописными произведениями и скульптурными  работами украшались и распространенные в античной архитектуре длинные  галереи-портики, или стои. Самой  знаменитой среди них была стоя Пойкиле  в Афинах, чье название означает “пестрая”, “расписная” из-за украшавших ее стену больших картин - пинак, закрепленных на стене и легко  снимавшиеся с нее, с изображением мифологических сюжетов и реальных исторических событий.

К древнегреческому периоду относятся  и первые случаи адресного “экскурсионного” обслуживания. Служитель храма не только следил за сохранностью сокровищ, он должен был рассказывать о них  гостям и путешественникам. Таким  образом, храм и его сокровища  впервые становились объектами  античного “туризма”.

В практике хранения и показа сокровищ накапливался первый практический опыт их учета. Так, в отдельных храмах имелись инвентарные описи и  даже некоторое подобие будущих  путеводителей, а также первые схемы  группировки предметов. Например, в  афинском Акрополе, в Пропилеях были найдены остатки пинакотеки, где  картины сгруппированы по художественным школам, что представляет собой прообраз будущей академической экспозиции художественного музея.

И если первые древнегреческие собрания предметов формировались стихийно, отличаясь неоднородным составом, и  носили сакральный характер, использовались для демонстрации религиозного поклонения как “дары богам”, то со временем коллекции становились общим достоянием граждан, а это предполагало и создание условий для доступа к их осмотру широкой публики и более разнообразный материал для показа. Так, рядом со священным сосудом могла находиться кость какого-нибудь диковинного животного.

Приветствовались  акты дарения собраний храмам или  городу, а также меры по организации  широкого доступа не только к храмовым и городским, но и к частным  собраниям, но создание, которых в  древнегреческом обществе особо  не поощрялось, поскольку воспринималось как вызов государству. Частные  коллекции стали распространяться позже, в эпоху Древнего Рима. Но именно собирание вещей с точки  зрения их сакральности, коллекционирование живописных и скульптурных работ  зародилось именно в Элладе. С эпохи  эллинизма, а затем в Древнем  Риме оно стало носить функциональный характер, подчеркивая индивидуализм  собирателя.

3. Коллекционирование в эпоху Эллинизма

Эллинизм  сыграл в истории Европы особую роль в формировании “музейного отношения” культуры к самой себе. В это  историческое время в общественном и индивидуальном сознании впервые  складывается чувство исторического  прошлого, наследниками которого ощутили  себя люди эллинистической поры. В  эпоху эллинизма в собирательстве памятников существовала четкая связь  с греческой традицией, то есть сохранялась  функциональная преемственность бытования  вещи. Памятники использовались в  соответствии с их прежним назначением. Было широко распространено копирование  произведений искусства с греческих  оригиналов, при этом, правители  были осмотрительны в выборе предметов  для коллекций, соотнося их с реалиями монархии. Популярным становится посещение  районов Греции, богатых прославленными памятниками.

Греция  периода расцвета была слишком молода, слишком полна собственных творческих сил, презрения ко всему иному  как к варварству, чтобы греки  могли стать “собирателями” в  нашем сегодняшнем смысле слова. Иное дело - эпоха эллинизма, когда  Александр, а особенно, его последователи, уже почувствовавшие ностальгию по прошлому, пытались возродить Древнюю  Элладу во всей Великой империи.

Таким образом, как явление, коллекционирование возникает лишь в эпоху эллинизма. В этот исторический период происходило  объединение двух миров - древнегреческого и древневосточного, который прежде развивался обособленно. В результате расширялись не только географические рамки греческого мира, но и его  культурные горизонты. Все ярче проявлялся индивидуализм; во всех сферах культуры - религии, философии, искусстве - в центре внимания находился уже не коллектив, а отдельный человек, со своим внутренним миром и стремлениями. На этом историческом фоне начинает формироваться личность коллекционера.

Но  до того как частные коллекции  получат повсеместное распространение, долгое время приоритет как “музейного”  собирателя имели храмы.

В отличие от древнегреческой традиции пополнения собраний индивидуальными  подношениями, главным источником храмовых сокровищниц в эллинистическом  мире становились военные трофеи. В составе коллекций накапливался обширный материал по “чужим” культурам  и экзотической природе. Экзотический материал часто трактовался как  сакральный. В прилегающих к храмам садах могли содержаться “священные”  животные, птицы, а в рудах - рыбы. Внутри храмов и около них выставлялись диковинные предметы: скелеты уродливых  людей и животных, редкие растения, предметы экзотического быта жителей  дальних стран. Например, в египетском городе Гиераполисе в храме сирийской  богини демонстрировались одежда варваров, драгоценности из Индии, слоновьи бивни. При всей условности трактовки диковинки  пробуждали в людях любознательность, демонстрируя многообразие мира природы  и культур Земли.

Первыми коллекционерами античного мира принято считать эллинистических  царей. Истоки этого явления лежат  в эллинизации Восточного Средиземноморья, борьбе диадохов, в результате которой  образовывались новые государства. Так, Египет со столицей в Александрии  оказался под властью Птолемеев, в Сирии - правили Селевкиды, в  Пергамском царстве - Атталиды.

Их  собирательная деятельность являлась составной частью государственной  политики. Наличие коллекций в  античную эпоху считалось делом  чести, признаком высокого престижа государства.

Коллекционирование  памятников Древней Эллады в странах  эллинистического мира в первую очередь  охватило высшие слои общества, но новацией, по сравнению с древнегреческим  собирательством, стало распространение  коллекционирования и в среде  вольноотпущенников. Одним из основных мотивов собирательства, в этом случае было желание стереть из памяти свое рабское прошлое.

Лидерами  эллинистического мира в области  коллекционирования произведений греческого искусства всех периодов его развития были Атталиды. Так, на распродаже награбленных художественных ценностей, устроенной римлянами после завоевания Коринфа, Аттал II предложил за картину Аристида “Дионис” 600 000 динариев. Но завоевателю Греции Луцию Муммию эта сумма показалась столь огромной, что он, подозревая в ней неведомое ему достоинство, снял ее с торгов и посвятил в храм Цереры, вопреки уговорам Аттала (См.: Сотникова С.И. Музеология. - М.: Дрофа. - 2004. - С. 62-63..).

В своей коллекционерской деятельности Атталиды стремились не только к удовлетворению своих личных эстетических вкусов, но и пытались представить греческое  искусство во всем его многообразии. Они интересовались и произведениями мастеров классической эпохи, и работами архаического периода. Если оригинал был  недоступен, пергамские правители приобретали  произведение в копии. Но специального здания для своей богатой коллекции  Атталиды не возводили. Приобретавшиеся  ими произведения искусства украшали дворцовые покои, размещались в  общественных местах, храмах, святилищах. Часть скульптурной коллекции находилась в зале библиотеки, при раскопках  которой было обнаружено постаменты для статуй - Гомера, Сапфо, Геродота и др.

Таким образом, в эпоху эллинизма впервые  утверждается такой тип культуры, что имел уже четкий фонд готовых  форм и смыслов, в которые отливался  непосредственный жизненный опыт. Сами эти “готовые” образы и модели, бывшее некогда одновременно и формой, и содержанием культуры, становились  теперь только декорацией.

Произведение  искусства еще не воспринималось по преимуществу как таковое и  поэтому не могло приобрести статус “музейного памятника”, но, будучи тиражированным в других своих ипостасях, - как  предмет культа, бытовой предмет, знак приобщенности к греческой  культуре и учености, - оно, так или иначе, принимало на себя функции “экспоната”.

Превращение “эллинства” из узкоэтнической категории  в общекультурную, связанную уже  не с привилегией рождения, а с  привилегией воспитания и образования, сделало распространение эллинской  культуры принципиально неограниченным. Подражание греческой культуре изменило масштабы ее восприятия. Теперь каждый приобщенный к ней, к ее пластике и профессиональной художественной деятельности пытался копировать ее уникальные формы.

Что это дало? Распространение культуры вширь порождало опасность ее копирования, а значит ее истончения. Постепенный упадок творческий сил  общества в эпоху позднего эллинизма  привел не только к мировоззренческому кризису, творческому затишью в  культурной жизни, но к росту массового  потребления художественных изделий, их стандартизации. Небывалый спрос  на предметы убранства и украшения  способствовал, с одной стороны, развитию декоративного и прикладного  искусства, с другой - появлению подделок, рассчитанных на невзыскательные вкусы массового потребителя.

4. Александрийский Мусейон

Появление эллинистических монархий побуждало  их правителей соперничать друг с  другом за культурное лидерство, укреплять  мощь и преемственность власти династий. Так, в Египте связующим звеном между  греческим поселенцами и их исторической родиной стал Александрийский мусейон, который стал апогеем и буквальным воплощением “музеефикации” эллинистической  культуры. Александрийский мусейон, как научно-исследовательский центр  и величайший музей древности, был  основан в эпоху эллинизма, в IV в. до н.э. Птолемеем I.

Мусейон занимал часть дворцового комплекса  Птолемеев и включал в себя множество построек: огромная библиотека (где, как и на греческом Геликоне, стояли бюсты авторов), святилище  муз, комнаты для обитателей пансиона, зал для трапезы, экседру, или  крытую галерею с сидениями для  чтения лекций и занятий, обсерваторию и “место для прогулок”, которое  с тех пор стало неотъемлемой частью любого философского или научного учреждения. Со временем здесь также  появились коллекции растений и  животных в садах, зверинец, залы для  препарирования трупов, большое количество разного рода естественнонаучных коллекций, вокруг “святого места муз”, в обрамлении богатой художественной экспозиции.

Коллекции были размещены в залах вокруг святилища Сараписа - божества, сочетавшего  черты восточного и античного  культов. В ближайшем дворце размещалось  художественное собрание. Центром мусейона было святилище муз, а номинальным  главой назначенный царем жрец, который  исполнял религиозно-представительные функции, не вмешиваясь в научную  сферу.

Задумывался Александрийский мусейон наподобие  того комплекса построек и садов  вокруг святилища муз, который существовал  в афинском Ликее, а в основу его  организации легла идея Аристотеля о том, что во имя прогресса  науки необходимо объединить усилия отдельных исследователей.

Знаменитые  ученые, прибывавшие в Александрию  по приглашению египетских правителей, жили на полном царском обеспечении  и получали все необходимое для  работы - библиотеку, оборудование, лаборатории. Поэтому огромную роль приобрели  фундаментальные научные исследования окружающего мира, изучение человека и природы. Среди выдающихся ученых здесь работали - Аристарх Самосский, прозванный “Коперником античности”, поэт Каллимах, математики - Евклид и Эратосфен, астроном Гиппарх, а грамматики Зенодот, Аристофан Византийский и Аристарх Самофракийский изучали особенности языка античных авторов, подготовили издание трудов Гомера и явились основателями текстологической критики (См.: Калугина Т.П. Культура - “музеефикатор”: метафора и реальность//Symposium. - СПб.: Философское общество, 2001.- №12. - С. 210.. ).

Александрийский мусейон стал крупнейшим книгохранилищем  античности, так как здесь находилась знаменитая Александрийская библиотека. К концу I в. до н.э. она включала свыше 700 тыс. томов в виде папирусных свитков, а для пополнения коллекции Птолемеи покупали рукописи на книжных рынках в Афинах и Родосе, прибегая порой  к крайним мерам. Так, по указу  Птолемея II все книги, найденные  на борту кораблей, заходивших в  Александрийскую гавань, изымались  и копировались. Затем копии возвращались владельцам, подлинники же оставались в Александрии. Попросив под залог  в Афинах канонические списки пьес Эсхила, Софокла и Еврипида для  проведения сверки с экземплярами своего собрания, Птолемеи предпочли пожертвовать внесенной ими огромной суммой, чтобы  оставить у себя оригиналы. Афинянам же возвращали копии со слабым утешением, что их выполнили на лучшем из имеющихся  видов папируса.

Несмотря  на то, что произведения искусства  в Мусейоне не образовывали ни цельных коллекций, ни экспозиций, а лишь - как и в других мусейонах - декорировали и содержательно акцентировали пространство, уже в те давние времена люди понимали, что многие предметы заслуживают того, чтобы их собирать, систематизировать и пользоваться собранием в научных целях. Или просто удивляться и любоваться ими.

Появление такого рода “музейного” восприятия действительности именно в эту эпоху, несомненно, отвечало глубинным потребностям культуры. Гигантский котел эллинизма (греческая культура как “высокая норма” и адаптация культур многочисленных регионов, включенных в “эллинистическую ойкумену”; синкретизм как основная черта официальной эллинистической  религии и своеобразие местных  культов; великие естественно-научные  открытия развитие магии и мистики) мог быть структурирован только с  помощью универсалисткого, энциклопедического подхода. После высочайшего взлета креативности в эллинской классике культура как бы сделала выдох, занялась “самоинвентаризацией”. Для этого  ей был нужен свой “тезаурус”, предметным воплощением которого и становится Мусейон (См.: Калугина Т.П. Культура - “музеефикатор”: метафора и реальность//Symposium. - СПб.: Философское общество, 2001. - №12. - С. 211-212.⁰.).