Контрольная работа по "Культурологии"

 
 
 

Содержание: 
 

1. Какую роль сыграло православие в русской  культуре?  3

 

2. В чем специфика, на Ваш взгляд, древнеримской культуры? 7

 

3. Как понималась культура в концепции Фрейда?   11

 

4. Тест           14

 

5. Фетишизм  – это...        15

 

6. Список  используемых источников     16

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Какую роль сыграло православие в русской культуре? 

      Большое влияние на формирование русской культуры оказало принятие в X в. христианства, которое пришло на Русь из Византии в православной форме.

      Принятие  той или иной религии в качестве государственной и национальной влечет за собой далеко идущие последствия не только в сфере веры, но и во всей духовной жизни.

      Давно замечено, что любая национальная культура заимствует только те элементы чужих культур, к восприятию которых она уже подготовлена всем ходом собственного развития, т. е. имеет некий горизонт культурных ожиданий.

      Православие, включив в свою сферу все слои русского народа, все общество, не захватывало  человека целиком. Проникновение православия  в толщу народной жизни не было всеобъемлющим. Оно руководило лишь религиозно-нравственным бытом русского народа, регулировало времяпрепровождение и праздничное настроение, семейные отношения, слабо отражаясь в ежедневном обиходе, не оставляя заметных следов в его будничных привычках и понятиях, предоставляя во всем этом свободный простор самобытному национальному творчеству, основанному на языческой экзальтации почвы и духа.

      Восточно-христианское влияние в большей степени  обнаружилось в Московский период русской  истории, в XV—XVI вв., когда сама Византия уже пала под ударами турок.

      Это воздействие осуществлялось, прежде всего, через культуру. Византия, утонченная и порочная, соединявшая в себе богословие с оргиями, создала уникальную культуру. Взяв важнейшие моменты человеческого бытия — рождение, смерть, обращение души к Богу, — она окружила их такой высокой поэзией, возвела их к такому великому смыслу, к какому они дотоле нигде не возводились.

      Доминантной формой интеграции «русско-европейской» цивилизации было (как в Европе — католицизм) православие, которое хотя было принято и распространялось на Руси государством, но в значительной степени носило автономный по отношению к нему характер.

      Русская православная церковь долгое время  находилась в зависимости от константинопольского патриарха и лишь в середине XV в. обрела фактическую самостоятельность.

      Само  Древнерусское государство представляло собой конфедерацию достаточно самостоятельных  государственных образований, политически  скрепленных лишь единством княжеского рода, после распада, которого в начале XII в. они приобрели полный государственный суверенитет.

      Православие задавало общий для Руси нормативно-ценностный порядок, единой символической формой выражения которого был древнерусский  язык.

      Оно захватило все слои общества, но не всего человека: этим можно объяснить весьма поверхностный (формально-обрядовый) уровень христианизации «безмолвствующего» большинства, его невежественность в элементарных религиозных вопросах и наивное социально-утилитарное толкование основ вероучения, столь удивлявшее европейцев.

      Киевские  князья не могли опираться, как римские  или китайские императоры, на мощную военно-бюрократическую систему  или, как ахеменидские шахи, на численно и культурно доминирующий этнос. Они обрели опору в православии  и осуществляли построение государственности в значительной мере как миссионерскую задачу обращения язычников.

      Опора государства на новую религию, прежде всего как на социально-нормативный  институт регулирования общественной жизни (в ущерб ее духовно-нравственному аспекту, обсуждаемому главным образом в церковных кругах) и сформировала тот особый тип русского массового православия — формального, невежественного, синтезированного с языческой мистикой и практикой. Как говорил Н. Бердяев, — «православия без христианства».

      В восточно-христианской культуре земное существование человека, рассматривавшееся  как эпизод на пороге вечной жизни, не представляло самоценности. Поэтому  основной жизненной задачей была подготовка человека к смерти, которая  расценивалась как начало этой жизни. В качестве смысла земного существования человека признавались духовные стремления к смирению и благочестию, ощущение собственной греховности и аскетизм.

      Отсюда  в православной культуре появилось  пренебрежение к земным благам, поскольку  земные блага ничтожны и скоротечны, отношение к труду не как к средству созидания и творчества, а как к способу самоуничижения и самодисциплины.

      На  основе противопоставления божественного (скрытого) и земного (доступного непосредственному  восприятию) в византийской культуре особенно отчетливо обнаруживалось стремление к вскрытию истинного (мистического) смысла явлений. Из иллюзорного обладания истиной вытекала нетерпимость, закрепленная в православном культурном архетипе, ко всякого рода инакомыслию, которое трактовалось как ересь, как уклонение от благого пути.

      Рассматривая  свою культуру как высшую, византийцы сознательно ограждали себя от иноземных  влияний, в том числе и культурных. Эта нормативно-ценностная автаркия на уровне «коллективного бессознательного»  порождала в православном культурном архетипе черты мессианизма.

      С православием на русскую почву была перенесена и идея соборности, под  которой обычно подразумевается  коллективное жизнетворчество и  согласие, единодушное участие верующих в жизни мира и церкви.

      В этом смысле соборность противопоставлялась  индивидуальному мудрствованию  с его рассудочной, по православным представлениям, абстрактной спекуляцией.

      Соборное  переживание и поведение ориентировалось  не на рассудок, а на «движение сердца»  и эмоции, — но в то же самое время стремилось всегда к конкретности, осязательности религиозных актов, к их согласованию с обычаем, «исконными» привычками, а не с отвлеченными принципами.

      Восточно-христианской соборности, духовному синтезу («все к единству») соответствовала и своеобразная глобальная форма прагматизма, часто переживаемого как своеобразный религиозный экстаз. Особенностью православной России в этом плане был прагматический подход к разного рода философским концепциям, в особенности к социальным доктринам, воплощение которых в жизнь сопровождалось доведением определенной тенденции до последнего предела.

      Православная  традиция соборной интеграции нашла  выражение и в характерном  для русской культуры сращивании понятий красоты, добра и мудрости в слове «благолепие».

      Православие, духовно организуя религиозно-нравственный быт русского народа, способствовало усвоению им такой системы духовных ценностей, которая, наложившись на языческую культурную среду, привела  к формированию особого — иоанновского, мессианского — типа русского человека.

      В православии очень сильно выражена эсхатологическая сторона христианства. Поэтому русский, иоанновский человек  в значительной степени апокалиптик  или нигилист. Он обладает в связи  с этим чутким различением добра  и зла, зорко подмечает несовершенство земных поступков, нравов, учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра.

      Признавая святость высшей ценностью, русский  человек стремится к абсолютному добру и поэтому не возводит земные, относительные ценности в ранг «священных» принципов. Он хочет действовать всегда во имя чего-то абсолютного. Если же русский человек усомнится в абсолютном идеале, то может дойти до крайнего охлократизма и равнодушия ко всему и способен невероятно быстро пройти путь от невероятной терпимости и послушания до самого необузданного и безграничного бунта.

      Вечный  поиск идеала — благодатная основа возникновения различного рода социальных утопий и мифов. Культ прошлого и  будущего в русской утопической  культуре делает настоящее объектом критики и порождает в архетипе русского человека, соответственно, две жизненные установки: постоянное учительство как проповедь нравственного обновления с готовыми на все случаи жизни социальными рецептами, и перманентные сомнения, искания, постоянная постановка вопросов без ответов. Сомневаться и учить, учить и сомневаться — вот две его устойчивые склонности.

      Иоанновский, мессианский человек чувствует  себя призванным создать на земле  высший божественный порядок, восстановить вокруг ту гармонию, которую он ощущает в себе. Поэтому его одухотворяет не жажда власти, но настроение примирения и любви. Иоанновским человеком движет чувство некоей космической одержимости. Он ищет разобщенное, чтобы его воссоединить, осветить и освятить.

      Борьба  за вселенскостъ — основная черта иоанновского, мессианского человека. Вместе с тем, стремясь к бесконечному и всеобъемлющему, он боится определений, отсюда — гениальная перевоплощаемость русских людей.

      Иоанновский, мессианский тип, сложившйся в России, видит в мире хаос, который должен оформить своей организующей силой. Героический человек полон жажды власти, он удаляется все дальше и дальше от Бога и все глубже уходит в мир вещей. Секуляризация — его судьба, героизм — его жизненное чувство, трагика — его конец.

      Добродетели русского человека – пассивность и терпеливость, консерватизм и гармония.

      В истории православие сыграло  исключительно большую роль. Оно  сплачивало русских людей в борьбе  с татаро-монгольским игом.

      Разгром Золотой Орды укрепил позиции  православия. Оно все больше превращалось духовный стержень поднимающейся нации. С ним русские люди связывали свои надежды на воссоединение всех восточнославянских территорий. Им измеряли свою духовную самобытность, в нем видели источник государственной силы. Православие отличается большой терпимостью к другим верам. В русской культуре народность гармонически сочетается с патриотизмом и национализмом. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. В чем специфика, на Ваш взгляд, древнеримской  культуры?

 

      На  протяжении тысячелетия складывалась, подвергалась изменениям культура Древнего Рима как великой державы, крупного централизованного государства.

      Историю Древнего Рима принято делить на три  основных периода: царский (VIII — начало VI в. до н. э.); республиканский (510/509—30/27 гг. до н. э.); период империи (30/27 гг. до н. э.— 476 г. н.э.). Культура Древнего Рима прошла сложный путь развития, впитав культурные традиции многих народов и разных эпох. Она дала миру классические образцы военного искусства, государственного устройства и права, градостроительства и т.д.

      Развитие  римской цивилизации привело  к значительному росту и возвышению столицы государства — города Рима, который в I-III вв. до н. э. насчитывал от 1 до 1,5 млн. жителей. Римские города развивались вокруг городского центра, включавшего форум, базилику, термы, амфитеатры, храмы, посвященные местным и римским богам, триумфальные арки, административные здания, конные статуи, школы и дороги.

      Культура  Древнего Рима складывалась как синтетическая, куда вошли этрусские, греческие  и собственно римские традиции и черты, свойственные культуре народов, покоренных Римом, иногда стоявших на более высокой ступени развития.

      Ценности, общие для античного мира, в  древнеримской культуре специфически проявляются в комплексе общеримских  добродетелей, чему способствовала специфика культурно-исторического развития.

       1. Коллективизм, единение всех граждан в служении цивитас. Для граждан римского государства главное - Рим с его особыми правами, обоснованными мифологией и традицией, правом властвовать над другими народами. Отсюда – «все дороги ведут в Рим», а благо человека зависит от процветания коллектива, от величия Рима. Интерес коллектива (римской гражданской общины), вне которого невозможна жизнь гражданина - это правильно понятый собственный интерес.