Конфуцианство как культура

Жэнь - это высокий почти недосягаемый идеал, совокупность совершенств, которыми обладали лишь древние; из современников Конфуции, включая и себя, считал гуманным лишь своего рано умершего любимого ученика Янь Хуэя. Однако для настоящего цзюнь-цзы одной гуманности было недостаточно. Он должен был обладать еще одним важным качеством - чувством долга, продиктованным внутренней убежденностью в том, что следует поступать именно так, а не иначе. Долг - это моральное обязательство, которое гуманный человек в силу своих добродетелей накладывает на себя сам. Чувство долга, как правило, обусловлено знанием и высшими принципами, но не расчетом.

Следование всем этим принципам  было обязанностью благородного цзюнь-цзы, который в сборнике изречений Конфуция Луньюй определяется как человек честный и искренний, прямодушный и бесстрашный, всевидящий и понимающий, внимательный в речах осторожный в делах. В сомнении он должен сдерживаться, в гневе - обдумывать поступки, в выгодном предприятии - заботиться о честности; в юности он должен избегать вожделений, в зрелости - ссор, в старости - скряжничества. Истинный цзюнь-цзы безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам и материальной выгоде. Всего себя он посвящает служению высоким идеалам, служению людям и поиску истины. Познав истину утром, он может спокойно умереть вечером. Таким образом, «благородный человек» Конфуция - это умозрительный социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей.

Однако с течением времени  и в связи с ростом авторитета Конфуция и его учения этот абстрактно-утопический  идеал все более становился обязательным для подражания эталоном, приблизиться к которому было делом чести и  социального престижа для каждого, и особенно для тех представителей высшего сословия ученых-чиновников, профессиональных бюрократов-администраторов, которые с эпохи Хань (III в. до н. э. - III в. н. э.) стали управлять китайской конфуцианской империей. К этому времени многое в созданном Конфуцием идеале изменилось.

Конфуций вполне искренне стремился создать идеал рыцаря добродетели, боровшегося за высокую  мораль, против царившей вокруг несправедливости. Но, как это нередко случается, с превращением его учения в официальную  догму на передний план выступила  не суть, а внешняя форма, проявлявшаяся  преимущественно в демонстрации преданности старине, уважения к  старшим, скромности и добродетели. Многочисленные последователи и  почитатели Конфуция, стали видеть в идеале цзюнь-цзы не столько выражение внутренней цельности и благородства, сколько внешнее оформление благопристойности.

3.4. Социальный порядок по Конфуцию.

Конфуций, отталкиваясь от сконструированного им социального идеала, сформулировал  основы социального порядка. Общество должно состоять из двух основных категорий: верхов и низов - тех, кто думает и управляет, и тех, кто трудится и повинуется. Такой социальный порядок Конфуций и второй основоположник конфуцианства - Мэн-цзы (372-289 до н. э.), как и все их последователи, считали вечным и неизменным, идущим от мудрецов легендарной древности. Критерием разделения общества на верхи и низы должны были служить не знатность происхождения и тем более не богатство, которое Конфуций и Мэн-цзы откровенно презирали, но только знания и добродетели, а точнее - степень близости человека к идеалу цзюнь-цзы.

Формально этот критерий открывал путь наверх для любого. Фактически же дело обстояло сложнее: сословие чиновников было отделено от простого народа труднопреодолимой преградой - «стеной иероглифов»,   т. е. грамотностью, которая и определяла социальное положение и имущественный ценз человека на протяжении всей истории Китая. Выходцы из низов, овладев грамотой, могли сделать карьеру и оказаться наверху. Но в принципе это ничего не меняло: получив образование и конфуцианское воспитание, любой становился опорой того порядка, к неизменности которого призывало само учение.

Высшей целью управления Конфуций и Мэн-цзы провозглашали интересы народа. Конфуций сурово осуждал своего бывшего ученика Цю, ставшего министром, за непомерные поборы с крестьян. Мэн-цзы учил, что из трех важнейших элементов государства на первом месте стоит народ, на втором - божества и лишь на третьем - государь. Однако те же апостолы конфуцианства были глубоко убеждены в том, что самому народу его собственные интересы непонятны и недоступны и что без постоянной опеки образованных конфуцианцев-управителей он обойтись никак не может.

Одной из важных основ социального  порядка, по Конфуцию, было строгое  повиновение старшим. Любой старший, будь то отец, чиновник - это беспрекословный авторитет для младшего, подчиненного, подданного. Слепое повиновение его воле, слову, желанию - это элементарная норма для младших и подчиненных как в рамках государства в целом, так и в рядах клана, корпорации или семьи.

Не случайно Конфуций напоминал, что государство - это большая  семья, а семья - малое государство. Этим сравнением подчеркивался не только патернализм внутри общества, но и тот строй семейной жизни, который реально существовал и сохранялся в старом Китае вплоть до недавнего времени: основа семьи - беспрекословное повиновение младших старшим, детей родителям.

3.5. Мораль и религия по Конфуцию.

Социально-политические позиции  Конфуция, сконструированный им социальный идеал, так же как и абсолютное преклонение перед авторитетом великих древних мудрецов, оказали решающее воздействие на формирование всей религиозно-этической концепции конфуцианства. Это нашло выражение в том, что в Китае был установлен и неукоснительно соблюдался отчетливо осознанный примат морали над религией. На все чисто религиозные проблемы китайцы обычно смотрели сквозь призму морали, в самой религии они видели мораль, имевшую самое непосредственное отношение к жизни людей. Если в других странах мораль всегда воспринималась как нечто подсобное, производное от основных религиозных догматов, то о Китае можно сказать обратное: в Китае религия была моральной, т. е. подчиненной тем традициям и нормам, которые были возвеличены и канонизированы конфуцианством. В этом смысле можно понять точку зрения тех ученых, которые вообще не склонны считать идеологическую систему конфуцианства религией.

Строго говоря, к проблемам  религии конфуцианство относилось весьма прохладно, порой даже вообще отрицательно. Сам Конфуций весьма скептически относился к примитивным верованиям, в различных духов, столь широко распространенным в то время в Китае. Следует, однако, заметить, что скепсис Конфуция по отношению к религиозным верованиям проявлялся в основном лишь в сфере суеверий, т. е. тех взглядов, которые имели отношение к низшему пласту религиозных представлений древности и были распространены в основном в народе.

Значит ли это, что Конфуций был все-таки религиозен, но что религиозность  его была избирательной? Трудно ответить на этот вопрос однозначно. Дело в том, что на все важнейшие и имевшие  большое общественное и воспитательное значение ритуалы, обряды и культы философ  всегда смотрел прежде всего с позиций своей социальной этики. Рационализм ставился философом очень высоко и порой достигал таких размеров, что граничил с откровенным цинизмом.

3.6. Культ семьи и клана.

Конфуцианский культ предков  и нормы сяо (сыновняя почтительность) способствовали расцвету культа семьи и клана. Семья считалась сердцевиной общества, интересам семьи придавалось гораздо большее значение, чем интересам отдельно взятой личности, которая рассматривалась лишь в аспекте семьи, сквозь призму ее вечных - от далеких предков к отдаленным потомкам - интересов.

Подросшего сына женили, дочь выдавали замуж по выбору и  решению родителей, причем это считалось  настолько нормальным и естественным, что проблема любви при этом вовсе  не вставала. Любовь, т. е. нечто личное и эмоциональное, всегда находилась в совсем иной плоскости, на неизмеримо более низком уровне, чем интересы семьи, считавшиеся категорией высокого морального долга. Любовь могла прийти после брака, могла и не приходить вовсе (мужчины из состоятельных семей могли компенсировать ее отсутствие выбором себе наложницы по вкусу - этому жена не имела права препятствовать, хотя на практике случалось по-разному). Но это никогда не мешало нормальному существованию семьи и выполнению супругами своего осознанного социально-семейного долга, который выражался опять-таки в соблюдении интересов семьи, т. е. в рождении детей, прежде всего сыновей, призванных продолжить род, упрочить позиции семьи в веках.

Отсюда - постоянная тенденция  к росту семьи. Большая нерасчлененная семья (та семья, которую имел в виду Конфуций, когда он сравнивал ее с государством) существовала и до Конфуция, но по преимуществу среди  знати. Конфуцианство своим культом  предков и сяо создало дополнительные стимулы для ее небывалого расцвета: при наличии хотя бы мало-мальски благоприятных экономических возможностей стремление к совместному проживанию близких родственников становилось решающим импульсом и резко преобладало над сепаратистскими тенденциями. В результате большие семьи, включавшие в себя несколько жен и наложниц главы семьи, немалое число женатых сыновей, множество внуков и иных родственников и домочадцев, стали весьма распространенным явлением на протяжении всей истории Китая (образ жизни одной из них хорошо описан в классическом китайском романе «Сон в красном тереме»).

Такие семьи делились обычно лишь после смерти отца, а то и  обоих родителей. Старший сын  занимал место главы семьи  и получал большую долю наследства, в том числе и дом с храмом предков, тогда как остальная  часть общего имущества делилась поровну между всеми остальными сыновьями. Все новые семьи, основанные младшими братьями (а каждый из них  становился главой своего, бокового по отношению к главному, культа предков), в течение длительного времени  продолжали находиться в зависимости  от старшего брата, являвшегося теперь главой основной линии культа, общего для всего клана. Возникал мощный разветвленный клан сородичей, крепко державшихся друг за друга и населявших порой целую деревню, особенно на юге страны, где кланы бывали наиболее сильны.

Разумеется, в рамках такого клана, в принципе, действовали все  те же социально-экономические закономерности, что и в масштабах общества в целом. Одни семьи за десятилетия  становились беднее и приходили  в упадок, другие, напротив, могли  разбогатеть, причем в этом случае к  ним начинали тяготеть обедневшие сородичи и их дом становился центром клана. Бедные родственники за мелкие подачки  помогали своему разбогатевшему сородичу, а богатый хозяин клана умело  использовал семейно-клановые традиции для беззастенчивой эксплуатации их труда. Возникала семейно-клановая корпорация, в рамках которой верхи  и низы были крепко спаяны как родством, так и традициями, нормами клановой взаимопомощи, основанными все на том же культе предков и сяо.

Сила и авторитет этих корпораций признавались властями, охотно предоставлявшими им решение различных  мелких тяжб и внутренних деревенских дел. И сами кланы ревниво следили за сохранением за ними этих прав. Символом их кланового единства был родовой храм предков с могильными и храмовыми землями, отчуждать которые считалось недопустимым. В эти храмы в дни торжественных праздников собирались все члены клана, подчас сотни сородичей. После ритуальной части на таких собраниях решались и деловые вопросы. Принято было выносить на суд родственников все заботы, как гражданские и имущественные, так и сугубо интимные: не было ничего святого, своего, личного, чего не должны были бы знать семья и клан.

Человек с первых лет жизни  привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным  и обязательным для всех. Рассмотренные  выше аспекты теории и практики конфуцианства  не исчерпывают всего того, что  включало в себя это учение. Но именно эти важнейшие принципы социальной политики и этики были главным  в конфуцианстве, им было суждено  сыграть решающую роль в судьбах Китая.

4. Влияние конфуцианства на жизнь человека.

4.1. Конфуцианство и легизм.

Процесс превращения конфуцианства  в официальную доктрину централизованной китайской империи занял немалое  время. Сначала необходимо было детально разработать учение, добиться его  распространения в стране, что  и было с успехом исполнено  последователями Конфуция. Философ  любил говорить, что он не создает, а только передает потомкам забытые  традиции великих древних мудрецов. Действительно, многое из того, чему учил Конфуций, было уже в зародыше ранее.

Конфуцианцы, многие из которых посвятили свою жизнь профессии учителя, уделяли массу времени и сил обработке и интерпретации тех древних сочинений, которые использовались ими в процессе обучения. Основная тенденция отбора сводилась к тому, чтобы сохранить все наиболее важное и всячески усилить в нем назидательный акцент.

В условиях эпохи Чжаньго (V-III вв. до н. э.), когда в Китае ожесточенно соперничали различные философские школы, конфуцианство по своему значению и влиянию стояло на первом месте. Но, несмотря на это, предлагавшиеся методы управления страной тогда не получили признания. Этому помешали соперники конфуцианцев - легисты.

Учение законников-легистов резко отличалось от конфуцианского. В основе легистской доктрины лежал безусловный примат не столько даже просто писаного закона, сколько приказа начальства, официально регламента, сила и авторитет которого должны держаться на палочной дисциплине и жестоких наказаниях.

Согласно легистским канонам, законы разрабатывали мудрецы-реформаторы, издает их государь, а осуществляют на практике специально отобранные чиновники и министры, опирающиеся на мощный административно-бюрократической аппарат. Почтение к закону и администрации обеспечивается специальной системой круговой поруки, которая, в свою очередь, держится на практике суровых наказаний даже за мелкие проступки. Наказания уравновешиваются поощрением за лояльность в виде присвоения очередного ранга, повышающего социальный статус его обладателя. В учении легистов, рационализм был доведен до своей крайней формы, порой переходившей в откровенный цинизм. Если конфуцианство делало ставку на высокую мораль и древние традиции, тогда как легизм выше всего ставил административный регламент, державшийся на строгих наказаниях и требовавший абсолютного повиновения сознательно оглупленного народа.

Методы легизма для правителей были более приемлемыми и эффективными, ибо они позволяли тверже держать в руках централизованный контроль над частным собственником, что имело огромное значение для усиления царств и успехов в их ожесточенной борьбе за объединение Китая.