История и культура уйгурского народа

     В едином восточно-туркестанском могольском государстве легко прослеживается наследие политического разделения страны на государства Караханидское ханство (ядро) и царство Кочо (автономный, почти самостоятельный восточный удел нового Могольского ханства).

     Могольское  ханство 16-17 вв. в Восточном Туркестане по устройству своему было аналогично современным ему среднеазиатским государствам феодального типа с их удельной системой. Роль ханов, сословий города и деревни, светской власти и верхушки мусульманских богословов была обычно той же, что и в Средней Азии. На всем государственном устройстве Моголии лежал отпечаток двойственности: ханская власть претендовала на абсолютные права, однако во всех сферах была вынуждена сосуществовать с уделами: войско хана дополнялось ополчениями и дружинами уделов, ту же двойственность отражали администрация, финансы и т.д. Но, в отличие от Средней Азии, исключительное место в Восточном Туркестане в 17 в. заняли главы мусульманских религиозных орденов – Ходжи.

     Ходжи появились в Восточном Туркестане в 16 в. как лидеры двух сект суфийского ордена Накшбандие – так называемых белогорцев и черногорцев. Заняв исключительно влиятельные позиции в социальной и политической жизни страны, поскольку их последователями были даже ханы и царевичи ходжи вскоре обрели неформально и огромную светскую власть. Фактически ни одно политическое решение в Могольском ханстве 17 в. не могло быть принято без одобрения ходжей. Две секты ходжей постоянно враждовали, вражда же усугублялась проистекавшими из удельной системы политическими распрями и усобицами. На протяжении 17 в. власть могольских ханов все более слабела. Требовалось лишь время, чтобы ходжи пожелали сделать свое безраздельное политическое влияние официальной светской властью. В начале 80-х гг. 17 в. белогорский Аппак-ходжа, способный политик, отстранил от власти хана Исмаила и фактически возглавил государство. Как показала действительность, возвышение ходжей и обострение усобиц в западной части Могольского государства не способствовали сплочению с нею восточного, турфанского удела. Там светские правители из династии Моголов не допустили ходжей к власти, но достигли этого ценой дальнейшего обособления удела. Постепенно слабеющее в 17 в. Могольское ханство сперва не сумело поставить под контроль своеволие биев киргизов, поселившихся в горах и предгорьях Восточного Туркестана в 16 в. Наравне с ходжами бии оказывали все возраставшее давление на моголов. К концу 17 в. не без помощи ходжей и биев, к политическим рычагам Восточного Туркестана доступ получили джунгаро-ойратские ханы, чье государство со второй трети 17 в. находилось на подъеме. К концу 17 в. Могольское ханство фактически стало вассалом Джунгарского ханства. Полному поглощению его джунгарами мешало только то, что соперничавшие группировки Восточного Туркестана опирались на соперничавшие группировки ойратов. Более полувека (до средины 18 в.) два государства просуществовали в состоянии неравноправного симбиоза. Турфан установил особые отношения с одним из лагерей ойратов, независимо от могольских ханов и ходжей. До середины 18 в. в Восточном Туркестане периодически сменялись правители-ходжи отдельных оазисов, которых то увозили заложниками в Джунгарию, то возвращали назад.

     В середине 18 в. цинский Китай воспользовался усобицами в Джунгарии и уничтожил  Джунгарское ханство. В разгроме ойратов важную роль сыграл страх ханских феодалов перед объединением Монголии ойратами (отсюда участие ханских войск в походе и расправе над ойратами) и страх черногорских ходжей ряда городов перед белогорскими ходжами Кашгара, цинский Китай сумел в 1759 г. довольно быстро завоевать Восточный Туркестан, а годом позже создать из опустошенной Джунгарии и порабощенной Кашгарии имперское наместничество Синьцзян. Завоевание Восточного Туркестана маньчжурской династией Цин, правившей в Китае, удалось потому, что политика и военная стратегия цинов сочетала выявление слабостей противника, использование их, разложение противника и его уничтожение по частям. Ослабленные усобицами государства Восточного Туркестана, не сумев противостоять этим мерам, подпали под деспотичесий гнет маньчжурских феодалов.

     Упадок  экономики, национальный и социальный гнет повлекли за собой народные восстания 1816, 1816, 1827-28, 1830, 1847, 1855, 1857 гг. Восстания  серьезно ослабили позиции цинского Китая в Центральной Азии. Но самым  крупным восстанием было национально-освободительное движение уйгуров и дунган 1864 г. В результате этого движения на территории Восточного Туркестана возникло два уйгурских государства – Йеттишар и Илийский султанат.

     Царское правительство (России), опасаясь распространения национально-освободительных идей на территории Семиречья, в 1871 г. ввело свои войска в пределы Илийского края или Кульджинского края. Временная оккупация длилась 10 лет. В течение этого времени цины разгромили государство Йеттишар и Дунганское ханство и встал вопрос о передаче Илийского края Китаю. Согласно Петербургского договора от 12 февраля 1881 г. Илийский край передавался Китаю. По статье третьего договора желающие жители края могли переселиться в российские пределы. Слух о передаче Илийского края цинам распространился еще за долго до подписания Петербургского договора. Отрицательно относясь к такому исходу, уйгуры еще в 1875 г. писали русским властям: «Если мы покоримся китайцам, то они нас не оставят в живых, всех умертвят, а поэтому мы желаем покориться великой России».

     Опасения  населения Илийского края основывались на том, что они боялись расправы за участие в антицинском восстании.

     Используя статью 3 Договора многие уйгуры Илийского  края изъявили желание бросить свои насиженные места и переселиться в пределы России. С другой стороны, царское правительство проявило заинтересованность в переселенцах, которые могли поднять экономику неосвоенных частей Семиреченского края. Представители русской администрации обратили внимание на наличие у уйгуров высокой культуры земледелия.

     «... в оседлых эмигрантах мы находим  для Семиреченского края колонистов, никем не заменимых по совершентсву земледелия и садоводства, которыми обратили они в богатую страну местность в верховьях Или... Усовершенствованное  многолетним опытом земледелие и садоводство китайских эмигрантов (уйгуров) из городов западного Китая могли бы быть перенесены на нашу почву и обратили хотя бы некоторые заные кочевнками долины края в житницы и поля, покрытые клевером, табаком, хлопком, фруктовыми деревьями, какие представляли до восстания (имеется в виду антицинские движения) города между Кульджой и нашей границей».⁶

     Следует отметить, что земледелие в этом крае не было чем-то новым, дело в том, что в этом регионе как и  в других частях Илийской долины, по сообщению Ч.Валиханова в 6 в. жили предки уйгуров гаогюй и после племена  дулу, и далее он отмечал: «В период Чингис-хана, конечно, через долину Или шел Чингис-хан на Туркестан. Около этого года мы находим в Абульгази эти страны под именем Алатава в числе владение уйгурских ханов». Исторически судьба сложилась так, что земледельческие поселения в период раздробленности империи Чингис-хана исчезли, но они возрождаются в более поздний период. Начиная с середины 17 в. появляются новые поселения земледельцев, основанных уйгурами Восточного Туркестана в период Джунгарского ханства (1635-1758 гг). Джунгарские ханы, после опустошительных междоусобных битв, решили переселить уйгуров из южных районов Восточного Туркестана. Переселяя уйгуров, джунгарские ханы преследовали цель получения продуктов сельскохозяйственного производства. При джунгарском хане Галдан-Церене земледелие и различные промыслы достигли сравнительно высокого уровня. Об этом можно судить по свидетельствам русских послов и купцов, ездивших в джунгарские владения. Переводчик М.Этигиров, посланный из Сибири в 1729 г. к джунгарскому хану, отмечал в своем дневнике, что в районе Талкинского перевала «имеетца пахоты контайшина владения бухарцев (уйгуров) и калмыков», что он ехал «по правую сторону реки Цаган-Усуна мимо пашен бухарских (уйгурских), видел пашни в долинах рек Или и Эмель, а также в городах Тарбагатайских».⁷ Русский посол Л.Угримов, находившийся во владениях Галдана-Церена в 1731 и 1732 гг. отмечал, что пахотные угодья в долине р.Или, у подножья Талкынского перевала орошали с помощью арыков, в долине р.Дурбульджин землю обрабатывали уйгуры, построившие дома и селившиеся целыми поселками. Возле ханской ставки располагался ханский сад. «Был я в оном саду..., - писал Угримов Л., - встретил нас один бухаретин (уйгур)..., который над теми садами имеет по указу своего владельца смотрения... В которых садах, видно было довольно свяких дерев, и величиною оной сад, например, кругом будет версты три, который огражден стеною из незженного кирпича вышиною выше сажени». По свидетельству того же Угримова Л. таких садов в Джунгарии было много, они создавались и ухаживались уйгурскими садоводами, но они принадлежали джунгарскому хану и феодальной знати. Выше изложенные свидетельства говорят о существовании уйгурских поселений в Илийской долине до переселения части уйгуров в 1881-83 гг. Об этом же можно судить по маршрутной карте Ч.Валиханова, составленной им во время путешествия в г.Кульджу в 1856 г. На карте им отмечены такие уйгурские поселения, как Жаркент, Ак Кент.

     Массовое  освоение земледельцами Семиреченского края относиться к середине 19 в., и оно было связано с русскими и уйгуро-дунганскими поселенцами.

     Переселение уйгуров происходило в течение 1881-1884 гг., количество переселенцев составило 50 тыс. человек. Переселившись в Семиречье, уйгуры основали г.Жаркент и около 90 кишлаков, и 4 слободы в г.Верном (современный г.Алматы).

     Переселение части уйгурского населения в  Семиречье не было явлением только лишь затронувшим состав и этническую карту данного региона, оно повлекло за собой многообразные последствия  экономического, социально-политического и культурного характера. Оно затронуло не только собственно уйгуров, но и в значительной степени так или иначе, прямо или опосредствованно затронуло и другие народы, населявшие Семиречье и во многом обусловило характер развития этнокультурных связей в крае, а так же экономическое развитие различных этносов. В результате этой миграции происходили процессы взаимодействия различных этносов как носителей различных типов хозяйственно-культурной деятельности, различной традиционно-бытовой культуры.

     Говоря  о процессах адаптации уйгуров  в новых для них экономических  и социально-политических условиях, необходимо иметь в виду, что в  момент переселения уйгуров в  Семиречье они представляли собой  глубоко сформировавшийся этносоциальный организм с выработанным веками сложным этническим стереотипом, характеризующимся комбинацией весьма своеобразных черт и этнических признаков. Вследствие этого первая адаптивная реакция мигрантов заключалась во взаимном приспособлении старых традиционных адаптивных механизмов к новым природным, экономическим и социальным условиям.

     Уйгуры, как и другие народы, прошли трудный  путь своего развития: здесь и потеря лучших своих дочерей и сыновей, и деформация национальный культуры и многое другое. 
 

     2. Культура Уйгуров 

     Восточный Туркестан, древняя родина уйгуров, географически представляет собой  бескрайние просторы величайшей пустыни  Такла-Макан, с островками населенных оазисов. С древних времен самыми крупными и значительными в историко-культурном отношении являлись оазисы: Хотан, Яркенд, Кашгар, Турфан, Карашар, Кучар, Миран и позднее Кульджа. Развитие ремесел было сосредоточено в городах и крупных селениях оазисов.

     Каждый  город славился своими ремеслами: Кашгар – обработкой металлов, выделкой тканей, войлоками, коврами, музыкальными инструментами, гоняарными изделиями, вышивкой; Хотан – известный центр ковроделия и шелководства; Яркенд был знаменит высоким качеством обработки металлов, войлочными изделиями и коврами; Аксу – производством хлопчатобумажных тканей, выделкой кожи, войлоками.

     К древнейшим развитым видам уйгурского прикладного искусства относятся  художественная обработка металлов: кузнечное ремесло, изготовление посуды, ювелирных украшений, традиционный комплект металлической утвари уйгуров  включает различные по назначению посуды для умывания, для лекарственных настоев, чайники, самовары, подносы, умывальные приборы, чаши, мантоварки. Среди них встречаются как подчеркнуто утилитарные, так и высокохудожественные образцы³.

     Бытовые изделия имеют удобные формы, сдержанную тактическую декорировку, декоративные – невелики по размерам, изящной формы, покрыты тонкой ажурной резьбой. Бытовые изделия изготовлялись в основном из меди, декоративные – из латуни, серебра, причем, латунь часто подвергалась серебрению или же украшалась серебряными деталями, к примеру, медальонами.

     Особое  место в художественной обработке  металлов принадлежит ювелирному искусству. У уйгуров во все времена ювелирные  украшения пользовались большой  популярностью, причем носили их и мужчины, и женщины. Излюбленным металлом ювелиров было золото и серебро, которое искусно обыгрывалось вставками из драгоценных и полудрагоценных камней: алмазов, изумрудов, рубинов, жемчуга, кораллов, аметистов, гранатов, бирюзы, перламутра и т.д. Техника ювелирной обработки была сложной и разнообразной. Известные уйгурские ювелирные украшения можно классифицировать по видам: головные, шейные, наплечно-нагрудные изделия, украшения для рук, которые составляют своеобразный традиционный набор.

     Большого  искусства достигли уйгуры в выделке тканых и войлочных ковровых изделий. Уйгурские войлоки и узелковые шерстяные и шелковые ковры славились далеко за пределами Восточного Туркестана и широко экспортировались. На мировом рынке уйгурские ковры ценились наравне с персидскими 22. Особое место в ковровом производстве Восточного Туркестана принадлежит Хотану. В этом оазисе целые поселения занимались изготовлением тканых изделий, а в городах было множество больших мастерских.

     Уйгурские ковры отличались большим разнообразием  в орнаментальном убранстве. Они украшены сложными композициями геометрического, геометризированно-растительного и геометризированно-зооморфного узора. Уйгурские мастера красили пряжу растительными красителями. Краска, извлеченная из кореньев особых трав, не выгорала на солнце, не линяла и не теряла цвета от воды, а даже, наоборот, со временем становилась ярче 23. В одном ковре использовалось более десятка цветов, но это многообразие не создавало излишней пестроты, все краски гармонично сливались в единую гамму.