Буддизм у народов России

    При этом правоверных буддистов вовсе  не мучил вопрос об очевидном сходстве нирваны и небытия, нирваны и  смерти, ибо с их точки зрения сходство здесь было чисто внешнее. Смерть, царящая в этом мире, не освобождала  от него, а напротив, бросала в  новое воплощение, в новое страдание. Нирвана же была подлинным освобождением  от всех оков жизни, и если ее нельзя было истолковать в знакомых образах  и понятиях, то это значило лишь, что она действительно лежит  за пределами всего известного. Впрочем, эти тонкости были недоступны большинству  верующих, для которых потусторонняя  нирвана ассоциировалась с блаженным  покоем, столь же желанным, сколь  далеким от повседневной жизни. Примечательно, что Гаутама отказался от крайностей аскетизма. Более того, верующий вовсе  не обязательно должен был становиться  членом монашеской общины и искать нирвану в этой жизни. Достаточно было соблюдать несложные моральные  нормы, помогать общине и тогда будут  заложены условия для обременения  нирваны в одном из следующих  перерождений.

    Но  самое парадоксальное в буддизме – это не нирвана, а буддийская этика. Если сравнивать буддийскую и  христианскую мораль, мы с удивлением откроем как их внутреннее сходство, так и их глубочайшую внутреннюю противоположность. Именно в буддизме нравственная оценка впервые была распространена не только на сами поступки, но и на их внутренние мотивы, что делает буддизм  созвучным христианству. Не только злые деяния, но и злые помыслы, ухудшают карму и влекут за собой злосчастные  перерождения, отдаляя от нирваны. Более  того, нравственное отношение распространяется здесь не только на человека, но и  на все живые существа, являющиеся ступеньками в цепи жизненных воплощений. Отсюда вытекает стремление во что бы то ни стало не вредить ничему живому. Однако (и в этом состоит парадокс) для буддиста нравственность не обладает самостоятельной ценностью, ибо она никак не связана с природой конечной цели – нирваны. В буддизме «человек должен быть добр ко всем, но не во имя Добра, а во имя освобождения от власти зла. А само освобождение – нирвана – есть то состояние, где царит абсолютный покой и уже нет различия между добром и злом, любовью и ненавистью, жизнью и смертью.

    Поэтому, с точки зрения христианской культуры, для которой «Бог есть любовь», буддийская этика выглядит глубоко эгоистичной: ее конечная цель лежит по ту сторону  любви и ненависти, добра и  зла. В самом буддийском сострадании  сквозит оттенок святого равнодушия и покоя.

    Трудно  понять, как совместить буддийскую проповедь священного равнодушия с  состраданием, всегда присутствовавшим в буддизме, ибо без этого не было бы и самой проповеди, указывающей  другим путь к спасению. Может быть, разгадка в том, что буддийское сострадание  по поводу любви – это не сострадание  во имя любви, а сострадание по поводу любви в конечном счете  обращенное против любви: всегда проще  освободиться от тех привязанностей, нить которых ослаблена не только с твоей, но и с другой стороны. Да и о какой истинной любви  может идти речь, если и мое «Я», и все другие «Я» есть лишь иллюзия. То, что представляется моим любящим  «Я» или притягивающей меня индивидуальностью  любимо человека, на самом деле есть лишь собрание духовных элементов, лишенное всякого внутреннего единства.

    Таков был исходный пункт буддизма. Однако учение Гаутамы оставляло множество  возможностей для дальнейшего развития. С течением времени возникли новые  направления, множество самых разнообразных  сект и философских школ. Вообще характерной чертой буддизма всегда была открытость его догматической  системы, готовность включать в себя новые постулаты.

    В I веке нашей эры появляется новый вариант буддизма, названный его сторонниками Махаяной – в отличие от исходного Хинаяны. Махаяна – это прежде всего попытка вести любовь и сострадание, в круг буддийских догматов. Этический идеал Махаяны – не аскет, погруженный в безразличие нирваны, а бодхисаттва – святой, ставший Буддой, но давший обед не покидать мир до тех пор, пока последняя пылинка не достигнет состояния Будды. Это нововведение совершено по-новому расставило этические акценты, но и оно не могло изменить главного: священная конечная цель – нирвана – по-прежнему оставалась по ту сторону любви и ненависти, добра и зла.  

    Махаяна была гораздо более доступна для  понимания простого человека, ибо  ввела в свой обиход обычные для  религии представления: множество  заступников – бодхисатв, наделенных сверхъестественной силой и способных  отзываться на любовь и моления верующих; рай и ад как промежуточные  звенья на пути к окончательному успокоению в нирване; культ, вбиравший в  себя множество местных божеств, истолковываемых в буддийском духе; будущий спаситель – Будда  Матрейя, призванный окончательно освободить все живое, и т.д.

    Универсальность и гибкость буддизма позволили ему  распространиться по всему миру, и  Россия не стала исключением. Буддизм  выразил себя в многообразных  направлениях восточной философии, в искусстве, в различного рода боевых искусствах. Буддизм с его обещанием  полного освобождения от собственного «Я» и всех связанных с ним  проблем нередко обретает последователей и на современном Западе. Большей  частью это есть выражение смыслового кризиса: люди питают иллюзорную надежду, будто можно легко обрести  радикальное решение своих духовных проблем на путях чужой культуры. 
 

    2.Буддизм  у народов России

2.1 Буддизм  в России

    Из  Монголии в конце XVII - начале XVIII в. ламаизм  проникает на территорию Забайкалья. Первые русские землепроходцы были свидетелями распространения буддизма. В большом количестве сюда приходили  монгольские и тибетские ламы, постепенно налаживался обратный процесс поездок бурят на обучение и паломничество в Тибет. За довольно короткое время большинство бурят приняли ламаизм.

    Российские  власти не препятствовали распространению  новой веры, но с самого начала старались  ограничить влияние духовенства  и подчинить его царской администрации. В 1741 г. все ламы приводились к  присяге на верноподданство России, освобождались от налогов и получили официальное разрешение на проповедь  своего учения. Власть стремилась для  облегчения своего контроля поставить  во главе духовенства одного человека, упорядочить и ограничить число  лам. После длительной борьбы за первенство основанный в 1758 г. крупнейший в Забайкалье Гусиноозерский дацан становится в 1809 г. официальным центром управления ламаистским духовенством Бурятии, а его настоятель - главою этого  духовенства. Уставом от 22 июня 1822 г. ламы были подчинены местной полиции. И, наконец, введенное в 1853 г. "Положение о ламайском духовенстве в Восточной Сибири" строго регламентировало ламскую иерархию и подчиняло ее через хамбо-ламу непосредственно иркутскому генерал-губернатору. Устанавливалось число штатных лам - 285. Остальные относились к категории заштатных или сверхштатных и официально ламами не считались, хотя и занимались различными видами культовой деятельности. Всего к началу XX века на территории современной Бурятии было 36 монастырей, в которых находилось более 100 храмов. В дацанах работали богословские школы: здесь занимались книгопечатанием, различными видами прикладного искусства; развивались богословие, наука, переводческо-издательское дело, художественная литература. По данным 1914 г. в Бурятии насчитывалось 16 тысяч лам всех категорий.

    Калмыки, до XVII в. кочевавшие в Джунгарии, находились в тесном общении с другими  монгольскими племенами, через которых  уже к концу XVI в. познакомились  с ламаизмом в форме гелугпы ("желтошапочники"). Когда калмыцкие  нойоны и тайши обратились к царю Михаилу Федоровичу с просьбой принять  их в русское подданство, на территорию России проникли и первые калмыцкие  ламы.

    Именно  у калмыков к этому времени  уже появились первые произведения религиозной литературы, переведенные с тибетского на калмыцкий язык. Алфавит и нормы литературного  языка были разработаны известным  религиозным деятелем и просветителем  Зая-Пандитой (1599 - 1662) на основе старого  общемонгольского алфавита. Именно он сыграл значительную роль в распространении  ламаизма среди монголов и калмыков Поволжья. Он дал колоссальный толчок развитию духовной культуры калмыцкого народа, положив начало не только переводческой  деятельности, но и созданию собственных  оригинальных произведений.

    Как и в Бурятии, калмыцкое ламство  подчинялось царским властям, которые  использовали служителей культа в своих  целях. Постепенно ограничивая количество "главных лам" у калмыков, правительство  в 1840 г. подчинило все калмыцкое  духовенство одному ламе, утверждаемому  в своем звании "высочайшей властью". Лама этот непосредственно подчинялся астраханскому губернатору и  главному приставу, т. е. местным административным и полицейским властям.

    По  официальным данным 1865 г. калмыцких  лам было 965. В действительности же их число составляло, по различным  источникам, от 3 до 6 тысяч. Большинство  из них проживало непосредственно  в улусах, среди населения, остальные - в 69 хурулах (монастырях).

    По  содержанию учения и организационным  формам калмыцкий ламаизм сходен с монгольским и бурятским. У  калмыков только не было своих хубилганов ("живых богов"). Тибетские религиозные центры были и для бурятских, и для калмыцких ламаистов особенно высоко почитаемы, и посещение Забайкалья и Калмыкии тибетскими ламами рассматривалось как крупное событие в религиозной жизни.

    Буддизм тувинцев отличается большим разнообразием, хотя его тоже относят к ламаизму. Но именно в семнадцатом веке он окончательно укрепляется среди  местного населения. Он распространяется по Туве особенно интенсивно с середины XVII в. Здесь в большей степени, чем где бы то ни было он ассимилируется с местным шаманизмом. Имеются сведения, что некоторые религиозные обряды совершались совместно ламами и шаманами, а были случаи, когда отдельные лица совмещали в себе функции жрецов и той и другой религии. Большинство лам-тувинцев жило среди населения, а не в дацанах, как в Тибете, Монголии и Бурятии, безбрачие было для них необязательным, и некоторые известные в народе шаманки были женами лам.

    Буддийские  монастыри (хурэ) начали сооружаться  в Туве с 70-х годов XVIII в. За полтораста лет было построено 22 монастыря. В  каждом было несколько храмов, мастерских и жилых домов для лам и  послушников. Монастыри владели  тысячами голов овец, крупного рогатого скота и лошадей. Всего к началу XX века в Туве насчитывалось более 3 тысяч лам различных категорий  и около 2 тысяч шаманов.

    Революционные события 1917 года были встречены в  подавляющем большинстве всех лам  России лояльно. Как правило, буддийское духовенство не стремилось вступить в конфронтацию с любой из противоборствующих сторон. Вместе с тем, в ходе Гражданской  войны ламы стали подвергаться серьезному давлению как со стороны красных, так и белых.

    С одной стороны, такие деятели  как Колчак, атаман Семенов стремились заручится поддержкой лам в борьбе с большевиками, порой они сами вынашивали планы создания теократического государства. Часто белые генералы искажали идеи буддизма в выгодном для себя направлении, жестоко подавляя всякую оппозицию даже со стороны самих лам. А советское правительство, однозначно причисляя ламаистское духовенство к "реакционным силам" (как и вообще любую религию), вместе с тем поддерживало на первых порах наиболее лояльное к нему течение среди лам - "обновленчество", развернувшееся с рубежа XIX-XX веков. Так же это было связано с высоким авторитетом лам среди народа, да и ведь по традиции старший сын - первенец отдавался в ламские ученики, а затем становился ламой.

    В это время среди местного буддийского  населения России резко усиливаются  эсхатологические идеи. Витали слухи  о близком пришествии Майдари (Майтреи), который покарает всех врагов "желтой веры". Часто, но не всегда, эти туманные пророчества приобретали антирусскую, националистическую направленность.

    Набиравшее  силу при поддержке новой власти в 20-х годах обновленческое движение стремилось вернуться к первоначальным истокам буддизма, модернизировать  его и примирить с коммунизмом. Подчас, в угоду политической конъюнктуре, выдвигались тезисы о тождественности  учений Гаутамы и Ленина. "Учение Будды обращено к земле и реальному  земному труду, единственной пружине  прогресса человечества… Великий  Готама дал миру законченное учение коммунизма … Будда - неунывающий  водитель, борец за общину и материю". Так характеризовался буддизм в  брошюре обновленцев "Основы буддизма".

    Но, несмотря на это, с 1925 г. советская власть окончательно переходит к жесточайшим  гонениям против ламаизма. Тысячи лам  были репрессированы по обвинениям в  контрреволюционной националистической деятельности, по принадлежности к "кулацким элементам" Были закрыты, подвергнуты  разгрому и разрушению, превращены в склады или антирелигиозные  музеи все дацаны Бурятии. К 1917 г. в Калмыкии действовали 92 хурула и 3 духовные академии; к 1936 г. осталось 13 хурулов; в декабре 1943, когда началась депортация калмыков, не было ни одного. Из всех хурулов Калмыкии только один вообще уцелел как сооружение до наших дней. В существовавшем тогда марионеточном государстве Танну-Тува ситуация воспроизводится с небольшим опозданием - с 1929 г. местные власти переходят от компромиссов с ламаистской церковью к ее ликвидации.