Причины и условия преступности

Позднее в учебниках говорилось, что криминология изучает причины преступности и условия, ей способствующие. Н. Ф. Кузнецова при этом указывает, что причины и условия объединяются родовым понятием «криминогенные детерминанты».

Действительно, нельзя ограничиваться лишь указанием на причины. Важны и условия. Условие – это то, что само по себе не порождает преступность или преступление, но влияет на процессы порождения, участвует в детерминации преступности. [3, с. 126]

Детерминизм, исходя из факта причинного происхождения, говорит о том, почему соответствующий процесс произошел так или иначе, почему возникло именно данное явление, каковы условия порождения и мера устойчивости соответствующего процесса.

Например, только при причинном объяснении устанавливается, под влиянием каких обстоятельств порождается преступность, а при более широком детерминистском подходе – почему преступность не просто существует, но существует в настоящее время в форме преобладания корыстной ее части, почему она становится более организованной и так далее.

При изучении детерминации преступности важен учет специфики социального детерминизма. Главная его особенность заключается в том, что в обществе все связи выступают в форме отношений между людьми – целенаправленных связей. Превращение возможности в действительности в обществе происходит всегда при активном участии людей.

Поэтому в криминологии уделяется большое внимание взаимодействию социальной среды и человека.

          1.3. Теории причин преступности

2

              Как уже известно, криминология возникла в XIX в. Но и до появления этой науки люди задумывались о причинах отрицательных явлений, в том числе преступности. Примитивные ненаучные представления типа тех, что в преступника вселяется дьявольская сила, сменялись попытками глубже понять природу человека и устройство общества, получить более удовлетворительные объяснения преступности и ее причин. Расхождения между сторонниками естественнонаучных подходов к анализу преступников и преступности и теми, кто больше ориентировался на изучение социальных явлений, привели к появле­нию и развитию двух основных школ в криминологии – антропологи­ческой и социологической. Их объяснения причин преступности, как мы видели, были противоположными и часто несовместимыми. [10, с. 202-204]

Вместе с тем уже в XIX в. более подробное изучение преступности привело к тому, что все большее внимание стало обращаться на множественность и разнообразие причин. Оказалось, что на преступность воздействуют не только индивидуальные свойства человека (такие, как его темперамент или круг интересов), но и условия семейного воспитания, особенности ближайшего окружения, уровень образования, профессия, а также крупные социальные процессы, такие как уровень цен, войны, безработица и т. п., перечень этот можно продолжить.

              Нетрудно увидеть, что подобное перечисление различных явлений и обстоятельств неупорядочено, случайно, не связано какой-либо последовательностью и тем более системой. Однако наращивание этих обстоятельств (они получили название «факторов») продолжалось. Уже            Ч. Ломброзо в своей второй книге «Преступление» перечислял факто­ры этнические, культурологические, демографические, экономические, педагогические, семейные, профессиональные, наследственные, климатические, метеорологические и др. Далее число факторов преступности стало расти в геометрической прогрессии.

              В чем же дело? Неужели в действительности всю общественную и природную среду со всеми ее конкретными составляющими элемента­ми можно считать источником преступного поведения? Очевидно, в этом бесконечном наборе обстоятельств, порождающих преступность, есть какой-то дефект.

Действительно, дефект имеется, и не один. Во-первых, теория фак­торов преступности смешивает главное и второстепенное, существен­ное и несущественное, ведущее и зависимое от него, в том числе причи­ны преступлений и условия, им способствующие. А во-вторых, и это главное, упомянутая теория не рассматривает соответствующие факто­ры в системе, не раскрывает механизма влияния на преступность пере­численных ею обстоятельств.

На фоне этих недостатков возникли попытки, направленные на выяснение удельного веса различных факторов и установление тем самым факторов главных и второстепенных.

Производились и арифметические подсчеты их «веса». Но определять количественное значение фак­торов, не приведенных в какую-либо систему, оказалось занятием не­продуктивным. Иронизируя над такими попытками, американский криминолог Р. Макайвер писал: «Ни один механик не скажет, что ско­рость автомобиля зависит в такой-то мере от карбюратора, в такой-то мере от системы зажигания, в такой то мере от бензина... Это не в мень­шей степени относится и к обществу».

Верное суждение этого специалиста означало, что надо было установить интегрирующий все эти факторы механизм, порождающий пре­ступность. И такие поиски с большей или меньшей степенью успешнос­ти предпринимали Э. Дюркгейм (теория аномии), Р. Мертон (теория расхождения между целями и средствами их достижения), Э. Сатер­ленд (теория подражания). Их точки зрения, на наш взгляд, имеют право на существование, но все же они не в полной мере объяс­няют преступность в каждой стране со всеми ее особенностями.

На базе значительного опыта проведения криминологических исследований в нашей стране, проблему причин преступности (а если полнее – то ее детерминации) нужно решать, как нам кажется, с учетом сле­дующих обстоятельств.

Факторов, порождающих различные преступления, в жизни на самом деле много. При анализе происхождения социальных явлений, в том числе и преступности, мы действительно сталкиваемся с множест­венностью причин (и множественностью следствий). Все эти причины нужно классифи­цировать, привести в определенную систему. [14, с. 5]

Один из методов классификации причин преступности заключается в том, чтобы рассматривать их на разных уровнях. Нижний уровень – психологический (индивидуальный). На нем мы изучаем психологи­ческие причины совершения преступления конкретными людьми. По сути дела, мы уже рассмотрели эти причины в предыдущей главе, когда рассуждали о механизме преступного поведения. Из анализа этого ме­ханизма было видно, что общей причиной преступного поведения на индивидуальном уровне является недостаточная социализация личности, т е. неполное усвоение ею норм социальной жизни, слабая адаптированность к окружающим условиям.

Понятно, что такой ответ в свою очередь порождает следующий во­прос, а чем вызвана эта недостаточная социализация? Почему появля­ются неадаптированные личности? Здесь мы уже поднимаемся на вто­рой, более высокий уровень абстракции – социологический. На нем мы рассматриваем пороки и недостатки общественной системы, т.е. те социальные, экономические, политические и духовные явления, которые вызывают преступность, их взаимосвязь и взаимную обусловленность. Эти явления влияют на формирование личности будущего преступни­ка, мотивацию его поступков и реализацию задуманного.

Есть и еще более высокий уровень – философский. На нем мы по­лучаем ответ на вопрос о причинах негативных явлений в обществе в целом. Самой общей причиной преступности в любом обществе можно считать объективно существующие социальные противоречия. Разуме­ется, эти противоречия не одинаковы в различных социально-экономи­ческих формациях. При том государственном социализме, который су­ществовал в СССР, главным противоречием можно было счи­тать противоречие между конкретными жизненными потребностями людей и теми возможностями, которые им предоставляла администра­тивно-командная система. Главное противоречие капиталистического общества давно вскрыто социологами и экономистами: это противоре­чие между общественным характером производства и частным при­своением результатов труда.

Эти кардинальные, ведущие, объективно существующие противоре­чия общественно-экономических формаций неустранимы, пока та или иная формация существует. Они с закономерностью рождают преступ­ность, реализуясь в противоречивых процессах и явлениях социологи­ческого уровня, которые мы теперь рассмотрим. Общественные проти­воречия вечны. А из этого следует, что преступность будет существо­вать, пока существует человеческое общество. Но с нею можно и нужно бороться, как мы боремся с болезнями, признавая их объективное про­исхождение и невозможность абсолютной ликвидации. [10, с. 202-204]

          2. Краткая характеристика современного состояния причинного   

           комплекса преступности

              Определяющими среди детерминант преступности, как уже было сказано, являются противоречия между основными классами общества. В советский период это положение было общепризнанным. Основываясь на этом, Д. А. Шестаков определял преступность как «свойство классового общества порождать массовое совершение опасных для него деяний». В настоящее время ситуация резко изменилась. Большинство авторов отрицают классовый подход к объяснению преступности либо замалчивают его. Лишь иногда можно встретить косвенное упоминание о классовых  противоречиях, генерирующих современную преступность. Однако есть ученые, которые осмеливаются преодолеть это своеобразное «табу». Так, О. В. Старков пишет: «Причины социальных явлений кроются как внутри классов и государств (внут­ренние — эндогенные причины, т.е. побудительные силы, напри­мер классовая ненависть, толкающая один класс к политической борьбе с другим, вплоть до открытого насилия, революционного выступления, иногда вооруженного), так и в отношениях между ними (внешние – экзогенные причины, международная кон­фликтная ситуация)».

              Правда, крах иллюзорных надежд на быстрое и, главное, без­болезненное «врастание» в капитализм заставил некото­рых криминологов более объективно оценить полезность клас­сового подхода к проблеме генезиса преступности. Так, В. Н. Куд­рявцев, оценивая данное Н. Ф. Кудрявцевой еще в 1969 г. определение преступности как явления классового общества пи­шет: «В этом определении оспорить можно разве лишь указание на классовую характеристику общества, как на якобы универ­сальную. Но вместе с тем нужно признать, что никто еще не на­блюдал преступности в бесклассовом обществе». [19, с. 34-36]

              В целом остался верен своим научным убеждениям и такой видный криминолог, как И. И. Карпец. Однако он счел необ­ходимым сделать несколько оговорок, среди которых и следую­щая: «...Смешно, конечно, говорить, что перечень составов пре­ступлений носит классовый характер, что убийства – классовы,  кражи –  тоже, мошенничества –  тоже и т. д.».

              Мы постараемся доказать, что в таком подходе нет ничего смешного. Современное  общество раскололось на два класса — бедных и богатых (конечно, такое деление не полно­стью соответствует, так сказать, «каноническому» понятию клас­сов), пропасть между которыми, стремительно расширяется и уг­лубляется.  Эта пропасть чревата социальными антагонизмами, страшными по своей разрушительной силе. Само формирование имущего класса сопряжено с цепью особо тяжких преступлений, прежде всего, конечно,  экономических, но не только. Прямые потери от насильственных преступлений в ходе этого процесса уже дали о себе знать. [6, с. 185-192]

2.1 Экономические отношения и преступность

              Причины преступности на социологическом уровне необходимо, прежде всего, искать в экономических отношениях, в их противоречиях, несбалансированности хозяйственного механизма, пороках и недостат­ках экономической политики, а также в системе распределительных от­ношений. Как и все явления, экономические отношения имеют разный уро­вень. Однако в данных отношениях определяющим (для преступности) является высший их уровень, ибо «отзвуки верхних слоев» экономи­ческих отношений с неизбежностью вызывают их разбалансированность для самого низа, приводя подчас общество к тяжким кризисным ситуациям, оказывающим влияние на другие стороны общественного бытия. [16, с. 14]

В отечественной криминологии (как в общественных науках в целом) длительное время господствовала позиция, согласно которой экономические отношения социализма намного совершеннее этих от­ношений в предшествующих ему формациях, и потому экономический базис социализма не порождает преступность. Однако, хотя жесткие рамки идеологии (а эти утверждения были данью идеологии превосходства социализма везде и во всем) и вынуждали придерживаться общеп­ринятых схем, ученые-криминологи постоянно наталкивались именно на то, что экономические отношения и есть то первичное, что рождает преступность в целом и конкретные виды преступлений. Анализируя данную проблему применительно к экономическим отношениям пред­шествующих социализму социально-политических систем, можно было видеть немало общего. Если даже встать строго на почву марксиз­ма-ленинизма, то ведь именно К. Маркс показал первичность экономи­ческих отношений, определяющих все другие виды отношений в обще­стве – положительные и отрицательные. Конечно, сегодня научная мысль ушла от апологетического повторения истин, однако данную ис­тину никто еще не опроверг, ибо формула «бытие определяет сознание» родилась еще до Маркса. Бытие, конечно, можно понимать шире, чем только экономические отношения, но от мысли о первичности, опреде­ляющей их роли, отказаться трудно, ибо тогда повиснут в воздухе иные взаимосвязи явлений и их взаимозависимости. [6, с. 185-192]

              Экономические отношения многообразны. Очевиден и объектив­ный во многом их характер. Так, рыночные отношения имеют свои закономерности, плановая экономика – другие. Вопрос только в том, что на первом плане: экономические регуляторы или проекты, игнори­рующие экономические регуляторы либо волюнтаристски подстеги­вающие их. Любые экономические отношения, их противоречивость рождают преступность. Рыночные отношения изначально отягощены преступностью. Объясняется это тем, что они основаны на конкуренции, а зна­чит — на подавлении конкурентов, на запрограммированной избыточ­ности рабочей силы, т.е. безработице, на выжимании прибыли в воз­можно больших размерах, на столь же запрограммированном имущест­венном и социальном расслоении людей. Экономически (прежде всего с точки зрения производства товаров и услуг) рыночная экономика до­казала свою жизнеспособность, хотя для этого потребовалось не одно столетие, однако многие негативные ее последствия, в частности высо­кая преступность, в том числе в экономически благополучных странах – реальность. А погоня за деньгами значительно обескровила ду­ховный потенциал человеческого общества.