Уголовно-правовая ответственность за подделку, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бл

    Следователь ОВД П., в производстве которой находилось уголовное дело несовершеннолетнего К., вынесла постановление об изменении ему меры пресечения с ареста на залог и приняла от законного представителя К. в качестве залога деньги в сумме 1 млн. рублей, о чем составила протокол в соответствии с требованиями ст. 99 УПК РСФСР. Однако в нарушение закона П. полученную сумму не внесла на соответствующий депозит,  в злоупотребляя своим служебным положением, распорядилась деньгами, как своими личными. С целью сокрытия факта использования залоговой суммы П. при направлении дела К. в суд заполнила квитанции по приходно-кассовому ордеру о внесении в кассу ОВД 1 млн. рублей, поставила на квитанции гербовую печать и учинила поддельную подпись за главного бухгалтера. Подложный документ приобщила к материалам дела. Действия следователя обоснованно расценены судом как злоупотребление должностным положением, причинившее вред государственным интересам, выразившийся в подрыве авторитета правоохранительных органов, и как должностной подлог, совершенный в корыстных целях⁶³.

    Если  же должностное лицо оперирует подложным  документом вне связи с его  служебными полномочиями, фактическими возможностями и т.п., уголовная ответственность должна наступать не за злоупотребление по службе, а за иное преступление, например использование подложного документа, мошенничество. К сожалению, на практике еще встречаются ошибки, связанные с данной квалификацией.

    Т. обвинялась в преступлении, предусмотренном по ст.ст.292, 327 ч.3 УК РФ за то, что, работая инспектором отдела кадров, и являясь должностным лицом, наделенным правом заполнения трудовых книжек, в целях устройства в будущем на должность специалиста госнадзора собственноручно выписала на свое имя дубликат трудовой книжки, в которой наряду с действительными сведениями внесла фиктивную запись о работе инженером в в/ч 16601. Впоследствии Т. предъявила дубликат этой трудовой книжки при поступлении на работу. Можайский горнарсуд Московской области осудил Т. только по ст.292 УК РФ, а дополнительную квалификацию органами предварительного следствия по ст. 327 ч. 3 расценил как ошибочную, мотивируя тем, что субъектом преступления, предусмотренного ст.327 УК РФ может быть только не должностное лицо, все ее действия охватываются ст.292. УК РФ поэтому ст.327 ч.3 УК РФ подлежит исключению из обвинения как вмененная излишне.⁶⁴

    Аналогичным образом следует подходить к рассмотрению вопроса о соотношении подлога документов лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, а также частными нотариусами и частными аудиторами. Совершение подделки документов названным субъектом с использованием его правовых или фактических возможностей, следует квалифицировать как частный подлог (ст. 327, ч. 1 или 2 УК РФ) и злоупотребление соответствующими полномочиями (ст.201 УК РФ или ст.202 УК РФ), либо только как частный подлог.

      Уголовный кодекс содержит ряд статей, устанавливающих уголовную ответственность за незаконные действия при банкротстве: ст.195 УК РФ (неправомерные действия при банкротстве), ст. 196 УК РФ (преднамеренное банкротство), ст.197 УК РФ (фиктивное банкротство). Данные нормы тесно взаимосвязаны между собой и фактически направлены на охрану идентичных общественных отношений.

    Заметим, что законом и иными нормативными актами установлена специальная процедура банкротства. В реализации данной процедуры важное значение приобретают различные официальные документы, которые в ряде случаев являются средством осуществления незаконных действий при банкротстве. В связи с этим возникает вопрос о разграничении подлога документов и преступлений, связанных с незаконным банкротством предприятий, организаций.

    В соответствии с Законом РФ от 19 ноября 1992 г, «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» умышленным банкротством является преднамеренное создание или увеличение руководителем или собственником предприятия его неплатежеспособности, нанесение ими ущерба предприятию в личных интересах или в интересах иных лиц, заведомо некомпетентное ведение дел. Умышленное создание или увеличение неплатежеспособности может в свою очередь совершаться путем заключения недействительных сделок, принятия на себя чужих долгов, фиктивного уменьшения активов, недействительного отчуждения имущества и т. д.

    Действия, перечисленные в ст.196 УК РФ (совершение руководителем или учредителем (участником) юридического лица либо индивидуальным предпринимателем действий (бездействий), заведомо влекущих неспособность юридического лица или индивидуального предпринимателя в полном объеме удовлетворить требования кредиторов) могут заключаться в умышленном искажении, сокрытии данных об имуществе, отраженных в обязательной для ведения документации, создании иных фиктивных документов.

    Подлог соответствующей документации при банкротстве или в предвидении банкротства, предусмотренный ч.1 ст.195 УК РФ, не требует дополнительной квалификации по статье о подлоге документов. Между тем совершение данных действий при умышленном или фиктивном банкротстве нельзя считать соответствующим признаком любого из этих составов. Фальсификация документов в этом случае выступает как одно из условий осуществления преднамеренного или фиктивного банкротства. Кроме этого, решающее значение при этом приобретает не фальсификация документов, а их использование, различные формы обращения с фиктивными, документами. Поэтому правильнее будет квалифицировать эти действия по совокупности преступлений по ст. 196 (или 197) УК РФ и ст. 327  УК РФ.

    Резюмируя сказанное, следует сделать следующие  выводы:

     -   Подлог документов как самостоятельное, единичное преступление встречается в практике значительно реже, чем при совершении иных преступлений.

    - Подлог документов или использование подложных документов, становятся составными (органическими, конститутивными) частями преступления только в том случае, когда в законе данные действия выступают признаком состава преступления. При этом способом совершения преступления является не подделка, а использование подложных документов, в связи, с чем правильная квалификация того или иного деяния требует всестороннего анализа всех субъективных и объективных факторов.

§ 3.Проблемные аспекты определения  понятия и сущности документа, как предмета преступления предусмотренного ст.327

    Как видится при рассмотрении российского  законодательства, определение понятия официального документа, применимое для целей уголовного судопроизводства, в законодательстве отсутствует. Уголовный кодекс РФ не раскрывает содержания данного понятия. В иных законодательных актах определение понятия «официальный документ» хотя и имеет место, но носит общий характер, не позволяющий в должной мере разграничить официальные и неофициальные документы. Именно поэтому в юридической литературе утверждается, что «в судебной практике Российской Федерации по уголовным делам применяется более широкое толкование понятия официального документа...», по сравнению с законодательным определением.⁶⁵

    Включение в Уголовный кодекс РФ понятия  официального документа вполне объяснимо. На стадии разработки нового кодекса, в условиях развития рыночных отношений  и появления значительного числа  и видов организаций, основанных на частной форме собственности, возникает определенная потребность разграничения правового статуса документов, издаваемых (изготовляемых) государственными и муниципальными организациями, с одной стороны, и частными - с другой. Достижение этой цели в уголовном праве виделось через включение в УК понятия официального документа. Исходя из этого, в юридической литературе и появилось такое понятие, в соответствии с которым под официальным документом понимался документ, «составленный (изготовленный), выданный или находящийся в обороте государственных (муниципальных) органов, учреждений, организаций, предприятий и отвечающий определенным требованиям».⁶⁶ Из этого следует, что единственным критерием понятия официального документа был субъект, его выдающий, составляющий и т.д. Естественно, что только этот критерий не мог в полной мере служить основой понятия официального документа, так как не все документы, выдаваемые, например, государственными органами, являлись официальными в смысле, требуемом для уголовного закона.⁶⁷

    В этой связи приведенный подход к определению понятия официального документа не был устойчивым. В литературе имелись и другие его определения. В частности, к рассматриваемой категории документа предлагалось относить документ, «за которым государство - в установленном законом или иными нормативным актом порядке - признает юридическое значение».⁶⁸ Иными словами, согласно приведенной дефиниции, для того, чтобы определить, является ли документ официальным, необходимо было бы обращение к какому-либо специальному реестру, которого, естественно, не существовало.

    Отсутствие  единой позиции по понятию официального документа заставляло обращаться к  его законодательному определению.

    Это определение дано в ст. 5 Федерального закона «Об обязательном экземпляре документов» от 29 декабря 1994 года N 77-ФЗ. К официальным отнесены такие документы, которые публикуются от имени органов законодательной, исполнительной и судебной власти, носят законодательный, иной нормативный, директивный или информационный характер.

    Однако  на основе данного определения нельзя в полной мере раскрыть понятие предмета преступлений в тех составах, где  таковым является официальный документ. Рассмотрим это положение на примере  ст. 327 УК РФ. В этой норме речь идет о подделке или сбыте удостоверения или иного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей.

    Совершенно  очевидно, что применительно к  указанной норме произведения печати, публикуемые от имени органов  законодательной, исполнительной и судебной власти, носящие законодательный, иной нормативный, директивный или информационный характер, реально предметом преступления не являются. При совершении этого преступления незаконные действия совершаются с иными документами, и, следовательно, имеющееся законодательное определение понятия «официальный документ» в уголовно - правовом аспекте вряд ли вообще применимо. Для правильного применения рассматриваемой нормы необходимо собственное уголовно - правовое толкование понятия официального документа.

    Между тем анализ диспозиции ст. 327 УК РФ обращает внимание на два обстоятельства. Во-первых, в уголовном законе не раскрывается содержание понятия «официальный документ», хотя указывается на некоторые его признаки, и, во-вторых, с позиции законодателя данное понятие является достаточно широким, поскольку включает в себя несколько разновидностей документов.

    Одна из этих разновидностей в УК специально выделена - это удостоверение. Статьей же 5 Федерального закона «Об обязательном экземпляре документов» удостоверение к числу официальных документов не отнесено. Это еще раз подтверждает различный подход к данному понятию действующего законодательства и невозможность использования имеющегося определения при реализации норм уголовного права. Сам же уголовный закон к понятию официального документа, как видим, подходит иначе, включая в него, например, такую разновидность, как удостоверение. Кроме того, ст. 327 УК РФ к юридически значимым признакам официального документа относит и его свойства: предоставление прав или освобождение от обязанностей.

    Однако  и эти признаки требуют дополнительного  рассмотрения. Удостоверение как  разновидность официального документа  не всегда свидетельствует о предоставлении прав или освобождении от обязанностей. Оно может быть документом, удостоверяющим личность, право на определенные действия (например, водительское удостоверение), право на льготы (например, удостоверение ветерана труда) и т.д. При этом в первом случае удостоверение не предоставляет права, не освобождает от обязанностей, хотя этот документ и относится к категории удостоверения.

    Поэтому следовало бы на законодательном  уровне уточнить, является ли предметом  преступления, предусмотренного ст. 327 УК РФ, любое удостоверение или  только удостоверение, предоставляющее  права или освобождающее от обязанностей. Буквальное толкование диспозиции этой нормы говорит о том, что предметом преступления может быть только удостоверение, предоставляющее права или освобождающее от обязанностей. Но в таком случае предметом подделки не может быть значительное число документов, являющихся только удостоверением личности. Вряд ли такое положение может быть признано правильным⁶⁹.

    Неясность положения усугубляется еще и  тем, что действующий уголовный  закон, наряду с понятием «удостоверение», использует и понятие важного личного документа. Так, в части 2 ст. 325 УК РФ установлена ответственность за похищение у гражданина паспорта или другого важного личного документа.

    Использование различной терминологии применительно  к понятию документа приводит к необходимости провести разграничение между понятиями «удостоверение» и «важный личный документ». В частности, возникает вопрос, является ли, например, паспорт важным личным документом или это документ, удостоверяющий личность? Если отнести паспорт к категории удостоверения, официального документа, то его необходимо признать предметом преступления, предусмотренного ст. 327 УК РФ, то есть предметом подделки. Но в таком случае паспорт не может служить предметом хищения, предусмотренного статьей 325 Уголовного кодекса РФ, а данной нормой паспорт прямо отнесен именно к предмету этого преступления. В свою очередь, если паспорт не является официальным документом, то он не может быть предметом подделки и, следовательно, она в рассматриваемом случае не относится к числу уголовно наказуемых деяний.

    Таким образом, складывается парадоксальная ситуация, когда подделка одного из самых важных документов, выдаваемых официальными органами, не является преступлением. В то же время подделка иных, менее  значимых документов будет образовывать состав преступления (подделки). Это положение можно распространить и на иные документы, которые относятся к категории важных личных, но не признаются официальными, в связи с чем их подделка не относится к числу преступлений. В частности, на практике нередки случаи подделки дипломов об образовании, но дела по таким фактам или не возбуждаются, или прекращаются за отсутствием состава преступления. В приведенной ситуации речь может идти только об ответственности лиц, использующих заведомо подложный документ, в соответствии с ч. 3 ст. 327 УК РФ. Сама же подделка документа, являющегося важным личным документом, и даже его сбыт к числу деяний, влекущих уголовную ответственность, не относятся.