Стадии совершения преступления

     Данная  тенденция была продолжена некоторыми учеными в советский период. Так, профессор А. А. Герцезон с небольшими уточнениями называет те же стадии:

     а) возникновение умысла (намерения);

     б) подготовка преступления;

     в) само преступное деяние;

     г) преступный результат¹.

     Критерием такого разграничения, по его мнению, выступает степень осуществления  преступного намерения. Позднее профессор, учитывая практическое значение разграничения стадий, признает критерием разделения близость наступления общественно опасных последствий и предлагает несколько иную схему классификации, исключив преступный результат как самостоятельную стадию, «само преступное деяние» заменив термином «покушение» и признав обнаружение умысла отдельным элементом, т. е. повторил научную мысль русских ученых². Однако следует отметить ограничения, установленные А. А. Герцезоном, для применения данной схемы. Он полагает, что стадии совершения преступления присущи лишь умышленным деяниям с материальными составами³, с чем, конечно, нельзя согласиться. 

     Профессор А. А. Пионтковский, критикуя позицию  А. А. Герцезона, возражает против включения в число стадий совершения преступления возникновение умысла и предлагает свой перечень, считая первой, но ненаказуемой стадией обнаружение умысла⁴. Профессор Н. Д. Дурманов не признает обнаружение умысла стадией совершения преступления, хотя бы и ненаказуемой. Логично рассуждая, заключает он, стадия обнаружения «голого» умысла не является продвижением на пути к достижению преступного результата, не представляет нового в сравнении с формированием умысла⁵. Данная позиция была поддержана другими учеными, исследовавшими проблему стадий совершения преступлений⁶.

     Все последующие публикации на эту тему, за редким исключением, содержали анализ трех стадий: приготовление к совершению преступления, покушение на совершение преступления, оконченное преступление, о чем уже говорилось выше.

     Такой разброс мнений относительно количества стадий и их содержания можно объяснить тем, что авторы имеют в виду различные понятия: одно связано со стадиями развития преступной деятельности от возникновения умысла до его реализации (включительно), другое — с моментами, когда преступная деятельность лица была прервана по обстоятельствам, не зависящим от него, и преступление оказалось неоконченным.

     Профессор Н. Д. Дурманов отмечал, что термин «стадии  совершения преступления» имеет  двоякое значение и используется для:

     1) установления этапов, которые проходят оконченные преступления;

     2) определения особенностей привлечения  к ответственности за преступное  деяние в зависимости от этапа, на котором было прекращено совершение преступления⁷.

     Данная  позиция была поддержана Н. Ф. Кузнецовой, которая четко разграничила понятия  стадий, выделив стадии совершения преступления и виды неоконченной преступной деятельности⁸, и предложила другие наименования для определения стадий в первом значении:

     1) формирование умысла (намерения  совершить преступление);

     2) подготовительные действия;

     3) исполнение преступления;

     4) наступление общественно опасных  последствий.

     Что касается понятия стадий во втором значении, то уточнение выразилось во введении признака прерванности. Приготовление, по ее мнению, — это прерванные подготовительные действия, а покушение — прерванное исполнение состава преступления. Формирование умысла во втором случае находится за рамками уголовно-правовых отношений. Оконченное преступление связано с наступлением общественно опасных последствий⁹.

     В принципе, почти все рассуждения  Н. Ф. Кузнецовой представляются правильными, однако попытка ввести новые наименования стадий совершения преступлений не выглядит убедительной. Данные предложения больше походят на элементарные пояснения терминологии, используемой в законе: например, приготовление — это приготовительные действия. А разве возможно что-то иное?

     Гораздо убедительнее выглядит признак прерванности как критерий разграничения двух понятий. «Прерванные этапы совершения преступления, — пишет Н. Ф. Кузнецова, — не могут по своей сути вести к оконченному преступлению. Стадии же как этапы совершения преступления исключают их прерванность»¹⁰. Данную точку зрения разделяет М. П. Редин11. Упоминают о двойном подходе к изучению стадий совершения преступлений и другие авторы, но раскрывают понятие стадий только в рамках уголовно-правового института, считая приготовление, покушение и оконченное преступление наказуемыми стадиями¹².

     Однако  с такой оценкой содержания ст. 29 и 30 УК РФ категорически не согласен профессор А. П. Козлов. В положениях закона, по его мнению, речь идет о видах неоконченного преступления, а не о стадиях. Глава 6 УК РФ, содержащая данные нормы, называется «Неоконченное преступление». Профессор предлагает четко разделить стадии совершения преступления и неоконченное преступление как различные уголовно-правовые явления¹³.

     В принципе я согласна с таким подходом к изучению проблемы стадий совершения преступлений, хотя идея не нова, она была ранее высказана Н. Д. Дурмановым и Н. Ф. Кузнецовой. Возражения вызывают некоторые другие предложения А. П. Козлова.

     Во-первых, используемая терминология нуждается, по мнению автора, в уточнении. А. П. Козлов называет и процесс совершения, и виды неоконченного преступления самостоятельными явлениями, каждое из которых развивается по своим законам¹⁴. Данная точка зрения не является бесспорной.

     В самой общей форме слово «явление»  означает «обнаруживаемое проявление чего-нибудь… явление природы, социальные явления, события, случаи…»¹⁵, т. е. то, что происходит в объективной действительности.

     Процесс совершения преступления, который протекает  во времени и пространстве, безусловно, есть явление в объективной действительности. Он представляет собой сложную психическую и физическую деятельность лица, которая проходит (или может проходить) в своем развитии определенные этапы. В обобщенной форме этот процесс профессор А. А. Герцензон определяет следующим образом: «В умышленном преступлении различаются намерения субъекта, его действия и наступление известного результата действия»¹⁶. В философии явление — это внешнее обнаружение сущности, форма ее проявления. Сущность и явление — категории материалистической диалектики, отражающие характеристики вещей, которые используются в процессе познания событий, происходящих в объективной действительности¹⁷. Как представляется, А. П. Козлову не удалось избежать смешения двух значений термина «явление». Совершенно очевидно, что при исследовании стадий совершения преступления речь может идти только о понятиях, отражающих явления объективной действительности, как для первого, так и для второго значения. Различие заключается в том, что первое понятие отражает непрерывное развитие оконченного преступления, а второе — законодательное определение понятий прерванной преступной деятельности, используемое судом для квалификации и назначения наказания, если преступление не было окончено по причинам, не зависящим от виновного.

     Не  менее серьезное возражение вызывает положение А. П. Козлова о «жесткой разводке» двух «явлений», обладающих, по его мнению, «относительной самостоятельностью»¹⁸.

     Относительная самостоятельность есть категория диалектического материализма, характеризующая процесс познания и раскрывающая соотношение понятий. Делая акцент на признании самостоятельности развития двух явлений, ученый не принял во внимание признак относительности, что означает неразрывную связь между исследуемыми явлениями. Исходя из правильного толкования термина «относительная самостоятельность», можно сделать категоричный вывод о том, что нормы, устанавливающие наказуемость неоконченного преступления (ст. 29 и 30 УК РФ), частично отражают развитие преступной деятельности в объективной действительности, выделяя два ее этапа — приготовление и покушение, наиболее приближенных к оконченному преступлению, если деятельность была прервана по причинам, не зависящим от виновного. В интересах охраны общественных отношений уголовный закон устанавливает ответственность не только за оконченное преступление, но и за покушение на него, а также в предусмотренных законом случаях — за подготовку к нему.

     Закон раскрывает содержание понятий приготовления  к преступлению и покушения на него. Однако имеющиеся определения не отражают сущности какого-либо иного явления, а характеризуют в законодательной форме две стадии, выделенные из процесса совершения преступления, как наиболее опасные для общества, если задуманное преступление не удалось довести до конца. На взгляд автора, совершенно очевидна неразрывная связь двух понятий: стадий совершения оконченного преступления (понятия стадий в первом значении) и стадий неоконченного преступления (понятия стадий во втором значении).

     По  мнению профессора А. П. Козлова, в ст. 29 и 30 УК РФ речь идет не о стадиях, а о видах неоконченного преступления. Такая подмена понятий не выглядит логичной и убедительной. В самом деле, почему при оконченном преступлении наказуемым является весь процесс совершения преступления (при этом каждая предыдущая стадия поглощается последующей, и все они охватываются последней — стадией оконченного преступления; в некоторых же случаях стадия приготовления даже может быть признана самостоятельным преступлением, наказание за которое назначается по совокупности преступлений), а при неоконченном преступлении наказуемыми будут не те этапы, на которых преступление прервано, а что-то иное. Если исходить из того, что приготовление и покушение, о которых говорится в ст. 29 УК РФ, не являются частью процесса развития преступления, то совершенно очевидно, что они не могут быть стадиями этого процесса. Поэтому авторы и прибегают к другим наименованиям стадий преступления в первом значении, чтобы подчеркнуть самостоятельность этого явления.

     Следует, конечно, учитывать, что первое понятие  шире второго, оно включает не только приготовление и покушение, но и  другие стадии. Оно является общим  по отношению к особенному — характеристике уголовно наказуемых стадий, если преступление не доведено до конца по причинам, не зависящим от виновного. По мнению автора, второе понятие является производным от первого и не может развиваться самостоятельно, по своим собственным законам.

     В чем А. П. Козлов, бесспорно, прав, так  это в признании необходимости самостоятельного изучения обоих понятий.

     Первой  стадией совершения оконченного  преступления следует признать возникновение  умысла (или намерения, как пишут  некоторые авторы). Рассматривая преступление как разновидность поведения человека с присущими ей психофизическими свойствами, профессор Н. Ф. Кузнецова констатирует, что физической активности в виде действия или воздержания от него «всегда предшествует процесс мотивации, определение цели (целеполагания) и принятие решения… Именно с появления намерения совершить преступление начинается антиобщественное поведение лица, возникает так называемый «голый умысел»¹⁹.

     Формирование  умысла признает первым этапом антиобщественного поведения лица профессор Б. В. Яцеленко. «Выполнению объективной стороны преступления, — пишет он, — предшествует сознательно волевой процесс моделирования лицом будущего преступного поведения, который именуется формированием умысла»²⁰.

     Поскольку речь идет об умышленном преступлении, т. е. о целенаправленной деятельности человека, совершенно очевидно,что такая деятельность немыслима без зарождения самой идеи, намерения совершить преступление, которое может включать в себя не только постановку цели, но и определение средств ее достижения, выбор способов совершения и сокрытия преступления.

     Иного мнения придерживается профессор А. П. Козлов. В принципе он признает наличие первой стадии развития преступной деятельности, связанной с психическими процессами, но, по его мнению, она может выражаться в виде формирования не только умысла, но и «иного психического отношения к соответствующим общественным отношениям». Стадии как этапы развития преступной деятельности можно проследить при косвенном умысле, при легкомыслии и небрежности, т. е. в умышленных преступлениях, а также совершенных по неосторожности. Поэтому он предлагает первую стадию назвать возникновением определенного психического отношения, включающего все формы и виды вины²¹.