Основания и порядок освобождения от отбывания наказания

Законом от 26 марта 2007 г. статья 455 Уголовно-процессуального  кодекса была дополнена частью 6-1 следующего содержания: 

«6-1. При  рассмотрении вопроса об условно-досрочном  освобождении от отбывания наказания  учитывается мнение потерпевшего либо его представителя. 

Суд уведомляет потерпевшего либо его представителя  о предстоящем судебном заседании  по почте заказным письмом. В случае невозможности личного участия  потерпевшего либо его представителя  в суде могут быть рассмотрены  письменные заявления и ходатайства. При надлежащем уведомлении потерпевшего либо его представителя и отсутствии с его стороны каких-либо письменных заявлений и ходатайств, а также  в случае, если ущерб нанесен интересам  государства, по вопросу о соблюдении прав потерпевшего или государства  в обязательном порядке требуется  заключение прокурора.». 

Подобные  процедуры, позволяющие учитывать  мнение потерпевших, в настоящее  время существуют в Канаде, Великобритании, Франции, Германии и других странах. Как правило, такое участие потерпевших  может заключаться в высказывании своей позиции, о наложении определенных обязанностей на условно-досрочно освобождающееся  лицо, о влиянии, оказанным преступлением  на потерпевшего, каких-либо продолжающихся последствиях преступления в отношении  жертвы и ее семьи, а также влияния, которое может оказать освобождение осужденного на жертву и ее семью. Другими словами, в первом случае мнение жертвы учитывается в момент, когда решение об условно-досрочном  освобождении в целом уже принято  соответствующим компетентным независимым  органом, а во втором - когда вопрос об условно-досрочном освобождении или о смягчении наказания  еще только рассматривается. В некоторых  государствах, например в Великобритании с 1 сентября 2007 г. потерпевшие получили право высказывать в определенных случаях свою позицию по обоим  вопросам. В этой связи рекомендуется  сделать необходимые уточнения  в законодательстве в части содержания данного права потерпевшего.  

Кроме того, опыт многих государств показывает, что  не является целесообразным распространять данное право потерпевшего на все  случаи, когда рассматривается вопрос об условно-досрочном освобождении, а только на дела по тяжким и особо  тяжким преступлениям против личности. Такая практика, например, хорошо себя зарекомендовала в Великобритании. При этом законодатель исходит из того, что если характер преступления не представляет большую опасность  для жертвы и общины, а сроки  отбытия наказания не являются значительными, смысл в усложнении процессуальной формы разрешения вопроса об условно-досрочном  освобождении теряется.  

Необходимо  также предусмотреть реальные механизмы, посредством которых потерпевший  мог бы реализовать предоставленное  ему право. На практике осужденные к  лишению свободы зачастую отбывают наказание достаточно далеко от места  жительства потерпевших. Рассмотрение материалов об условно-досрочном освобождении происходит в судах по месту отбывания  наказания, следовательно, в большинстве  случаев для потерпевших прибыть  к месту судебного разбирательства  будет затруднительно в силу транспортных и иных материальных причин. В этой связи, государство должно предоставлять  компенсацию потерпевшему за расходы  по участию в таком судебном разбирательстве. В противном случае данное право  останется только на бумаге и не будет в должной мере реализоваться  на практике.  

Законом от 26 марта 2007 г. была введена уголовная  ответственность осужденных лиц  за совершение акта членовредительства группой лиц. В Уголовный кодекс Республики Казахстан был введен новый состав преступления – «Совершение  акта членовредительства группой лиц, содержащихся в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества, в целях дестабилизации нормальной деятельности учреждений либо воспрепятствования законной деятельности сотрудников учреждений.» В качестве санкции он предусматривал лишение  свободы на срок от одного года до двух лет. 

Как членовредительство может воспрепятствовать законной деятельности сотрудников учреждений и дестабилизировать нормальную деятельность учреждений Закон не уточнял. Таким образом, у тюремных властей  оставался широкий простор для  произвольной квалификации таких деяний. Подобный подход разрешает любое  групповое членовредительство считать  направленным на дестабилизацию нормальной деятельности учреждений, либо на воспрепятствование законной деятельности сотрудников  учреждений.  

Акты группового членовредительства являются симптомами серьезных проблем в управлении исправительным учреждением, и соответственно, способы их решения не лежат в  криминализации членовредительства. Криминализация актов группового членовредительства является исключительно карательной  акцией, не решающей проблемный характер отношений между заключенными и  тюремными властями. Реагировать  репрессивными санкциями на применение заключенными крайних мер таких  как членовредительство, в условиях, когда у них нет другого  способа обратить внимание на свои проблемы негуманно и несправедливо. Это легкий путь устранения кризиса - всю вину за то, что произошло  сразу возложить на заключенных. Данная поправка явно защищала ведомственные  интересы самой пенитенциарной службы, однако она не оказала позитивного  влияния на ситуацию в пенитенциарных учреждениях. 

Нормативным постановлением Конституционного совета Республики Казахстан от 27 февраля 2008 г. № 2 данная норма была признана неконституционной.  

Уголовно-исполнительный кодекс Республики Казахстан Законом  от 26 марта 2007 г. был дополнен статьей 180-1 следующего содержания: 

«Статья 180-1. Освобождение из учреждения уголовно-исполнительной системы лиц, больных заразной формой туберкулеза, представляющей опасность  для окружающих 

1. Если освобождаемые  из учреждения уголовно-исполнительной  системы больные заразной формой  туберкулеза, представляющей опасность  для окружающих, в период отбывания  наказания не прошли полный курс лечения, они подлежат принудительному лечению после освобождения в соответствии с законодательством Республики Казахстан. 

2. Администрация  учреждения уголовно-исполнительной  системы не позднее чем за  месяц до окончания срока наказания  в отношении лиц, указанных  в пункте 1 настоящей статьи, направляет  в суд по местонахождению учреждения  представление о назначении принудительного  лечения в соответствии с законодательством  Республики Казахстан. 

3. Извещения  об освобождении из учреждений  уголовно-исполнительной системы  лиц, больных заразной формой  туберкулеза, в отношении которых  решением суда установлено принудительное  лечение, направляются в специализированные  противотуберкулезные лечебно-профилактические  организации и органы внутренних  дел по местонахождению учреждения.». 

Новый порядок  обеспечения принудительного лечения  вызывает ряд вопросов. Во-первых, такое  лечение назначается в отношении  всех осужденных, кто не прошел полный курс лечения. При этом не учитывается  тот факт, что осужденные данной категории могли и не отказываться от завершения такого курса после  их освобождения. Таким образом, новым  Законом лица, освобождающиеся из уголовно-исполнительных учреждений и  уклоняющиеся от прохождения лечения  от туберкулеза и лица, которые  не собираются уклоняться, а может  быть, и проходящие такой курс лечения, приравнены к одному статусу. Такой  жесткий подход, своего рода негативная презумпция - противоречит здравой  логике, сомнителен с позиции соблюдения основных прав и свобод и неэффективен с точки зрения использования  ограниченных государственных ресурсов.  

Во-вторых, формулировка и логика самих изменений  и дополнений предусматривает, что  даже при подтверждении со стороны  лица, освобожденного из учреждения уголовно-исполнительной системы его намерений пройти лечение, оно все равно подлежит принудительному лечению. Ранее, лицо, содержащееся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, могло быть подвергнуто  принудительному лечению только в случае письменного отказа от добровольного  лечения. Однако такая оговорка Законом  от 26 марта 2007 г. была исключена из закона № 496-I «O принудительном лечении граждан, больных заразной формой туберкулеза». [56] 

В этой связи  непонятна роль суда, которому администрация  уголовно-исполнительного учреждения направляет представление о назначении принудительного лечения. Императивная формулировка «подлежат принудительному  лечению» в п. 1 ст. 180-1 УИК РК, рассмотрение этого вопроса в суде, тем более  без участия самого осужденного  или его законного представителя, превращает судебную процедуру в  формальность, так как в соответствии с законом все лица, освобождаемые  из учреждения уголовно-исполнительной системы, больные заразной формой туберкулеза  должны быть направлены на принудительное лечение.  

Интересно, что совсем иной подход законодатель демонстрирует в отношении других категорий граждан. Для применения принудительных мер в отношении  граждан, не пребывающих в учреждениях  уголовно-исполнительной системы, органы здравоохранения должны доказывать в суде факт их уклонения от лечения. Закон Республики Казахстан от 10 декабря 1999 г. № 496-I «O принудительном лечении  граждан, больных заразной формой туберкулеза» в ч. 1 ст. 3 гласит, что «Решение о  принудительном лечении граждан, больных  заразной формой туберкулеза и уклоняющихся от лечения, принимается судом по представлению органов здравоохранения.». В этой связи обоснованность дискриминации лиц, освобождающихся из уголовно-исполнительных учреждений, вызывает серьезную озабоченность.  

Этим же Законом внесены изменения в  п. 1 ст. 5 Закона Республики Казахстан  от 5 октября 1994 г. «O профилактике и  лечении ВИЧ-инфекции и СПИД»  согласно которым «Обязательному конфиденциальному  медицинскому освидетельствованию  на ВИЧ-инфекцию подлежат граждане, содержащиеся в учреждениях уголовно-исполнительной системы органов юстиции Республики Казахстан».  

Данное требование противоречит международным стандартам. Руководящие принципы по ВИЧ/СПИД и  правам человека (Консолидированная  версия на 2006 г.) принятые под эгидой Совместной Программы ООН по ВИЧ/СПИД и Офиса Верховного комиссара  ООН по правам человека, в п. 135 прямо  запрещают обязательное освидетельствование  на ВИЧ-инфекцию. В частности, в этом пункте Руководящих принципов поясняется, что обязательное тестирование на ВИЧ  может представлять собой вмешательство  в область физической свободы  индивида и нарушать право человека на безопасность. Эта принудительная мера часто используется в отношении  групп, которые наименее способны защищать себя, потому что они находятся  под контролем государственных  институтов или подпадают под  уголовную юрисдикцию. Это военнослужащие, заключенные, работники коммерческого  секса, наркоманы и гомосексуалисты. Не существует оправдания такой практики с позиций обеспечения целей  здравоохранения. Уважение к праву  на физическую безопасность требует, чтобы  проверка была добровольной и, чтобы  такой тест проводился исключительно  при информированном согласии. Аналогичное  требование содержится во всех международных  рекомендациях и стандартах по этому  вопросу. [57] 

Обязательное  тестирование не является эффективным  средством контроля за распространением ВИЧ инфекции как в уголовно-исполнительных учреждениях, так и за их пределами. Для этого существует целый набор  других средств и методик, которые  были опробованы и эффективно используются во многих странах мира.  

3.2 Опыт и  практические аспекты применения  института условно-досрочного освобождения 

Передача  уголовно-исполнительной системы в  ведение Министерства юстиции Республики Казахстан преследовала цель более  полного обеспечения прав и законных интересов осужденных. Предполагалось, что гражданское ведомство, не связанное  с решением задач борьбы с преступностью, ведомство, ответственное за формирование национального законодательства, обеспечит  реализацию государственной политики, направленную на гуманизацию системы  исполнения наказаний.  

Между тем, представленный анализ позволяет отметить, что Закон от 26 марта 2007 г. вступает в диссонанс с ранее принятыми  законами. Если раньше при разработке законопроектов большое внимание уделялось  гуманизации законодательства путем  декриминализации, депенализации, расширения применения альтернатив по отдельным  составам преступлений, повышения правовой защищенности осужденных, то в последних  законодательных изменениях явно проявляются  тенденции усиления карательного воздействия  на правонарушителей и осужденных.  

Попытка решить проблемы репрессивными методами свидетельствует  о кризисе в уголовно-исполнительной системе, неспособности адекватно  и своевременно реагировать на изменение  ситуации, зачастую лежащей в плоскости  взаимоотношений персонала и  осужденных (в данном случае имеется  в виду попытка криминализировать  групповое членовредительство). 

О наличии  кризиса говорят и изменения, направленные на модификацию института  условно-досрочного освобождения от отбывания  наказания. Введение запрета на применение условно-досрочного освобождения в  отношении лиц, ранее условно-досрочно освобождавшихся от отбывания наказания, значительно сократило применение данной уголовно-правовой нормы, о чем  явно свидетельствует график 3, приведенный  ранее. 

Но достаточно ли обоснованы данные ограничения? Делался  ли анализ влияния числа условно-досрочно освобожденных на состояние преступности в стране. Обратимся к данным Комитета по правовой статистике и специальным  учетам Генеральной Прокуратуры  Республики Казахстан.