Необходимая оборона

Другой аргумент против данной законодательной новеллы  состоит в следующем. Известно, что профессиональный уровень правоприменителей, особенно сотрудников следственных подразделений, мягко говоря, в целом далек от совершенства. Он в силу объективных причин постоянно снижается. И указания закона в этой профессиональной среде воспринимаются однозначно: если посягательство угрожает жизни обороняющегося, то можно причинять посягающему любой вред вплоть до смерти; в других случаях, как правило, усматривается превышение пределов необходимой обороны, а то и обычное преступление против личности.

Профессор Н.С. Таганцев отмечал, что «оборона не может быть беспредельной; защищающийся только тогда может перейти к насильственным мерам, когда ненасильственные меры оказались недействительными или когда он добросовестно предполагал их недействительными»⁴⁶. И далее он приводит слова немецкого криминалиста Лефита о том, что «опасность потерять самое ничтожное благо оправдывает употребление наибольшего насилия, если это благо нельзя сохранить иначе, и, наоборот, опасность для самого высшего блага не может оправдать самого ничтожного насилия, если оно превосходило меру, необходимую для его защиты» ⁴⁷.

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 4. Судебная практика по делам о пределах необходимой обороны

 

Сложившаяся судебная практика, обусловленная рядом причин носящих  не только правовой характер, свидетельствует  о крайне незначительном проценте, от общего числа вынесенных приговоров, случаев оправданий лиц, за отсутствием в деянии признаков составов преступлений в целом и при наличии причинения ими вреда в состоянии необходимой обороны - в частности. Для российской судебной системы постановление оправдательного приговора в принципе нежелательно и непозволительно, т.к. указанное будет свидетельствовать о незаконности (необоснованности) самого факта привлечения лица к уголовной ответственности, а если рассуждать в общем плане – налицо напрасно проделанная органами предварительного расследования и государственного обвинения работа, против, как выяснилось в суде, невиновного гражданина. При наличии юридической возможности предпочтительно назначить условное осуждение, переквалифицировать деяние, исключить какие-либо составы преступлений и т.п.

Ценны случаи и в обсуждаемом аспекте необходимой обороны, когда лицо, оправдывается судом, несмотря на всю проделанную государственным обвинением работу, наступившие в результате действий подсудимого тяжкие последствие и сравнительно непростые фактические обстоятельства дела.

Л. оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст. 105 ч. 2 п. "а" УК РФ, ст. 226 ч. 3 п. "г" УК РФ, за отсутствием в его деянии составов преступлений. «Оправдывая Л. в совершении инкриминированных ему преступлений, суд признал установленным, что Л. ночью 28 сентября 2008 года прибыл по просьбе своего знакомого Ромашова в кафе "Ангел", управляющим которого Ромашов являлся. Ромашов рассказал ему, что находившиеся в кафе А., Б. и В.С. агрессивно вели себя, и пытались применить к нему, Ромашову, физическую силу. Л. и Ромашов вооружились палками и намеревались отомстить этой группе лиц, для чего догнали последних у входа в парк, а затем направились и далее к автобусной остановке. Когда Ромашов ушел, Л., как признал суд, прекратил преследование Б. и других лиц, и отказался от своего намерения "рассчитаться" с помощью палки с этой группой людей. Однако находившиеся в состоянии алкогольного опьянения А., Б. и В.С. стали уже преследовать убегавшего от них Л. При этом А. достал пистолет "ИЖ-71", незаконно находившийся у него при себе, и подбежал к Л. на расстояние около 2 метров, снял оружие с предохранителя, зарядил его, и стал наступать на Л., прицелившись в последнего. В этой ситуации Л. с целью защиты нанес несколько ударов палкой по руке А., в связи с чем А. выронил пистолет. Л., опередив Б., схватил пистолет и, имея достаточные основания реально опасаться за свою жизнь и здоровье, произвел из пистолета несколько выстрелов в Б. и В.С., которые через непродолжительное время скончались от массивной кровопотери, а Л. с места происшествия ушел…. Оценивая доказательства по делу, суд посчитал, что, вооружаясь палками, разыскивая, а затем и преследуя убегавшего Б., Л. и Ромашов действовали неправомерно, однако в то время, когда Б., А. и В.С. объединились в одну группу, Ромашов ушел, остался один Л., ситуация на месте происшествия существенно изменилась. Преследуя уже убегавшего Л., потерпевшие уже сами фактически нападали на последнего, а, применяя огнестрельное оружие, готовя его к стрельбе в сторону Л., для последнего создалась, как обоснованно признал суд в приговоре, реальная угроза, опасная для жизни и здоровья и у Л. возникло предусмотренное ст. 37 ч. 1 УК РФ право на необходимую оборону и защиту своей жизни»⁴⁸. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ приговор в отношении Л. оставила без изменения, а кассационное представление и кассационную жалобу - без удовлетворения.

При защите от посягательства не допускается превышение пределов необходимой обороны, характер и  способ защиты должен быть соразмерен опасности нападения.

«В соответствии со ст. 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии  необходимой обороны, то есть при  защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом  интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. Право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица. Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства. По настоящему делу судом данные положения закона не были учтены в полной мере.

Из материалов дела усматривается, что инициатором ссоры был  потерпевший Э., именно он затеял драку и нанес удары, в том числе кирпичом в голову Х., а когда Х. вышел из дома, то именно Э. организовал погоню за ним, чтобы продолжить избиение. Х. же бросил гранату, увидев, что за ним гонятся Э., ранее его избивший, и Т. При этом ни Э., ни Т. не были вооружены. Таким образом, в материалах дела содержатся сведения о совершенном на Х. посягательстве, характере опасности этого посягательства, сопряженного с насилием, и о совершении Х. действий, явно не соответствующих характеру и степени общественной опасности этого посягательства.

В этой связи выводы суда о том, что Х. совершил покушение  на умышленное причинение смерти двум лицам, являются неправильными. Обстоятельства дела, установленные судом, свидетельствуют  о том, что в момент совершения инкриминированного деяния Х. находился в состоянии необходимой обороны, однако выбранный им способ защиты явно не соответствовал степени опасности посягательства»⁴⁹.

«Признавая Р. виновной в умышленном убийстве У., суд в  приговоре указал, что умысел на убийство последнего у нее возник внезапно, когда она, не желая с У. интимной близости, прониклась к нему чувством неприязни и с силой сдавила ему шею руками, вследствие чего от механической асфиксии наступила смерть У. То есть суд фактически признал в приговоре, что действия Р. были вызваны стремлением защитить себя от неправомерного посягательства со стороны У.

Из материалов дела, в  частности, показаний осужденной и  заключения судебно-медицинского эксперта, усматривается, что У. находился  в состоянии алкогольного опьянения, вел себя агрессивно. Настойчивое предложение У. и последовавшие за ним развязные действия, навязчивое приставание, несмотря на категорический отказ Р., свидетельствовали о том, что У. желал довести до конца свое намерение на вступление с нею в половую связь. Понимая это и не желая такой связи, Р., когда У. схватил ее за талию и привлек к себе, стала руками сдавливать ему шею, желая вырваться. От полученной в результате указанных действий осужденной механической асфиксии У. умер.

Приведенное свидетельствует о том, что Р. причинила смерть У., защищаясь от его неправомерного посягательства на ее половую неприкосновенность. Вместе с тем, установленные судом обстоятельства совершения преступления, не свидетельствуют о том, что действия У. были сопряжены с насилием, опасным для жизни Р., либо представляли непосредственную угрозу применения такого насилия.

Не имеется в деле и данных о неожиданности посягательства У. на Р., вследствие которых она не могла объективно оценить степень  и характер опасности нападения на нее.

При таких условиях содеянное  Р. следует расценивать как убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, ответственность  за которое предусмотрена ч. 1 ст. 108 УК РФ, в связи с чем состоявшиеся судебные решения подлежат изменению»⁵⁰. В данном деле признание убийства совершенного именно при превышении пределов необходимой обороны, повлекло изменении судебных актов и, что самое главное, снижение назначенного наказания с 6 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима до 2 лет.

Другой пример. «Признавая Тарадеева виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшего по неосторожности его смерть, суд первой инстанции не дал оценки доводам Тарадеева о причинении потерпевшему ударов ножом в состоянии необходимой обороны, хотя в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, признал противоправное поведение потерпевшего.

В соответствии с ч. 1 ст. 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии  необходимой обороны, т.е. при защите личности от общественно опасного посягательства, если оно было сопряжено с непосредственной угрозой применения насилия, опасного для жизни обороняющегося.

Судом установлено, что  Тарадеев нанес удар Першину ножом, защищаясь от нападения потерпевшего, вооруженного топором и пытавшегося  ударить его. Исходя из этого указанные  действия Тарадеева не являются преступлением, а в силу ч. 1 ст. 37 УК РФ образуют необходимую оборону.

Согласно ч. 2 ст. 37 УК РФ защита от посягательства, не сопряженного с непосредственной угрозой применения насилия, опасного для жизни обороняющегося, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны.

Материалами дела установлено, что после нанесения удара  потерпевшему ножом в живот Тарадеев и Першин упали, при этом топор  из рук Першина выпал, поэтому  возможность применения им насилия, опасного для жизни осужденного, была утрачена. Действия Тарадеева, продолжавшего наносить удары ножом лежавшему Першину, явно превысили пределы необходимой обороны» ⁵¹.

При отражении посягательства, сам по себе факт нанесения подсудимым не одного, а нескольких ударов ножом  потерпевшему, не может свидетельствовать о превышении пределов необходимой обороны. Ниже приведенное дело примечательно еще и тем, что Верховным судом РФ отменены ранее вынесенные судами приговор и постановление, осужденный освобожден из-под стражи, за ним признано право на реабилитацию.

«В судебном заседании  установлено, что инициатором конфликта  явился П., он первый нанес удар бутылкой по голове И. После того, как осужденный прошел в ванную комнату, чтобы умыться  и не предпринимал каких-либо действий против П., последний взял нож и, размахивая им, порезал тому губу, продолжил нападение, опасное для жизни и здоровья осужденного.

И. как на предварительном  следствии, так и в суде последовательно  пояснял о том, что защищался  от неправомерных действий П., который неожиданно нанес ему удар бутылкой по голове. У него потекла кровь и он пошел в ванную комнату, чтобы умыться. Возвращаясь обратно, подошел к зеркалу и в нем увидел потерпевшего, стоявшего на пороге кухни с ножом, направленным лезвием в его сторону, он стал отступать от П., но тот, размахивая ножом, порезал ему губу; он, И., схватил П. за рукав, прижал его телом к стене. В это время П., обхватив его согнутой рукой за шею, стал душить, он, выхватив нож, ударил им куда-то назад, куда попал, не видел, но П. его отпустил. Тогда он, развернувшись к потерпевшему лицом, нанес ему еще один удар ножом в правый бок. Третьего удара не наносил. Доводы И. о том, что потерпевший на него напал, а он защищался, подтверждаются и другими доказательствами, исследованными в суде.

Судебная коллегия считает  несостоятельными утверждения, содержащиеся в надзорном представлении о  том, что лишь нанесение И. первого  удара ножом было правомерным, т.к. он находился в состоянии обороны, а в последующих его действиях  усматриваются признаки превышения пределов необходимой обороны. Из материалов дела видно, что П. значительно превосходил И. по физической силе, был агрессивен, вооружен ножом, опасность для жизни И. со стороны нападавшего П. была реальной.

Нанесение И. П. трех ударов ножом, не свидетельствует о том, что осужденным были превышены пределы необходимой обороны, поскольку все удары были нанесены в короткий промежуток времени человеку, чьи действия представляли опасность для жизни обороняющегося И.»⁵²

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Неправильное понимание  и применение закона о необходимой  обороне приводит к судебным ошибкам. Это ограничивает право граждан  на законную защиту и содействует  созданию обстановки безнаказанности  правонарушителей, что вызывает справедливое недовольство граждан и затрудняет борьбу с преступностью.

В заключение данной работы следует отметить, что необходимая  оборона как правовой институт прошла долгий путь исторического развития в истории российского уголовного права. Процесс развития данного  института напрямую зависел от тех социально-экономических и политических обстоятельств, которые господствовали в стране в разные эпохи.

Современный вид нормы  о необходимой обороне во многом обусловлен положениями Конституции  Российской Федерации. Именно она, закрепляя  естественные права человека, устанавливает среди них и право на необходимую оборону. В этом проявляется конституционно-правовой аспект необходимой обороны.

Юридическая природа  деяний, совершенных при указанных  обстоятельствах, заключается в том, что в них отсутствуют признаки вины обороняющегося.

Необходимая оборона  — субъективное право гражданина. Он может воспользоваться им, но может и уклониться от его использования.

Понятие необходимой  обороны, выработанное в долгой правовой практике, несмотря на свое внешнее «благополучие», содержит большое количество «подводных камней». Этот факт явно виден при выделении признаков необходимой обороны, которые во многом пересекаются с условиями ее правомерности.

Условия правомерности  необходимой обороны принято  разделять на относящиеся к посягательству и к защите.

Посягательство должно быть общественно опасным, наличным действительным. Защита от посягательства должна быть направленной на причинение вреда только посягающему, должна быть своевременной и не должна превышать пределов необходимой обороны.

Границы превышения пределов необходимой обороны остаются на сегодняшний день крайне «размытыми». При выявлении несвоевременной обороны, мы неминуемо наталкиваемся на судебную практику двадцатилетней давности, однако необходимую за отсутствием иных источников решения спорных вопросов. Такая же ситуация и с мнимой обороной. По моему мнению, регламентация данных институтов должна быть приведена непосредственно в уголовном законе, она должна быть кодифицирована.

Что касается совершенствования института необходимой обороны, то здесь можно сказать следующее:

Во-первых, для того чтобы  сократить до минимума судебные ошибки законодателю необходимо в первую очередь  принять новое постановление  об обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Ведь Постановление Пленума Верховного Суда СССР “О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств” от 16 августа 1984 года №14 давным-давно уже устарело и оно не может быть помощником судам в принятии правильного решения по делу. Новое постановление должно включать в себя разъяснения не только по необходимой обороне, но и по всем другим обстоятельствам.