Становление суверенитета Республики Казахстан

1-я — эпоха потестарной организации совместного бытия степняков - предков казахов; II - эпоха династической казахской государственности; III - эпоха конституционной эволюции Казахстана к государственному суверенитету; IY-я - эпоха суверенного государственного развития Республики Казахстан в мировом сообществе государств и солидарных наций.

ГЛАВА 2. СТАНОВЛЕНИЕ И  РАЗВИТИЕ СУВЕРЕННОГО КАЗАХСТАНА

2.1. Социальная  природа суверенитета

История вопроса о  суверенитете берет начало с идеи суверенитета, когда философская и правовая мысль были предметно сфокусированы на противоречиях объективно обострившейся в средние века борьбы за усиление централизованной власти монарха. Это была "борьба суверенитета с вассалитетом", подталкиваемая нарождающимися рыночными отношениями и формированием наций.

История политических и  правовых учений связывает возникновение учения о суверенитете с именем французского ученого Жана Бодена (1530 — 1596 гг.), который и ввел этот термин. "Суверенитет, — писал он в своих книгах о государстве¹⁶, — есть постоянная и абсолютная власть государства". Вечный поиск совершенного устройства общества приводит философскую мысль к идее народного суверенитета, выразителем которой стал Жан-Жак Руссо (1712 —1778 гг.). "Власть, управляемая общей волей, — писал Руссо в сочинении "Об общественном договоре" (1762 г.), — называется суверенитетом"¹⁷. Он не признавал носителей суверенитета в виде монархии, аристократии, парламента, а лишь одного субъекта суверенитета — народ.

Широкое распространение  в кон. XYIII — нач. XIX вв. получила теория суверенитета парламента, основоположником которой считают англичанина Уильяма Блэкстона, определявшего двухпалатный парламент с королем во главе, носителем неограниченного суверенитета в стране. Английский парламент был для него средоточием мудрости и силы¹⁸.

Первоначально суверенитет  государства как суверенитет  целого, суверенитет единства с объявлением монарха "личностью государства" был рассмотрен Гегелем (1770— 1831 гг.). Возникшая на германской почве, эта идея затем получила развитие в англо-саксонской и американской юридической школах. Государство, считал Гегель, воплощает мировой разум. Индивидуальное и всеобщее, право как наличное бытие свободной воли и нравственная идея, преломляясь через семью и гражданское общество, дают высший синтез — государство. Оно есть единый орган с особыми властями, которые и" выражают в своих определениях суверенитет государства"¹⁹.

Гегель выделяет внутреннюю и внешнюю стороны суверенитета, но поскольку верховно государство не только внутри, но и извне, постольку он заменяет международное право внешне государственным²⁰.

Эти идеи были восприняты и трансформированы немецкой юридической  школой. По мнению ее представителей - Лоренца Штейна (1815 - 1890 гг.), Рудольфа Иеринга (1818 - 1892 гг.), Рудольфа Штаммлера (1856— 1938гг.), государство становится юридическим лицом, действующим через свои органы сообразно конституции. Утверждение идеи государственного суверенитета на деле превращало монарха из собственника власти в орган государства. Сам суверенитет все более рассматривался в той связи с правом, которая понималась как самоограничение государства²¹.

В нач. XX в. американская политологическая школа уже была склонна обосновывать государственный суверенитет не столько самоутверждением силы, сколько посредством права. Т.Уиллоуби в 1924 г. определял суверенитет государства как верховную юридическую легитимирующую волю (supreme legally lega-timizing will), которая защищает личность от злоупотреблений должностных лиц государства и частных лиц²².

Параллельно с концепцией правового самоограничения государства как разновидности теории государственного суверенитета в начале нынешнего столетия возникает учение о суверенитете права и правопорядка (Г.Еллинек, Л. Дюги, Г. Краббе, Г. Кельзен и др.). Суть его можно свести к тому, что над государственной властью стоят объективные нормы права (Ганс Кельзен, 1881 — 1973 гг.), которые выражают общественную солидарность (Леон Дюги). Они-то и определяют деятельность государства, которое тем самым превращается в правовое. Правят в нем не чиновники, а нормы права, образующие высший правопорядок. В правовом характере власти, т.е. в ее не столько собственно юридической природе, сколько в моральной правильности и справедливости, заключена сила государства, которое и есть по сути суверенный или, как говорит Кельзен, "централизованный правопорядок"²³.

Государство и нация  в теории суверенитета не различались  в качестве двух суверенных лиц. Государство, доказывал француз А. Эсмен, это — "юридическое олицетворение нации"²⁴. Источником и носителем власти в обществе является в этом случае нация как единое и неделимое целое, организованное в государство.

Крайним проявлением  концепции национального суверенитета на практике стали программы национал-социалистических партий в Италии и Германии в начале 20-х - 30-х гг. нынешнего столетия. "Тотальное государство (Карл Шмитт—1889—1985 гг. — "Политическая теология". 1933 г.) поглотило общество, личность". Суверенитет нации был сведен к суверенитету вождя, к воле дуче, фюрера по принципу "один народ - одна партия - один вождь", которому единолично от имени нации было дано принимать государственные решения на благо "высшей расы" и устанавливать необходимый порядок.

В истории вопроса  нельзя обойти суть марксистско-ленинского учения о суверенитете. Основными его постулатами выступали социальная гегемония рабочего класса, диктатура пролетариата и пролетарский интернационализм. Осуществлялись они под лозунгами народного самодержавия и трудового братства земли. На самом деле постулаты эти оказались не чем иным, как сугубо классовым суверенитетом или суверенитетом одного класса, воплощенным в монопольно-партийном государстве, не менее тоталитарном и еще более агрессивном, особенно к своему народу, чем государства гипертрофированно воплотившие национальный суверенитет.

В советской теории государства  и права собственная логика торжества  пролетарского, а затем и социалистического  интернационализма прямо вела к отрицанию суверенитета государств. И действительно, если прообразом Мирового рабочего правительства сначала мыслился Коммунистический Интернационал (позже видоизменяемый), который строился на принципе "демократического централизма" и официально признавался объектом советского конституционного права, то "в отношении советских государств и спор о суверенитете как основном признаке государства решается, — писал К.Архипов, — отрицательно. Советское государство — несуверенно"²⁵. Впоследствии такой подход к суверенитету республик практически реализовался внутри Советского Союза. Но имел он продолжение и в теории, в частности, в т. н. доктрине "ограниченного суверенитета" Л.И. Брежнева²⁶, направленной вовне.

Верховенство и независимость  пролетариата как гения истории возводились теориями классового суверенитета в абсолют таким образом, что приоритет рабочего класса, считалось, давал первому социалистическому государству право на "революционную интервенцию" (Троцкий, Бухарин), а позже — право на "защиту завоеваний социализма" или выполнение "интернационального долга" (Брежнев, Андропов) и в общем сталкивал в непримиримых гражданских междоусобицах и войнах различные социальные слои единых по природе своей наций и народов, нивелировал и игнорировал не только их интересы, но и воинствующе отвергал всякую автономию личности. Понимание суверенитета и осуществление его таким образом на практике вело к глобальному противостоянию и утверждению в мире с позиции силы суверенитетов лишь трех сверхдержав — СССР, США и Китая. О реальной опасности такой суверенизации для судеб человечества и мировой истории предостерегали передовые мыслители разных стран²⁷.

Ретроспекция основ  общей теории суверенитета позволяет  заметить, что различные его концепции  выстраиваются разными подходами к решению узлового вопроса о субъекте и носителе верховной власти в обществе. В зависимости от этого и развиваются идеи "суверенитета монарха", "народного суверенитета", "суверенитета парламента", "национального суверенитета", "суверенитета класса", "суверенитета права" и, наконец, "государственного суверенитета". Каждая из представленных концепций своеобразна по содержанию, потому что особенна по конкретно-историческим предпосылкам своего возникновения. Любая из них — коррелят качественных видоизменений политического состояния общества, требуемых экономическими отношениями и рационализациями человеческого разума в определенную эпоху.

В поисках происхождения  и сути суверенитета в обществе, ша наш взгляд, имеет смысл обратиться к самому термину "суверенитет", его этимологии. Он встречается практически во многих языках. Происходит этот термин от латинского слова superanus, трансформированного европейскими языками: в sovreins-souverainete — французским; в sovereign-soverenty — английским; в souveranitat — немецким"²⁸. Приставка super, как известно, служит для придания смыслу предмета свойства "сверх" повышенного, усиленного действия, высшего достоинства²⁹. Практически одинаковое значение имеют приведенные слова во французском, немецком и английском языках: наивысший, верховная власть, независимый³⁰. Небезынтересно заметить, что английское "sovereign" (соверен) использовано также для обозначения золотой монеты достоинством в один фунт стерлингов³¹. Хождение национальной валюты — есть одна из необходимых форм общественной связи, атрибут суверенитета.

В русском языке слову "суверенитет" соответствовали  понятия "самодержавие", "самостийность"³². Первоначальное обоснование идеи самодержавия принадлежит авторству игумена Волоцкого монастыря Иосифа Санина (1440 — 1515 гг.), которую он трактовал как абсолютную власть государя³³. Считалось, что "государь государства больше", т. к. он есть "власть божьей милостью", древен и знатен его род³⁴. В казахском языке известны понятия "егемен" - суверенитет и "ерк1нд1к" - независимость или "ерк1н", "epiктi" - вольный, свободный³⁵, что, очевидно, обусловливалось высшими ценностями степняков быть вольными на своей земле.

Суверенитет, думается, явление  не прежде классовое, юридическое и уже потом социальное, а прежде — социальное, волевое и только затем — юридическое, политическое. Причем в последнем случае оно может быть в разных качествах, никогда не сводящих существо суверенитета исключительно к классовому содержанию.

Суверенитет — результат естественной самоорганизации человеческого  существования и присущего человеку чувства свободы. Естественная потребность человека разумного, к которому приходит первоначальное осознание себя существом отличным от животного, — это потребность быть в среде себе подобных и в общении друг с другом. Эта потребность совместного выживания ставит с самого начала проблему меры свободы человека относительно другого, такого же одухотворенного, свободного по происхождению человека и их живой совокупности. Для установления такой меры свободы индивида для каждой их общности создавался необходимый элементарный порядок, закрепляемый в обычном, наиболее удобном ходе совместной жизни индивидов, удовлетворяющем их первичные потребности выживания, общения и продолжения рода. Но общий порядок как осознаваемая (пусть первоначально на уровне естественных потребностей) необходимость мог возникнуть только в результате подчинения всех этому порядку. Из подчинения членов сообщества по своей воле и по принуждению обычному в сообществе порядку рождалась власть. Институционализация этой власти была объективным процессом, подобным тому, как происходило историческое разделение труда. В результате структура, функции и затем система власти расширялись и совершенствовались параллельно и сообразно развитию способов добывания средств пропитания и простого производства в этом сообществе. Так вполне естественно складывалось верховное объединяющее начало из потребности нескольких соседствующих общин в удовлетворении совпадающих интересов например, по орошению земли или защите от нападений врага.

Однако не только простое производство в естественно возникающих сообществах людей порождало процессы институциализации власти в них. Институциализация власти через собственное структурирование и иерархизацию шла сообразно растущим потребностям освоения территорий и расселения на них людей и, главное, необходимости их самовоспроизводства и продолжения рода человеческого. Вела к централизации и концентрации силовых, организующих потенций власти в централизованной системе потребность социума в принудительном избавлении себя от обычаев инцеста (кровосмешения) и утверждения экзогамных отношений полов и развития соответствующего им образа семейной и "общественной" жизни. Вот эта-то система самоорганизации общества в ходе социального развития и вызвала к жизни новую целостность власти—суверенность: единое, верховное начало, упорядочивающее многообразные отношения между людьми на благо каждого и всех, для защиты от военных завоеваний соседей и относительно мирного обособленного развития.              

По-видимому, не случайно, что первой концепцией в ряду общего учения о суверенитете была концепция единоличной верховной власти монарха или самодержца. На этой стадии она отразила социогенезис государства, который изначально шел от власти высших военачальников, вождей, с именами которых население связывало свою жизнь, видело в них защиту и гарантии мирного бытия. Поэтому вокруг этих вождей и происходило объединение масс, формировался суверенитет (государственность), государство. Постепенно властеотношения личной зависимости переходили во властеотношения трансперсонального подчинения. Последней, завершающей ступенью такой трансформации и явились в истории времена феодализма. Власть и собственность начинали дифференцироваться, реальный суверенитет стал нуждаться в новом обосновании.

Качества суверенитета как ядра общества формировались постепенно. Первым из них, считаем, было единство, проистекающее из понимания человеческим существом себя через себе подобных, ощущение и чувство потребности совместно жить и трудиться. Единство возникает, таким образом, из множества и ведет, в свою очередь, к верховенству, могущему выражать и проводить общую волю (не отсюда ли категории нашего сегодняшнего сознания — могущество, мощь государства?!). Собственно, суверенитет этот в силу всеобъемлющего характера власти, распространяемой на определенное население определенной территории, можно назвать государственной властью. Суверенитет и полноценная государственная власть, в сущности, синонимы. Суверенитет — не свойство, не признак и не принцип власти, в точном понимании он и есть государственная власть. Власть единая над всеми и для всех, власть верховная и постоянная.