Поручительство как способ обеспечения исполнения обязательства

      Таким образом, общий тезис, который может  быть извлечен из этого судебного спора, состоит в следующем - суд может проверить, какие отношения между поручителем и должником повлекли за собой выдачу поручительства; в случае если такие отношения отсутствуют, поручительство может быть признано недействительным.

      Однако  подобный подход не является общепризнанным. Например, известны дела с аналогичными фабулами, в которых суды отказывались признавать влияние отношений между  должником и поручителем на силу договора поручительства.

      Возможно  ли заключение договора поручительства после того, как обеспечиваемое обязательство было нарушено?

      Анализ  судебной практики демонстрирует наличие  двух противоположных подходов к  оценке подобных договоров поручительства. Так, в одном из дел ФАС УО, рассматривая спор о действительности договора поручительства, заключенного после нарушения должником обязательства, указал, что в соответствии со ст. 361 ГК по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части. Договор поручительства может быть заключен также для обеспечения обязательства, которое возникнет в будущем. Таким образом, закон не исключает возможности заключения договора поручительства по истечении срока исполнения обязательства. Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции правомерно, по мнению окружного суда, исходил из того, что договор поручительства не может быть признан ничтожным только на основании того, что он заключен после наступления срока исполнения основного обязательства. Любопытно, что впоследствии этот вывод ФАС УО был помещен в обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением законодательства о способах обеспечения исполнения обязательств (залог, поручительство), утвержденный самим ФАС УО и Президиумом ВАС РФ.

      Однако  судебная практика по изучаемому вопросу  не является однородной. Так, ФАС СКО  при изучении схожей ситуации был  сделан совершенно противоположный  вывод. По одному из дел предметом  судебного разбирательства стало  требование истца, основанное на договоре, который суд первой инстанции квалифицировал как содержащий элементы поручительства за третье лицо. Суд кассационной инстанции решение отменил, отметив неправильную квалификацию договора, заключенного между сторонами, как имеющего элементы поручительства: "Институт поручительства предполагает реальную вероятность надлежащего исполнения обязательства должником; и лишь в случае неисполнения (ненадлежащего исполнения) им обязательства поручитель отвечает перед кредитором наряду с должником. В данном же случае договор заключен после длительного неисполнения третьим лицом обязательств и фактически направлен на возложение исполнения обязательств с момента заключения договора на истца, что не соответствует институту поручительства". Аналогичное мнение было высказано и ФАС ДО.

      Поручитель  выдает поручительство на случай нарушения  должником обязательства. Из этого  следует, что при выдаче поручительства должна быть вероятность того, что  должник все-таки исполнит обязательство  и кредитор не будет обращаться к поручителю с требованием об исполнении обязательства. Именно этот критерий отграничивает поручительство от схожей правовой конструкции - принятия на себя чужих долгов: при принятии на себя чужого долга третье лицо сразу же вступает в правоотношения с кредитором; при поручительстве между выдачей поручительства и возникновением отношений между кредитором и поручителем об ответственности за третье лицо должно пройти какое-то время.

      Как следует квалифицировать договор "поручительства", заключенный уже после того, как должник нарушил обеспечиваемое обязательство? На мой взгляд, такой договор не является недействительным - его следует рассматривать как своеобразное соглашение о переводе долга (при условии, конечно же, что все три стороны так или иначе выразили свое согласие с договором).

      Возможно  ли заключение договора поручительства посредством выдачи кредитору "гарантийного письма"?

      Наиболее  распространенным способом заключения договора поручительства является подписание сторонами (кредитором и поручителем) единого документа. Однако, как свидетельствует практика, весьма распространенным способом заключения договоров поручительства является выдача поручителем кредитору так называемого "гарантийного письма", содержание которого свидетельствует о том, что отправитель письма согласен отвечать перед кредитором третьего лица за исполнение последним своих обязательств.

      Такой способ выдачи поручительства может  быть признан вполне соответствующим  ст. 362 ГК по следующей причине. В  соответствии с п. 2 ст. 434 ГК простая  письменная форма договора считается  соблюденной в случае, если стороны  договора обменялись письменными документами, которые позволяют достоверно установить волю лица, составившего документ.

      Практика  Президиума ВАС РФ и окружных судов  свидетельствует о том, что подобная форма договора поручительства признается допустимой. Единственное уточнение, которое  было внесено судами, заключается в следующем: суду должны быть представлены документы, которые подтверждают согласие кредитора принять предложение, изложенное поручителем в гарантийном письме. Как правило, согласие кредитора в принятии условий гарантийного письма выражается либо в проставлении им отметки о принятии поручительства на самом гарантийном письме, либо в виде отдельного уведомления о согласии с гарантийным письмом. Однако согласия кредитора с гарантийным письмом недостаточно для возникновения отношений по поручительству в случае, если последнее не содержит существенных условий договора поручительства.

      Что является основанием для возникновения  обязательства поручителя исполнить  обязательство за должника?

      В соответствии со ст. 363 ГК при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель отвечает перед кредитором за неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязательства.

      Из  текста этой нормы не вполне ясно - какова природа этой обязанности поручителя. Существуют два возможных подхода к разрешению этой проблемы. Первый подход состоит в том, что поручитель как бы занимает место должника в обеспеченном обязательстве и несет ответственность так же, как ее понес бы сам должник. Второй подход заключается в том, что основанием обязанности поручителя перед кредитором признается сам договор поручительства, а правоотношение, возникающее между поручителем и кредитором, признается самостоятельным правоотношением.

      Предпочтительным  представляется второй подход. Причин тому несколько. Во-первых, именно при принятии этого подхода имеется возможность дать непротиворечивое объяснение природе возникновения прав поручителя. Во-вторых, этот подход позволяет признать, что поручительством могут обеспечиваться не только денежные, но и неденежные обязательства*(246). В-третьих, принятие этого подхода позволяет сохранить в силе иные обеспечительные обязательства, которые существовали между должником и кредитором (залоги, неустойки и т.п.).

      Судебная  практика использует, хотя и крайне осторожно, приведенные теоретические соображения при разрешении конкретных споров, связанных с поручительством. Например, по одному из дел окружной суд констатировал, что в результате заключения договора поручительства между кредитором и поручителем возникают самостоятельные правоотношения, в которых должник не участвует. Этот вывод был сделан судом по делу о признании договора поручительства недействительным (истец полагал, что при заключении договора поручителем был нарушен порядок согласования сделок, в которых имеется заинтересованность), иск был заявлен должником. Руководствуясь доводом о том, что отношения между поручителем и кредитором самостоятельны и должник в них не участвует, суд отказал в удовлетворении этого иска. В еще одном деле суд также подчеркнул, что договор поручительства создает обязательство между поручителем и кредитором.

      Более подробно по изучаемому вопросу высказался ФАС УО. По одному из дел, связанных  с оспариванием договора поручительства, суд рассуждал следующим образом. Договор поручительства как правоотношение представляет собой обязательство, которое в целом является односторонним: на стороне кредитора - право требования к поручителю нести ответственность за должника, не исполнившего обязательство, на стороне поручителя - обязанность такую ответственность нести. Суть обязательства поручительства состоит в ответственности поручителя за должника, что и принимается во внимание при определении характера поручительства как одностороннего обязательства.

      Поэтому можно сказать, что суды придерживаются следующего взгляда: в силу поручительства поручитель не присоединяется к уже существующему правоотношению между кредитором и должником, а вступает в самостоятельное правоотношение с кредитором, в котором должник по обеспеченному обязательству участия не принимает.

      Вправе  ли поручитель противопоставлять кредитору  какие-либо возражения, вытекающие из отношений должника и кредитора?

      Законодатель  в ст. 364 ГК позволяет противопоставлять  требованию кредитора возражения, которые  основаны на отношениях кредитора и должника даже в том случае, если должник отказался от возражений или признал долг. Это правило вполне логично, оно направлено на недопущение ухудшения положения поручителя по сравнению с положением должника.

      Окружные  суды полагают, что в связи с тем, что у поручителя есть право заявлять возражения против требования должника, любое исковое требование, предъявленное кредитором к должнику, должно рассматриваться с привлечением к участию в деле поручителя, который выдал поручительство за должника. Это правило сохраняет свое действие даже в том случае, если кредитор в исковом требовании не ставит вопрос о взыскании суммы долга с поручителя. В случае если поручитель привлечен к участию в деле, суд должен предложить поручителю представить возражения против требования кредитора.

      Изучение  судебной практики показывает, что  несмотря на то что возражения, которые  поручитель может заявлять в соответствии со ст. 364 ГК, могут быть весьма разнообразны, все они сводятся к следующему: поручитель вправе доказать отсутствие либо недействительность основания возникновения требования, которое предъявлено кредитором. Это, в частности, может быть возражение: о том, что должник уже уплатил свой долг; о том, что кредитор-поставщик не исполнил предшествующее обязательство по поставке должнику-покупателю товара; о том, что кредитор произвел исполнение предшествующего обязательства ненадлежащему лицу и его право требования исполнения встречного (последующего) обязательства не возникло и т.п.

      Каково  основание возникновения у поручителя, исполнившего обязательство, права требования к должнику?

      Ответ на этот вопрос тесно связан с проблемой  природы и основания возникновения  обязательства поручителя. В случае если мы признаем, что поручителя и  кредитора связывает самостоятельное  правоотношение (т.е. поручитель не участвует в правоотношении между должником и кредитором), то имеет смысл говорить о том, что право кредитора в отношении должника переходит к поручителю, исполнившему свое обязательство перед кредитором. Причем этот переход составляет случай так называемой "законной цессии" (ст. 387 ГК). Таким образом, между кредитором и поручителем происходит уступка требования к должнику и поручитель как бы "заступает" в правоотношение между кредитором и должником в качестве нового кредитора.

      Именно  этот подход к квалификации отношений  между поручителем, должником и  кредитором представляется максимально  точным и именно он господствует в  судебной практике.

      Однако  судебная практика демонстрирует, что  суды иногда отклоняются от квалификации основания приобретения поручителем права в отношении должника как законной цессии. Суть альтернативного взгляда может быть описана следующим образом: суды полагают, что поручитель, исполнивший обязательство за должника, приобретает в отношении последнего регрессное требование.

      Наиболее  характерным примером такого подхода  является следующее дело, рассмотренное  ФАС УО.

      Общество  с ограниченной ответственностью обратилось в суд с заявлением о замене истца в порядке процессуального  правопреемства по спору между кредитором и должником, ссылаясь на заключенный с истцом по делу договор поручительства и последующее исполнение обязательства за должника (см. постановление ответчика по делу). Определением суда первой инстанции в удовлетворении заявления отказано. Постановлением апелляционной инстанции определение оставлено без изменения. Окружной суд оставил судебные акты в силе, указав следующее. Исполнение поручителем обеспеченного поручительством обязательства кредитору прекращает обязательство должника перед кредитором. Поскольку существовавшее между должником и кредитором правоотношение прекращается, невозможна замена стороны в таком правоотношении. Права поручителя могут быть реализованы путем предъявления регрессного требования к должнику.

      Очевидно, что в этом деле суд признал, что поручитель является участником правоотношений, существующих между кредитором и должником, следовательно, обязательство должника было прекращено исполнением, учиненным поручителем. Естественно, что в случае прекращения права совершенно отпадает и какая-либо почва для уступки - она становится попросту беспредметной. Единственным выходом из тупикового положения, в которое попал суд, было признание того, что права поручителя в отношении должника являются регрессными требованиями, что, собственно, и было сделано.

      Разница между этими двумя объяснениями природы прав поручителя в отношении  должника весьма существенна, что и  было подчеркнуто окружным судом  по одному из дел.

      Изучая  природу отношений между поручителем  и должником, окружной суд анализировал каждый из подходов к возникновению этих прав. В частности, суд указал, что в результате уступки права происходит перемена кредитора в обязательстве, но само обязательство не прекращается, изменяется только его субъектный состав. При регрессе же возникает новое обязательство и не происходит перемены лиц в обязательстве, поэтому положения гл. 24 ГК о переходе прав кредитора к другому лицу, регулирующие отношения в рамках одного обязательства, к регрессным требованиям не применяются. В итоге суд все же пришел к единственно правильному, на наш взгляд, выводу о том, что право требования от должника исполнения обязательства возникает у поручителя не в силу регресса, а в результате перехода к нему этого права от кредитора (законной цессии).