Морально-правовые аспекты эвтаназии

Предполагаемое исключение из общего запрета на умерщвление, допускающее  добровольную эвтаназию, действительно  отличается от исключений смертной казни  и защиты.

Отличие в следующем: исключение наказания  и защиты позволяет государственным  властям реагировать на действия (были ли они абсолютно сознательны  или же сделаны по неведению), создающие  напряжение между частным благом виновного или вредного человека и общим благом покоя. 
Причиняемый виновному или вредному человеку вред (здесь—смерть) — необходимое средство достижения общего блага. Из-за своих действий против общего блага такие люди теряют право на частное благо в той степени, которая необходима для восстановления общего.

Ничего подобного нельзя сказать  об эвтаназии. Здесь нет противоречия между благом страдающего, искалеченного  или смертельно больного и общим  благом. Нет ни одного действия с  их стороны, на основании которого их смерти должны, или даже могут, быть объявлены расплатой за что-либо.

Защитники эвтаназии часто задаются вопросом, не является случай эвтаназии  тем случаем, когда приходится выбирать из двух зол? Если одно хуже другого, что  же плохого в выборе меньшего зла?

Если как смерть невинного, так  и постоянное страдание являются плохими, то выбор (и стремление к) одной  из них означает стремиться к плохому, выбрать действие, которое есть зло  в отношении к своей цели. 
Выбирая смерть (т.е. умерщвления), в противоположность простому примирению с тщетностью дальнейшего продления жизни и позволению смерти прийти, мы совершаем ошибку. Любой акт эвтаназии, как выбор смерти, попадает под этот запрет.

Можно привести три возражения в  пользу эвтаназии и против ее запрета:

Во-первых, так как боль, связанная  с продолжением жизни, также зла, то делает ли врач меньше зла, отказываясь  осуществить добровольную эвтаназию, чем выполняя ее? Ответом будет: Нет! Отказ прибегнуть к эвтаназии  означает решение переносить боль; это не выбор самой боли. Хотя боль сама по себе плоха и причинение ее зло, решение переносить боль—добродетельно. Это—акт стойкости.

Во-вторых, не являются ли смертная казнь  и смертоносные акты самообороны  также выборами смерти? Положение  самообороны не совсем ясное. 
Защищающийся может намереваться только остановить нападающего, хоть он знает, что употребленное средство—опасно нападающему. Но такой неясности у смертной казни нет. Палач имеет вполне определенное намерение умертвить осужденного. Но из-за его злодеяния преступник оказывается в весьма парадоксальном и почти уникальном положении. Только здесь намеренная отдача жизни—не принятие риска, но прямой отказ от жизни—не нравственно неверное действие.

В-третьих, да разве выбор меньшего из двух зол не является нравственно  предпочтительным в ситуации, когда  в перспективе только зло?

В основе общепринятого разрешения эвтаназии лежит принцип самоуправления—утверждение, что каждый человек имеет право  принимать свои собственные решения  о действиях, которые влияют исключительно  на него самого.

Что говорит о других видах боли и унижения такое право на самоуправление? Как насчет моральных мучений? Как  насчет унижения не в области ограниченной деятельности и зависимости, но вины или стыда?

Как право на самоуправление, допускающее  умерщвление во избежание физических мучений, запретят умерщвление, чтобы  избежать мук депрессии? 
Конечно, иногда от депрессии можно избавиться, приняв соответствующие медикаменты. Но таким же способом можно избавиться и от физических мучений. Становятся ли некоторые обезболивающие средства неприемлемыми благодаря тому факту, что они вызывают общее успокоение?

Существует ряд условий, затрудняющих или делающих неприятным продолжение  жизни. Неясно, на каком основании  те, кто полагаются на право, на самоуправление, могут принимать решения за других (!) о том, что некоторые из этих проблем допускают выбор смерти, в то время как другие—нет.

Эвтаназия в безнадежной ситуации. Двумя путями можно подвести человека к добровольной, и, возможно, даже к  принудительной эвтаназии.

Первый путь коренится в вопросе: почему следует ограничивать такую  быструю и милосердную смерть тем, кто еще в состоянии просить  о ней? Почему одним ее можно разрешить (кто был предусмотрительным и  попросил о ней заранее или  кто в состоянии просить о  ней сейчас), но другим (кто не был  заранее предусмотрителен и кто  не в состоянии это сделать  сейчас) следует отказать в ней? Не станет ли отказ в таком важном милосердии ошибочным наказанием для  тех, кто был недальновиден, кто  не позаботился о будущем?

Так идет путь от добровольной эвтаназии  к недобровольной. Очевидно, подобная тенденция существует уже в Нидерландах, где согласно официальному докладу нидерландского правительства имели место 1000 случаев недобровольной эвтаназии по сравнению с 2700 добровольной. Решения Апелляционного Суда Девятого Округа в США показывают ту же тенденцию.

Второй путь, подводящий к недобровольной или принудительной эвтаназии, проходит несколько иначе. Философ Маргарет Бэттин, ведущий защитник эвтаназии, защищает самоубийство в одном случае, говоря “оно оставляет меньше на один число примеров человеческой деградации в этом мире”. Если самоубийство недавно  овдовевшей женщины, страдающей от глаукомы и рака, “оставляет меньше на один число  примеров человеческой деградации в  этом мире”, как был бы воспринят  отказ той женщины совершить самоубийство? Логичный ответ очевиден: в мире сохранился бы еще один пример человеческой деградации! Таким образом, подобно гильотине, эвтаназия может попасть в руки людей менее человечных, чем ее изобретатели.

Говоря об эвтаназии, неизбежно  приходится сталкиваться с понятием неизлечимости. Когда можно с  уверенностью говорить, что больной  является неизлечимым?

Широко известно, насколько велика возможность ошибки, когда врачи  строят свои прогнозы. К тому же понятие  неизлечимости в большой степени  зависит от средств и возможностей, имеющихся в данный момент их распоряжении. Известен и случай с врачом, который, едва покончив со своим сыном, больным  дифтерией, услышал об открытии сыворотки Roux. В действительности, большая  часть врачей остаются верными своей  клятве и предпочитают действовать  в качестве профессионалов, а не "сочувствующих". Это наблюдается и в Голландии, где некоторые врачи даже специализируются на эвтаназии, в то время как другие отказываются прибегать к ней.

                                      Правовые проблемы эвтаназии

Юридическое закрепление эвтаназии  наиболее спорный момент, по этому  поводу неоднозначно высказываются  учёные умы и теоретики различных  стран мира.

Следует констатировать, что проблема эвтаназии не нашла своего решения  и в международно-правовых актах, в частности в Европейской  конвенции о правах и основных свободах человека, принятой 4 ноября 1950 г. и вступившей в силу 3 сентября 1953 г. «В Европейскую комиссию по правам человека и в Европейский суд по правам человека на сегодняшний день не поступало в связи с этим вопросом ни одного дела по ст. 2 Конвенции, закрепляющей право на жизнь. В материалах Европейской комиссии по правам человека отмечается, что ни в Конвенции, ни в прецедентном праве относительно применения указанной статьи не рассматривается вопрос о допустимости самоубийства с юридической точки зрения и остаются открытыми такие вопросы, как охватывает ли право на жизнь обязанность жить и соответственно может ли индивид отказаться от этого права».

В соответствии с Венецианской декларацией  о терминальном состоянии, принятой 35-й Всемирной медицинской ассамблеей (ВМА) в октябре 1983 г., в процессе лечения  врач обязан, по возможности, облегчить  страдания пациента, всегда руководствуясь интересами последнего. При этом считается, что врач не продлевает мучения умирающего, прекращая по его просьбе, а если больной без сознания – по просьбе  его родственников, лечение, способное  лишь отсрочить наступление неизбежного  конца. Вместе с тем отказ от лечения, согласно Декларации 1983 г., не освобождает врача от обязанности помочь умирающему, назначив лекарства, облегчающие страдания.

В октябре 1987 г. 39-я ВМА в Мадриде  приняла Декларацию об эвтаназии. Текст  документа гласит: «Эвтаназия, как  акт преднамеренного лишения  жизни пациента, даже по просьбе  самого пациента или на основании  обращения с подобной просьбой его  близких, не этична. Это не исключает  необходимости уважительного отношения  врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания».

Таким образом, Венецианская и Мадридская декларации ВМА допускают пассивную  форму эвтаназии: врач ничего не предпринимает  для продления жизни больного, а применяет лишь обезболивающие средства. Иного принципа придерживается законодатель штата Орегон – единственного  штата в США, где врачу позволяется  помогать умереть больному.

«В 1997 г. в этом штате вступил  в силу специальный нормативный  акт 
– «Закон о смерти с достоинством», который разрешает врачу прописывать безнадёжно больному пациенту летальную дозу лекарства, если сам пациент просит помочь ему покончить с жизнью. По существу, в данном случае речь идёт о пособничестве самоубийству больного, который сам принимает решение об уходе из жизни и осуществляет действия, приводящие к смерти. 
Что касается действий врача, непосредственно направленных на лишение жизни пациента, то они законодательством штата Орегон запрещены».

Таким образом, мы видим, что законодательная  мысль медленно, но движется по направлению  к легализации эвтаназии, и узаконение в некоторых государствах помощи при умирании является первым шагом  на этом пути, своеобразным компромиссом, которого могут попробовать достичь сторонники и противники эвтаназии. Разрешение эвтаназии сдерживает неоднозначно складывающееся общественное мнение (между теми, кто за и теми, кто против). Так, упомянутый Орегонский акт был принят в 1994 г., а обрёл силу в 1997 г. из-за протеста, принесённого несколькими врачами и терминальными больными, считающими, что данный акт дискредитирует терминальных больных.

В Республике Казахстан эвтаназия, в  какой бы форме она не осуществлялась, запрещена законом. В ст.33 Закона РК об охране здоровья граждан говорится  о том, что осуществление эвтаназии  запрещается.. Названная статья предусматривает, что лицо, которое сознательно  побуждает больного к эвтаназии  и (или) осуществляет эвтаназию, «несёт уголовную ответственность в  соответствии с законодательством  Республики Казахстан».

«Лица, окончившие высшие медицинские  образовательные учреждения 
РК, при получении диплома врача дают клятву, текст которой закреплён в ст. 63 Законодательства РК об охране здоровья граждан. Будущие врачи торжественно клянутся «проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии». Факт дачи клятвы врача удостоверяется его личной подписью в дипломе. В той же статье Законодательства говорится об ответственности врачей за нарушение данной ими клятвы».

В науке уголовного права Казахстана и зарубежных стран проблема эвтаназии  нередко рассматривается с уже  упомянутой позиции более широкого понятия – согласия потерпевшего на причинение вреда. 
Казахстанское уголовное право исходит из того, что такое согласие, по общему правилу, не должно рассматриваться в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Поэтому позиция действующего уголовного законодательства Казахстана относительно эвтаназии однозначна: это убийство – умышленное, неправомерное лишение жизни другого человека. Мотив сострадания, указанный в перечне привилегирующих обстоятельств, предусмотренных в статье 55 УК Республики Казахстан, может быть учтён лишь при назначении наказания виновному лицу, но не при квалификации деяния. Убийство по мотиву сострадания квалифицируется по ч.IV ст.53 УК РФ, т. е. как простое убийство.

Что касается склонения к эвтаназии (и вообще к убийству), то наш УК не предусматривает ответственности  за таковое деяние, в УК РК предусматривается  лишь состав доведения до самоубийства (ст. 102), предполагающего определённый способ совершения: применение угроз, жёсткое обращение или систематическое  унижение человеческого достоинства  потерпевшего. Под склонением больного к эвтаназии, на наш взгляд, следует  понимать возбуждение в нём решимости  уйти из жизни и обратиться с просьбой об эвтаназии к медицинскому работнику. Подобные действия нельзя рассматривать  с позиции института соучастия  или какого- либо другого уголовно-правового  института. Даже если признать акт эвтаназии формой самоубийства при помощи врача, то и в этом случае нельзя наказать лицо, склонившего больного к эвтаназии.

«Статьи об эвтаназии впервые в  национальные УК были включены законодателями Азербайджана и Грузии. Согласно ст. 135 УК 
Азербайджанской Республики 1999 г., эвтаназия, т. е. удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо средствами или действиями, либо прекращение искусственных мер по поддержанию жизни, наказывается в уголовном порядке. УК Грузии 1999 г. содержит состав 
«убийства по просьбе жертвы» (ст. 110), понимаемого как убийство по настоятельной просьбе потерпевшего и в соответствии с его подлинной волей, совершённое с целью освобождения умирающего от сильных физических болей».

В некоторых зарубежных государствах убийство по мотиву сострадания, совершённое  по просьбе потерпевшего, представляет собой самостоятельный привилегированный  вид умышленного причинения смерти. В этих случаях уголовное законодательство предусматривает более мягкое наказание  по сравнению с тем, которое назначается  за простое или квалифицированное  виды убийства. Те государства, в которых  предусмотрен привилегированный вид  убийства, совершённого по просьбе  потерпевшего, как правило, включают в свои уголовные кодексы и  составы пособничества самоубийству либо склонения к нему. «К примеру, ч. 1 ст. 127 УК Республики Болгарии гласит: «Кто каким бы то ни было способом окажет содействие или склонит другое лицо к самоубийству, и самоубийство или покушение на него последуют, наказывается лишением свободы до трёх лет». Наказание увеличивается до десяти лет лишения свободы, если такое преступление совершено в отношении несовершеннолетнего лица либо лица, о котором виновный знает, что оно не способно руководить своими действиями или не понимает характера и значения совершаемого действия (ч. 2 ст. 127). Помощь другому лицу в самоубийстве наказывается в Австрии (§ 78 УК Австрии) и в Дании (§ 240 УК Дании). В УК Швейцарии установлена уголовная ответственность за пособничество самоубийству, совершённое из корыстных побуждений (ст. 115). Согласно УК Польши, тот, кто путём уговоров или оказания помощи доводит человека до покушения на свою жизнь, подлежит наказанию лишением свободы на срок от трёх месяцев до пяти лет (ст. 151)».