Деятельность всемирной организации интеллектуальной собственности

 

другой стороны,  Кант в обоснование  своей позиции приводит только один

 

аргумент эмпирического характера,  а именно то,  что мировое государство,  по

 

мере его расширения,  будет  становиться  практически неуправляемым, так как

 

Земля    слишком велика,  чтобы быть управляемой из единого  центра

 

33

 

.

 

Философско-правовой аргумент опущен Кантом в его последнем сочинении,

 

касающемся вечного мира. 

 

Анализ исторической эволюции позиции  Канта по модели мирового

 

политического устройства ставит нас  перед вопросом,  насколько же

 

принципиально для Канта неприятие  идеи мировой республики.  Кантова

 

позиция и ее обоснование  в «Вечном  мире», очевидно, отличаются от позиций

 

и/или аргументов в других сочинениях.  В  «Идее…»  и  «Поговорке»  Кант

 

аргументирует   pro  мировая  республика, в «Правовом учении» - contra мировая

 

 Тезис о «мирной природе»  демократий подтверждается

 

практикой,  но лишь частично.  Демократические государства в целом участвуют не в меньшем

 

количестве войн,  чем государства  автократические;  до войн между  демократиями доходим,

 

однако,  значительно реже.  Диксон объясняет этот факт склонностью  демократий к

 

ненасильственному урегулированию конфликто. См.: Dixon W.J. Democracy and the Management of

 

International Conflict  // Journal of Conflict Resolution. -  March 1993. - P .42-68.  Современная

 

дискуссия о мирной природе демократий была в значительной мере инициирована статьей Майкла

 

Дойла.

- P. 1151-69.

 

 

32

 

В целом по  «гарантиям мира»  см.   следующие статьи,  выдержанные,  однако,  не в

 

интерпретативном,  а в критическом  ключе, 

 

                                                                                                                                                  

 

республика и  pro  союз народов, но только в силу определенных эмпирических

 

предпосылок, которые могут измениться. Можем ли мы сказать вслед за Хеффе

 

и Пинзани,  что для Канта неприятие  мировой республики не является

 

принципиальным вопросом [147],  или,  вслед за Гайсманном,  что    негативный

 

суррогат в виде союза народов  есть международно-правовой минимум

 

обязательности,  и что мировая  республика является высшей целью,  к которой

 

надо стремится [100, 101]?  Или мы должны вместе с Зеелем [157, 329-331]  и

 

Керстингом [127, 72-76]  настаивать на принципиальности для Канта    идеи

 

суверенитета отдельных государств как непреодолимого препятствия  на пути к

 

мировой республике,  делающего  возможным только  «федерализм свободных

 

государств»?  Точка зрения автора заключается в следующем.  Исторический

 

анализ указывает на тот факт,  что отказ    Канта от  «государства народов»  и

 

принятие  идеи союза государств  является решением более поздним  и зрелым. В

 

подобных случаях мы обязаны  отдать приоритет более поздней  точке зрения.

 

Неприятие Кантом идеи государства  народов базируется,  во-первых,   на

 

признании за государствами морального статуса,  и,  во-вторых,  на неполном

 

характере аналогии выхода из естественного состояния между людьми и

 

государствами,  а именно на признании  за государствами права и обязанности

 

защищать свободу составляющих его людей. Кант всерьез воспринимает догму

 

государственного суверенитета.   С тяжелым сердцем, но с присущей для него

 

честностью,  он отказывается от так  тесно связанной с его философией идеей

 

мировой республики.  Негативный суррогат союза,  пишет он,  должен быть

 

создан, «чтобы не все было потеряно»

 

34

 

. Тем не менее это его принципиальная

 

позиция,  в   основу которой он в «Вечном мире» кладет прежде всего право-

 

философский аргумент.

 

Набросок pax kantiana был бы неполным без  указания на право всемирного

 

гражданства как одну из колонн глобального  порядка.  Право всемирного

 

гражданства,  теория которого содержится в Третьей дефинитивной статье

 

„Вечного мира“ и в § 62 «Правового учения», ограниченно условиями  всеобщего

 

гостеприимства  и предоставляет  чужестранцу право посещения  другой страны,

 

которому соответствует обязанность  граждан этой страны не относиться к нему,

 

как к врагу. Аргументация в пользу права всемирного гражданства идет по двум

 

линиям. Во-первых, по линии обоснования  права в целом, из права каждого  на

 

                                         

 

отношение к нему как цели,  а  не только как к средству. Во-вторых, исходя из

 

принадлежащего всем людям права  владения земной поверхностью и

 

ограниченности земной поверхности  (и,  следовательно,  вынужденности

 

человеческого контакта).

 

Право всемирного гражданства дополняет  государственный и глобальный

 

правовой порядок и является конституирующей частью мировой  конституции (в

 

широком понимании термина).  В  нем врожденное право человека действует

 

непосредственно как норма, как  основа и масштаб мирового порядка [154].

 

Возможен ли «вечный мир»? Нет. Вечный мир недостижим. Но он является

 

главной, последней целью международного права и глобального политического

 

устройства

 

35

 

.  Кант еще и еще раз  подчеркивает,  что всеобщее и

 

продолжительное утверждение мира на Земле является не просто частью,  а

 

конечной целью правового учения в пределах границ чистого разума в целом

 

36

 

.

 

Мы сталкиваемся здесь с важной познавательно-теоретической мысленной

 

формой  «как если бы»:  мы обязаны  действовать так,  как если бы мир был

 

возможен,  и не ждать эмпирического доказательства возможности достижения

 

мира и действовать потому,  что мир возможен [144,276]  Постепенное

 

приближение    к высшему  политическому благу,  вечному  миру,  является

 

безусловным категорическим правовым долгом. 

 

Исходя из универсалистского основания своей практической    философии,

 

Кант как практически первый находит необходимым расширение теории

 

государства с помощью теории международного права и права всемирного

 

гражданства.  Он один из первых отстаивает идею необходимости глобального

 

политического устройства,  не укладывающуюся в прокрустовом    ложе 

 

естественного состояния в отношениях между государствами.  Кант является,

 

однако,  и первым противником  идеи простого экстраполирования

 

институциональной государственно-правовой идеи на международный уровень,

 

что он видит    возможным    единственно в форме мирового    унитаризма. Кант

 

впервые создает грандиозную нормативную  теорию глобального мира как

 

категорического правового требования,  но для ее осуществления он не видит

 

возможности применения правовых средств.  Именно вокруг    этого этапа

 

Кантовой мысли,   именно вокруг догмы государственного суверенитета,  его

 

относительности,  наличия возможности  и необходимости    выйти  за пределы

 

негативного суррогата союза народов строится в значительной своей части

 

современная дискуссия в философии  международных отношений.