Деятельность всемирной организации интеллектуальной собственности

 

войны всех против всех,  широко разделяется  мыслителями нового времени:

 

еxeundum e statu naturali. Но где лежит граница  естественного состояния, когда

 

можно констатировать выход  из него? Классический гоббсианский путь ведет  к

 

суверенному государству и заканчивается там.  Кантов путь ведет дальше.  Он

 

говорит о наличии не только межиндивидуального,  но и межгосударственного 

 

естественного состояния, которое  должно быть преодолено в правовом порядке.

 

Ввиду взаимозависимости государств нельзя ограничиться созданием правового

 

состояния в масштабах отдельно взятого государства;  такое состояние  будет

 

вынужденно неполноценным. «Народы  в качестве государств можно

 

рассматривать как отдельных людей,  которые в своем естественном состоянии

 

(т.е.  независимости от внешних законов)  уже своим совместным

 

существованием нарушают право  друг друга и каждый из которых  ради своей

 

безопасности может и должен требовать от другого вступить вместе с ним в

 

устройство,  подобное гражданскому,  где каждому может быть гарантировано

 

его право»

. Основанный разумом априори  правовой порядок внешней свободы

 

человека только тогда приобретает  законченный вид, когда межгосударственные

 

отношения также подчинены требованиям  нормативного разума .

 

Общественный договор,  таким образом,  обязательно является мировым

 

общественным договором;  правовое состояние,  преодолевающее состояние

 

естественное,  должно охватить весь мир,  чтобы достигнуть полноценности.

 

 

                                         

 

Гениальность Кантовой теории общественного договора заключается в том, что

 

он,  единственный из всех философов  Нового времени,  включил всемирное

 

измерение как необходимую часть  своего контрактуалистского аргумента,  не

 

оборвав его на полпути и доведя теорию до уровня контрактуалистского

 

космополитизма .  Тем    самым  он доводит аргументацию до ее

 

логического завершения в масштабах  сегодняшнего человечества.

 

Выявив на пути общественно-договорной аргументации необходимость

 

преодоления естественного состояния  в глобальном масштабе, мы встаем перед

 

вопросом определения соответствующего пути.  По Канту,  это есть правовой

 

путь.  Согласно правовому категорическому  императиву право выражается в

 

условиях,  при которых свобода  одного совместима со свободой другого  в

 

соответствии со всеобщим законом.  Дефинитивные статьи  «Вечного мира»

 

содержат составляющие компоненты исполнения этого принципа. Первая статья

 

постулирует необходимость республиканского устройства   на государственном

 

уровне.  Вторая статья содержит Кантову позицию относительно

 

межгосударственного организационного порядка.  Кант в своих сочинениях

 

обсуждает три возможности:  мировое  государство (Weltstaat),  моральную

 

конфедерацию в виде  «союза народов» (Völkerbund)  и    тот  тип мирового

 

республиканского устройства,  который Кант называет  «государственным

 

сообществом»  или  «республикой свободно объединенных народов»

 

(«Staatenverein“, „Republik  freier verbündeter Völker“).  Философ решает вопрос

 

выбора в пользу конфедеративного решения,  заявляя своей краткой

 

формулировкой второй статьи: «Международное право должно быть основано

 

на федерализме свободных государств».  Сразу же встает предварительная

 

проблема понимания терминов  «международное право» (Völkerrecht)  и

 

«федерализм свободных государств» („Föderalism  freier Staaten“).  Согласно

 

Герхарду Зеелю,  Кант употребляет  первый термин в значении    позитивного

 

права,  должного быть созданным,  а не положений,  определяющих отношения

 

государств в их естественном состоянии.  При принятии ортодоксального

 

представления об естественном состоянии  сложно говорить о  „нормах,

 

регулирующих отношения отдельных  государств“  в нем;  в остальном

 

констатация Зеелем стремления Канта  разработать правофилософские принципы

позитивного международного права, убеждает. Что касается второго термина, то

 

Зеель аргументирует против Хеффе,  полагающего,  что характеристика Кантом

 

государств как  „свободных“  выражает их внутренний республиканский

 

характер,  а не внешний суверенитет  в отношениях в другими государствам.  Учитывая то,  что термин  „федерализм“  во времена Канта не был

 

точно определен и вовсе необязательно  соответствовал нынешнему

 

юридическому определению,  и  то,  что республиканизм является предметом

 

исключительно первой дефинитивной статьи,  интерпретация,  данная Зеелем,

 

убеждает:  Кант имеет ввиду    а)  союз    именно независимых,  свободных

 

государств, и б)  вне зависимости  от их внутренней формы правления.

 

Также, как и предварительные  статьи, дефинитивные статьи представляют собой

 

три шага на пути к глобальному миру, дополняющие друг друга и должные быть

 

предпринятыми для конечного успеха,  но могущие быть предпринятыми и

 

независимо друг от друга

.

 

Следует подчеркнуть следующее  обстоятельство.  Объектами    Кантовых

 

размышлений являются народы, а не отдельные индивидуумы. Государства, во-

 

первых,   определяются как  „моральные лица“,  как индивиды,  обладающие

 

автономной волей

.  Во-вторых,  проводится аналогия  между людьми и

 

государствами в естественном состоянии.  В то время  как люди уже преодолели

 

естественное состояние, объединившись  в государственные союзы,  государства

 

находятся еще в нем и должны его преодолеть.  Это их первая обязанность.

 

Однако,  в отличие от людей,  у государств есть и другая обязанность  – 

 

продолжать обеспечивать уже существующую свободу граждан  (подданных).

 

Поэтому обязанность выйти из естественного  состояния,  совершенная по

 

отношению к объекту (вечному миру на Земле), несовершенна по отношению  к

 

субъекту  (выполнения обязательства  в зависимости от обстоятельств).  

 

Государства могут    и даже юридически обязаны задержать исполнение

 

Гайсманн и Зеель выступают  в этом случае единым

 

фронтом. В остальном они не соглашаются  везде, где только можно.  Вышеуказанные  статьи этих

 

двух авторов,  опубликованные в изданной Хариольфом Оберером «Kant: Analysen-ProblemeKritik», образуют интереснейшую дискуссию, посвященную интерпретации второй дефинитивной

 

статьи. 

 

                                         

 

некоторых шагов в случае опасности  для гражданского состояния внутри самого

 

государства.  В связи с этим исторический процесс приближения  к конечной

 

цели вечного мира рассматривается  Кантом как длительный и поэтапный

 

[100,292].. «Кантова теория полноценного  правового мира  (имеется в  виду

 

позитивный мир как антоним войны –  Е.В.)  основывается на двуступенчатом

 

праворазумном контрактуализме»

 

22

 

, -  кратко и четко подвел  итог Вольфганг

 

Керстинг.  Проведение аналогии между  индивидуумом и государством в

 

естественном состоянии и соответствующие следствия этой аналогии для

 

решения вопроса о политическом устройстве стали одним из объектов критики

 

позиции Канта в современной  нам философской дискурсе. 

 

Кант аргументирует от противного,  отсекая непринимаемые им варианты.

 

Модель единого унитарного мирового государства (Weltstaat)  философ

 

категорически отвергает по причине  философско-правового характера.  Он

 

указывает на опасность деспотизма, которому будет невозможно противостоять

 

ввиду его монополии на силу и  отсутствия ему равных.  Праву и свободе 

 

угрожает опасность быть утерянными на этом  «кладбище свободы»

 

23

 

. «Идея

 

международного права», -  по мнению Канта, - «предполагает раздельное

 

существование многих раздельных государств,  независимых друг от друга.

 

Несмотря на то,  что такое состояние само по себе есть уже состояние войны

 

(если федеративное объединение  государств не предотвращает  возникновения

 

военных действий),  все же оно,  согласно идее разума,  лучше,  чем  слияние

 

государств в единую державу,  превосходящую другие и переходящую во

 

всеобщую монархию, так как с  увеличением сферы правления  законы все более

 

и более теряют свою силу и бездушный  деспотизм, искоренив зачатки добра, в

 

конце концов превращается в анархию»

 

24

 

.

 

Кант отказывается и от идеи мировой  республики,  характеризуемой

 

элементами супранациональной  государственности на основе всеобщего

 

частичного отказа от государственного суверенитета [127,72].  Кенигсберский

 

мыслитель изменяет свою позицию, выраженную в более ранних произведениях.

 

Идея мировой республики, „государства народов» (Völkerstaat),  кажется

 

логически связанной как с развернутой  теорией общественного договора, так и с

 

категорическим императивом права. „В соответствии с разумом в отношениях

 

 

                                                                                                                                                  

 

государств между собой не может  никакого другого способа выйти  из

 

свободного от закона состояния  войны, кроме как отречься подобно  отдельным

 

людям от своей дикой  (не основанной на законе)  свободы,  приспособиться    к

 

публичным  принудительным  законам  и образовать таким путем  (разумеется,

 

постоянно расширяющееся)  государство  народов (civitas gentium),  которое в

 

конце концов охватит все народы земли»

 

25

 

.  Тем не менее переход  людей из

 

естественного состояния в состояние  правовое,  государственное,  не может

 

служить примером для государств и вести к копированию

 

внутригосударственного порядка  на межгосударственном уровне.  Государство

 

народов само по себе нелогично, так  как его осуществление будет  находиться  в

 

противоречии с самим существованием государств-членов. „В этом заключалось

 

бы противоречие,  ибо в каждом государстве существует отношение  высшего

 

(законодателя)  к низшему  (повинующемуся,  т.е.  народу);  многие же народы  в

 

государстве (так как мы рассматриваем  здесь право народов по отношению  друг

 

к другу,  поскольку они образуют отдельные государства и не должны быть

 

слиты в одно государство) составляли бы только один народ , что противоречит

 

предпосылке“

 

26

 

.  На пути стоит догма государственного  суверенитета,  в

 

противоречии с которой находится, по мнению Канта, идея государства народов.

 

Государства, «исходя из своего понятия  международного права, …  не хотят

 

этого, отвергая тем самым in hypothesi то, что верно in thesi“

 

27

 

. Государственный

 

суверенитет как постулат международного права вынуждает Канта отказаться от

 

положительной идеи мировой республики и приводит его к идее  „негативного

 

суррогата союза“

 

28

 

. Таким образом  из трех  вариантов мирового политического

 

устройства на пути достижения мира Кант останавливается на наиболее

 

„слабом“ конфедеративном решении „союза народов“ (Völkerbund). Государства

 

должны объединиться в союз на основе договора,  который,  однако,  не будет

 

предполагать никаких государственных  характеристик и принуждающего

 

авторитета.  Действие договора должно основываться исключительно на

 

моральном самоограничении правительств [см. 8,150-153; 14,42-44; 102,296].

 

В «Вечном мире» Кант указывает  на три эмпирические тенденции, которые

 

могут объяснить,  почему договорное объединение в союзе народов

 

 

                                         

 

соответствует интересам государств.  Во-первых,  Кант указывает на мирную

 

природу республик

 

29

 

;  во-вторых,  на силу  «духа  торговли»,  несовместимого с

 

войной

 

30

 

; и, в-третьих, на влияние публичности,  гражданского обмена мнениями

 

и свободы слова

 

31

 

. Эти три обстоятельствами являются, по Канту,   гарантиями

 

мира

 

32

 

.  

 

  «Метафизические начала правового  учения» (1797)  указывают,  с одной

 

стороны,  на позицию Канта,  содержащуюся уже в  «Вечном мире».  Кант

 

различает сообщество народов,  образующееся аналогично тому,  как народ

 

образует государство («allgemeinen Staatenverein (analogisch mit dem, wodurch ein

 

Volk Staat wird)“,  и  «постоянный  конгресс государств» («den permanenten

 

Staatenkongreß“)  как свободное и  в любое время могущее быть расторгнутым

 

соглашение государств.  Последнее  он считает единственно возможным.  С