Дипломатическаятическая служба Германии

Особенно  ярко германская тактика маскировки своих агрессивных устремлений заключением «дружественных» договоров проявилась в канун Второй мировой войны. Гитлер широко прибегал к лживым заверениям о миролюбии Германии, готовя большую войну в Европе. В одной из нацистских брошюр того времени говорилось: «Пацифизм является средством борьбы и служит делу подготовки к войне. Усыпляя противника мирными фразами, пацифизм стремится заставить его пренебречь своим вооружением. Усыпляющий туман, который наводится перед противником, пригоден также для того, чтобы прикрыть им свои собственные вооружения».

Ложь нацисты  вообще считали одним из самых  сильных средств воздействия  на общественность и широко пользовались им. Известно изречение Гитлера: «В больших размерах лжи всегда заключается известный фактор, возбуждающий доверие... Широкая масса народа в глубочайшей основе своего сердца... при примитивной простоте своего духа легче становится жертвой большой лжи, чем лжи маленькой. Ведь сама эта масса иногда, конечно, лжет в малом, но она слишком бы устыдилась большой лжи». Гитлер лгал масштабно, крупно.

Хрестоматийным  примером коварства гитлеровской политики считается заключение пакта о ненападения и последующее нападение на Советский Союз. Столь же лживой была политика Германии в отношении Чехословакии и Польши, а также других государств, в отношении которых последовательно осуществлялись акты агрессии.

Бисмарк широко использовал метод давления и  шантажа и нередко добивался успеха. Перед началом австро-прусской войны Бисмарк внимательно наблюдал за позицией России, рассчитывая на ее нейтралитет в этом конфликте. На каком-то этапе он, однако, узнал, что при дворе российского императора начинают зреть настроения в пользу Австрии. Обеспокоенный Бисмарк по неофициальным каналам довел до сведения царя, что в таком случае Пруссия «разнуздает» польский мятеж. Это была серьезная угроза для России, хотя реальность ее реализации была не велика. Тем не менее, угроза возымела свое действие, и Петербург прекратил всякую активность в пользу Австрии.

Особенно  нагло и прямолинейно к методам  давления и шантажа прибегала гитлеровская дипломатия. Это ярко проявилось в период подготовки Мюнхенского соглашения в 1938 г. Гитлер от одного раунда переговоров к другому наращивал свои требования к Чехословакии, видя мягкотелость и уступчивость англичан, не стесняясь устраивать истерики в присутствии британского премьера. Англичане уступили домогательствам фюрера, и через полгода Германия полностью оккупировала Чехословакию.

В период фашизма  германская дипломатия «обогатила» свои арсеналы самыми одиозными и недостойными методами ведения дел на международной арене. Обман, ложь, коварство и фальсификация, грубое давление и шантаж стали постоянными инструментами германской дипломатии. Ее действия были подчинены главной цели — установлению мирового господства гитлеровского рейха, и во имя этого все средства считались допустимыми.

Активное  участие руководителей гитлеровской дипломатии в осуществлении преступной политики германского фашизма на международной арене привели их на скамью подсудимых на Международном Нюрнбергском трибунале, а глава германской дипломатической службы фон Риббентроп был приговорен к смертной казни вместе с другими главными немецкими военными преступниками.

Разгром гитлеровской Германии надолго вывел эту страну из числа активных игроков на международном дипломатическом поле. МИД Германии был ликвидирован, как и другие государственные структуры рейха, участвовавшие в проведении преступной политики агрессии и насилия. Немецким дипломатам пришлось переквалифицироваться и заняться другой деятельностью. Верховную власть в Германии взяли на себя победители во Второй мировой войне — СССР, США, Великобритания и Франция, осуществлявшие в своих зонах оккупации всю полноту административного управления, а применительно ко всей Германии — определявшие направления ее будущего развития. Разногласия между союзниками не дали, однако, возможности выработать в тот период окончательное урегулирование в отношении Германии.

Современная дипломатия Германии

Оккупационные власти осуществляли управление не только внутренними, но и внешними делами Германии. Лишь после образования на территории оккупационных зон в 1949 г. двух германских государств и постепенной передачи им державами-победительницами функций управления стала заново создаваться германская дипломатическая служба, одна — в ФРГ, другая — в ГДР. Однако и после этого два германских государства были существенно ограничены в проведении внешней политики, поскольку сохранялся жесткий контроль со стороны окк>пационных держав. В то время речь еще не могла идти о самостоятельной внешней политике германских государств и о формировании каких-то присущих только им методов и технологий внешних сношений.

Даже после  формального возвращения им суверенитета и снятия в середине 50-х годов ограничений, установленных победителями, их внешняя политика формировалась под сильным влиянием государств-патронов. ФРГ стала членом НАТО, а ГДР — Варшавского договора, и принадлежность к противостоящим военно-политическим блокам на долгие годы определила направленность внешней политики одного и другого германских государств.

В послевоенный период западно-германская дипломатия формировалась как дипломатия противостояния и конфронтации. «Холодная война» диктовала свои законы, и МИД ФРГ и его сотрудники были весьма активными и жесткими проводниками политики НАТО. Конфронтационный стиль германской дипломатии этого периода усиливался фактом раскола страны и непримиримой настойчивостью МИД ФРГ в осуществлении доктрины Хальштейна. Бонн широко использовал методы политического давления, экономические и финансовые рычаги для того, чтобы удержать другие государства от установления дипломатических отношений с ГДР.

Германская дипломатия была одним из наиболее активных отрядов Запада в проведении политики гонки вооружений, длительное время блокировала усилия по разрядке напряженности и развитию мирного сотрудничества. В Бонне упорно придерживались тезиса, что главной причиной напряженности является раскол Германии, поэтому основные усилия международного сообщества должны быть направлены на его преодоление, и лишь после этого можно переходить к осуществлению практических шагов по разрядке напряженности.

Эпоха разрядки смягчила стиль германской дипломатии, в значительной мере сориентировала ее на поиски взаимоприемлемых вариантов решения острых международных проблем. Однако полного очищения от конфронтационности времен «холодной войны» не произошло.

Связанное членством  в НАТО, правительство ФРГ не предпринимало попыток проводить какой-то самостоятельный курс, способный вызвать раздражение на Западе. В тоже время, западно-германская дипломатия имела свою специфическую цель, на достижение которой была сфокусирована политика Бонна. Эта цель — объединение Германии на своих условиях. И они не скрывались. Речь шла о фактическом поглощении ГДР, ликвидации существовавшего там строя и включения всей Германии в систему западных союзов.

Аденауэр  и его преемники понимали, что  достижение такой цели без поддержки западных союзников по НАТО нереально. Им было также ясно, что даже для союзников объединение не является приоритетной задачей. Памятуя недавнее прошлое, ни Лондон, ни Париж не желали восстановления у себя под боком мощного германского государства. Осознавая это, в Бонне стремились демонстрировать в отношении союзников, особенно Вашингтона, Парижа и Лондона, полную лояльность и отсутствие каких-либо амбиций на самостоятельность и выход из-под их опеки. В этих целях активно эксплуатировалась идея европейского единства. Правительство ФРГ настойчиво продвигало тезис, что объединение должно стать одним из составных элементов европейской интеграции, а объединенная Германия — составной частью единой Европы. Тем самым союзникам давали понять, что в рамках единой Европы Германия не может представлять для них какой-либо угрозы, что с помощью механизмов единых политических, экономических и военных структур они вполне смогут контролировать Германию.

Помимо «успокоения» союзников этот тезис преследовал  и вполне прагматическую цель — побудить их к активной поддержке своей политики достижения германского единства, коль скоро это элемент общей стратегии Запада.

В условиях «холодной  войны» Запад принял предложенную ФРГ конструкцию. Но это было сделано не из особого расположения к Германии, а, прежде всего потому, что она ставилась в жесткую зависимость от поддержки НАТО и оставалась под контролем альянса на обозримый период. В действительности же на Западе не особенно торопились объединять Германию.

Таким образом, западно-германская дипломатия эффективно использовала в своих интересах сложившуюся в Европе в годы «холодной войны» ситуацию и сумела обеспечить своей политике поддержку союзников, в том числе и в период начавшейся в 80-е годы разрядки напряженности.

Объединение страны было одним из важнейших, хотя и не единственным направлением, по которому развивались усилия боннской дипломатии. Другим ее приоритетом было всемерное ослабление ГДР, подрыв ее экономической стабильности, предотвращение международного признания второго германского государства. Эта политика Бонна имела лишь частичный успех. Усилиями СССР и других государств «доктрина Хальштейна» была сломлена и ГДР, наряду с ФРГ, стала в 1973 г. полноправным членом ООН, получив широкое международное признание. Однако в противоборстве на экономическом пространстве ГДР не смогла выдержать конкуренции с ФРГ.

С началом  разрядки международной напряженности  ФРГ модифицировала свою политику в отношении ГДР. Хотя в Бонне никогда не отказывались от претензии на единоличное представительство интересов «Германии в целом» и от политико-пропагандистского давления на ГДР, с середины 70-х годов правительство ФРГ в рамках «новой восточной политики» стало осторожно налаживать контакты с ГДР, стремясь с их помощью «размягчить» ее режим. Выделялись кредиты, финансировалось строительство коммуникаций, стимулировалось, в том числе с помощью финансовых средств, оживление «человеческих контактов». Эти методы «мирного наступления» на ГДР приносили свои плоды, способствуя политической и экономической дестабилизации республики.

Менее успешными  были попытки западно-германской дипломатии добиться решения другой «национальной задачи» — признания существования Германии в границах 1937 г., которые и должны были стать границами объединенной Германии. Постановка такой задачи фактически означала претензию на пересмотр сложившихся в Европе границ. Поэтому так прямолинейно и грубо эта задача официальными властями не формулировалась. Роль глашатаев «национальной цели» отводилась крайне правым политическим силам в стране.

Правительство же ФРГ ограничивалось тем, что отказывалось безоговорочно и прямо фиксировать в договорной форме

окончательность существующих германских границ, ссылаясь на необходимость решения этого  вопроса в рамках мирного урегулирования. Наряду с этим, Бонн активно пробивал при выработке Хельсинкского Заключительного Акта идею включения в раздел принципов взаимоотношений государств возможности изменения границ «мирным путем и по договоренности». Этого Бонну удалось добиться.

Дипломатическая служба ГДР в течение 40 лет существования республики работала над решением иных по содержанию задач, отвечающих ее интересам и вписывающихся в общую политику стран Варшавского договора. Прежде всего, это была задача обеспечения международного признания ГДР и упрочения ее позиций на международной арене, укрепления влияния ГДР в самом Варшавском договоре. Дипломатия ГДР проявила при этом немало настойчивости, умения, гибкости и высокого профессионализма, доказав, что является одной из наиболее сильных и квалифицированных дипломатических служб в мире.

Было бы, однако, преувеличением считать, что объединение Германии стало исключительно результатом действий германской дипломатии, хотя она активно работала над решением этой задачи весь послевоенный период. Тем не менее, в течение почти полувека усилия дипломатии ФРГ оставались тщетными. Выдвигавшиеся Бонном условия не только не находили понимания на востоке континента, но не получали весомой поддержки со стороны союзников, которые ограничивались в основном декларациями солидарности.

Лишь после  того, как развивавшиеся в Европе политические процессы привели к глубоким деформациям в общественном и государственном устройстве в Восточной Европе и в Советском Союзе, к изменению подходов советского руководства к проблеме объединения Германии у правительства ФРГ появилась возможность реализовать свои планы создания единого германского государства. Дипломатия ФРГ лишь умело воспользовалась предоставленным историей шансом, следуя завету Бисмарка — «успеть ухватить за край одежды пролетающую мимо фортуну». Г.Коль и Г-Д.Геншер, как и сам Бисмарк в 1871 г. не прозевали этот момент.

С объединением Германии начался новый этап в  истории ее дипломатии. Достигнутое единство страны добавило ей уверенности, настойчивости и жесткости в достижении поставленных целей. Заметно возросла международная активность Германии. Она стала вторгаться в области, которые ранее были для нее закрыты. Это ярко проявилось в политике Германии на Балканах, где она проявила завидное упорство в реализации своей претензии на влияние в этом регионе.

Политика  ФРГ на Балканах ясно показала, что  Берлин все больше стремится играть роль «координатора» внешней политики Европейского Союза, склоняя партнеров к поддержке своих стратегических и тактических решений возникающих проблем. Далеко не всегда это проходит гладко. Европейские государства с настороженностью следят за попытками ФРГ выступать в такой роли и по мере возможности стараются притормозить активность германской дипломатии, когда она становится излишне навязчивой.