Глобальные и региональные тенденции в проектной культуре

       «Тут—не только эстетика, но и чувство истории, и ощущение народной души, и восприятие в целом русской государственности, и какая-то трудно объяснимая', но непреклонная мысль: здесь, в Лавре именно, хотя и непонятно как, слагается то, что в высшем смысле должно называться общественным мнением, здесь рождаются приговоры истории... над всеми сторонами русской жизни.» . О столь же нерасторжимой связи человека и земли, человека и космоса свидетельствует и современное нам научное знание: исследования, основывающиеся на так называемом антропном принципе, разработанном в теоретической физике и являющемся эквивалентом принципа тождества макро- и микрокосма; возрождение символизма глобального, планетарного и космического сознания в политике, технике и искусстве; проведение аналогий между традиционной геомантикой и теорией голономных систем и так далее, и тому подобное. Одним словом, за теперешним регионализмом стоит древняя и почтенная культурная традиция.

       Рассматривая  далее проблемы регионального дизайна, его творческие концепции, способствующие воспитанию областнического сознания, будем полагать, что глубина исторической памяти, доступная творческой концепции, является одной из важнейших характеристик проектной культуры.

       Одной из разновидностей объектов регионального  дизайна можно назвать городскую  среду.

       Вообще говоря, город, городская среда, городской образ жизни лишь часть широкого класса поселенческих структур, которые для дизайна представляют не меньший интерес, чем город.

       Разговор  в этой статье пойдет о городской  среде вовсе не потому, что место  дизайну исключительно в городе, или что поселковая или сельская среда представляет меньший интерес для дизайна. Напротив, все, сказанное в этой статье о взаимоотношениях городской и предметной сред, можно распространить, с некоторыми оговорками, на любой тип поселения, но мы намеренно ограничимся примером городской среды.

       Кроме удобства рассмотрения, есть еще одна причина,_ благодаря которой сделанная оговорка необходима. Это —скрытая перспектива «столичности» и «западности». Прежде всего, считается, что степень выраженности городского начала в городе возрастает по мере роста его размеров, что, в конечном итоге, способствует выработке мнения о столице как об эталоне города как такового. А поскольку, во-вторых, именно столицы оказываются вместе с тем наиболее вестернизированными городами, то налет некой обобщенной, заочной «западности» воспринимается как непременный признак урбанизированности (в чем бы конкретно этот налет не выражался). Нужно сказать, что обе эти перспективы скорее из области предположений, так как тенденция планировать развитие всех поселений по типу крупнейших городов приводит к довольно серьезным издержкам, среди которых система проектирования городов, поселков и сел, не учитывающая в должной мере локальные потребности, а также исключение из системы проектирования многообразных форм развития поселенческих структур, которые свойственны странам Востока и Юга.   
 

       Содержание понятия региональности и взаимосвязь городской и предметной среды  

       Предметная  среда, являющаяся объектом  дизайнерского проектирования и исследования, составляет часть целостной городской среды, из которой она может быть тем или иным способом аналитически выделена. Чаще всего, когда речь идет только об объектах дизайна, вопрос о встроенности предметной среды в целостную материально-пространственную среду города не встает. Иное дело, когда рассматривается проблема «дизайн и городская среда» или когда ее элементы выступают в качестве объектов дизайнерского проектирования. Тут взаимосвязи предметной и городской сред из контекстуальных превращаются в объектные и вынуждают обратиться к какому-либо концептуальному представлению.                                           

       На  наш взгляд, в условиях переориентации проектной культуры с системного проектирования на средовое, с «сильной» проектности на «слабую» естественно попытаться взглянуть на интересующие нас объекты с точки зрения экологии, понимая под экологией не только науку, включающую изучение объектов природы, но содержащую также в качестве составных частей экологию человека, социальную экологию и экологию культуры.

       Исходная  схема взаимосвязи региональной городской среды с предметной средой опирается на представление  о многослойности средовых, пространственно-предметных объектов. Начав с ландшафтной  природной среды (т. е. с земли в буквальном смысле слова), мы будем включать в сферу рассмотрения все новые, все более выраженные в социальном и культурном отношении слои, где почва из условия существования постепенно становится символом духовного бытия человека.

       1. Первоначальный смысл понятия региональности и городской среды связан с ландшафтной локализованностью жизнедеятельности человека, всегда имеющей натуральную—пространственно-временную, материальную и энергетическую—выраженность.

       Включенная  в структуру поселения, предметная среда многими нитями связана с пространственными, геологическими и .даже геокосмическими особенностями местности, составляющими ее неповторимость; с водной и воздушной средой, также играющей немаловажную роль в создании облика поселения;

       с животным и растительным миром. Разумеется, речь идет о как-то приспособленной для обитания природе, причем степень ее, освоения—немаловажный показатель экологической и, одновременно, проектной культуры общества.

       До  той поры, когда экологическое  движение набрало силу и сформировалось распространенное ныне средовое, природо-сберегающее сознание, принято было огульно отрицать значение географического детерминизма для понимания характера общественного развития, причем чаще всего с той целью, чтобы отдать предпочтение детерминизму экономическому.

       Для авангарда проектной культуры сегодня  в высшей мере характерна установка  на максимально полное и в то же время деликатное проектное освоение природной среды, на формирование небезучастного отношения к ее слагаемым. Можно даже говорить об экологическом диалекте проектной культуры, существенно отличающемся от технологического, системно-рационального диалекта, которому было свойственно явное равнодушие и даже неприязнь ко всему первоприродному.

       В этом смысле можно говорить о сближении проектной культуры с дизайном. Природе каждой местности, каждого этнокультурного региона соответствуют свои вещные архетипы, особая форма пространственности. Природа поставляет для предметного творчества автохтонные материалы, изделия из которых свидетельствуют об органической связи предметной среды с природной; каждая местность отличается своей неповторимой цветовой палитрой, гармонией природных состояний, и в этой атмосфере, как полагал К. Петров-Водкин, происходит художественное освоение мира.

       Переживание глубинной связи предметного  творчества с природной средой, восприятие ее качеств и составляющих как величайших ценностей жизни было свойственно всему народному творчеству, включая ремесла. Если полагаться на свидетельства А. Платонова, отношение к материалу, орудиям и условиям труда рабочего человека, выросшего в атмосфере традиционного народного почитания «трудничества», было еще совсем недавно иным. К сожалению, в советский период нашей истории вместе со снижением общего уровня культуры произошло весьма сильное разрушение норм трудовой этики, культуры труда. (Что звучит весьма парадоксально в отношении страны, гордо провозгласившей, что «владыкой мира будет труд».)

       Сегодня ситуация, кажется, меняется. Нельзя сказать, что процесс экологизации отечественного дизайна необратим, что поэтика синтетических материалов и технологических структур навсегда вытеснена из нашей действительности, однако же и «брать милости у природы» с мичуринской прямотой вряд ли кто сегодня станет, не боясь быть схваченным за руку.

       Некоторым национальным традициям дизайна  свойственны и чувство прнродосообразности, и, что весьма важно, чувство свободы. «Прогуливаясь, катаясь на лодке  или яхте, взбираясь на горы и  обозревая формы природы, человек  знает, что означает чувствовать себя свободным»,— пишет Т. Перианен. В вопросе отношения к природе «...Финляндия занимает особое место среди индустриально развитых стран... Мы могли бы действовать более решительно в науке, искусстве и в промышленности, лидируя в поиске решения экологических проблем, и получать от этого как экономические, так и культурные выгоды, но при этом нам пришлось бы поступиться нашими уверенностями и идентичностью» .

       Японский  дизайн также рождается, по свидетельству  М. ёси-ды, «...как резонанс между открытиями и наблюдениями человека за природой и его тонким чувством восприятия и реагирования...», ощущение глубокой одушевленности вещного мира, уходящее корнями в глубину веков и природу, «...сохраняется без изменений в нынешней культуре индустриального общества. В ремесленную эпоху люди верили в рождение и смерть инструментов. ...Такое олицетворение инструмента и машины побуждает человека жить в союзе с ними. Вот почему необходимо, чтобы в дизайне продукции выражались человеческие чувства, каким бы высокомеханизированным не было производство» .

       Городская среда как часть природной  пока составляет объект изучения, главным образом, географов, экологов - природо-хранителей, медиков, но не исследователей дизайна. Думается, что по мере намечающегося развития в недрах науки о дизайне особой дисциплины «проектной экологии» будет возрастать и внимание к природным составляющим предметной среды. Некоторое свидетельство в пользу такого предположения можно уже сейчас видеть в работах по эргодизайну и проектной антропологии .

       Ну, а там, где дизайн—в лице художественного  проектирования—направлен на решение проблем экологии, теснейшее переплетение природной и предметной сред в структуре поселения неизбежно .  

       2. Другое значение понятия региональное™  связано с типом расселения, с особенностями архитектурно-планировочной, пространственно-предметной среды проживания, рукотворной части человеческого окружения.

       Тип расселения (очаговый—в северных районах, оазисы—в ряде районов Средней Азии, мелкопоселковый—в некоторых других районах), соотношение городских и сельских поселений,. характер и темпы процессов урбанизации и реурбанизации, состояние систем обслуживания и коммуникации—важнейшие составляющие регионального образа жизни.

       Для правильного понимания этого значения региональности необходимо выйти за пределы распространенного урбанистического сознания. Как замечает В. Л. Глазычев, «...до последнего времени многие пытаются вывести свои представления о городской среде на основании одного лишь опыта существования в городах только нашей эпохи, игнорируя богатейшую культурно-историческую типологию поселений, отразившуюся в истории культуры...», не учитывая того, что «...наиболее мощным средством рефлексивной фиксации отношения к городской среде, ее понимания остаются литература, живопись, прочие искусства» .

       Проектосообразность поселенческого аспекта региональности связана, на наш взгляд, не столько  с плотностью и комплексностью тех или иных социально-функциональных связей (в их сетевом и средовом выражении), сколько со специфическими качествами пространства, свойственными сильно урбанизированным поселениям. Заселенность—то же самое, что и обжитость, обитаемость. Степень свободы и порядка, присущая данному жизненному миру, наглядно выражается в качествах пространственности предметной среды, в ее структурных особенностях, которые прежде всего и имеются в виду, когда заходит речь о типах поселений.

       Конечно, пространственность агломерации или  города по своим масштабам мало сопоставима  с пространственностью дома или отдельной вещи, к чему, собственно, дизайн имеет непосредственное отношение. Но не будем спешить с выводами. Ведь пространственность—это наглядно воспринимаемый тип целостности (среды, образа жизни, культуры), а как таковая, она независима от масштаба и может пронизывать материальные объекты любого размера, любой сложности. На этом свойстве пространственности основаны, например, понятие стиля и стилевое единство предметной и образной среды.

       Обобщенное  понятие заселенности, обитаемости  жизненного мира выявляет структурно-пространственный смысл понятий «планировочные структуры», «процессы урбанизации» и прочих известных эмпирических обобщений из этой области.

       Вписанный в ландшафт, градостроительный, планировочный  слой поселения включает в себя некоторые инженерные сети (системы) и связан с типом строительной индустрии, обеспечивающей определенную технологию возведения, реконструкции и сноса архитектурных сооружений.

       Планировочный слой среды непосредственно определяет пространственно-временную динамику городской жизни, обусловленную физическими перемещениями человека и других объектов. Ежедневно перемещаясь в пространстве поселения, человек пересекает границы несхожих по местоположению и назначению планировочных зон, его маршруты пролегают в различные учреждения обслуживания, к месту работы или жительства, в ходе этих перемещений человек осуществляет целевую деятельность или поведение иного рода. Повседневное чередование состояний перемещения и пребывания осуществляется в определенном ритме. Чувство ритма, а вслед за ним и более развитые формы времясознания являются средством восприятия среды, ее структурных, гармонических качеств.

       Мы  имеем в виду ритм не только как  качество пространственной композиции среды, но и как нечто большее—как качество образа и стиля жизни. «Ритм,—говорил А. Белый,—нечто организующее, где часть берется в соотношении к целому... ощущение себя в целом...», в жизни, в среде, в каждом мгновении, в каждом местопребывании, это «...динамическая сила культуры...», которая сама есть только «...выражение ритма... Если ритм—музыка, то культура—текст этой музыки...» . Чувство ритма,—говорит Т. Перианен,—оказывает огромное воздействие на общий строй жизни. Плохо упорядоченная среда приводит к аритмии средового поведения. «Хорошо спланированный и функциональный город вызывает чувство единения с ним и восхищения перед достижениями человечества, А... плохая, вырожденная, социально дезорганизованная городская и производственная среда вызывает чувство тревоги, страха, агрессии, отклонения в поведении и развитии, безразличие.» .