Цели и инструменты кредитно-денежной политики

 

В частности, в Европе миграции варварских германских племен заметно  снизили уровень агрикультуры и потребовалось несколько столетий, прежде чем новые народы освоили агротехнику античного Рима. Регресс ощущался вплоть до Х в., когда, наконец, начались решительные сдвиги: колесный плуг с отвалом и трехпольный севооборот позволили выращивать высококалорийные, с высоким содержанием белков культуры - бобы, чечевицу, горох, а распространение новой упряжи помогло увеличить площадь обрабатываемых земель и повысить урожайность (Сказкин,1973; Ле Гофф,1992).

 

Однако уже тогда "начинает осознаваться новое эксплуататорское отношение к природе"" что  отразила реформа календаря Карлом Великим, который дал месяцам  имена, говорящие о прогрессе  земледелия. Миниатюры с изображением сельских работ радикально меняются: если раньше двенадцать месяцев олицетворялись пассивными аллегорическими фигурами, то "в новых календарях они  изображаются в виде пахарей, жнецов, лесорубов, мясников, то есть в виде человеческих фигур, занятых покорением мира. Человек и природа здесь  разведены, человек выступает в  роли хозяина природы" (Уайт,1990, с.190). Эта точка зрения известного американского  медиевиста представляется все же излишне жесткой; напротив, слишком благостным выглядит высказывание виднейшего индонезийского социоантрополога и культуроведа: "Мнение, что человек должен жить в согласии с природой, весьма обычно в духовном складе индонезийских крестьян" (Koentjaraningrat,1974,p.45). Решает в итоге практика, зависящая от применяемых орудий труда, плотности населения, степени хозяйственной освоенности территории и других факторов. Однако восточная деревня чаще европейской сталкивается с повышенной хрупкостью ландшафтов и, главное, с необходимостью регулирования гидрологического баланса полей, что требовало коллективных природозащитных действий крестьян.

 

Сравнительно недавно  исследователи обратили внимание на сложность взаимоотношений земледельческих  обществ, которые не только обогащали  друг друга по производственной линии, но и конкурировали между собой  с далеко идущими последствиями. Особенно это касается встречи населения  доколумбовой Америки с европейцами. Демографический рост на континенте исторически был ограничен нехваткой  протеинов животного происхождения, а белковый компонент растительной пищи также уступал по качеству тому, который содержится в злаках Старого  Света. Пришельцы, доставившие с  собой из Европы домашний скот и  пшеницу, получили поэтому важные преимущества и начали вытеснять индейцев с их территорий примерно так же, как на заре становления производящего хозяйства земледельцы и скотоводы осуществляли свою экспансию за счет угодий, занятых охотниками и собирателями (Березкин, 1991).

 

Вопрос о закономерностях  перехода от одной системы ведения  сельского хозяйства к другой, которая может обеспечить средствами к существованию более плотное  население в рамках традиционной экономики, давно приобрел актуальность. Согласно классическому представлению  о факторах эволюции в "доиндустриальных" обществах аграрного типа численность  населения на определенной территории выступает функцией наличных естественных ресурсов и господствующей технологии производства продовольствия; демографический  рост прекращается у той или иной пороговой величины и возобновляется только после того, как эта технология будет изменена и соответственно повысится "емкость территории".

 

В соответствии с новыми воззрениями  интенсификация сельского хозяйства  в традиционных обществах выступала  не толчком, а следствием роста населения, и в современных развивающихся  странах (как и в европейских  странах до промышленной революции) отмечается немало случаев, когда снижение его плотности сопровождается возвратом  к экстенсивному земледелию. Смысл  интенсификации состоит не в экономии труда на единицу продукции, а  в экономии земли, в соответствии с этим происходит и освоение разных типов инвентаря и агротехники. Даже в наши дни переход к более  интенсивным системам ведения хозяйства  совершался далеко не всегда, и некоторые  народы не только не создают, но и не перенимают более развитые формы  и приемы агропроизводства из других обществ, с которыми они поддерживают контакты. Причину видят в том, что при низкой плотности населения  собирательство и залежное (подсечно-огневое) земледелие обеспечивают большие сборы  на единицу труда, чем принято  считать. Те, кто занимается этими  видами деятельности, имеют мало поводов  изменять их, пока плотность населения еще позволяет использовать старую технологию (Boserup,1965).

 

Развитие производительных сил и усиление специализации  в отрасли отнюдь не означают, как  это иногда утверждается (Никишин,1962), ослабление влияния естественных факторов на географию сельского хозяйства. Некоторые его виды нередко действительно  порывают непосредственные связи с  ближним природно-ресурсным окружением - бройлерное птицеводство, откормочное  свиноводство и даже, случается, молочное скотоводство (так, в США имеются  молочные фермы, которые покупают весь корм на стороне). В целом, однако, усиление ориентации на возделывание рыночных культур в сочетании со снижением  доли транспортных издержек в себестоимости  продукции ведут ко все более тщательному учету физико-географических условий. Один из основоположников американской агрогеографии О.Бейкер (Baker,1921) писал по этому поводу, что воздействие природных агентов на сельское хозяйство вместо того, чтобы смягчаться с прогрессом науки и техники, усложняется. Рост товарности в отрасли и вытекающая отсюда резкая конкуренция между аграрными районами делают производство любой культуры чувствительным даже к малейшим природным плюсам и минусам данной территории и вызывают сдвиги в размещении культур или в использовании земли с быстротой, неизвестной в прежние времена.

 

Одним из важных слагаемых  рыночного хозяйства в подобных случаях становится доступ к источникам научно-технической информации и  получение рекомендаций от специалистов, хорошо знакомых с местной обстановкой, то есть открытость внешним связям. Всеобщность научного знания применительно  к сельскохозяйственной сфере подвергается особенно тяжелым испытаниям, поскольку  размытым оказывается критерий повторяемости  явлений в сходных условиях. Если в промышленности и на транспорте единые передовые технологические  решения обычно оправдывают себя в разных частях планеты, то в агропроизводстве это не проходит: еще прекрасный знаток русской деревни последней  четверти ХIХ в. А.Н. Энгельгардт подчеркивал, что "кто хозяйничает" по "агрономии", тот разоряется" (Энгельгардт,19, с.90). В данном высказывании нет отрицания постулатов науки. Естественно, что закон Либиха о лимитирующем урожайность факторе носит всеохватный, глобальный характер, но в реальной действительности обнаруживает себя в столь многообразных формах, что для земледельцев его универсальность становится исчезающе малой.

 

Известный экономист Дж.Гэлбрейт имел основания для утверждения: "Ни одно сколько-нибудь значительное нововведение не исходит от отдельного фермера. Если бы не правительство и фирмы-производители сельскохозяйственных машин и химических средств, сельское хозяйство пребывало бы в состоянии технического застоя" (Гэлбрейт,1976), с.80). Ибо спонтанное развитие длится слишком долго, чтобы на него могла ныне рассчитывать сельская местность. Поэтому ей не обойтись без процесса заимствования, а от инноваций требуется адекватность той среде, в которую их предстоит имплантировать. Сложности возникают по той причине, что деревенская ферма не уподобляется черному ящику, пассивно воспринимающему нововведения, поступающие извне, и необходимо понять собственную логику ее поведения.

 

Литература:

 

Бааш Э. История экономического развития Голландии в ХII-ХYIII веках. М.,1949.

Березкин Ю.Е. Инки. Исторический опыт империи. Л.,1991.

Бернал Дж. Наука в истории общества. М.,1956.

Гегель Г. Работы разных лет. М.,1970.

Гэлбрейт Дж. К. Экономические  теории и цели общества. М.,1976.

Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. М.,1992.

Маршалл А. Принципы политической экономики. Т.III. М.,1984.

Никишин И.И. К теории специализации, районирования и размещения сельского  хозяйства // Вопросы народного хозяйства  СССР, М.,1962.

Павлов И.П. Полное собр.соч.Т.3. М.-Л,1949.

Русский литературный анекдот  конца ХYIII - начала ХIХ века. М.,1990.

Сказкин С.Д. Очерки по истории  западноевропейского крестьянства в средние века // Избранные труды  по истории. М.,1973.

Стучевский И.А. О первичных  классовых формациях и азиатском  способе производства // Общее и  особенное в историческом развитии стран Востока. М.,1966.

Тоскин В.С. Скотоводство у сюнну по китайским источникам // Вопросы истории и историографии  Китая. М.,1968.

Уайт Л.И Исторические корни нашего экологического кризиса // Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М.,1990.

Чаянов А.В. Избранные труды. М., 1993.

Человек, общество и окружающая среда. М.,1973.

Энгельгардт А.Н. Из деревни. М.,1966.

Baker O.E. The increasing importance of the physical conditions indetermining the utilization of land for agricultural and forest production in the United States // Annals of the Association of American Geographers. Vol.11,1921,№1.

Boserup E. The conditions of agricultural growth. The economics of agrarian change under population pressure. L.,1965.

Famoriyo S. Principles of rural land tenre systems in Nigeria // Nigerian Geographical Journal, 1977, №1.

Koentjaraningrat R.M. Bunga rampai kebudayaan, mentalitet dan pembangunan. Jakarta, 1974.

Kramer F.L. Edward Hahn and the end of the "three stages of man" // Geographical Review". Vol. 57, 1967, №1/

Lent H. Agriculture USA. America's most basic industry. N.-Y.,1968.

Riggs F.W. Administration in developing countries. The theory of prismatic society. Boston, 1964.

Suret-Canale J. Problemts theorigues de l' etude des premieres societes de classes // Recherches internationales a la luminaire du marxisme. 1967, №57-58.

 

 

 

3К определению понятия  «денежно-кредитная политика» применяют  разные подходы. По определению  Э.Дж. Долана, «в это понятие включаются  все действия правительства, которые  влияют на количество денег,  которые находятся в обращении». Другими словами, денежно-кредитная  политика представляет собой  комплекс мероприятий регулирующего  влияния, направленных на смену  денежной массы в обращении.  Денежно-кредитная политика призвана  оказывать непосредственное влияние  на ликвидность банковской системы  и, на деловую активность.

 

Другие авторы трактуют денежно-кредитную  политику как один из двух ведущих  средств (другой - фискальная политика), с помощью которого органы власти в рыночной экономике регулярно  влияют на темп и направление общего экономического роста, включая не только уровень валового продукта и занятости, но и общий уровень роста или  падения цен.

 

Более полным и точным определением денежно-кредитной политики есть понимания  ее как комплекса взаимосвязанных, направленных на достижение определенных целей мероприятий по регулированию  денежного рынка, который осуществляет государство через свой центральный  банк.

 

Законом «О Национальном банке  Украины» определено: «денежно-кредитная  политика - комплекс мероприятий в  сфере денежного обращения и  кредита, направленных на регулирование  экономического роста, сдерживание  инфляции и обеспечение стабильности денежной единицы Украины, обеспечение  занятости населения и выравнивание платежного баланса».

 

Денежно-кредитную политику часто называют монетарной, поскольку  она является политикой в сфере  управления количеством денег в  обращении. Социально-экономическими предпосылками проведения монетарной политики есть наличие банковской системы  и денежно-кредитных отношений.

 

Эффективно функционирующая  денежная система оказывает содействие максимальному использованию материальных и трудовых ресурсов, и, наоборот, разбалансированная денежная система поднимает кругооборот  доходов и расходов, вызывая резкие колебания уровня производства, занятости, цен.

 

Повышенное внимание к  денежно-кредитной политике как  инструмента обеспечения «вечного процветания», которая властвовала в 20-х годах XX ст., изменилась после кризисных потрясений 30-х гг. общим пессимизмом и недоверием к эффективности денежно-кредитного регулирования.

 

В 50-х годах в западных странах состоялась резкая активизация  денежно-кредитных инструментов. Деньги снова заняли ведущее место в  программах экономической стабилизации, но взгляды на оптимальную стратегию  использования денежных инструментов были резко полярными.

 

На сегодня теоретические  проблемы денежно-кредитной политики также являются полем для острых дискуссий между разными экономическими школами. Главный раздел пролегает между кейнсианским подходом, который воплощает идею оперативного использования денег как инструмента ежедневного управления экономической конъюнктурой и стимулирования экономического роста, и монетаризмом, который осуждает подобные манипуляции в денежной сфере, которые ведут, по мнению авторов этой доктрины, к усилению производственных противоречий и диспропорций и декларируют действия стихийных рыночных стабилизаторов.

 

Теория кейнсианства, как  известно, сформировалась в 30-40-х годах  и быстро заняла ведущее место  в теоретической литературе и  программах экономической политики. Монетаризм вышел на арену позднее, в 50-середине х лет, и длительное время был объектом скептического  отношения и нападок со стороны  академических и правящих кругов ведущих государств. Провозгласив лозунг «Деньги имеют значение», монетаристы  дали сильный импульс развития денежных исследований.

 

Общим методологическим подходом кейнсианцев является концепция  активной макроэкономической политики, которая необходима для стабилизации внутренне нестабильной экономики. Кейнсианцы утверждают, что рыночная экономика лишена механизма, который  обеспечивает ее стабильность. Проведение фискальной и денежно-кредитной  политики необходимо для смягчения  прохождения экономикой резких подъемов и спадов, которые сопровождают ее развитие при прохождении фаз  делового цикла, причем монетарная политика рассматривается как вторичная  относительно фискальной.