Б) мифологические элементы (King of All Birds, Ворон Воронович, Кащей Бессмертный и т.д.): 8 контекстов в русском, 3 контекста в английском – в текстах традиционных сказок, в текстах фантастических романов отсутствуют. Мифологические образы (преобразованный славянский пантеон, образы с оттенком тотемных верований) более популярны в русских сказках, зачастую они отражают злые, темные силы, в английских сказках подобные образы не распространены, те, которые встречаются, имеют оттенок тотемных верований с практически полностью утраченной сакральной оценкой. В фантастических ромах подобные образы не встречаются, вводимый пантеон, если таковой присутствует, может содержать некоторые аллюзии на существующие мифологические системы, но эти аллюзии косвенны, отсылают они, опять же, к скандинавской либо греческой мифологии, как самым распространенным системам. Этноспецифическая окраска полностью утрачена, сам признак концепта практически целиком отсутствует.

     В) стихийные элементы (Мороз, Вертогор, Солнцева сестра, Месяц ясный): 9 контекстов в русском – в текстах сказок, в текстах фантастических романов отсутствует. Подобные образы наиболее популярны в русских сказках. Персонифицированные стихии и силы природы занимают значительное место среди волшебных персонажей и имеют положительную либо отрицательную оценку в зависимости от олицетворяемой стихии. В английских же сказках подобный прием нами обнаружен не был. В фантастических романах стихии не соотносятся с конкретными образами, природа не олицетворяется никак, за исключением выше описанных образов фольклорных существ.

     2. Люди, обладающие волшебным даром  (ведьма, колдун, маг, чародей, witch, wizard, mage, sorcerer и т.д.): 4 контекстов в русском, 5 контекстов в английском – в текстах традиционных сказок, 16 контекстов в русском, 19 контекстов в английском – в текстах фантастических романов. Персонажи такого типа встречаются в русских и английских сказочных текстах с равной частотностью, обычно являются персонажами отрицательными, действуют во вред герою. Большая часть лексических единиц, их обозначающих, изначально обладает отрицательной коннотацией. В фантастических романах частотность такого рода образов также одинакова, однако утрачивается отрицательная коннотация. Люди, обладающие волшебным даром, становятся полноправными героями повествования, некие сверхъестественные способности считаются практически непременным атрибутом основных действующих лиц романов; это может быть способность к колдовству, целительству, власть над стихиями способность обращаться к богам, провидческий дар и т.п. Как и романтические произведения, фантастические романы зачастую повествуют о личностях незаурядных, тем или иным образом выделяющихся из общей массы людей, в силу логики и законов описываемых литературных пространств именно некая сопричастность персонажей к «волшебному» становится основополагающим аспектом их исключительности. Таким образом, признак концепта в ходе эволюции его сохраняется, частотность употребления лексических единиц возрастает, но утрачивается эмоциональная окраска.

     3. Волшебные проявления (проклятие,  чары, заклинание, curse, malison, bless и т.д.): 5 контекста в русском, 6 контекста в английском – в текстах традиционных сказок, 11 контекстов в русском, 13 контекстов в английском – в текстах фантастических романов. Подобные проявления встречаются в русских и английских сказках примерно с равной частотностью. Основное различие слов данной группы в этих языках заключается в том, что английским лексическим единицам такого типа для принадлежности к концепту «волшебное» необходимо выступать в сочетании со специфическими глаголами, о которых будет сказано ниже, в русском же языке данные слова даже вне контекста несут в себе концепт «волшебное» в силу своего семантического значения, более ярко чем в английском выражающего нечто сверхъестественное. В ходе эволюции данного признака концепта «волшебное» возрастает частотность употребления составляющих его лексических единиц, однако все прочие специфические черты остаются неизменными. Часть лексических единиц (заговор, ворожба, malison) в ходе развития языка переходят в категорию устаревших слов, их употребление в тексте ограниченно, зачастую является стилистическим приемом.

     4. Глаголы, выражающие волшебные  действия (проклясть, обратить(ся), зачаровать, cast, turn, change, spell): 7 контекстов в русском, 9 контекстов в английском – в текстах традиционных сказок, 8 контекстов в русском, 6 контекстов в английском – в текстах фантастических романов. Частотность этих глаголов примерно равна в русских и английских сказках, однако следует отметить, что в английском языке данные глаголы обладают полисемией, им для выражения сверхъестественного необходимы определенные дополнения (см. Волшебные проявления), в русском же подобные слова, как и волшебные проявления самодостаточны с точки зрения отражения концепта «волшебное»: он заявлен непосредственно в их семантическом значении. Как и предыдущий, данный признак концепта «волшебное» мало изменяется в ходе эволюции концепта и перехода его из бытового обихода в литературный. Так, в русском данный признак обогащается словосочетаниями близкого семантического значение (произнести заклинание, наложить проклятие), что сближает его с грамматической точки зрения с проявлениями данного признака в английском языке.

     5. Волшебные атрибуты

     А) Предметы (зеркало, гребешок, платок, клубочек, посох, меч, мантия, молот, жезл, sword, grail, mantle, broomstick, poison и т.д.): 15 контекстов в русском, 18 контекстов в английском – в текстах традиционных сказок, 35 контекстов в русском, 31 контекста в английском – в текстах фантастических романов. В сказках данные лексико-семантические единицы, отражающие концепт «волшебное» являются одними из наиболее распространенных, на ряду с «волшебными местами». Если фольклорные, мифологические элементы, волшебные существа или олицетворенные стихии не всегда присутствуют в тексте волшебной сказки, то, что касается волшебных предметов и мест, именно они создают общую атмосферу сказки: нам сложно представить себе волшебный мир без магического оружия главного героя, волшебного зеркальца или, говоря о местах, дремучего леса. Частично эта группа лексических единиц в русском и английском совпадает (метла как атрибут ведьмы), основное же различие заключается в том, что в русских сказках магические свойства обретают предметы бытового обихода (ступа, клубок), а в английских это предметы более исключительные, «героические» (sword, grail). В фантастических романах, как и в традиционных волшебных сказках, волшебные предметы занимают очень значительное место, во многом создавая картину мира, выступая специфическими реалиями. В русском языке утрачивается идея бытовых предметов, обладающих волшебными свойствами, проявляется тенденция к «героизму». Часто магическим предметам присваивается некая уникальность, черты, присущие лишь единственному во всем мире объекту. «Героичность» данных предметов возрастает как в русском, так и в английском языках. Здесь также можно проследить влияние скандинавской мифологии, среди используемых образов волшебным предметов встречаются аллюзии на меч Одина, молот Тора, цепь Глейпнир и т.п. Этноспецифическая окраска данного признака концепта теряется, вернее, как и в предыдущих случаях смещается в стороны национальной специфики древней Скандинавии. Место, занимаемое в концепте «волшебное», волшебными предметами становится более значимым, важным; им присваивается более масштабное сюжетообразующее значение.

     Б) Существа или одушевленные предметы (apple tree, oven, коровушка, серый волк, щука, волчица и т.д.): 11 контекстов в русском, 4 в английском – в текстах традиционных сказок, 3 контекста в русском, 4 контекста в английском – в текстах фантастических романов. Равно как и персонификация стихий и сил природы в русских сказках широко распространена персонификация животных, растений, которые выступают в качестве помощников героя. Стандартная для них форма обращения «Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь». Это «пригожусь» роднит их с волшебными предметами, помогающими герою выйти из сложной ситуации. В английских сказках прием персонификации животных и растений встречается значительно реже, чаще функции волшебных помощников там выполняют существа фольклорные. Так как фантастические романы в плане описания социальной сферы, взаимоотношений персонажей, конфликтологии тяготеют к большему реализму, чем волшебные сказки, то и разрешение сложных ситуаций происходит не при помощи волшебных помощников, а через ряд неких социальных взаимодействий. Таким образом, роль спутников или помощников главных героев зачастую выполняют не некие одушевленные животные или растения, а полноценные персонажи. Здесь играет значительную роль жанровое различие и ориентирование на разный возраст реципиента. Соответственно, мы можем сказать, что данный признак концепта «волшебное» как в русском, так и в английском языках фактически утрачен, проявляется крайне редко, как иронический прием, либо отсылка к логике литературного пространства собственно сказки.

     6. Волшебные места (Plains of Ever Living, longsome forest, enchanted castle, Silvanesti, Foghaven Vale, Krynn, золотое царство, тридевятое царство, дремучий лес, Изнанка, мир Прирожденных и т.д.): 22 контекстов в русском, 21 контекстов в английском – в текстах традиционных сказок, 17 контекстов в русском, 16 контекстов в английском – в текстах фантастических романов. Данные контексты волшебной семантики можно назвать основным элементом, создающим атмосферу волшебного. Лексические единицы, из которых составлены эти словосочетания, в отдельности друг от друга не содержат в своем семантическом значении элемента сверхъестественного, но в подобных сочетаниях и, плюс к тому, с учетом широкого контекста волшебной сказки, они смещают свое значение к концепту «волшебное» и, таким образом, становятся основой структуры волшебного мира: зачастую это некие сюжетно важные места. Основное отличие лексических единиц данной группы в русском и английском состоит в том, что английские волшебные места часто имеют название фольклорные или мифологические (Avalon, Hollow Hills), в русских же сказках это отвлеченные, абстрактно-волшебные понятия (дремучий лес, за тридевять земель). В фантастических же романах, так как там литературное пространство – суть созданный авторами мир, отличный с точки зрения реалий и топонимов от того, в котором мы живем, волшебные места – это часто имена собственные, которым присвоено некое коннотативное значение в зависимости от их сюжетной роли. Так, эльфийский лес может символизировать в тексте чистоту, красоту, мудрость дивного народа и, соответственно, быть положительно эмоционально окрашенным. Коннотация может быть заключена в одном из слов, составляющих лексическую единицу данного признака (темные земли, некрополь), может проявляться исключительно контекстуально (Qualinost, Palantas). В фантастических романах отсутствует концепт разделения миров (мир реальный – мир дремучего леса), вхождение в одно из волшебных мест означает для героев романа лишь очередное приключение, но сакральный смысл перехода границы между царством живых и мертвых (явью и сном) теряется.

     7. Культурные символы

     А) этнические символы (кошка, ворон, конь, treasure, cave, island и т.д.): 8 контекстов в русском, 9 контекстов в английском – в текстах традиционных волшебных сказок, в текстах фантастических романов отсутствуют. Данная группа лексических единиц представляет наибольшей интерес в силу семиотического значения, которое эти единицы приобретают в контексте национальной культуры, синтезируя в себе несколько планов значений. Их символьная трактовка, базирующаяся на мифологемах, преданиях, легендах и фольклоре, в наибольшей степени отражает менталитет. Так, ворон – это и птица войны, и птица-падальщик, и птица-хранитель мудрости, и спутник некого темного существа, и вестник беды, в английской традиции его образ будет тесно связан с Одином и сопряженными значениями, в русской же данная лексическая единица не имеет столь яркой коннотации, зато богат и интересен русский образ-символ коня, идущий от огненных коней, запряженных в колесницу Перуна. Данная группа слов частично совпадает в русских и английских сказках (кольцо, кошка), частично расходится (ворон и конь). В фантастических романах, как мы уже говорили неоднократно в ходе анализа предыдущих признаков концепта «волшебное», этноспецифические реалии уступают место унифицированным реалиям, тяготеющим к скандинавской мифологии. Таким образом, большинство культурных символов, если таковые встречаются в тексте, также будут восходить корнями своих смыслов и значений к скандинавской символьной системе. Однако в анализируемых нами текстах романов авторы не прибегали к подобному приему. Этноспецифические образы-символы обладают достаточно яркой стилистической окраской. Кроме того, они четко привязывают всю иделогически-символьную систему произведения к определенной системе ценностей и понятий, а, как уже было сказано выше, зачастую авторы фантастических романов стремятся к созданию собственной, отличной от объективной реальности со своими специфическими реалиями. Поэтому в каждом отдельном произведении можно проследить некие символьные ряды, присущие только данному литературном пространству.

     Б) символы-универсалии (солнце, луна, кровь, вода, огонь): 10 контекстов в русском, 11  английском – в текстах традиционных волшебных сказок, 17 контекстов в русском, 19 контекстов в английском – в текстах фантастических романов. Данные символы характерны для всех культур (по крайней мере европейских), значения совпадают, восходя к древним культам, первобытным верованиям. Эти понятия оформились как символы еще тогда, когда не существовало яркого этнического разделения культур, и сохранились вплоть до наших дней. Данный признак не претерпевает практически никаких изменений в ходе эволюции концепта.

     Таким образом, в ходе эволюции концепта волшебное, мы можем наблюдать исчезновения ряда его признаков, либо переход  таковых в иное качество. Основополагающим признаком концепта в современных  фантастических романах становится признак волшебного предмета (18% контекстов), то есть возможно говорить о том, что  идею сверхъестественного авторы стремятся  передать через описание мира, отличного  от привычного нам, его реалии. Следует  также отметить, что признак волшебного предмета в современной интерпретации  имеет две крайности: когда волшебные  вещи переходят в разряд повседневно  используемых (волшебная палочка), либо же когда вещи присваивается исключительность, уникальность, «героизм».

     Примерно  равный процент в концепте «волшебное»  занимают фольклорные элементы (17%), люди, обладающие волшебным даром (18%) и волшебные места (16%). Первые два  признака объединяет то, что зачастую лексические единицы, составляющие их, служат для обозначения активно  действующих персонажей литературного  произведения, этим отчасти объясняется  частотность их употребления. Волшебные  же места, как и волшебные предметы, относятся к категории реалий мира, реализуемого в литературном пространстве произведения, но так как они относятся к объектам географическим, их частотность ниже, чем у волшебных предметов.

     Все прочие признаки концепта «волшебное»  проявлены не ярко, не обладают в  контексте произведения особой значимостью.

     Также следует отметить, что практически  все признаки концепта «волшебное»  теряют свою этоноспецифическую окраску, приобретая черты скандинавской  картины миры, что объясняется  в большинстве своем традициями жанра «фэнтези», который, как известно, начался с произведений Дж.Р.Р. Толкиена, а созданный им мир за основу свою брал мир скандинавский, хотя и не без привлечения христианской оценочно-идейной  системы. Таким образом, получается, что систему коннотация на определенной стадии эволюции концепта «волшебное»  определяет уже не национальная ментальность, а традиция определенного литературного  жанра, что приводит к практически  полному слиянию концептов в  разных языках. Это проявляется и  в эмоциональной окраски лексических  единиц, и в их количественном соотношении: внутри одного признака число лексических  единиц (контекстов) в разных языках не различается более, чем на 1%.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ