Временное правительство и крестьянство: противоположные подходы к решению аграрного вопроса

ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО  И  КРЕСТЬЯНСТВО:

ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ ПОДХОДЫ К РЕШЕНИЮ

АГРАРНОГО ВОПРОСА.

Рогожникова Н.Е. к.и.н.

Доцент кафедры истории

Тольяттинского государственного университета

В Февральской революции 1917 г. аграрный вопрос занимал центральное место. Способы и методы его решения имели определяющее значение для судеб всех общественно-политических сил, властных структур, социальных групп и их вождей. Для разработки проекта земельной реформы при Временном правительстве был создан Главный земельный комитет. Работа Главного земельного комитета строилась преимущественно на программных установках кадетской партии, представители которой принимали активное участие в подготовке земельной реформы.

В ходе обсуждения и разработки аграрной реформы выявились различные  точки зрения на характер предстоящих  аграрных преобразований. В проекте  Главного земельного комитета нашла  отражение точка зрения, которая  сводилась к признанию необходимости  рациональной организации крестьянского  хозяйства, созданию максимально благоприятных  условий для материального подъема  и духовного развития крестьянства.

Начиная свою работу, Главный земельный  комитет определил основное направление  проекта земельной реформы: передача всех земель сельскохозяйственного  назначения в пользование трудового  земледельческого населения.  Очевидным  условием такой передачи являлось отчуждение или конфискация частновладельческих  земель.  Прежде всего, возникал вопрос о том, в каких формах и на каких  условиях произвести это отчуждение: с выкупом или без выкупа? Этот вопрос, однако, в комитете не был  прямо решен и даже не был поставлен  официально на обсуждение, т.к. вызывал  наиболее резкие разногласия.

При обсуждении вопроса о ликвидации крупного землевладения столкнулись  две точки зрения, исходящие из различных взглядов на развитие крупного и мелкого производства в земледелии. Сторонники крупного производства во имя наиболее  широкого и быстрого развития производительных сил общества предлагали, ликвидируя класс землевладельцев  и все остатки крепостничества, вести линию на последовательный переход от мелкого производства  к крупному. Но этот тезис вступил  в противоречие с реальными условиями  классовой борьбы в деревне. Идеологи крестьянского хозяйства противопоставили ему лозунг – распределение всех земель между трудовым сельскохозяйственным населением.

В результате было принято решение  сохранить от немедленного дробления, прежде всего, две категории крупных  хозяйств: хозяйства, поставляющие продукты массового потребления, и хозяйства, производящие необходимые для снабжения  крестьянских хозяйств или важные для  улучшения их средства производства: племенные и семеноводческие  хозяйства, плодовые питомники. Кроме  того, предполагалось не подвергать дроблению  крупные хозяйства, имеющие показательный  характер по технике или организации  производства, а также хозяйства, отличающиеся высокой урожайностью.

Таким образом, Главный земельный  комитет намеревался на длительное время оставить крупные капиталистические  хозяйства за их собственниками.

В подготовке земельной реформы  особое место занимал вопрос о  крупных крестьянских хозяйствах, применяющих  наемный труд. Главным признаком  этих хозяйств предлагалось считать не то, что они пользуются наемным трудом, а то, что хозяйство удовлетворяет потребности семьи.¹ Это позволяло включить такие хозяйства в категорию трудового крестьянства и обеспечить их участие в земельной реформе. Главным земельным комитетом была разработана целая система предложений, ограждающих крупные крестьянские хозяйства от ущерба при проведении реформы.

В целом проект земельной реформы Главного земельного комитета, хотя и предусматривал отчуждение частновладельческих земель, но возлагал на крестьян огромный выкуп. Вместе с тем намечалось сохранить некоторые категории крупных капиталистических хозяйств за их владельцами. Полностью сохранялись крупные крестьянские хозяйства, которым обеспечивалось землепользование, вдвое превышающее средние крестьянские хозяйства. Они получили возможность неограниченного применения наемного труда. Для создания благоприятных условий рентабельной организации территории предпринимательского хозяйства в деревне предусматривалось дальнейшее устройство хуторов и отрубов. При распределении отчуждаемых земель преимущество предоставлялось тем крестьянам-единоличникам, которые уже имели землю и вели самостоятельное хозяйство.  Такова экономическая сущность земельной реформы, которая готовилась Главным земельным комитетом.

Реальная деятельность Временного правительства в области аграрных отношений фактически ограничилась принятием двух постановлений:

1. «Об охране посевов» (11 апреля 1917 г.). Постановление   обязывало владельцев земли в принудительном порядке сдавать незанятые земли в аренду земледельцам, желающим засеять их. (Арендная плата при этом поступала собственникам земли.)

2. «О земельных комитетах» (21 апреля 1917 г.). Согласно постановлению, на земельные комитеты возлагалось осуществление подготовительных мер для будущей земельной реформы и регулирование земельных отношений до Учредительного собрания. Создавались Главный земельный комитет, губернские и уездные земельные комитеты. Образование волостных земельных комитетов, по составу крестьянских, признавалось необязательным.

Отношение Временного правительства  к возникавшим комитетам было противоречивым. С одной стороны, оно не прочь было обойтись без  крестьянского самоуправления. Но с  другой стороны, в условиях дальнейшего  развития революции, оно было вынуждено  мириться с возникшими повсюду крестьянскими  комитетами, а затем, лавируя, стало  стремиться превратить их в орудие своей воли. Между тем, крестьянские массы видели в комитетах органы революционной власти, которые на местах должны были осуществить их чаяния и стремления.

Самарский губернский комиссар 27 мая 1917 г. докладывал министру внутренних дел, что большинство комитетов настойчиво расширяло пределы своей власти. Они не считались с комиссарами Временного правительства.²

Борьба вокруг земельных комитетов  показала, что крестьяне после  Февраля сравнительно быстро освоились  с некоторыми демократическими идеями. Ликвидация целого ряда ограничений, унижающих  достоинство человеческой личности, введение явочным порядком буржуазно-демократических  свобод рождали чувство освобождения. Не случайно именно с помощью земельных  комитетов крестьяне хотели решить свои насущные проблемы.

Затягивание решения  аграрного вопроса Временным  правительством привело к росту  недовольства крестьян. Центральный  орган партии эсеров вынужден был  признать: «Вся деревня вопиет о  новых законах. По старым законам, по законам дореволюционного времени она жить не может».³ Поднялась волна стихийных массовых выступлений крестьян. Начиная с 15 марта, в Министерство внутренних дел стали регулярно поступать известия о захватах пахотных земель и потравах выгонов, о лесных порубках и разграблении имений.⁴

В первые месяцы после революции помещики пытались бороться с беспорядками, самочинными действиями и захватами крестьян законными методами. Дворянские общества обращались к центральным и местным властям с просьбой пресечь аграрное движение. В Министерство внутренних дел поступали жалобы, как отдельных помещиков, так и коллективные ходатайства. Министерство внутренних дел требовало возвращения земли и инвентаря их прежним собственникам. Губернские комиссары те же указания давали комиссарам и начальникам милиции, которые и должны были разбирать конфликты. Но сделать это было затруднительно, так как органы милиции находились в подчинении земельных комитетов, принимавших конфискационные решения по аграрному вопросу. Авторам заявлений оставалось лишь констатировать «целый ряд нарушений личных и имущественных прав землевладельцев, насилие и самоуправство».⁵

В апреле появились первые признаки перемены в крестьянском правосознании  по земельному вопросу. В разноголосице  распоряжений и постановлений Временного правительства крестьяне выбирали только те, которые отвечали их представлениям о справедливости, позволяли расширить  процесс экспроприации земель у  частных владельцев.⁶ Многие законодательные акты очень широко трактовались в массовом сознании. Так, рекомендации полного засева полей и предоставление местным органам права принудительной передачи пустующих земель толковались как исключительное право, и даже обязанность крестьян наблюдать за посевами помещиков и распределять между собой их пустующие земли. Причем, пустующими, т.е. незасеянными, во многих местах признавались искусственные и естественные луга и выгоны. В результате клеверные поля травились крестьянскими стадами для того, чтобы обратить сенокосные угодья в паровые пустующие земли.⁷

Параллельно с борьбой за землю  начались арендные столкновения крестьян с помещиками. Вначале крестьяне  выступали с требованием снижения арендных цен на землю. Затем крестьянские комитеты начали расторгать старые арендные договоры и пересматривать условия  аренды. Особенно резко крестьяне  выступали против натуральной аренды. Пресекались и спекулятивная  аренда, а также сдача земли  в аренду с торгов. Так, Кабановский волостной комитет Самарской губернии 8 мая отменил торги на выгонные и луговые угодья, передав их населению по цене, установленной комитетом.

Крестьянское движение в борьбе за землю было направлено не только против помещиков. Ненависть и раздражение  вызывали хуторяне и отрубники. Крестьяне-общинники боролись за слияние земельных участков отрубников и хуторян с надельными землями. Они вполне обоснованно опасались возможности сохранения капиталистических отношений в деревне на обновленной социальной базе. Применялись такие формы и методы борьбы, как передача земли обществу, раздел участковых земель, их запашка, потравы, недопущение скота на общие пастбища, насилие, поджог домов. Выдвигались требования возвращения в общину.

Часть крестьян-собственников была против возвращения своих земельных  участков в общину, мотивируя это  чисто экономическими причинами. Они  указывали на вред чересполосицы, при  которой не применимы сельскохозяйственные машины, низкую производительность труда, не заинтересованность в удобрении  полей, которые могут достаться  другому общиннику после передела. Но многие малоземельные отрубники и хуторяне соглашались на возврат в общину потому, что в крестьянской среде существовало освященное традицией убеждение, что только общинники получат землю от Учредительного собрания.

Положение хуторян и отрубников в 1917 г. существенно ухудшилось. За их спиной больше не стояла царская власть, и они оказались один на один с большинством общинников. Анализ наказов крестьян Учредительному собранию позволил выявить двойственность поведения крестьян-собственников в условиях разрушения старых поземельных отношений. Они вместе с помещиками были готовы отстаивать свою собственность на землю, но и наряду с общинниками претендовали на передел земель, сельскохозяйственного инвентаря, принадлежащих дворянам, казне, уделу, церкви, буржуазным предпринимателям.

Нельзя рассматривать борьбу против хуторян и отрубников только как пример второй социальной войны в деревне. Значительную часть хуторов и особенно отрубов составляли маломощные хозяйства. Главная причина борьбы заключалась в том, что хутора и особенно отруба чисто технически мешали общинному землепользованию. Но была и другая причина, психологическая. В движении против хуторян и отрубников играла свою роль идея всеобщего уравнения, сводящаяся порой к примитивной формуле: живи как все, не отрывайся от мира! Она действовала и в том случае, когда соображения неудобства землеустройства не выдвигались. К этому примешивалось и элементарное чувство зависти: они лучше, грамотнее, культурнее вели хозяйство. Налицо, таким образом, патриархальные общинные устремления крестьян, основанные на традициях деревенского мира.

Это привело к возрождению общины как мирской организации крестьянства. При этом она трансформировалась для выполнения функций организации  общественно-политической жизни деревни. Организационно-хозяйственные функции  схода домохозяев перестали быть основными на собраниях сельских обществ. На смену им пришли организованные или стихийные сходы-митинги всего  сельского населения, на которых  решались актуальные общественно-политические вопросы. Община проявила себя как самовозрождающаяся структура, выдвинув новые организационные формы в лице крестьянских комитетов для решения актуальных общественных задач.

Свои действия местные низовые  крестьянские организации оправдывали  ссылками на решения крестьянских съездов. Крестьянские съезды представляли собой  новое качество крестьянских общественных объединений. Они не ограничивались выражением своего мнения по названным  вопросам, а принимали решения  принципиального характера, предусматривающие  практические действия по реализации сложившихся в крестьянской среде  политических идеалов. Общественно-политическая активность крестьянства была направлена на достижение векового стремления к  «земле и воле». Крестьянские съезды выступили в качестве организаторов  Советов крестьянских депутатов, которые  стали фактическими руководителями волостных и сельских исполнительных комитетов.

Особенно было напугано Временное  правительство решениями второго  Самарского губернского крестьянского  съезда, проходившего с 20 мая по 6 июня 1917 г. После ожесточенных прений на нем были приняты «Временные правила пользования землей», которые наносили сильный удар по частной собственности. По этим правилам все частновладельческие, казенные, банковские, удельные, монастырские, кабинетские, церковные земли немедленно поступали в общий фонд для распределения среди крестьян. Все земельные сделки признавались недействительными. Отрубникам и скупщикам выделялось столько десятин земли, сколько они в состоянии обработать сами личным трудом, но, не превышая потребительской нормы. В общий фонд переходили так же арендуемые земли.⁸

На съезде был зачитан циркуляр Временного правительства о недопустимости самовольных захватов частновладельческих  земель и привлечении виновных к  ответственности. Это накалило обстановку, и съезд разослал в уезды и  волости губернии телеграммы, чтобы  там руководствовались не циркуляром правительства, а постановлением съезда, обязательным для всей губернии. Этот пример доказывает, что действительно  крестьяне выбирали из постановлений  Временного правительства только то, что отвечало их представлениям о  справедливости. Крестьянский съезд  в данном случае принял решение, противоречащее распоряжениям центральной власти, но обладающее в глазах крестьян полной юридической силой.