Виды политических режимов. Основные черты Плюралистического политического режима

            Впрочем, ныне большинство  государствоведов вынуждены признать, что осуществление действительного равновесия исполнительной и законодательной власти, не говоря уже о судебной, никогда не удавалось; экспансионизм исполнительной власти – это трудно оспоримый факт.

      Можно сделать вывод о том, что концепция  элитного плюрализма создает несколько  одностороннюю картину структуры  политической системы современных  развитых индустриальных стран..

      Модели  политической структуры  США. Неоэлитизм. В 70-е — 90-е годы ряд американских и западноевропейских политологов (Т.Дай, Х.Цайглер, У.Домхофф и др.) предпринимают фронтальную атаку на плюралистическую концепцию политической структуры капиталистических стран. Американская действительность весьма далека от этого норматива, как это было продемонстрировано в ряде эмпирических исследований. Так, исследования известных американских политологов А.Алмонда и С.Вербы показали, что в США только 1% опрошенных заявил, что надеется воздействовать на те или иные решения правительства через свое участие в деятельности политической партии, и только 4% – через различные формальные организации, включая профсоюзы. Таким образом, лишь ничтожное меньшинство «мыслит в терминах плюрализма». Критики плюрализма отталкиваются от знакомой нам теории Р.Михельса о том, что в любой демократической организации с течением времени складывается элита, неподконтрольная массе членов организации, и тогда демократическая структура уступает место элитарной. А если ассоциации, формальные организации служат интересам элиты, то, как отмечает У. Домхофф, направление их влияния будет противоположно тому, на которое рассчитывают плюралисты.

    Итак, действительную власть в капиталистических странах, и, в частности, в США, играет правящий класс – капиталисты, в структуре этого класса доминирующую роль играет монополистическая буржуазия. Но механизм осуществления этой власти достаточно сложен и хорошо закамуфлирован. «Плюралисты полагают, – пишет Домхофф, – что различные группы, включая профсоюзы, организации фермеров, потребителей, защитников окружающей среды, имеют возможность влиять на политические решения... и что нет такого явления, как правящий класс Америки» . В одной из своих книг Домхофф исследует сплоченность правящего класса США, проявляющуюся, в частности, в создании им аристократических частных клубов, куда допускаются лишь «избранные». Важнейшие для страны решения по политическим, экономическим и иным вопросам сначала зреют и обсуждаются в кулуарах элитных клубов и лишь затем проводятся через соответствующие буржуазно-демократические институты, становятся достоянием общественности. Именно в интересах правящего класса и осуществляется внутренняя и внешняя политика США, независимо от смены администраций. Политика, которую проводят «команды» президентов США, в действительности определяется этим классом. Таким образом, грубо попираются права американского народа, который фактически отстранен от формирования политики, отчужден от нее.

      При этом различные элитные группы влияют друг на друга. Эта полиархическая модель привлекательна именно как нормативная модель, она весьма демократична. Однако у нее есть весьма уязвимое место. Главная ее слабость – в том, что плюралистическая модель рассматривается как реализованная в политической системе США.

      Вот эту-то слабость и заметили критики  плюрализма. Они не отрицают плюрализм  как теоретическую концепцию, но они показывают несоответствие политической практики США идеальной модели политического  плюрализма. Именно в этом несоответствии и обнаруживаются основания для  острой критики плюралистов. На огромном эмпирическом материале они показывают, что реально важнейшие политические решения (как и экономические, как, собственно, и все социальные решения, от которых напрямую зависит жизнь миллионов и десятков миллионов людей), принимает небольшая элитная группа (несколько тысяч человек). Причем образ жизни этих людей качественно отличает от образа жизни подавляющего большинства американцев: они отличаются по богатству, по статусу, по степени влияния на исторический процесс

      Представляет  интерес сравнение российской и  американской элитологических школ. Не прост ответ на самый, казалось бы, элементарный вопрос: какая из двух школ старше. Корни российской элитологии, несомненно, глубже, за ней – тысячелетняя история, тогда как американской элитологии – менее четырех столетий. Однако такое сравнение не вполне корректно. Дело в том, что в России традиция элитологических исследований была прервана в ХХ веке на семь десятилетий. Согласно коммунистической идеологии, при социализме нет и не может быть элиты, а, следовательно, нет и предмета для элитологических исследований (это было так же справедливо, как известная реплика: «У нас в СССР секса нет»). Очевидно, что в «социалистических» странах была элита, причем деспотическая, тоталитарная. А эти семь десятилетий были исключительно важными для истории элитологии. В США именно в эти десятилетия бурно развивались элитологические исследования, и американская школа заняла доминирующие позиции в мировой элитологии. А России в конце 80-х – начале 90-х годов пришлось начинать свои элитологические исследования чуть ли не с нуля.

        Вывод, который лежит на поверхности и представляется самоочевидным: российские элиты были, как правило, авторитарными, американские – демократическими, что российская элита монистична, а американская – плюралистична. Но такой однозначный вывод был бы некоторым огрублением действительности, которая всегда сложнее любой схемы. И российские, и американские элиты в начале своего развития были и авторитарны, и монистичны (пусть в разной степени, американские элиты сравнительно быстро эволюционировали в сторону демократизма и плюрализма, а в России долго и устойчиво преобладали элементы авторитаризма и даже тоталитаризма). Все же правильнее было бы говорить о тенденциях. Несомненно, что в российской политической истории преобладали авторитарно-монархические, автократические и тоталитарные режимы. Соответственно и элиты были востребованы недемократические. Когда в постсоветский период стала востребованной демократическая элита, такой элиты в готовом виде не оказалось, и элитные позиции сплошь и рядом заняла псевдоэлита или квазиэлита.

      Напротив, американская политическая система  строилась на началах в большей  или меньшей степени демократических, ее парадигмой было гражданское общество и демократическая политическая культура (хотя было бы неправильным утверждать, что американская политсистема была на всем протяжении демократическо в нормативном смысле этого слова. Это было бы статической схемой, не раскрывающей динамизм американской политической системы, различные периоды которой весьма различаются с точки зрения соотношения роли и влияния народных масс и элит).

      Р.Миллс справедливо связывал особенности американской элиты и элитогенеза с отсутствием этапа феодализма. В отличии от Европы и России американская элита не развивалась на базе феодально-аристократических корней, получив таким образом, несомненные преимущества. Миллс отмечал, что в Европе феодальные корни, феодальные традиции в определенной мере затемняют процесс эдлитогенеза, а в американском варианте процесс элитогенеза проявляется в более чистом виде, социальная структура (и ее элитный слой) в большей мере соответствует способностям и личным качествам членов элиты, на процессе структурализации общества не висят гири традиций европейской феодальной аристократии .

      Важно еще одно существенное различие в  структуре российских и американских элит. В России доминирующей элитной  группой в обществе была (и, увы! остается) политико-административная элита (не потому ли в стране так много чиновников и всякого рода «начальников» и так мало талантливых бизнесменов и менеджеров – их давит административная элита и сонм подчиненных ей чиновников). В Соединенных Штатах на большей части их истории определяющую роль в структуре элит играла (и продолжает играть) – со всеми плюсами и минусами такого положения – экономическая элита.

      Поскольку речь зашла о структуре элит, отметим и определенное сходство – в обеих странах культурная элита играет второстепенную роль, порой роль периферийной силы, хотя она должна быть той референтной группой, на ценности которой ориентируется все общество. К тому же в России эта группа оказывается униженной – и в период, когда она подавлялась цензурой, и в период рыночных отношений, когда она неприлично обнищала и не ведет за собой общество, а вынуждена потакать вульгарным вкусам рынка.

      Отметим и еще одну общую черту –  и в российской, и американской элитологии мы наблюдаем борьбу и  противостояние демократических и  антидемократических концепций, противостояние элитаристиских и эгалитаристских тенденций. Впрочем, более корректен вывод о том, что как в России, так и в США развитие элитологии происходило в русле трех основных парадигм: элитарной (преимущественно консервативной), либерально-демократической (элитной) и эгалитаристской.(окрашенной преимущественно в левые цвета политического спектра). И если в дореволюционной России преобладали сочинения, написанные в рамках элитарной парадигмы, в Советской – в эгалитарной, в постсоветской – в элитистской, то в США – элитарные ( в начале истории США) и либерально-демократические (элитистские) и весьма слабо представлена эгалитарная парадигма. Вместе с тем, общей тенденцией в обеих странах является движение от элитарной парадигмы к элитистской.

      Порой антиэлитаризм, проявляющий себя в обеих странах, оказывается мнимым (скрытым элитизмом), когда его американские сторонники (Д.Рисмен и ряд других теоретиков политического плюрализма) считают, что в подлинно демократической стране не может быть элиты ( а значит, ее как бы и нет), субъектом власти является народ, (хотя они признают факт социальной стратификации, наличие в этой стратификации высшей страты (по разным основаниям – богатству, политическому весу и т.д.). Но особенно скрытый элитаризм проявил себя в СССР в идеологии КПСС, когда в прокламировавшемся «обществе без элиты» оказывался правящий слой, обладающий институционными привилегиями и сосредоточивший в своих руках властные функции.

      И для российской, и для американской элиты характерна мессианская идеология, стремление преподать ее остальному миру. Собственно, доктрина «избранности»  народа – весьма древняя. Она характерна для древнего Китая (и не только древнего) как «серединной империи», центра мира, рассматривая другие народы как  варварские. Подобные идеи характерны и для Древней Греции, и для  Древнего Рима. Известно из Библии, что  с подобной идеологией выступала  элита древнееврейского народа. Кстати, Т.Джефферсон писал, что США – это «новый Израиль», «Земля обетованная», подчеркивая «избранничество» американского народа. Мессианская идеология характерна и для России (вспомним концепцию Филарета: «Москва – третий Рим»), стремление советской элиты навязать всему миру коммунистическую идеологию, проложить человечеству путь в «светлое будущее». Ныне претензии на мессианскую роль характерны для США. Американский внутриполитический элитизм в ХХ веке дополнился элитизмом внешнеполитическим, особенно в конце ХХ и начале ХХ в.в., когда ее элита сочла себя победителем в «холодной войне», единственным мировым лидером. Это подтолкнуло идеологию «избранничества», рассмотрение Соединенных Штатов как элитной страны. Война с Ираком 2003 года показала настойчивое стремление американской элиты экспортировать свою политическую систему в другие страны, имеющие иные традиции и иной менталитет. Термин «элита» стал распространяться и на межгосударственные отношения, «элитными» часто называют страны «золотого миллиарда», которые рассматриваются как субъект мирового процесса, а оставшиеся пять миллиардов – как объект руководства транснациональных корпораций.

      Между прочим, некоторые российские исследователи  находят определенное сходство между  элитогенезом в США и формированием советской политической элиты, когда были подрублены корни старого элитогенеза, корни, связывающие новую элиту со старой . 

     Заключение

     Демократия  — это определенный мировоззренческий  идеал, который включает в себя либеральные  основные ценности, такие как индивидуальная свобода, приоритет прав человека, равенство  перед законом. В таком контексте  демократия представляет собой основу для социального движения за демократическое  преобразование общества.

     Демократия  — это идеальный тип общественного  устройства, или другими словами: внедрение народовластия на различные  уровни общественной структуры, провозглашение неизменной ценности для общества либеральных  прав и свобод личности, участия  народа в политическом процессе и  т. д.

     Политический  режим современной России может  быть охарактеризован как демократический  с устойчивыми авторитарно-олигархическими  чертами и элементами политического  корпоративизма. Авторитарность заложена в традициях российского общества. В современных условиях тоска  по «сильной руке» усиливается ходом  и направленностью реформ, за которые  подавляющему большинству населения  приходится платить слишком большую  цену.

     Усиление  авторитарных тенденций в политическом режиме России обусловлены принятой в 1993 г. Конституцией, в которой перераспределение полномочий явно смещено в сторону исполнительной власти, и особенно президента. Реальных рычагов воздействия на реальную его политику у других ветвей власти практически нет.

     Усилению  авторитарных тенденций способствуют такие факторы, как: перманентный рост преступности; природные катаклизмы; - этнорегиональные конфликты;  военные столкновения;  нестабильность ситуации внутри правящих элит;  распространение терроризма;  военные действия в Чечне.

     Для развития  политической демократии необходима основа -  гражданские  и политические права человека, проявляющиеся  как в личной, так и коллективной формах. Каждый человек имеет право принимать участь в принятии решений, которые касаются его жизни.

     Власть  в демократическом государстве  должна формироваться путем свободных  и нефальсифицированных выборов. Любая  власть должна иметь определенный, четко ограниченный срок полномочий. Смена власти должна осуществляться мирным путем в соответствии с  волей большинства, выраженной путем  голосования.

     В соответствии с действующими конституционными нормами концепция государственного устройства Российской Федерации базируется на трехуровневой организации публичной  власти. Народ Российской Федерации  осуществляет свою власть непосредственно (путем прямого волеизъявления) и  через систему публичной власти, которая осуществляется в России в формах государственной власти Российской Федерации, государственной  власти субъектов Российской Федерации  и местного самоуправления (муниципальная  власть). Каждый из этих уровней публичной  власти организационно обособлен, т.е. самостоятелен в пределах своей  компетенции.