Судебная защита чести и достоинства граждан

       Уголовным законодательством предусмотрена ответственность за клевету и оскорбление граждан (ст. 129, 130 УК РФ). Клевета и оскорбление - это деяния, совершаемые умышленно, без чего нет уголовной ответственности. Возможность гражданско-правовой защиты чести и достоинства не зависит от вины лица, распространившего порочащие сведения.

      По-разному возбуждаются дела о защите чести и достоинства. Дела о привлечении к уголовной ответственности возбуждаются в порядке частного обвинения, а о гражданско-правовой защите - путем подачи искового заявления. Возбуждение уголовного дела возможно лишь в отношении граждан, которые согласно закону могут нести уголовную ответственность. Гражданско-правовые средства позволяют осуществить защиту чести, достоинства и деловой репутации от организаций, а также недееспособных лиц.

      Гражданский закон охраняет честь, достоинство и деловую репутацию как граждан, так и организаций, уголовный - только граждан.

      Цель гражданско-правовой защиты - восстановление нарушенного неимущественного интереса. Цель уголовно-правовой защиты - прежде всего наказание лица, совершившего преступление в виде умышленного распространения заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений, унижающих его честь и достоинство. Оскорбление влечет за собой те же наказания, но с иными сроками.

3. Судебная защита чести и  достоинства граждан

                                                                                                                                                        Изначально при реализации на практике норм о судебной защите чести и достоинства возник вопрос о том, что должно пониматься под распространением сведений, не соответствующих действительности.

И практика, и научная  литература единодушно признали за этим какое-либо сообщение таковых сведений о конкретном лице другим, одному или  нескольким лицам.

 Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, о котором указывается в ст. 152 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидеопрограммам, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в иной, в том числе устной, форме нескольким или хотя бы одному лицу.

В понятие «распространение»  Постановлением от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о  защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации  граждан и юридических лиц» Верховный  Суд внес уточнения, призванные учесть новые реалии, связанные с развитием  процесса информатизации российского  общества. Новая редакция Постановления  признает в качестве одного из средств  распространения Интернет и другие телекоммуникационные сети связи.

Для гражданско-правовой защиты названных благ имеет значение лишь сам факт распространения не соответствующих  действительности сведений независимо от формы и способа передачи ложной информации, количества лиц, ставших  ее обладателями, и условий ознакомления с ней потерпевшего. При этом последний  может узнать о касающихся его  сведениях как лично, присутствуя  во время их, например, публичного распространения, так и из рассказов о них  других лиц.

Факт распространения  порочащих измышлений становится известным  лицу или сразу же, либо по истечении  некоторого короткого или достаточно продолжительного периода времени.

В связи с этим можно  говорить о непосредственном и опосредованном восприятии событий, унижающих честь, достоинство или деловую репутацию. Во время первого потерпевший, являясь  участником происходящего, лично воспринимает и оценивает сообщенные о нем  сведения в том объеме и в той  форме, в которых они были переданы, и имеет возможность узнать самого распространителя, если он не является анонимом, а также количество информированных  лиц. В случае же получения известий о распространении порочащей  его информации от других лиц, ранее  ставших ее обладателями, уровень  осведомленности потерпевшего о  ней зависит от ряда причин: качества ее пересказа (смысловой и форменной) другим лицом, цели и желания пересказчика воспроизвести сообщения дословно или в «своем свете» при дальнейшем распространении ложных сведений и  т.п. Русское право XIX века, например, устраняло наказуемость заочных  обид (как вида оскорблений чести), кроме случаев, когда оскорбительный отзыв обращается к лицу, близкому к оскорбляемому⁴.

Не является обязательным признаком распространения сведений публичный характер их сообщения, поскольку  высказанные даже в присутствии  одного лица, которого они не затрагивают, эти сведения могут быть опровергнуты по суду потерпевшим⁵.

Распространитель не соответствующих  действительности и порочащих гражданина или юридическое лицо сведений лишен  возможности каким-либо образом  ограничить их дальнейшее распространение. Информация, сообщенная хотя бы одному лицу, которого она не касается лично, может по типу цепной реакции стать достоянием последующего неограниченного круга осведомленных лиц. Распространение есть разглашение сведений среди неопределенного круга лиц (один и более). В литературе справедливо отмечается, что распространение таковых сведений имеет место, когда они сообщаются о ком-либо и в кругу своей семьи, поскольку независимо от того, каким лицам передаются порочащие другое лицо сведения, на репутацию потерпевшего отрицательно влияет сам факт распространения таковых. Напротив, основания требовать по суду опровержения порочащих сведений отсутствуют в случае сообщения, например, самим гражданином о себе этих сведений посторонним лицам, так как такими обстоятельствами он сам способствует формированию общественной оценки своей личности. Не может признаваться распространением сообщение сведений только лицу, которого они касаются. Так, М.Г. Пронина, А.Н. Романович отмечают, что такие «сведения, не будучи известны третьим лицам, не могут повлиять на общественную оценку гражданина»⁶.

С учетом сказанного не будет  распространения, если порочащие и  неверные сведения не были сообщены третьим  лицам, в случаях, например, высказывания вслух кем-либо таких сведений наедине  с собой или написания ложно  очерняющих другое лицо писем, листовок, подготовки аналогичных сообщений  с использованием аудио-, видео- и  другой аппаратуры, но не ставших достоянием гласности иных лиц. Здесь основания  для гражданско-правовой ответственности  могут возникнуть, когда несоответствующие  действительности и порочащие конкретное лицо сведения, изложенные (записанные) «про запас», для «личного успокоения»  своих неприязненных к нему чувств и т.д., станут известны иным лицам  даже помимо воли их сочинителя. Для  права на иск, по мнению, например, А.В. Белявского, безразлично, каким путем  ответчик передал информацию, порочащую  истца, учитывая, что закон не содержит никаких ограничений и по поводу формы распространения⁷. 

Ряд авторов выражают свое несогласие с признанной установкой того, что сообщение сведений лицу, которого они касаются, не может  признаваться их распространением. Так, К.Б. Ярошенко говорит о необходимости  защиты чести и достоинства граждан  и в этом случае, так как и  при таком сообщении порочащих  сведений возникает реальная угроза их распространения среди других лиц, тем более что рассматриваемая  норма закона якобы не лишает гражданина возможности требовать признания  сведений, известных хотя бы одному лицу, не соответствующими действительности⁸.

Гражданин, по ее мнению, созвучному с другими, должен иметь право  предъявить предупредительный иск  о запрещении распространять эти  сведения, поскольку он может испытывать страдания уже от «сознания того, что нелепые измышления являются достоянием одного лица»⁹. Однако не стоит забывать, что Закон (ст. 152 ГК РФ, ранее ст. 7 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, ст. 7 ГК РСФСР) связывает право на опровержение по суду порочащих сведений лишь с фактом их распространения, причем последнее, как отмечалось нами выше, является одним из обязательных условий для защиты умаляемых благ. Сообщение лицу о нем же сведений с «глазу на глаз» сравнимо в некоторой мере со знакомым для науки уголовного права «обнаружением умысла» совершить преступление, уголовная ответственность за которое не наступает. Так, гражданско-правовая ответственность не может наступить, однако гражданин имеет возможность защитить свои права и интересы в уголовно-правовом порядке, если имело место уголовно наказуемая клевета или оскорбление. Предупредительный же иск фактически «тайну двоих» превратит в публичное распространение. Поскольку письмо - это система знаков, определенная последовательность которых образует ту или иную информацию, письменной формой распространения сведений, не соответствующих действительности и порочащих гражданина или юридическое лицо, следует признать сообщение таких измышлений с использованием любой знаковой системы, понятной окружающим, будь то использование буквенного алфавита (азбука), сочетания линий, красок и теней (рисунок), телеграфного кода в виде комбинации точек и тире (азбука Морзе), видеосигнального воспроизведения визуальной информации (видеозапись) и т.п. Устная форма распространения сведений представляет собой не что иное, как передачу (выражение) сообщения с помощью языка, то есть системы звуковых, словарных и грамматических средств, объективирующих работу мышления¹⁰.

Некоторый интерес в этой связи может иметь случай сообщения  недостоверных и порочащих сведений о лице на иностранном языке. Думается, что решение вопроса о том, имеет ли место распространение  сведений, зависит от того, было ли понятно  сообщенное хотя бы одному постороннему лицу или нет. При этом для права  должно быть безразлично, сразу же получатель информации понял смысл сказанного или, первоначально зафиксировав ее в том или ином виде (записав  в блокнот, на аудио-, видеокассету), использовал последующий перевод  на родной язык. Дореволюционное право  России выделяло три рода личных обид: словом или на письме, действием, путем  печати (диффамация), а кроме того, различало обиду символическую, которая могла относиться к обиде  словом или действием. Так, например, в решении Сената за 1877 год № 67 было определено, что действия, выражающие мысль о посягательстве на телесную неприкосновенность (угроза кулаком), составляют обиду второго рода, а  если действие заменяет собой словесное выражение презрения или пренебрежения (показывание языка), то деяние должно быть признано обидой словесной¹¹.

Современное же гражданское  право России не знает такой классификации, акцентируя внимание на самом факте  распространения ложных сообщений, умаляющих честь, достоинство или  деловую репутацию. Ранее в теории отдельно рассматривался вопрос, является ли распространением сведений упоминание о них в личной характеристике гражданина, выданной соответствующим  предприятием, организацией или должностным  лицом, и возможно ли по суду требовать  их опровержения. И в литературе, и на практике был дан положительный  ответ. Так, Л., работавший ведущим инженером  Тверского филиала ВНИИ вагоностроения, по результатам проведенной на предприятии  аттестации был признан не соответствующим  занимаемой должности, от предложенной ему должности старшего инженера он отказался и был уволен. Л. обратился  в суд с иском о защите его  чести и достоинства, просив опровергнуть порочащие сведения, содержащиеся в  отзыве (характеристике), представленной аттестационной комиссии, где указывалось  о его имевших место производственных упущениях, нарушениях трудовой дисциплины, отсутствии специальных знаний по обслуживанию электронной вычислительной техники, некоторых личных качествах и  т.д. Несколько судебных инстанций, принимавших последовательное участие  в рассмотрении дела, отказав в  удовлетворении иска ввиду соответствия действительности сообщенных сведений, констатировали право гражданина оспаривать в судебном порядке действительность содержащихся в характеристике сведений¹². В порядке, определенном ст. 152 ГК РФ, не могут рассматриваться требования об опровержении сведений, содержащихся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других официальных документах, для обжалования которых предусмотрен иной установленный законом порядок.

Наибольшее внимание судебная практика и правовая литература уделяли  тому, какие сведения, сообщенные о  лице, следует считать порочащими.

Порочащие сведения могут  касаться любой стороны жизнедеятельности  человека и деловой жизни юридического лица, поэтому невозможно установить их исчерпывающий перечень.

Некоторые авторы полагают, что «порочащий характер - явление  очевидное и не нуждается в  особом доказывании»¹³. Например, если об истце сообщено, что он человек аморального поведения, то это обстоятельство, согласно ч. 1 ст. 55 ГПК РФ, не нуждается в доказывании на предмет порочности, поскольку общеизвестно, что аморальность - это порочащее качество. 

Традиционно под порочащими понимаются сведения, содержащие утверждения  о нарушении гражданином или  организацией действующего законодательства или моральных принципов, умаляющие  честь и достоинство последних.

В каждом конкретном случае предъявления иска потерпевшим в  целях судебной защиты его прав и  интересов окончательный вывод  о том, носят ли оспариваемые сведения порочащий характер, делает суд, оценивая в силу ст. 56 ГПК РФ доказательства по внутреннему убеждению, основанному  на беспристрастном, всестороннем и  полном рассмотрении имеющихся в  деле доказательств в их совокупности, поскольку не всякое обидное слово  или отрицательное суждение могут  быть признаны порочащими¹⁴. Следует признать порочащими любые сведения, характеризующие потерпевшего с отрицательной стороны как нарушителя одобряемой обществом (государством) линии поведения, некоего эталонного образа жизни или обычаев делового оборота (честного предпринимательства).

Безусловно, для реализации ст. 152 ГК РФ необходимо дополнительно  наличие распространения этих сведений и их несоответствие действительности.

Основное новшество, введенное  Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам  о защите чести и достоинства  граждан, а также деловой репутации  граждан и юридических лиц» заключается  в размежевании понятий «порочащие»  и «не соответствующие действительности»  сведения. Признак не соответствия действительности выделен в отдельную  составляющую гражданско-правового  деликта, таким образом, признано, что  порочащие сведения могут соответствовать  действительности. Данное положение  будет иметь целый ряд положительных  последствий. Во-первых, такой подход позволит судам оперировать категорией порочащих сведений при разрешении дел по статье 150 ГК РФ, а также  при рассмотрении дел об обжаловании  отказа в предоставлении права на ответ, то есть в тех случаях, когда  признак несоответствия действительности не имеет значения. Во-вторых, такое  разграничение позволит судам более  четко определить, что именно должны доказывать стороны, т.е. перераспределить бремя доказывания.