Средства юридической аргументации, основные правила и ошибки аргументирования

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

УО «БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ  УНИВЕРСИТЕТ» 
 
 
 
 

Кафедра теории и истории права 
 
 
 
 
 
 
 
 

РЕФЕРАТ 
 

по дисциплине: Общая теория права

на тему: Средства юридической аргументации, основные правила и ошибки аргументирования 
 
 
 

Студентка

ФП, 1-й курс, ДХП-3                                                                          Н. Ф. Сытина 
 

Проверила

канд. юр. наук,

доцент                                                                                                Н. Ф. Ковкель 
 
 
 
 
 
 
 
 

МИНСК 2011

     СОДЕРЖАНИЕ 
 

    Введение...........................................................................................................3

    1 Особенности юридической аргументации……………………….………4

    2 Средства юридической аргументации……………………………….….11

    3 Виды аргументов в юридической риторике…………………………….17

    4 Правила и логические ошибки  аргументирования……………………..18

    Заключение.....................................................................................................20

    Список  использованных источников...........................................................21

     ВВЕДЕНИЕ 
 

    Юридическая логика служит не только для того, чтобы  выявлять точный смысл или четкое значение юридических норм и явлений. Она также применяется непосредственно для достижения целей права: создать социальную дисциплину путем неукоснительного соблюдения норм и контроля за их исполнением. Таким образом, юридическая логика используется для убеждения граждан в необходимости или полезности наложенных на них правил, для убеждения судей в справедливости дела, для убеждения сторон в непредвзятости судебного решения и т.д.

    Юридическая логика, следовательно, вторгается в  другую важную функцию юриста —  функцию аргументирования. В этом случае юрист не только старается изложить значение норм и фактов, он стремится предложить и отстоять свое решение правовых проблем: проблем разработки норм, их изменения или использования. Его работа заключается уже не в освещении или объяснении, а убеждении. Убедить тех, кто творит закон, тех, кто должен его соблюдать, убедить судью, стороны, противников, того или иного практика и т.д. Здесь осуществляется не толкование, а утверждение, проявляется воля или необходимость убеждения. Это — логика аргументации, убедительности, то есть риторика в более или менее современном смысле. Логика аргументации использует два вида техники: научную и сентиментальную [1, c. 228].

    Изучению  юридической аргументации посвящено  не так много отечественной литературы, поэтому в работе проведен анализ источников иностранных авторов, таких как Х. Перельман, Дж. Уисдом, Дж. Стоун, К. Ллевеллин,  С. Лоуренс и др. Также была использована немногочисленная литература русских авторов: В. Беркова, А. К. Соболевой, Ю. В. Ивлева, Е. К. Войшвилло, М. Г. Дегтярева. 

     1 Особенности юридической аргументации 
 

    Аргумент  в риторике определяется как «словесная композиция, устная или письменная, которая содержит доводы в поддержку утверждения» [2, c. 4]. Это — словесно оформленная мысль, отдельная и завершенная, которая оценивается аудиторией с точки зрения истинности, правильности, уместности и приемлемости [3, c. 43].

    Аргументация  составляет ядро риторики. Если из риторики выбросить раздел о нахождении аргументов (топику), то она теряет свой предмет. На это указывал и Аристотель, писавший, что «в риторике главное — доказательства, а все остальное- не что иное как аксессуары» [4, c. 15]. Риторическая аргументация основана на некоторой неопределенности посылок и действует за счет принятия этих посылок всеми, большинством, или наиболее мудрыми (как писал Аристотель), или за счет их приемлемости в универсальной аудитории (как это представлял себе Перельман). Отличительная черта риторической аргументации- способность убеждать в высокой степени, вполне сопоставимой с логическим или математическим доказыванием, не основываясь на столь же точных и истинных посылках и способах рассуждения. Поскольку риторическая демонстрация по форме напоминает логическую, Перельман назвал риторическую аргументацию «квази-логической». В отличие от логического доказательства, которое всегда точно, но может оказаться ненужным, квази-логическое доказательство может быть формально неточным, но тем не менее значимым и даже основополагающим для принятия судебного решения.

    Важным  различием между логикой и  риторикой является то, что логики связывают аргументацию с доказательством, в то время как в риторической традиции она связывается с убеждением, которое хотя и близко доказательству по своей природе, но не тождественно ему.

    При логическом доказательстве обязательно требование истинности, в то время как при риторической аргументации достаточно правдоподобия. Более того, использование точных знаний в речи еще не является гарантией убеждения, т. к. оценить речь, основанную на знании, может только слушатель образованный или специально подготовленный, поэтому ритору, желающему достигнуть присоединения аудитории к своей точке зрения, волей-неволей приходится приспосабливаться к уровню подготовки своей аудитории. По своей природе убеждение шире доказательства. Так, обвинитель в своей речи может полностью доказать вину подсудимого, а жюри присяжных, приняв во внимание доводы защиты, все же этого подсудимого оправдать. Аргументация обвинителя перед присяжными заседателями вряд ли будет успешной, если оратор ограничится тем, что самым тщательным образом разберет юридическую сторону дела и обоснует наличие состава преступления по действующему законодательству. Такие доказательства в состоянии оценить только публика, искушенная в вопросах уголовного права.

    Для присяжных большую убедительную силу будет иметь обращение к таким вещам, как горе родных и близких потерпевшего; тяжкая доля вдовы и сирот; нравственный вред для общества, причиняемый безнаказанностью; чувство сострадания и справедливости. Именно поэтому аргументация в суде рассматривается не как логическая, а как риторическая. Она непосредственно связана с отстаиванием различных точек зрения на одну проблему. А когда мы имеем дело с вопросом отстаивания своей точки зрения, вопросом использования высказывания для усиления приверженности аудитории определенным положениям, уже более невозможно отрицать полностью как не имеющие отношения к делу психологические и социальные условия, без которых аргументация становится беспредметной и безрезультатной [5, c. 14]. Аргументация в праве, по сравнению с другими видами риторической аргументации, имеет свои специфические особенности.

    Одним из первых обратил внимание на специфику правового аргумента и его отличие от аргумента в формальной логике Джон Уисдом. Он писал, что аргумент юриста—это не цепь демонстративного рассуждения. Это приведение и представлениетех черт дела, которые одна к одной складываются в пользу заключения, в пользу того, чтобы дать ситуации именно то имя, которым он желает ее называть. Доводы — это ножки стула, а не звенья цепи [6, c. 157]. Сами по себе, по отдельности, эти доводы не ведут к какому-либо заключению. Процесс принятия решения основывается на взвешивании совокупности доводов, приведенных каждой стороной, и является выбором между конфликтующими «вероятностями». «Это не произвольный выбор хотя он и был достигнут не путем дедукции, и даже не путем индукции. Ибо при индукции накопление данных обычно позволяет справедливо предсказать, «что должно получиться»; а в юридическом рассуждении этот вопрос может оставаться открытым до самого момента осуществления выбора» [7 – c. 327].

    X. Перельман предложил другую метафору  для юридической аргументации—  он сравнил ее с куском ткани,  прочность которой всегда превосходит  сумму прочности входящих в  нее отдельных нитей. Это значит, что аргумент, взятый из одного источника — общего места, или топа, — сам по себе слаб и, как правило, недостаточен для доказательства. Только совокупность аргументов, взятых из разных источников, придает высказыванию необходимую силу.

    X. Перельман обращал внимание на следующие специфические особенности юридической аргументации, препятствующие ее рассмотрению как формально-логической.

    Во-первых, в уголовном праве существует презумпция невиновности. Человек считается  виновным только тогда, когда доказана его виновность, невиновность доказывать не требуется. В то же время в науке отрицательное доказательство (о том, что такой-то факт не существует) имеет равную силу с положительным (что такой-то факт существует). Точно так же и с точки зрения формальной логики сам по себе факт, что доказательств невиновности недостаточно, еще не свидетельствует о том, что человек в самом деле невиновен. Сомнение в деле, с точки зрения логики, может быть истолковано как в пользу подсудимого, так и против него.

    Во-вторых, в праве не могут служить доказательствами факты, полученные противозаконным путем, в то время как формальная логика безразлична к способам получения доказательств.

    В-третьих, в праве (особенно в конституционном) довольно часто приходится иметь  дело со столкновением норм права, их коллизией, и тогда встает вопрос о балансе различных интересов: что важнее, например, в случае опубликования в печати сведений о неприглядном прошлом важного политического деятеля: право журналиста на свободу слова или право политика на неприкосновенность частной жизни?

    Какую из двух взаимоисключающих норм следует  применить? В таком случае невозможно обойтись исключительно применением  логической формулы.

    В-четвертых, само по себе формальное применение логической формулы может привести к неоднозначному решению. Именно для того, чтобы формальный подход не привел к наказанию невиновного, были созданы суды присяжных как выразителей «жизненной правды». Если суд присяжных оправдывает родителей, убивших своего смертельно больного ребенка, дабы избавить его от нестерпимой боли, значит ли это то, что жюри присяжных ошиблось, или то, что оно сознательно пошло против справедливости?

    Пятое возражение связано с тем, что  саму норму права чаще всего невозможно интерпретировать одним-единственным способом, хотя бы в силу несовершенства человеческого языка. Возьмем хрестоматийный пример из американских и французских учебников по законодатель ной технике: если «въезд транспорта в парк запрещен», то может ли туда въехать карета скорой помощи, пожарная машина или милицейский патруль? Русский юрист Джаншиев приводил другой пример: если на бульваре есть табличка, что «выгул собак запрещен», значит ли это, что можно выгуливать медведя, кошку или хомяка?

    В-шестых, позитивное право (в отличие от естественного) управляя ется четко определенными текстами, «а это выносит на передний план ряд проблем, а именно проблемы, связанные с интерпретацией текста» [3, c. 101].

    В результате различной интерпретации  нормы права одно и то же деяние может быть оценено разным образом, и юридические последствия, соответственно, тоже будут различными. В логике такое невозможно.

    И, наконец, кто (включая самого судью) осмелится заранее с точностью  предсказать решение судьи? Если бы право жило по правилам логической науки, это было бы сделать довольно просто. Однако в праве сторонам всегда приходится просчитывать не только то, какое решение должно быть вынесено судьей, но и то, какое будет вероятно вынесено."

    Помимо  указанных Перельманом, существуют и другие различия между доказыванием в логике и в праве, на которые в свое время обращал внимание русский профессор уголовного права Л.Е. Владимиров.

    Он, в частности, указывал, что с логической точки зрения не выдерживают никакой  критики следующие максимы (положения) права:

1. «Non refert quid notum sit jvidici, si notum non sit in forma judici» (не имеет значения то, что известно суду, если известное не выражено в юридической форме), «Quod non apparet nоn est»(что неочевидно, то не существует).
2. «Incerta pro nullis habentur» (неясное считается несуществующим), но с точки зрения права они имеют значение.
3. В отличие от философа, логика или историка юрист при решении спора связан сроками, он не может сказать сторонам: подождите, пока появятся новые доказательства. («Ne litis immortales essent, dum litigantes mortales sunt» — «Бессмертны тяжбы, но смертны тяжущиеся».)
4. Далее, не согласуется с логикой положение res judicata pro veritate accipitur (установленное судебным решением принимать за истинное), хотя в сфере юстиции оно необходимо [8, c. 128].