Содержание и особенности в сравнении с Францией Германского гражданского уложения

Два источника права  их роль и значение в истории народов. 

      Французский гражданский кодекс был принят первым и вошел в историю под названием  Кодекс Наполеона.

      Кодекс  сыграл огромную роль в упрочении  буржуазных отношений во Франции. Он стал образцом для создания гражданских  кодексов в Италии, Бельгии, Голландии, Польше. Швейцарии и других странах.

      Разработчики  Кодекса опирались на юридическую  доктрину, активно использовали революционное законодательство, сохранили некоторые положения французского обычного права, а также римского права.

      Влияние римского права отразилось на структуре  Кодекса. Он построен по так называемой институционной системе. Кодекс состоит  из вводного титула, в котором говорится об опубликовании, действии и применении законов, и трех книг. Первая книга посвящена лицам. Вторая содержит правила об имуществах и различных видоизменениях собственности. В третьей говорится о различных способах приобретения собственности.

      Крупнейшей  кодификацией гражданского права того времени является Германское гражданское  уложение (ГГУ). Оно было введено  в действие в 1900 году.

      До  этого времени не только каждое отдельное  государство, входившее в состав империи, но даже самые незначительные области в пределах этих государств имели свое собственное право, свои особые юридические обычаи. Общеимперские законы, конечно, существовали, но они в самой малой степени касались гражданского права. Укажем, например, на постановления о ростовщичестве, опеке и нотариате, содержащиеся в полицейских уставах 16 века. Законы эти имели вспомогательное значение, то есть применялись при пробеле в собственном законодательстве данной области или провинции. Общими для всей Германии были разве только нормы римского и канонического права.

      Составление общеимперского свода гражданского права оказалось возможным только после объединения Германии, но и  в этот период далось нелегко: кодекс вступил в силу через 26 лет после  назначения комиссии для его составления.

      Германское  гражданское уложение составлено по так называемой пандектной системе. Оно состоит не из трех частей, как  кодекс Наполеона, а из пяти:

1. общая часть (о лицах физических, юридических, сделках и вещах вообще, давности и т.п.);
2. четыре специальных:
3. обязательное право;
4. вещное право (собственность, владение);
5. семейное право;
6. наследственное право.

    ГГУ значительно превосходит французский  кодекс по своему общему объему. Оно  написано тяжелым слогом, доступным  только специалистам, понимание затрудняется обилием ссылок одних статей на другие и необычным терминологическим оснащением.

    Кодекс   характеризуют   и   неопределенность   формулировок, злоупотребление отсылками  к растяжимым и вне юридическим  критериям, которые могут быть понимаемы  по-разному и получили ироническое название «каучуковых правил». (И.С. Перетерский). Таковы отсылки к «добрым нравам», «доброй совести» и прочее.

    Право собственности определяется в кодексе  Наполеона следующим образом: «Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом с тем, чтобы пользование не являлось таким, которое запрещено законом и регламентом».

    Как легко увидеть, Кодекс не говорит  о «частной собственности», но только о «собственности» вообще. Законодатель не различает (в том, что касается общих определений права) право собственности на завод (на средства производства вообще) и, например, одежду, домашний скарб. С точки зрения Кодекса, все собственники.

    Под пользованием понимается извлечение приносимых вещью плодов. «Распоряжение» прибавляет к этому право определять судьбу вещи: право продать ее, подарить, уничтожить и прочее.

    Словами «наиболее абсолютным образом» Кодекс подчеркивает наименьшую степень зависимости  от чужого, постороннего влияния. Поскольку  совершенно «неограниченного» права собственности в принципе нет, поэтому интересы собственников сталкиваются, и право старается их развести как можно дальше один от другого.

    Наконец, в известных случаях может  выступить наружу интерес всего  класса собственников - интерес государства. Отсюда упоминание о "законе и регламенте".

    Отчуждение  собственности разрешается не иначе  как «по причине общественной пользы». При этом сам собственник  имеет право на «справедливое  и предварительное вознаграждение».

    Кодекс  Наполеона делит всю совокупность «вещей» на две части: вещи движимые и вещи недвижимые. Несомненное преобладание отдается последним и земельной собственности в наибольшей степени. Собственнику земельного участка было отдано и то, что находилось под почвой (на любой глубине), и то, что простиралось над ней (воздушное пространство). Во всем этом был заключен определенный смысл. Право собственности на воздушное пространство служило, например, основанием к тому, чтобы насаждать деревья и возводить на участке сооружения. Право собственности на недра земли, на ископаемые не нуждается в комментариях.

    В исключение из общего правила Кодекс разрешил продавцу недвижимости расторгнуть  договор продажи, если оказывалось, что им недополучено 7/12 действительной стоимости вещи.

    Установленные кодексом ограничения права собственности касались только таких действий собственника, которые затрагивали интересы других. Запрещалось, например, возводить сооружения, которые могли бы нанести ущерб соседу. К таким сооружениям может быть причислена плотина, если по причине ее устройства остановилась мельница на нижележащем участке.

    Очень скоро оказалось, что в первоначальный текст статьи о праве земельной  собственности должны быть внесены  существенные коррективы. В 1810 году издается закон, согласно которому земные недра могли разрабатываться не иначе как по специальному разрешению правительства (концессии). Собственник земельного участка оказался лишенным прав на то, что «находится снизу». Сделано это было к несомненной выгоде владельцев предприятий, не желавших терпеть спекулятивного взвинчивания цен на землю, как только в ней обнаруживались уголь и металлы.

    К выгоде той части граждан, чья  собственность заключена главным  образом в движимостях (акции, товары, ценные металлы и прочее), Кодекс Наполеона установил следующее, ставшее классическим правило:  добросовестный владелец вещи считается ее собственником, если владение публично и недвусмысленно. Никакого другого основания для защиты такого рода владения не требуется. Если найдется лицо, которое пожелает его оспорить со ссылкой на недобросовестность, то именно оно, это лицо, должно недобросовестность доказывать, ибо презюмируется правило – «добросовестность всегда предполагается».

    Предоставляя  право земельной собственности, Наполеон, урегулировал условия, при которых крестьяне могли пользоваться землей, доставшейся им в результате революции.

    Что касается Германского гражданского уложения, законодатель счел необходимым  разрешить сохранение ленов и  связанной с ними наследственной аренды. Он сохранил особый порядок наследования недвижимостей, принадлежащих имперской знати. Но зато во многих других отношениях ГГУ в большей степени выражает интересы крупных предприятий, чем более ранний Кодекс Наполеона. С самого начала устанавливается, что землевладелец не может препятствовать такому проникновению на его участок - сверху или снизу, - которое не задевает интересов земледелия.

    Соответственно  с тем Кодекс Наполеона не знает  понятия «юридического лица», т.е. такого рода предприятия или организации, которые, будучи объединением определенного числа физических лиц, обладают имуществом, управляются и выступают во вне (в том числе, в суде) через представителя, которым может быть любое уполномоченное лицо, в том числе платный служащий.

    В центре обязательственных отношений, урегулированных Кодексом Наполеона, находится договор. Он определяется, как соглашение, посредством которого лицо (или лица) обязывается по отношению к другому (или другим) лицу что-либо дать (например, при купле-продаже), что-либо сделать (например, при найме рабочей силы) или не делать чего-либо (воздержание от невыгодных другой стороны действий, например, от выпуска конкурирующей на рынке продукции).

    Главным условием действительности всякого  соглашения признается «согласие стороны, которая обязывается». Согласия нет, если оно было результатом заблуждения, если оно получено силой или обманом. На этом основании формируется принцип «свободы договора».

    Германский  гражданский кодекс держится тех  же принципов, что и французский, но различие времени сказалось и  в данном случае.

    Нигде кроме разделов, трактующих об обязательствах, не находим мы такого обилия «каучуковых  формул». Параграф 138 заявляет, что сделка, нарушающая нормы общественной нравственности, недействительна. Параграф 157 разрешает  судьям растолковывать договоры, как этого требует добрая совесть и обычаи оборота и т.д.

    Уже упоминавшийся параграф 138 имеет  второй абзац, гласящий, что всякая сделка, посредством которой одно лицо приобретает выгоды, используя  нужду другого лица (так что  эти выгоды несоразмерно превосходят его встречные обязательства), может быть расторгнута по суду. Суд должен признать несоразмерность выгод нанимателя и должно быть доказано, что наниматель действительно знал о крайней нужде нанявшегося. За признанием недействительности договора следует возвращение в прежнее состояние.

    Французский кодекс держится принципа строгой исполнимости договора независимо от условий. Договоры, законно заключенные, говорит он, имеют для сторон силу закона. Единственный случай, когда расторжение договора допускается, это обоюдное согласие сторон. Война, стихийные бедствия, экономические потрясения и т.п. могли, по общему правилу, повлечь за собой отсрочку исполнения, но не расторжения договора.

    На  это указывали уже соответствующие  параграфы Германского гражданского уложения, предоставившие суду возможность широкого усмотрения и в том, что касалось исполнимости договоров, в особенности параграфа 157, ставящий исполнения договора в зависимость от того, как применительно к данному случаю суд истолкует «добрую совесть» и «обычаи оборота».

    Особый (и немаловажный) раздел обязательственного права составляют нормы, посвященные  «средствам вещного обеспечения» обязательств. Среди них ипотека, известная  с афинских времен, равно как и  другие виды заклада. Наибольшую ненависть бедных слоев населения вызывало так называемое право удержания, то есть право кредитора удерживать вещи должника, оказавшиеся в его руках. Так, арендодатель удерживает на законном основании инвентарь арендатора (до уплаты долга), квартирохозяин, мебель и утварь квартиронанимателя и прочее. Займовые операции снабжаются процентами. По французскому закону, величина их определялась заранее: 5% - в гражданских сделках (обыкновенных) и 10% в «коммерческих».

    В том, что касается семейного права, Кодекс Наполеона 1804 года устанавливает принцип светского брака (церковный не обязателен). Главой семьи является муж. Он «оказывает жене покровительство», за что она должна платить «послушанием». Жена обязана жить вместе с мужем и в том месте, какое определит муж. Она не может вступать в договорные отношения и заявлять иски в суде. Даже в том случае, когда соответственно брачному договору имущество супругов раздельно, жена не вправе что-либо отчуждать, закладывать или дарить без согласия мужа. Единственной ее льготой является право составить завещание.

    Развод   разрешался в точно определенных случаях: вследствие злоупотреблений, грубого обращения или тяжелых  обид, а так же (что было наибольшим достижением кодекса) из-за упорного обоюдного несогласия супругов продолжать брачные отношения. Последнее вызывало особую злобу католической реакции. По настоянию церкви (до сих пор отрицающей развод для католиков) постановления о разводе были исключены из кодекса.

    Закон предоставлял мужу право требовать  развода во всех случаях, когда он мог доказать «прелюбодеяние жены». Жена могла требовать развода по причине прелюбодеяния мужа только в том случае, «если он держал свою сожительницу в общем, доме». Это неравенство унизительно для женщины, но объясняется довольно просто. Отцом ребенка, зачатого в браке, кодекс (за несущественным исключением) признает мужа. Таким образом, всякий рожденный в браке ребенок будет законным наследником отцовского (и материнского) имущества. Но законодатель, следуя древнейшей традиции, желал, что бы наследство доставалось детям, зачатым от наследодателя. Прелюбодеяние мужа не имеет в этом случае значения, ибо «поиски отцовства» (а значит, и алименты на содержание внебрачных детей) не могут иметь место в судебном порядке. Закон их не знает. Только «осквернение семейного очага», то есть нарушение принятых правил добропорядочного поведения вынуждает законодателя согласиться с правом жены потребовать развода.

    Либеральная публицистика, равно как и юристы, подвергала неравенство полов в  разводе уничтожающей критике. И это сделало свое дело. В 1884 году указанное выше ограничение было снято. Развитие промышленности, рост государственного аппарата и прочие подобные обстоятельства вызвали потребность в женской рабочей силе. Неизбежным следствием стало улучшение правового положения женщины.

    В 1907 году французский законодатель предоставляет  женщине право свободно распоряжаться  заработком, включая право иметь  личные сбережения. Она стала распорядительницей своего движимого имущества, получила право выступать в суде по спорам, связанным с ее имуществом. В случае спора между супругами их доли в общих расходах стал определять суд.