Правые (правоцентристские и праворадикальные) политические партии и движения

 

 

 

                                  Оглавление

 

Введение……………………………………………………………3

Глава 1. Правые (правоцентристские и праворадикальные) политические партии и движения Швейцарии…………………………..5

Глава 2. Правые (правоцентристские и праворадикальные) политические партии и движения Польши……………………………..10

Глава 3. Правые (правоцентристские и праворадикальные) политические партии и движения Норвегии……………………………17

Заключение………………………………………………………..22

Список использованной литературы…………………………….24

 

 

 

 

 

 

Введение.

Конец XX – начало XXI в Европе ознаменовался небывалым ростом правых, и, в особенности, праворадикальных политических движений. В новых условиях глобализируещегося мира происходят глубокие изменения в европейских обществах.  Последствия глобализации – постепенное размытие понятия государственный суверенитет вследствие  участия в различных наднациональных организациях, девальвация авторитета традиционных политических сил, деидеологизация «левых», утрата традиционной национально-культурной идентичности индивидами – привели к резкому увеличению популярности крайне правых партий.

В рассматриваемых странах  – Швейцарии, Польши и Норвегии -  наблюдаются некоторые общие  тенденции развития правоцентристских  и праворадикальных политических движений. Прежде всего – это возрастающая роль популистской риторики в программных  заявлениях и речах крайне правых партий. Но, несмотря на порой очень  резкие высказывания, граничащие с  расистскими лозунгами, крайне правые движения имеют легальный статус, занимают прочные позиции в партийно-политических системах государств и обладают прочной поддержкой части населения. Для исследуемых стран в популистской риторике правых движений характерно преобладание вопросов, связанных с мигрантами, а также – с вопросами участия/неучастия в ЕС (т.н. «евроскептицизм»).  Деидеологизация и смещение к центру традиционных правых партий ведет к росту праворадикальных сил (Норвегия, Швейцария) или к появлению новых правых сил, позиционирующих себя как непримиримых врагов  «истеблишмента». Таким образом, проблемы затронувшей почти все страны Европы «ультраправой волны»¹ и  кризиса традиционных правых являются актуальным полем для научного исследования.

 

Цель работы: сравнить, выявить общие тенденции и различия в развитии правых (правоцентристских и праворадикальных) политических партий и движений в рамках политических систем Швейцарии, Польши и  Норвегии.

Поставленная цель определяет следующие задачи исследования:

• проследить эволюцию и закрепление в партийной системе праворадикальных и т.н. «новых правых» партий;
• проанализировать идеологические программы правых партий, сравнить их;
• выявить основные причины успехов/поражений правых партий на политической арене;
• определить возможные перспективы развития праворадикальных  и «новых правых» партий в партийной структуре стран.

 

Глава 1. Правые (правоцентристские и праворадикальные) политические партии и движения Швейцарии. 

Швейцария представляет собой  общество с глубокими традициями и особой политической культурой. Поэтому, это обуславливает  достататочно прочные позиции консервативных политических партий и движений на политической сцене страны.

Помимо основных законодательно закрепленных в Конституции страны норм, регулирующих функционирование политической системы страны, в Швейцарии  также существуют и некоторые  неписанные нормы и правила отправления законодательной и исполнительной власти. Одним из таких правил является принцип формирования правительства и осуществления исполнительной власти, при котором в правительстве страны, Федеральном Совете, равное представительство, в количестве двух Федеральных Советников, имеют три первых по итогам выборов в Национальный Совет партий, а четвертой по количеству голосов партии отдается седьмое место в Федеральном Совете. Такой принцип формирования правительства описывается в швейцарском общественно-политическом дискурсе термином «магическая формула» («Zauberformula»²). Формированию в 1959 году такой политической формулы предшествовала нескончаемая борьба основных партий за места в Федеральном Совете, могущая перерасти в более серьезные политические конфликты и, в итоге, к потере политической стабильности в стране³.

Основными же политическими силами, воплощавшие в реальность магическую формулу вплоть до начала XXI века, были четыре главных партий Швейцарии: Христианско-демократическая партия (консерваторы и политклерикалы), Радикально-демократическая партия (либералы), Социал-демократическая партия и Швейцарская Народная партия, «…занимающая особое место в  политической спектре и представляющая собой смесь традиционного либерализма и набирающего силу в Европе  XXI века радикал-национализма».⁴

Основной электорат ШНП  составляют фермеры, представители  малого и среднего бизнеса, ради интересов которых, партия стремится защитить их от конкуренции иностранных фирм за счет продвижение протекционистских тарифов⁵. ШНП является поборником сокращения расходов на различные социальные программы.

Будучи «замыкающей» партией  в магической формуле, ШНП начала постепенно набирать политический вес  в конце 80-х – начале 90-х г.г.. Удалось ей это во многом за счет нигиляции некоторых референдарных инициатив своих политических оппонентов. Так, в частности, еще 1986 году провалилась попытка на референдуме решить вопрос о вступлении страны в ООН, а в 1992  - попытка вступления Швейцарии в Европейское экономическое пространство⁶. И, несмотря на то, что все три основные партии ратовали за преодоления изоляционистских тенденций, ШНП удалось сыграть на чувствах швейцарского народа, активно используя риторику защиты традиций и духа нейтралитета. Основной ударной силой ШНП стало созданная мультимиллионером и медиа-магнатом Кристофером Блохером  движение «Акция за независимую и нейтральную Швейцарию».

Столь нетипичный для швейцарских  политиков, блестящий оратор, борец  против «брюссельской бюрократии»  и иммигрантов и хранитель  национальных святынь(прежде всего – статуса постоянного нейтралитета), К. Блохер в конце 90-х годов стал одним из главных деятелей ШНП. «Политический истеблишмент Швейцарии на полном серьезе видел в Блохере едва ли не фашиста, и уж, по крайней мере, человека, который способен взбаламутить мелкое озерцо швейцарской политики»⁷.

По причине порядком надоевшего коалиционного сотрудничества и  появления на политической сцене  такого лидера с харизматическими чертами, позволило К. Блохеру на парламентских  выборах 1999 года добиться значительных успехов. ШНП получила 22.6% всех голосов избирателей, став первой партией по числу отданных голосов (второе место получила СДПШ с 22.5% голосов, третье с 19.9% - РДПШ, четвертое с 15.8% - ХДПШ) и второй по числу мандатов в Национальном Совете (ШНП – 44 мандата, СДПШ – 51, РДПШ – 43,ХДПШ – 35, «Зеленые» - 9). По сравнению с предыдущими парламентскими выборами, ШНП удалось прирастить 7.5% голосов и 15 мест в Национальном Совете⁸.

Воодушевленные своей  победой, лидеры ШНП сразу после  выборов выдвинули требование трем «старожилам» Федерального Совета изменить «магическую формулу» 2+2+2+1, действовавшую  с 1959, и предоставить ШНП второе место  в правительстве, и, согласно результатам  выборов, отнять одно место у ХДПШ.  Как и следовало ожидать, данное требование было встречено в штыки другими участниками «магической формулы»⁹. В качестве аргумента против такого изменения выдвигался тот факт, что основной электорат, поддержавший  ШНП на выборах, происходил из «немецкой» части Швейцарии, и, передача второго места ШНП нарушило бы принцип федеральности, то есть пропорционального представления всех историко-культурных областей Швейцарии в правительственных органах.

Примечательно, в соседней Австрии, в том же самом году, даже в том же месяце, оглушительного успеха добилась другая популистская праворадикальная Австрийская Партия Свободы во главе со столь же одиозным лидером Йоргом Хайдером.  Такое неожиданное одновременное появление праворадикальных партий в самом центре Европы не на шутку встревожило европейское политическое сообщество. «Образование «альпийского фланга» в виде эволюционировавших к ксенофобии и антиинтеграционизму  правительственных партий АПС и ШНП могло стать своего рода моральным стимулом для их единомышленников в ряде стран ЕС»¹⁰.  С опаской на действия Блохера смотрело и либеральное крыло ШНП. Как бы то ни было, изменения в «магической формуле» стали лишь вопросом времени.

 Тенденция к увеличению электората ШНП, которая на протяжении всего XX века стабильно являлась аутсайдером в коалиции «магической формулы», заставляла оппонентов ШНП искать новые способы сохранения своего влияния в правительстве. Однако, раз за разом К. Блохеру удавалось брать инициативу в свои руки. В очередной раз это показали два референдума, проведенных в 2000 и в 2002 годах. Первый ставил перед населением вопрос о вступлении в ООН, второй касался прав приема беженцев. По обоим вопросам ШНП противостояла «коалиционной тройке» партий: ШНП была против вступления в ООН и против облегчения правил приема беженцев. Таким образом, «К. Блохер и его партия старались показать себя истинными поборниками традиций нейтралитета, патриотами и приверженцами принципов швейцарской демократии»¹¹.

Несмотря  на то, что на обоих референдумах ШНП не удалось победить, разница  в голосах по обоим вопросам была незначительной (9.2% по вопросу вступления в ООН и всего 0.2% по правам беженцев)¹². Если соотнести эти цифровые показатели с количественными показателями представительства ШНП и «тройки» в Национальном Совете, то налицо явная тенденция: определенную часть электората СДПШ, РДПШ, ХДПШ не устроили аргументы их партий, и они проголосовали в поддержку ШНП.

Референдум  по правилам предоставления убежища  беженцам стал, пожалуй, первым проявлением  антииммиграционной, и даже ксенофобской, сущности ШНП. С этого момента народники начали активно делать шаги в этом направлении.  Достаточно сказать, что в 2009 году 29 ноября состоялся референдум, по результатам которого впредь запрещалось строить минареты. А самой последней инициативой ШНП в этом  направлении стало принятие закона, также по итогам референдума, обязывающего высылать из страны иностранцев, совершивших серьезное преступление¹³.

Несмотря  на националистическую, ксенофобскую и антисоциальную сущность партии, Блохер старался отмежеваться от других радикал-националистических движений Европы. Как раз в 2002 году заявили о себе такие праворадикальные политики как Ле Пен и Пим Фортейн, которые достигли значительного успеха на первом туре президентских выборов и на парламентских выборах соответственно. Стараясь заявить о себе как о «борцах за суверенитет», а не ксенофобах, на следующий день после первого тура президентских выборов во Франции главный идеолог ШНП К. Мортели дал интервью газете Тан: «Ж.-М. Ле Пен хочет учредить полицейское государство, он ведет речь о расах, его программа содержит много социалистической идеологии. Моя партия не хочет полицейского государства, она не поднимает вопрос об иностранцах с точки зрения расы и не является социалистической. У ШНП нет связей с крайне правыми в других государствах Европы»¹⁴.

 

Глава 2. Правые (правоцентристские и праворадикальные) политические партии и движения Польши.

 

В отличие от Швейцарии, Польша не имеет таких давних демократически традиций.  В посткоммунистический период политическая система страны была очень нестабильной, политическая жизнь носила маятникообразный характер. Что, собственно, было характерно и для большинства стран бывшего Восточного блока.

Само деление политических партий на «левых» и «правых» (или, как принято в польском общественно-политическом дискурсе, на «левицу» и «правицу»), довольно проблематично¹⁵. Связано это, прежде всего с тем, что большинство польских партий не имеют какой-либо внятной идеологической ориентации, у них нет четкой позиции по основным вопросам или они очень размыты.

На практике же, деление  на левицу и правицу происходит с учетом происхождения политических партий и их отношению религиозным вопросам. Намного в меньшей степени разделение основывается на позициях по политическим и экономическим вопросам. В рядах политической элиты господствует консенсус по поводу основных параметров существующей политической системы. А не подвергающийся сомнению базис общества – это свободный рынок демократия. Даже самые серьезные расхождения не выходят за рамки этих двух параметров системы, что свидетельствует о принятии основных политических принципов. 

Закон политического маятника отчетливо сработал на рубеже веков, когда на очередных парламентских  выборах осенью 2001 года Союз демократических  левых сил (СДЛС), представители польской левицы, набрали более 40% голосов избирателей, став первой партией в парламенте страны¹⁶. Маятник определенно качнулся влево. Успех левицы в 2001 году так же называют «вторым пришествием левых» (первое «пришествие» было в 1993 году).

Однако, неудачная политика левых в области социального  обеспечения, в экономических аспектах, а также повсеместное недоверие  населения к властям, их дистанцирование друг от друга, привело к резкому снижению рейтинга левого правительства. «В 2003 г. польские политики, публицисты и аналитики, следящие за развитием политических процессов в Польше, довольно единодушно заговорили о кризисе власти и кризисе государства. Доказательством существования такого рода позиции служили, в частности, результаты социологических исследований, свидетельствующие снижении доверия к правительству, сообщения о все новых и новых экономических аферах с участием высокопоставленных должностных лиц, передаваемые польскими СМИ, непрекращающийся рост безработицы и трудности в экономике»¹⁷.

Так, согласно результатам опросов  общественного мнения, уже в 2003 году, то есть через два года после парламентских  выборов, польским правым отдавали свое предпочтение большее число граждан. Левых поддерживали 20% опрошенных,  а двум правым партиям, Гражданской платформе (ГП) и партии Право и Справедливость (ПиС), отдавали свои голоса 22% и 9% опрошенных соответственно¹⁸.

Начиная с этого времени, польская правица решительно начала вытеснять с политической арены левые партии и движения, представляющие собой достаточно разрозненные организации, и основательно закреплять свои позиции в партийно-политической структуре страны. Польская правица в основном представлена партиями Гражданская платформа (ГП), Право и Справедливость (ПиС), а также менее крупной партией Лига польских семей (ЛПС).

Обе основные партии, ГП и  ПиС, имеют достаточно четкую идеологию и целостные программы. ГП исповедует классический неолиберализм, традиционные христианско-демократические ценности, ратует за поддержку семьи и традиционные моральные нормы, выступает против легализации эвтаназии и смертной казни¹⁹. ПиС выступает за сильное государство, уменьшение налогов, жесткие законные и борьбу против коррупции²⁰. «Экономическая программа ПиС менее жестко-либеральная, чем у ГП, и явно имеет оттенок некоторой социальности. Обе группировки имеют сходные позиции в области внешней политики и если несколько различаются в нюансах отношений с Европой, то совершенно едины в проамериканской ориентации»²¹.