Правовые фикции

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

УО «БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ  УНИВЕРСИТЕТ» 
 
 

     Кафедра теории и истории права 
 
 
 
 
 

     РЕФЕРАТ 

по дисциплине: Общая теория права

на тему: Правовые фикции 
 
 
 
 

Студент

ФП, 1-й курс, ДПХ-3       Е.В. Парасочка 
 
 

Проверила

кандидат юрид. наук

доцент         Н.Ф. Ковкель 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

МИНСК 2011

                                          СОДЕРЖАНИЕ 

Введение…………………………………………………………………………...3

1.История возникновения правовой фикции………………………………….4-6

2.Определения понятия правовой фикции …………………………………..7-9

3.Основные признаки и классификация правовых фикций.………………10-13

4 Значение  правовых фикций как средств  юридической техники…………...14

Заключение………………………………………...…………………………….15

Список  использованных источников…………………………………..………16 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение 

Юридическая фикция со времен римского права прочно вошла  в правовую традицию как юридико-технический  прием. Широко используется она и  в белорусском праве.

И тут никак  нельзя согласиться с некоторыми исследователями, утверждающими, что  фикции исчерпали себя тем, что позволили  римскому праву преодолеть свой консерватизм.

Если мы откажемся  от фикций, то придется навсегда забыть о таких правовых категориях, как  юридическое лицо, представительство, снятие судимости, бездокументарные ценные бумаги и т.д. Фикции используются во всех без исключения отраслях права. Достаточно сказать, что более половины норм гражданского процесса построено  на фикциях!

В чем же причина  такого повсеместного распространения  фикций в праве? Это легко объясняется  тем, что любое законодательство (а особенно в романо-германской правовой системе), будучи консервативной системой взаимосвязанных понятий  и категорий, не всегда успевает за потребностями жизни, за вновь возникающими явлениями.

Другая причина - следование принципу экономичности  в законотворческой деятельности. Гораздо  проще придать условный правовой режим объекту, для которого это  не свойственно, чем создавать усложненные  правовые конструкции, при помощи которых  регулирование будет иметь громоздкий характер. Исходя из этого, можно сделать вывод о несомненной важности и значимости правовых фикций в правовой системе любого государства. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     1 История возникновения правовой  фикции 

Фикция (fictio) была известна еще римскому частному праву. При этом первоначально она  рассматривалась как особый прием  регулирования общественных отношений, использование которого позволяло  преодолеть консерватизм римского права. Однако, как отмечает С.А. Муромцев, такой консерватизм юриспруденции  уживался с потребностями гражданского оборота, поэтому римская юриспруденция  на практике удовлетворяла всем этим потребностям, и в то же время  в теории давала такому удовлетворению такого рода оценку, которая уничтожала значение его, как явления, разрушающего старый порядок.

Древнеримские юристы оказались первыми в истории  права, кто поставил юридические  фикции на службу правотворческой деятельности, осознавая фиктивность их содержания. Однако было бы неверно говорить о  том, что именно в правовых актах  Древнего Рима впервые появились  нормы, содержащие положения, противоречащие действительности. Еще в памятниках Древнего Востока уже можно было обнаружить юридические фикции. В  качестве примера можно привести ст. 17 Законов Хаммурапи (1792-1750 гг. до н.э.), в параграфе 7 которых говорится: «Если человек купит из руки сына человека или из руки раба человека без свидетелей и договора или  возьмет на хранение либо серебро, либо золото, либо раба, либо рабыню, либо вола, либо овцу, либо осла, либо что бы то ни было, то этот человек — вор, его  должно убить». Как видно из этой нормы, Законы Хаммурапи расширяли  понятие вора и относили к ворам  лиц, фактически ими не являвшихся [1, с. 12].

В истории  права юридические фикции можно  встретить в законодательстве многих государств. Не ставя перед собой  задачу исследовать все правовые памятники на предмет наличия  фикций, тем не менее, можно привести ряд примеров из истории феодальной Европы: Полицкий статут, Законник Лека Дукагьини и т.д.

Фикция  в римском праве нашла достаточно широкое применение, в частности  в ранние периоды развития римского права, когда устанавливались строгие  требования к иску, не допускавшие  изменения его формулировок, случай, который отличался от предусмотренного в формуле иска, рассматривался судьей по приказу претора «как совершенно подобный ему». Также к числу так  называемых юридических фикций, признаваемых римским правом, относились фикция обязательства — sponsio praejudicialis, фикция брака — coemptio fiduciae causa, фикция установления mancipium при отдаче в adoptio или emancipatio, а  также иск о приобретении собственности  в порядке in jure cessio [2, c. 39].

В качестве примера можно привести фикцию закона Корнелия (fictio legis Corneliae), согласно которой  римлянин, который в момент пленения умирал, считался умершим свободным, что позволяло рассматривать  его завещание как имеющее  законную силу.

Признавая полезность использования фикций для  уточнения действующих норм, римские  юристы в то же время негативно  относились к фиктивным действиям  участников оборота, которые, для достижения юридических последствий поведения, запрещенного законом, совершали притворное действие, не противоречащее закону. Чаще всего фиктивные явления имели  место в сфере семейных отношений (например, притворный развод с целью  сохранить приданое). Можно также  отметить сделки, в моменте заключения или содержании которых присутствовал  элемент фиктивности. Например, римский  юрист Павел говорит о недействительности договоров, которые одной из сторон совершаются в шутку. Кроме того, праву Древнего Рима были известны так называемые симулированные сделки (simulatio), когда совершение одной сделки прикрывалось формой другой. Если симуляция  обнаруживалась, то суд признавал  не явную сделку, а скрытую. Однако если скрытая сделка относилась к  недозволенным, то она признавалась недействительной.

Исследование  источников римского права, описывающих  определенные случаи фиктивных действий лиц, позволяет сделать вывод, что  в каждом конкретном случае право  применяло единый принцип, согласно которому приоритет отдавался выяснению  существа фактически совершенного лицом  действия, и если оно было с точки  зрения права неправомерным, то применялись  соответствующие негативные последствия  его совершения (сделка признавалась недействительной и т.п.).

Однако  нельзя не отметить, что римское  право не выработало единого понятия fictio, ограничившись описанием отдельных  случаев ее проявления. Анализ источников права позволяет вместе с тем  сделать вывод, что римским юристам  были известны два вида фикции. Это  так называемая юридическая фикция, используемая как особый прием юридической  техники для регулирования быстро изменяющихся отношений. Ко второму  виду относились фиктивные действия лиц, допускаемые для достижения целей, запрещенных римским правом [2, c. 40].

В истории  России памятниками права, содержащими  юридические фикции, являются Псковская  судная грамота (ст. 57, в которой говорится  о том, что приставы, которые расследовали дело о воровстве, при отсутствии свидетелей с их стороны на суде не рассматривались как приставы, а иск по делу о воровстве лица, взявшего данных приставов проведения обыска, не удовлетворялся).

Большой массив нормативно-правовых актов в  России появляется лишь в XVIII-XIX вв. Исследование этого правового материала с  целью выявить юридические фикции было проведено Д.И. Мейером в  его работе «О юридических вымыслах и предположениях, о скрытных и  притворных действиях». Правда, как  отмечает сам автор, это явление (фикция) – чуждо российскому  праву. Поэтому в своем труде  Д.И. Мейер рассматривает явления  в отечественном праве, которые  ошибочно можно отнести к случаям  применения юридических фикций [1, c. 13].

Д.И. Мейер, рассматривая внешне схожие с фикциями правовые ситуации, не приводит каких-либо юридических фикций в российском законодательстве. Позволяет ли это  говорить об отсутствии юридических  фикций в том правовом материале, который исследовал Д.И. Мейер? Отнюдь. Думается, что та негативная по отношению  к фикциям позиция ученого  не позволила ему обратить свое внимание на те нормы отечественного права, которые  по всем своим признакам можно  было отнести к юридическим фикциям.

Таким образом, можно сделать вывод  о том, что юридические фикции, получившие особое распространение  в римском праве, можно встретить  в законодательстве многих стран. Их использование в качестве особого  юридического приема юристами того времени  обусловлено, в первую очередь, необходимостью регулирования общественных отношений. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     2. Определение понятия правовой фикции 

 Определения  понятия «правовая фикция» является одним из проблемных вопросов, с которым сталкиваются ученые при исследовании данной категории. Сложность заключается в том, что при исследовании фикций не было выработано единое определение, которое бы полностью отражало сущность правовой фикции, ее природу и характерные признаки.

Так, Дюмериль рассматривал фикцию как предположение  какого-либо факта или качества, которое нередко противоречит действительности, но рассчитано на то, чтобы произвести определенный юридический результат. Ученый расширил сферу применения фикции случаями использования законодателем, судьей или частными лицами не только вымысла, но и предположения относительно существования или не существования какого-либо факта или качества. Ю. Барон, напротив, ограничивал понятие фикции, рассматривая в качестве таковой лишь случаи признания объективным правом существования известного, заведомо несуществующего факта или качества. Еще более узкое толкование категории фикции давал Мэн, раскрывая ее понятие как определенный прием для изменения устаревших определений права. Р. Иеринг понимал под фикцией только лишь прием для «подведения новых явлений юридического быта под старые нормы». Исследуемая категория позволяла ученым объяснять те или иные теоретические конструкции, реализуя их затем на практике [2, c. 40].

В России в дореволюционный период фикциям  были посвящены всего две монографии – Д.И. Мейера и Г.Ф. Дормидонтова, хотя ряд других авторов, в частности  С.А. Муромцев, Н.О. Нерсесов, Е.В. Васьковский, Ю.С. Гамбаров касались этой темы в своих  трудах. Д.И Мейер в своей работе «О юридических вымыслах и предположениях и скрытных и притворных действиях» определяет юридическую фикцию, как  вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе  не существует.

В последние  годы наблюдается все более возрастающий интерес к изучению правовых фикций. Подходы современных российских юристов, чьи произведения в той  или иной степени касаются указанной  проблемы, можно объединить в несколько  групп. Назовем основные:

1. Традиционной  концепции, определяющей фикцию  как прием законодательной техники,  придерживаются, в частности, О.А.  Курсова, Е.А. Нахова, Е.Ю. Марохин,  О.В. Танимов, Н.И. Матузов. Фикция  понимается ими как «универсальный  метод юридической техники, используемый  в исключительных случаях как  на стадии правотворчества, так  и на стадии правоприменения,  состоящий в признании существующим  заведомо не существующего факта  или, наоборот, несуществующим существующего  и служащий средством воплощения  законодательной практики».