Методология исследования государства и права

     Как бы завершающей задачей философского постижения истории можно считать старания обнаружить «смысл истории».

     Смыслотеоретическое отношение к истории всегда ограничено двумя крайними позициями. Первая заключается в полагании беспристрастного всеобъемлющего исторического смысла. Теоретизирование по поводу такого смысла должно носить реконструктивный или отражающий характер. Историческая жизнь индивида есть нахождение или деятельность в охватывающей его смысловой сфере.

     Смысл истории просматривается в исполнении назначенных принципов, идей, сущностей или ценностей. Такие объективно живущие всеобщности конституируют историческую жизнь человечества в организованное, упорядоченное целое, прозрачное для философской рефлексии. Сама эта рефлексия, прозревая и ратифицируя смысл исторической жизни, служит либо целям более адекватного и полного понимания божественного замысла относительно человека и его истории, либо целям просвещенного освобождения человечества, полной реализации «сущности человека», воплощению неисчерпаемых творческих и конструктивных возможностей человечества.

     Как правило, сходная всеобщность является и назначенным антропологическим тезисом, который призван выражать предопределение существования человека. Когда история возникает как процесс искупления и очищения, который найдет завершение в божественном суде; как одна грандиозная хвалебная песнь Богу, строки которой создадут те или иные исторические культуры, эпохи, обстоятельства и люди; как движение человечества к своему освобождению; как процесс борьбы с природой, который призван повергнуть к созданию осмысленного человеческого ареала в недрах массивно-бессмысленного природного бытия - тогда все эти тематизации исторического процесса суть соответственные «образы человека», оборота бытийной судьбы человека.

     Вторая  позиция, является как бы противоположностью первой. Она объединена с утверждением того, что исторический смысл инновационно вызывается, стабильно созидается субъектами исторической жизни; историческая деятельность субъектов разнообразных формаций не имеет заданного или тем более предопределенного характера и в своем смыслопродуцирующем аспекте является во многом недетерминированной и открытой; исторический смысл просто совпадает с историческим существованием.

     Отмеченные нами основные задачи, или цели, философии истории в своей совокупности направляют на разработку философской теории исторического процесса. Это должна быть теория, которая в состоянии в конкретном приложении выполнить отдельные основные цели философствования - определить бытийную специфику изучаемой сферы, установить наиболее общие и фундаментальные структуры, причины и факторы этой сферы, указать ее отношение к человеку и должным образом выявить смысловое значение в антропологической перспективе, то есть выявить смысловое содержание разбираемой сферы с точки зрения человеческой жизни. Говоря кратко, то философия истории призвана указать сущностное содержание, процессуальную форму и смысл истории.

     Прошлое возрождается и реконструируется как назначенное измерение настоящего, становясь основным ресурсом самого определения и для европейской цивилизации в целом, и для каждого национально-государственного и культурного образования. Наконец, отношение к истории играет роль существенного компонента индивидуальной культурной и социальной самоидентификации. Историческое сознание возникает в виде конституирующего фактора мировоззренческой культуры.

     Теоретическое историческое сознание Нового времени  осуществляется в трех первостепенных сферах. Первая сфера - это сфера теологического понимания отношения между Богом и человеком в его исторической жизни. В общем и целом теолого-историческая мысль Нового времени при всей своей разнообразности не играет главную роль в абстрактном постижении истории. Теология принимает побудительные импульсы от светской философии истории и научной историографии.

     Светская  абстрактная мысль своей инновацией и разнообразностью интенсивно активизирует теологическую рефлексию по поводу истории, но это по преимуществу рефлексия, которая стремится дать ответы на вопросы, поставленные не ею самою. Тем не менее, сама западно-христианская теология истории в своем влечении и способности отвечать на такие вопросы провела демонстрацию огромной творческой силы, что, в конечном счете, проистекает из свойственного этой теологии с самого начала умения ассимилировать разнообразные внеположные ей теоретические содержания. Когда то, также обстояло дело с изучением античного наследия, так было и в более поздние эпохи.

     Если  теолого-историческая рефлексия в Новое время была - при всех новшествах - продолжением, видоизменением сформировавшейся традиции, то две остальные сферы абстрактного исторического сознания были специфическим порождением новой эпохи.

     Вторая  сфера теоретического исторического  сознания Нового времени охарактеризована тем, что история и историческое существование отдельного человека делаются предметной областью сравнительно автономной философской дисциплиной - философии истории.

     Безусловно, теории Августина и прочих патриотических и схоластических философов также можно охарактеризовать как философию истории, как христианскую философию истории. Однако, представляется все же, что обозначение «философия истории» разумнее будет оставить за теми философскими концептуализациями истории, которые основывались на светских или на религиозных, но внеконфессиональных (относительно ортодоксии западно-христианских конфессий) принципах понимания истории.

     В Новое время лепта философии в историзацию сознания был определен уже тем фактором, что зачинатели философии Нового времени были проникнуты мыслью о новом начале, о новом положении основы, о возрождении философии и наук и т.п. Правда, при этом ни Ф. Бэкон, ни Декарт не обращались намеренно к философско-исторической проблематике, а научный статус историографии был ими расценен весьма низко.

     Историзация сознания была объединена и с самой конструкцией на просвещение, которая господствовала в философии от Декарта до Канта. И дело здесь не только в свойственном просвещенческой философии стремлении к критическому разграничению с прошлым. Эпоху разума надо одобрить, а это предполагает назначенное историческое деяние, причем крупномасштабное, поскольку требуется просвещать не только философов и ученых, но и все общество в целом.

     Историческая  жизнь является в философии Просвещения как обладающая целевой направленностью, ведь история есть процесс прогресса или даже развития к разуму - к разуму как принципу самоопределения, который не зависит от авторитетов индивида, и к разуму как характеристике и достоянию коллективного состояния в целом.

     Просветительское мышление обращено к истории, прежде всего в модусе будущего, настоящее с прошлым не соединено необходимой преемственностью, оно не вырастает органически из прошлого, согласно прошлое не выступает по отношению к настоящему в качестве определяющей инстанции. В итоге, оформление настоящих и будущих отношений между людьми находится в зависимости от усмотрения разумом истин, над историческими по своей сути. Собственно такие истины призваны определять наступающую эпоху разума.

     Тем не менее, во времена просветительской эпохи появляются мыслители, которые возвещают новое, историческое отношение к истории. Для Вика и Гердера историческая жизнь важна в своем прошлом, причем важна и сама по себе, и для настоящего и для будущего.

     Рубеж XVIII и XIX вв. был существенным с точки зрения судеб европейского исторического сознания. Колоссальные социальные перемены, которые обусловлены, прежде всего, промышленной и политической революциями конца XVIII столетия, привели к сильной историзации культурного сознания, которая нашла свое отражение, конечно, и в философии.

     Именно  в этот время в философии возникает тот принцип постижения действительности, который позже приобрел название историзма.

     3. Методологические задачи теории государства и права

     К каким задачам находит решения теория государства и права, и какие цели ей преследуются? Давая ответ на этот вопрос еще в начале XX века по отношению к теории права, известный русский ученый И. Михайловский писал, что общая теория права назначает перед исследователем, по крайней мере, две академические задачи. Первая из них заключена в следующем, для того, чтобы построить «логически законченную систему понятий, которые лежат в основе всех специальных юридических наук, и обобщить все результаты этих наук в одно гармоническое целое, проникнутое не только внешним, но и внутренним единством». А вторая задача состоит в том, чтобы «изучить методы, с помощью которых разрабатываются специальные науки». При этом, пояснял автор, то, что «эта последняя задача не входит в область ни одной из специальных наук, совершенно очевидно: вопросы методологии являются общими для всех наук».

     Сходные академические, вернее - методологические по своему характеру задачи когда-то решала и теория государства. На ранних стадиях развития общества, когда, с одной стороны, не проводилось разделения между государством и политикой, когда, по выражению Г. Еллинека, «под влиянием античных воззрений» практиковалось использование терминов «наука о государстве» и «политика» в качестве «равнозначащих» , а, с другой - не наблюдалась довольно отчетливая и последовательная взаимосвязь и взаимозависимость между государством и правом, задачи теории государства и задачи теории права ставились и решались изолированно.

     Наука о государстве классической древности, констатировал в связи с этим    Г. Еллинек, «не различала строго учений о государстве и о праве», тем более что для нее «все вообще человеческое общежитие имело государственный характер». Прогрессирующая специализация, объяснял автор, должная своим генезисом развитию науки о праве у римлян, вознесла общее правоведение, в рамках которого стали изучать не только вопросы государства, но и вопросы права, «на степень самостоятельной области знания». Чуть позже, развитие общества и государства, в том числе и на современном этапе, когда наравне с длившейся дифференциацией юридических наук и систем права на новые отрасли, подотрасли и институты появилась в то же время потребность в «обобщающей» науке, каковой логически стала теория государства и права, задачи теории государства и задачи теории права приобрели известную общность и стали решаться не изолированно друг от друга, а совместно.

     Поскольку в настоящей жизни и в теории, которая отражает эту жизнь, «науки о государстве и о праве находятся в близкой систематической связи», - писал еще в XX в. Г. Еллинек, - то существуют дисциплины, которые должны быть отнесены к той и другой, именно дисциплины, которые изучают «юридические свойства и отношения» как самого государства, так и права. «Они являются науками, как о государстве, так и о праве». Одной из таких наук, наряду с историей государства и права, историей политических и правовых учений и др., является теория государства и права.

     Находить решение общих для теории государства и для теории права методологических задач, она тем самым находит решение и политико-юридические задач. Ибо так же, как нет методологии в «чистом», социально- или классово-нейтральном виде, так нет и соответственных социально- или классово-«чистых» методологических задач.

     К примеру, находить решение к такому методологически важному вопросу, как вопрос о понятии и определении права - этого «высшего и основного понятия» в юридической науке, по мнению Г.Ф. Шершеневича, или же, решая сходный вопрос о понятии и определении государства, мы тем самым решаем одновременно и соответственные политико-юридические вопросы. А именно - вопросы о том, чьи социальные, а точнее - социально-политические и правовые ценности и интересы отображают данные понятия и определения; по каким социально-политическим и юридическим представлениям создаются те или иные государственно-правовые конструкции; наконец, в чьих политических и иных интересах они действуют, чьи заинтересованности и ценности они при этом формулируют и охраняют.

     Вместе с методологическими задачами теория государства и права параллельно находит решения к мировоззренческим вопросам. Миропонимание выступает как «система обобщенных взглядов на объективный мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей их действительности и самим себе, а также обусловленные этими взглядами их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности».

     Миропонимание в широком смысле слова содержит в себе совокупность всех самых многообразных взглядов человека на окружающий мир.  В решающей мере миропонимание складывается под воздействием материального и духовного бытия, окружающего человека, а также под влиянием приобретаемых им в процессе жизнедеятельности разнообразной информации и многообразных знаний.

     Значительную роль среди последних играют знания, которые формируются в рамках теории государства и права и которые приобретаются в процессе ее изучения.