Конституция СССР 1924 г

1.3. Система  договоров

Договоры купли-продажи  недвижимости должны были оформляться  письменно и "купчей крепостью" (скрепляться подписями свидетелей и регистрироваться в приказах). Купля-продажа движимого имущества производилась словесным соглашением и передачей вещи покупателю. Но указ 1655 г. предписывал судьям не принимать челобитные по договорам займа, поклати и ссуды "бескабально", т.е. без письменных документов.

Таким образом, наметился  переход от словесной формы заключения договоров к письменной⁴

Договор займа составлялся  только в письменной форме. Для сглаживания  социальных противоречий размеры процентов  по займам ограничивались 20 процентами. Уложением 1649 года предпринимается  попытка запрета взимания процентов по займам, но на практике заимодатели продолжали брать проценты. Договор сопровождался залогом имущества. Заложенная земля переходила во владение кредитора (с правом пользования) или оставалась у залогодателя с условием уплаты процентов до погашения долга. При неуплате задолженности земля переходила в собственность кредитора. Движимое имущество при залоге тоже передавалось кредитору, но без права пользования.

С развитием промыслов, мануфактуры и торговли широко был  распространен договор личного найма, который составлялся в письменной форме на срок не более 5 лет. В устной форме личный найм допускался на срок не более 3 месяцев.

Договор поклажи оформлялся только в письменной форме. Ратные люди могли передавать вещи на хранение без письменного договора. Известны договоры подряда мастеровыми людьми и имущественного найма (аренда).

1.4.Уголовное  право. 

   Уложение дает  определенную классификацию   преступлений. На первое место   ставятся преступления против  церкви, которые впервые в истории  русского законодательства были  включены в светскую кодификацию.  К таким преступлениям Уложение относит богохульство, совращение православного в иную веру, прерывание хода литургии в церкви и т. д. (глава I). Следом идут государственные преступления – любые действия или даже умысел, направленные против личности государя или его семьи (глава II), а также преступления против порядка управления, так называемые “воровские дела” – злостная неявка ответчика в суд и сопротивление приставу; изготовление фальшивых грамот, актов, печатей и других документов (“воровские письма”) (глава IV); фальшивомонетчество (“воровские деньги”) (глава V) и др. Разновидностью государственных преступлений было так называемое “воровство”, в это понятие входили такие преступления, как бунт, заговор и др. (статья 22, глава II). Следующий вид уголовных преступлений  - это должностные преступления. Основной вид преступлений здесь составлял неправильный суд за взятку или в результате пристрастного отношения к подсудимому (дружба или вражда). При неправильном суде, истцов иск обращался против судей любого звания, причем в тройном размере. С них же взыскивались судебные пошлины, пересуд и правый десяток, которые шли в пользу казны. Судьи снимались с должности, думные чины лишались чести, недумные подвергались торговой казни: “А будет который боярин или околничей, или думной человек, или дияк, или иной какой судья, исца или ответчика по посулом, или по дружбе, или по недружбе правого обвинит, а виноватого оправит, а сыщется про то допряма, и на тех судьях взяти исцов иск втрое, и дати исцу, да и пошлины и пересуд и правой десяток възяти на государя на них же. Да за ту же вину у боярина, и у околничего, и у думного человека отняти честь. А будет который судья такую неправду учинит не из думных людей, и тем учинити ториовая казнь, и въпередь им у дела не быти” (статьи 5, 6, 15, глава X). Аналогичные кары за те же преступления предусматривались и в отношении судей патриаршего двора (статья 2, глава XII), городовых воевод и дьяков (статьи 5 – 8, глава X). Также Уложение предусматривало обходные пути взятия посула – родственниками судьи. Предписывалось “сыскивати про посул всякими сыски накрепко”. Если посул взят родственниками без ведома судьи, то судья не нес ответственности (статья 7, глава X). Наказывались нерадивое отношение к судейским обязанностям, волокита с рассмотрением дел в приказах “для своей корысти”, изменение текста судного списка при его переписке набело подьячими по собственному усмотрению или по велению дьяка, вынос судного дела из приказа “для хитрости” и т. п. Наказывалось кнутом и неисправное ведение записи судебных дел и сбора судебных пошлин, а при рецидиве – торговая казнь и лишение должности (статьи 128, 129, глава X).

    Но  закон  также брал под защиту судебные  органы от клеветы. Так, в случае ложного  обвинения судьи виновным назначалось “таковое же наказание, что указано дьяком и подьячим” (статьи 15, 16, глава X). Считалось преступлением ложное обвинение о вымогательстве судей, ложные свидетельские показания и доносы, драки в суде, нанесение оскорблений судьям и т. п. (статьи 14, 17, 170, глава X). За должностные преступления определялись наказания и в отношении низового аппарата – приставов, недельщиков, губных целовальников. Им запрещалось брать лишние поборы, в том числе “хоженое”. Рецидив такого рода влек наказание кнутом и лишение должности (статьи 144, 146, глава X) .

Преступления против личности  и имущества получили детальную  разработку в главах XXI (“О разбойных и татиных делех”) и XXII (“Указ за какие вины кому чинити смертную казнь, и за какие вины смертью не казнити, а чинити наказание”), а также отчасти в главе X (“О суде”). Это такие преступления, как убийство (простое и квалифицированное), нанесение увечья, побои, оскорбление чести в виде обиды, клеветы, распространения порочащих слухов,  татьба (простая и квалифицированная), разбой, грабеж, мошенничество, поджог, насильственное завладение чужим имуществом и др. Важную категорию преступлений составляло убийство. Но правовая квалификация убийства во многом зависит, во-первых, от наличия или отсутствия умысла, а, во-вторых, от социальной принадлежности убийцы и убитого. Например, при убийстве “боярским человеком” “боярского человека”, убийца подвергался пытка, и если он утверждал, что “убил не умышлением, в драке, пьяным делом”, то его били кнутом, отдавали на “чистую поруку» и в холопы с женой и детьми тому, у кого он убил человека. Этот закон распространялся также на крестьян и на холопов (статьи 69, 73, глава ХХI). Иное положение занимали служилые люди. При убийстве чужого крестьянина помещик возмещал ущерб другому помещику лучшим своим крестьянином с его женой детьми и имуществом, выплачивал долги убитого и подвергался тюремному заключению “до государева указу” (статья 71, глава ХХI).

Смертная  казнь назначалась лишь в случаях  умышленных убийств, причем независимо от социального положения обвиняемого (статья 72, глава XXI). Убийства, совершенные в церкви, на государевом дворе, убийство женщины и насилие над ней, совершенное воинскими людьми (статьи 30, 32, глава VII), а также убийства при татьбе и разбое (статьи 13, 18, глава XXI). Смертной казнью каралось также убийство слугами своих господ, убийство детьми родителей, женами своих мужей. 

Кроме того, Уложение разделяет сами преступления на умышленные, неосторожные, а также  случайные, к которым относятся  убийство испугавшимся животным, случайное убийство на охоте (статьи 18, 20, глава ХХII) и другие подобные происшествия.

Закон выделяет также отдельные стадии совершения преступления. Это умысел, который тоже карался, покушение  на преступление и само преступление. В преступлениях выделяются как смягчающие (состояние опьянения, неконтролируемость действий, вызванная оскорблением или угрозой (аффект)), так и отягчающие обстоятельства (повторность преступления, размеры ущерб, особый статус предмета и объекта преступления, совокупность нескольких преступлений и др.). Также в Уложении регламентируется понятие крайней необходимости, которая была ненаказуемой в случаях соразмерности реальной опасности со стороны преступника и предела необходимой обороны. Превышение предела необходимой обороны.

Уголовное законодательство середины XVII века уделяло большое  внимание и системе наказаний. Для  системы наказаний того времени  было характерно наличие таких признаков, как индивидуализация наказания, т. е. родственники преступника не несли ответственности за совершенные им деяния. Однако сохраняется такой  пережиток, как ответственность  третьих лиц, например, помещик, убивший  чужого крестьянина, должен был передать истцу другого крестьянина. Также  сохраняется сословный характер наказания, который выражается в том, что за одни и те же преступления субъекты разных сословий несли различные наказания. Так, заодно и то же деяние боярин наказывался лишением чести, а простолюдин – кнутом. Другой признак – это неопределенность в установлении наказания. Вместо точного установления наказания использовались формулировки, например, “чинити жестокое наказание, что Государь укажет”. Даже если вид наказания был определен, неясным оставался способ его исполнения. Так, при смертной казни указывалось лишь “казнити смертию безо всякой пощады”, а способ, через который приговор приводят в действие не указывался. Также сохранялся такой признак, как множественность наказания. Например, “И того татя за первую татьбу бить кнутом и отрезать ему левое ухо, и посадити его в тюрьму на два года, а животы его отдати исцом в выть, и ис тюрьмы вынимая его, посылать в кайдалах работать на всякия изделья, где государь укажет” (статья 9, глава XXI). Таким образом, ярко просматривается, что основной целью наказания по Соборному Уложению являлось устрашение. А, кроме того, эти признаки говорят о поощряемом произволе судебно-административных властей.

В Соборном Уложении широкое применение получает смертная казнь, она предусматривается  в 60 случаях. Существовала простая смертная казнь (отрубание головы, повешение, утопление), а также квалифицированная (колесование, четвертование, залитие горла расплавленным оловом или свинцом, сожжение, закапывание живьем в землю и др.). Квалифицированная смерть применялась за религиозные, государственные преступления и преступления против порядка управления. Все стой же целью устрашения смертная казнь проводилась публично, а тела казненных подолгу не убирались.

Широкое применение получили членовредительные  наказания такие, как отсечение руки, урезание носа, уха, губы, вырывание глаза ноздрей и др. Эти наказания могли применяться как основные и как дополнительные, и чаще всего они служили для выделения преступника из общей массы людей.

К болезненным видам наказания  относились битье кнутом, палками и т. п. Они, как и смертная казнь, приводились в исполнение в публичном месте (“на торгу”), с той же целью устрашения.

Соборное  Уложение также знает такие виды наказаний, как тюремное заключение и ссылка.

К привилегированным сословиям обычно применялись имущественные санкции, отстранение от должности, лишение чести и прав. В главе Х 74 статьи четко устанавливают градацию  штрафов, в зависимости от социальной принадлежности потерпевшего. Высшей имущественной санкцией считалась  полная конфискация имущества преступника. Остальные виды наказаний, чаще всего применяемых к привилегированному сословию, заключались либо в выдаче головой, либо в торговой казни с последующим отстранением от должности.

Наконец, в систему наказаний Соборного Уложения входили и церковные наказания. Это покаяние, епитимья, ссылка в монастырь, заключение в одинокую келию и др., а, в крайнем случае, и отлучение от церкви.

Штраф, который получил широкое применение в ранних кодификациях, в Соборном Уложении занимал незначительное место.

1.5.Процессуальное  право. 

Состязательный процесс, при котором происходили прения сторон, применялся лишь в отношении  незначительных уголовных  и гражданских  дел. Поскольку судебная власть не была отделена от исполнительной, в качестве судебных инстанций выступали административные органы различных уровней. Судом первой инстанции можно считать губную администрацию, однако глава X «О суде» Соборного Уложения практически полностью посвящена суду в московских приказах, что свидетельствовало об усилении централизаторских тенденций, когда все решение принимались в столице. По сложившейся традиции суд осуществлялся в приказе, управлявшем территорией, на которой проживали истец или ответчик. Так, в Уложении было оговорено, что стрельцы по всем делам, "опричь розъбою и татьбы с поличным⁵",  судятся только в Стрелецком приказе, и с иском к стрельцам можно было обращаться только в данный приказ. Патриаршие служащие и крестьяне судились в патриарших приказах и так далее.

Начальников приказов называли судьями, дело рассматривалось коллегиально - боярином  или окольничим подписывалось  поименно теми должностными лицами, которые  слушали дело: "А кого у вершения того дела не будет, и того в приговор не писать".⁶ Высшей апелляционной инстанцией являлся царь и Боярская дума. Царю подавали челобитную, если истцу "в приказе суда не дадут, или против его челобитья указу ему не учинят". В высшей инстанции рассматривались и наиболее сложные дела, как это предписывало Уложение: "А спорныя дела, которых в приказех зачем вершити будет не мощно, взносити ис приказов в доклад к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всея Русии, и к его государевым бояром и околничим и думным людем."⁷

Судебный процесс по гражданским  делам начинался с подачи челобитной истцом. Затем истцом составлялась и регистрировалась в приказе так называемая "приставная память" - документ, предназначенный для пристава, который должен был обеспечить явку ответчика в суд.  Пристав разыскивал ответчика, а в том случае если он скрывался, приставу предписывалось, взяв с собой товарищей, стеречь у двора его день и два и три.  Если же ответчик отбивался силой, воеводе предписывалось дать стрельцов, пушкарей, затинщиков, столько человек, сколько приставу было нужно.

Ответчик должен был представить "порутчиков", которые дали бы "поручную запись",  гарантирующую  его явку на суд в установленный  срок. Поручители упоминаются еще  в Русской Правде, там их называли "послухами". В Древней Руси каждый человек  воспринимался  как часть определенного сообщества - семьи, рода, общины, сословной корпорации. Во всех делах, будь то уплата подати или судебная тяжба, господствовал принцип круговой поруки. За ответчика должны были поручиться его родичи или соседи: за посадского человека ручались посадские люди, за крестьянина - его односельчане-общинники и так далее. Поручители несли ответственность по своей поручной записи, например, в случае бегства ответчика Уложение предписывало государские пошлины и иски истцов брать с порутчиков. В некоторых случаях зависимые люди должны были выступать поручителями за своего владельца. Если он сбегал в свою вотчину или поместье, приставу предписывалось взять его крепостных "и велети их дати на поруку что им того своего боярина поставити в приказе на срок".⁸  Если ответчик, несмотря на поручную запись, не являлся на суд, ему направлялась "государева зазывная грамота". Ответчик имел возможность дважды не явиться на суд без уважительной причины, но был обязан оплатить издержки истца. После третьей неявки ответчик считался проигравшим дело.

Соборное Уложение определяло порядок ведения судебного процесса: "исцу и ответчику, став перед  судьями искати и отвечати вежливо  и смирно и не шумко, и перед  судьями никаких невежливых слов не говорити и межь себя не бранитися".⁹ Жизнь и безопасность судьи была защищена суровыми наказаниями. Каралось и оскорбление судьи: "А будет кто ни буди, пришед в который приказ к суду...судью обесчестит непигожим словом, а сыщется про то допряма, и того за государеву еню бити кнутом или батогом, что государь укажет".¹⁰

Судоговорение происходило устно. Суд принимал во внимание письменные документы, но только те, что были представлены до и во время самого процесса (у  истца и у ответчика письменных ссылок и никаких писем после  суда не принимать, кроме того, что  в суде подано). Для представления оправдательных документов, хранившихся не в Москве, сторонам давался "поверстный срок". Большое значение имели свидетельские показания. Свидетели приносили присягу говорить правду - "целовали крест". Судебная практика той эпохи различала "ссылку из виноватых" и "опчюю ссылку". В первом случае одна из сторон представляла своих свидетелей, но тогда от них требовалось полное совпадение показаний. Если же "не все во одну речь, хотя един не по нем скажет", эти противоречивые показания засчитывались против ссылавшейся на них стороны. "Опчая ссылка" означала, что истец и ответчик ссылались на общих свидетелей, чьи показания, как правило, и решали дело. Если же общие свидетели не могли дать удовлетворительных показаний, судьи назначали повальный обыск. Воеводам и приказным людям направлялись соответствующее предписание - "государевы грамоты".  Воеводы наряжали для проведения повального обыска "сыщиков" и по результатам обыска отправлял в суд "обыскные речи". Под повальный обыск попадали люди всех сословий, но обыскные речи дворян и крестьян составлялись особо. Главную роль играло большинство показаний: "того и оправити, по ком обыскных людей скажет больши".¹¹  Однако за сторонами сохранялось право жаловаться на неправильные показания большинства свидетелей. В таком случае предусматривалась следующая мера: из каждой сотни опрошенных брались по два свидетеля и между ними устраивали очную ставку.