Понятие социального процесса формирования позитивного права

 
 
 

        Понятие социального процесса  формирования позитивного права. 
 
 

          Официальное установление или   признание  норм  позитивного   права,

выраженного в  законах и иных  официальных  источниках,  происходит  на  базе

возникновения   сложившихся   условий   жизни   общества   и    деятельности

государства, возникающих  при этом социальных потребностей,  целей,  ожиданий

членов  общества,  организаций  людей,  органов  государства,   постепенного

накопления опыта  их  удовлетворения,  реализации  и  разрешения  возникающих

противоречий  и т. п.

          Всякое появление новых потребностей,  целей,  социальных  ролей  и

иных  социальных  условий  и  фактов,   типичных   для   данного   общества,

исторического  этапа  развития  народа.  Должно  также  получить   известное

распространение и упрочение в производственной, социальной сферах  и  личной

жизни людей, их сообществ, в деятельности органов  государства  прежде,  чем

эти потребности, цели, роли  получат  всеобщее  признание  и  закрепление  в

законе. Зачастую такому закреплению предшествует их  признание  и  поддержка

общественной  моралью, религией, практикой чиновников, государевых слуг  либо

политическими и иными общественными организациями, благодаря чему  возникает

возможность рассмотрения вопроса о правовом  закреплении  законами  и  иными

решениями государства  соответствующих отношений.

          Поэтому изучение  становления   и  развития  социальных  процессов,

вызывающих потребности  правового  регулирования  тех  или  иных  отношений,

представляется абсолютно  необходимым  условием  для  правильного  понимания

формирования  позитивного  права  независимо  от  того,   происходит   такое

формирование  путём  спонтанного  становления  обычая,  признаваемого  затем

государством  правовым,  либо   путём   постепенного   накопления   судебной

практики, религиозных  и нравственных правил, либо, наконец,  законодательным

установлением правовых норм государственными органами.

           Конечно  практика  восточных   деспотий,   абсолютных   монархий,

фашистских  режимов  и  иных   форм   и   исторических   моделей   верховной

неограниченной  власти   включает   в   состав   законодательства   подобных

государств элементы произвола, даже прямой расправы с  неугодными,  забвение

интересов  народных  масс,  прямое  расточительство и раздачу почестей  и

богатств приближённым и т. п. Однако влияние  законодательного  произвола  на

правовые порядки  всегда носило случайный характер,  даже  тогда,  когда  его

последствия были длительными и весьма  тяжкими  для  народов  и  государств.

Произвол,   ошибки,   нелепости   правителей,   судей,    парламентов    или

законосовещательных  собраний  не  могут  рассматриваться  как  «действующее

право», поскольку  они не создавали и сейчас не создают  правового  порядка  в

отношениях  между  людьми,  правового   порядка   управления,   устойчивого,

повторяющегося  процесса реализации общественных отношений. Поэтому  произвол

в любой его  форме, начиная от  указов  и  повеления  фараонов,  императоров,

абсолютных  монархов  и  кончая  противозаконным   творчеством   властей   и

чиновничьим вымогательством,- по сути  антиправовые  установления  действия.

Для теории права  это лишь объект отрицания и показатель  социального  вреда,

а не критерий права.

          Реально возникающие социальные потребности и основания   правового

регулирования рассматриваются в правовой литературе как  различные  факторы,

обуславливающие процесс  правового  урегулирования,  его  изменения,  отмены

действующих норм  права.  Важно  при  этом  подчеркнуть,  что  речь  идёт  о

факторах, обуславливающих  правотворческий процесс и  лежащих,  как  правило,

вне самого правотворчества  государства  и  как  бы  из  вне  детерминирующих

содержание  правотворчества  и  его  результаты,  т.  е.   само   позитивное

право.[1] Социальные факторы, непосредственно  влияющие  на  правотворческий

процесс, т. е. на деятельность государства  по  установлению  или  признанию

правовых норм,  следует  рассматривать  как  предпосылки  правотворчества  и

позитивного  права.  Поэтому   представляется   необходимым   характеристику

различных социальных факторов формирования права  рассматривать  в  качестве

особого,  социального,  но  ещё   не   оформленного   юридически   процесса,

генетически связанного с правотворческой деятельностью  государства,  но  не

тождественного  самому правотворчеству как юридически  оформленному  процессу

и его результату – позитивному праву.[2]

           Признание  такого   социального   процесса,   предшествующего   и

обуславливающего  официальное позитивное  право,  характерно  не  только  для

марксистской  концепции  права,  но  и  для  таких   крупных   теоретических

концепций права, как естественное право, историческая, психологическая  и  в

особенности социологическая  школы права, «теория интереса». Общим для всех

этих  правовых  теорий  являются  поиски   социального   субстата,   причин,

порождающих нормы  позитивного  права,  признаваемого  или  устанавливаемого

государством. Такие  теории известный  венгерский  юрист  академик  В.  Пешка

характеризует  как  генетические  концепции,   имеющие   в   виду   факторы,

являющиеся причиной появления  правовых  норм,  в  отличие  от  юридического

позитивизма, ориентирующегося на раскрытие всего того, что помогает  выявить

правовой характер правил поведения, и ни чего более.

            Марксистская   концепция   права   относится,   несомненно,    к

генетическим  концепциям, но в отличие от  иных  концепций,  названных  выше,

она   придаёт   экономике,   т.   е.   Развитию   производственных   сил   и

производственных   отношений.   А   также   классовому   делению   общества,

определяющее  значение  среди  социальных   факторов   формирования   права.

Советские  юристы  –  теоретики  права  наряду  с  этим   основополагающими,

базисными  факторами  правообразования  различали  значение  материальных  и

других объективных  факторов, к  которым  относили  условия  жизни  общества,

интересы  господствующего  класса  или  всего   народа;   идеологические   ,

социально –  психологические представления  и волевые стремления  классов,  т.

е. общественное сознание, выражающее  интересы  различных  классов  и  слоёв

населения. Среди  субъективных, т. е.  идейных  и  психологических,  факторов

формирования  позитивного права подчёркивалось  значение  правового  сознания

личности,  а  также  формирование  воли  классов,  стоящих  у  власти   либо

стремящихся к  овладению  властью.  Наконец,  особо  выделялось  формирование

государственной воли господствующего класса или  всего  народа,  выступающее

как бы завершающей  и решающей  ступенью  социального  процесса  формирования

права, создания государством правовых юридических  норм,  т.  е.  собственно

юридически оформленным  процессом правотворчества.

          В советской литературе разрабатывался  и несколько  иной  подход  к

пониманию факторов и  процесса  правотворчества  (  например,  в  монографии

«Научные основы советского правотворчества» ). Авторы этого  труда  в  общем

анализировали примерно те же объективные  и  субъективные  факторы  процесса

формирования  права:  определяющее  значение  экономических   факторов   для

возникновения   правовой   надстройки;   формирование   интересов   и   воли

господствующего   класса;   обусловленность   правовой   формы   содержанием

общественных  отношений; внутреннюю согласованность  норм  права;  объективную

обусловленность  соотношения  средств  правового  регулирования;  социально-

политические  факторы правотворчества, в том  числе  роль  КПСС  в  выработке

правовой политики, участие масс в правотворчестве; выявление потребностей  в

правовом регулировании  в деятельности субъектов законодательной  инициативы,

а также в  стадии разработки законопроекта. В  монографии ставились  и  другие

важные    проблемы    правотворчества:     прогнозирование,     планирование

правотворчества, законодательная техника и др.

          Все эти проблемы, несомненно, имеют   отношение  к  правотворчеству

как деятельности государства.

          Не будем касаться здесь недостатков,  присущих в равной  мере  всем

работам  советского  периода,  неизбежно   выставлявшим   на   первый   план

преимущества  социализма и его права, руководства  партии и т.  п.  и  на  все

вопросы находившим ответы у  классиков  марксизма-ленинизма,  подчас  вполне

правильно,  но  всячески  отстраняясь  или  открещиваясь   от   проблематики

буржуазных правовых теорий. Отметим лишь тот аспект  предложенного  подхода,

который интересует нас именно в  современных  условиях.  Так,  автор  первой

главы названной  книги проф. Р. О. Халфина  исходила  из  того,  что  понятие

правотворчества  есть научно  обоснованный  процесс,  представляющий  собой

«форму   государственного   руководства   обществом,   завершающий   процесс

формирования  права и отражающий социальные факторы  этого  процесса…»[3].  Но

если это так, то, по существу, речь должна была идти  не  о тех социальных

явлениях, которые  «отражаются»,а  лишь  о  том  ,  как  они  учитываются  и

воплощаются в  правотворческой деятельности  государства.  Между  тем  Р.  О.

Халфина стремилась указанным понятием «охватить более  широкий круг  явлений,

включить все  сложные процессы, предшествующие решению  о  подготовке  проекта

нормативного  акта, выявить потребности правового  регулирования…».

          Такое понятие охватывает  реальные  жизненные  элементы,  процессы

правообразования,   которые   «во   всей   их   сложности»    должны    быть