Н. Кареев как историограф русской социологии, его вклад в развитие социологической теории

Кареев  различал эволюцию и прогресс, считая, что между ними существует разница. Эволюция имеет объективный характер и не зависит от оценки субъекта, в отличие от нее социальный прогресс связан с субъективной оценкой происходящих событий. Не всякую эволюцию можно считать  прогрессивной. Эволюция означает постепенность, плавность развития, ее законы познаются  анализом и сравнением исторических фактов, формула прогресса устанавливается  согласно идеалу.

1.4 Подход Н.  Кареева к изучению культуры  и ее содержания

Теоретическое положение Кареева о роли и  значении культуры в социологических  исследованиях выступает вторым ключевым моментом в его творческом наследии. Н. Кареев не только предвосхитил определение предмета культурологии (он стал одним из первых в русской  социологии применять этот термин), но и раскрыл специфику культуры через призму психических взаимодействий, которые обусловливает характер направленности социальных отношений. «Надорганическая среда» или общество по Карееву есть сложная система психических и практических взаимодействий культурных групп и социальных организаций. «Социальная организация есть предел личной свободы, культурная группа есть предел личной оригинальности. Социальная форма определяет место личности в обществе, культурный признак отличает её от личностей другой культурной группы» [9, 96]. Отличительные признаки культурных групп связаны с общими представлениями, настроениями и стремлениями членов общества, они складываются под воздействием привычки, подражания и воспитания. Поэтому культуру, в известном смысле слова, можно рассматривать как явление, тесно связанное с коллективной памятью общества, которая задает определенные стандарты миропонимания.

Культура  шире социальной организации и составляет динамический аспект надорганической среды. В анализе культуры Кареев близок к П. Л. Лаврову, однако создает свою оригинальную концепцию, менее жестко оценивая при этом негативное влияние культуры на личность. По мнению Кареева, культура общества есть не что иное, как совокупность постоянно и однообразно повторяемых его членами мыслей, поступков и отношений в зависимости от психического взаимодействия этих членов и условий общежития. Процесс усвоения культуры индивидами определяется принципом подражательности, а потому культурной группой (в смысле совокупности носителей известных культурных форм) является группа подражателей одним и тем же образцам. В своих сочинениях Кареев весьма подробно и содержательно анализирует различные элементы культуры, например, язык, религию и др.

Однако  культура (культурная традиция), подчеркивает социолог, в своем реальном функционировании возможна лишь при наличии постоянной группировки индивидуумов, или общественной (социальной) организации. Все явления  последней есть не что иное, как  формы, системы многообразно повторяющихся  отношений между людьми, то есть, экстраментальные, сверхличные и  объективные порядки этих отношений, фиксируемые в их нормативной природе и волевом опосредовании. Иными словами, организация складывается как система практических межличностных отношений, что и отличает её от чисто психического взаимодействия, хотя без последнего организация немыслима.

Преимущественное внимание Кареев уделял трём формам (или сторонам) социальной организации – политической, юридической, экономической. Государство – высшая социальная организация, собственно с его возникновения и начинается история. Назначение государства – установление единства общества и устранение общества как внутренне объединенного и организованного коллектива. Частные (гражданские) отношения регулируются юридической организацией (правом), возникающим раньше системы власти, но тесно с ней переплетённым. Экономическая организация, основанная на разделении труда и отношениях собственности, создает, преломляя политико-правовые нормы, политические классы с определёнными политическими и юридическими функциями. Организации, взятые в контексте единства общественных отношений и форм деятельности людей, отмечает Кареев, образуют социальную структуру общества. Конечно, в реальной жизни организация и культура тесно переплетены, что и выражается в широком употреблении Кареевым, особенно в поздних трудах, понятия «социально-культурная форма».

Анализ  организации и культуры необходим  Карееву для решения центральной  проблемы его социальной теории –  проблемы личности. При этом, подчёркивает учёный, важно ответить на два вопроса: каково было и есть положение личности в обществе в разные времена и у разных народов и каковы пределы возможных колебаний этого положения в ту или другую сторону?

Глава 2. Историко-критическая  концепция Н. Кареева

2.1. Методологические  особенности историко-критической  концепции

Одна  из первых попыток теоретического осмысления истории социологии и ее методологических проблем принадлежит Н.И. Карееву. Он исходил из объективно сложившегося в России многообразия различных концепций социологии и пытался выявить, что их объединяло. Одну из основных причин разногласий он видел во внутренних противоречиях теории О. Конта, которые и привели к различным ее интерпретациям.

В поисках новой методологии  исторического познания ученый стремился к преодолению конто-гегелевского историцизма и детерминизма экономического материализма. Это делалось на основе выявления объективных и субъективных, духовных (психологических) и социокультурных факторов исторического процесса, единства исторической и социальной реальности, традиции и творчества. Развивая методологию классической позитивистской социологии, Кареев показывал ограниченность контовского закона трех стадий, который, по его мнению, — частный закон, характеризующий только умственное развитие,   но не охватывающий многообразную историю экономической, социальной  и  политической  эволюции общества.

У Кареева сложился своеобразный концептуальный подход, положивший начало русской традиции историко-критического обозрения социологических учений, имевшей в своих рядах крупнейших отечественных социологов — М. Ковалевского, В. Хвостова, К. Тахтарева, П. Сорокина, Н. Тимашева. В творческом наследии Кареева нет специальной методологической работы, где излагалась бы упомянутая концепция, но она была неявно представлена в книге «Введение в изучение социологии» (1897), а затем в течение многих лет уточнялась в статьях и рецензиях на труды социологов разных стран, публиковавшихся Кареевым вплоть до конца 1920-х гг.

Первоначально в своей классификации он использовал  уже сложившиеся в русской  историко-социологической литературе обозначения направлений: органическое, биологическое, социально-психологическое, экономико-материалистическое. Далее Н.И. Кареев предложил собственную концепцию истории социологии, в основу которой положил то, что сегодня мы назвали бы исследовательской парадигмой. Он ввел типологию, которой историки социологии пользовались длительное время: марксистская и немарксистская социология; в последней выделил позитивизм и антипозитивизм, а в рамках позитивизма - натуралистическая (органицизм, социальный дарвинизм, бихевиоризм и т. п.) и психологическая тенденции.

Сам Кареев был убежденным сторонником социологического психологизма в той форме, в какой его трактовала субъективная школа, с позиций которой он критически оценивал все другие направления и их будущее. Он приходил к выводу, что каждая из соперничающих школ в социологии не могла возникнуть, если бы не имела некоторого оправдания в фактах и не заключала в себе относительно верную мысль. Обдумывая ситуацию, он делал два предположения: во-первых, будущее социологии как науки зависит от синтеза в одну общую теорию тех частных истин, которые были уже добыты и впредь будут добываться отдельными социологическими школами и направлениями, и, во-вторых, желанный синтез должен совершаться все-таки на почве психологизма. Кареев говорил, что будущее принадлежит только той социологии, которая усвоит установки психологизма, противоположные направления обречены на вымирание.

Критическому анализу  другой социологической концепции — материалистического понимания истории — Кареев посвятил свою работу «Критика экономического материализма: старые и новые этюды». В ней он проводил принципиальное различие между относительной истинностью обоснования Марксом важной роли экономического быта народов в формировании цивилизации и неоправданной экстраполяцией принципа экономического детерминизма на всю сферу общественных отношений. Согласно Карееву, марксисты односторонне трактовали природу человека и общества, сводя ее только к экономическим условиям. Он считал, что в развитии и функционировании общества участвуют как материальные, так и духовные предпосылки: психологические, правовые и культурные факторы. Ученый с позиции научного реализма отстаивал более глубокое и всестороннее понимание общества во всем многообразии его отношений и выступал против утверждения марксистов о коммунизме как внезапном перерыве постепенности. Исторический процесс — это процесс постепенного уменьшения необходимости и постепенного же увеличения свободы. Свой взгляд на марксизм Кареев не изменил и в последующем.

После классификационного вопроса о внутренних подразделениях социологии второй важнейший историографический вопрос — междисциплинарные связи социологии и других гуманитарных наук. Кареев определил соотношение различных научных дисциплин и соответствующие задачи историка социологии следующим образом: социология — это не социальная философия, не довесок к биологии или психологии, а особая самостоятельная наука, которая находится в тесном союзе с историей, социальной психологией, политической экономией, этнографией, антропологией и другими науками о человеке, при теоретико-методологическом приоритете ее в этом союзе. Историк социологии обязан на конкретном материале проиллюстрировать становление этого союза и все его исторические метаморфозы.

Среди сторонников  психологической школы (точнее –  всей российской социологии) творчество Н.И. Кареева занимает особое место, поскольку этот разносторонний, глубоко  эрудированный ученый, сумел не только систематизировать имеющиеся разнообразные социальные знания, но и по-новому поставил и решил целый ряд научных проблем, создав своеобразную социологическую теорию, до сих пор не потерявшей свое значение и актуальность. Эта концепция вызвала еще одну попытку воссоздать глобальную картину генезиса русской социологии в виде национальной ветви мировой социологии.

2.2 Анализ генезиса российской социологии как национальной ветви мировой социологии

Конечно, Кареева, как историка и методолога, волновало прежде всего чисто логическое развитие социологической науки (т. е. своеобразный универсально-общий научный подход), но вместе с тем он обращал самое пристальное внимание и на конкретно-реальные, в первую очередь, национальные условия становления науки. Отсюда национальный пласт его историографии, постоянное внимание к русской социологии, осмысление ее места в более широком идейном пространстве. Кареев писал рецензии и статьи на сочинения ведущих русских социологов всех направлений (Н. Данилевского, Б. Кис-тяковского, С. Франка, К. Тахтарева, М. Ковалевского, П. Сорокина и многих других), постоянно ввязывался в дискуссии по поводу собственных и чужих исследований, следил за иностранными авторами, которые пытались писать о русской социологии. Итогом этого многолетнего интереса явилась его последняя работа «Основы русской социологии». С первых лет своего профессорства разные стороны эволюции русской социологии вносились им в преподавание. Много десятилетий он был плодотворным ее работником, постоянно накапливавшим материал для обширного обзора.

Смысловое ядро работы — поиск  связей и зависимостей когнитивной сферы: установление филиации и оппозиции идей, обнаружение причин параллельных открытий, заимствований и приоритетов, поиск итога в борьбе разных мнений. Кареев сознательно стремится ограничить свои исследовательские усилия выяснением следующих «культурных координат»: идейные предпосылки социологии в России (вклад Н. Чернышевского), появление новых теоретических вопросов и проблем в культурной жизни страны после реформы 1861 г., западное идейное влияние на осмысление этих проблем (О. Конт, Г. Спенсер, Ч.Дарвин, К.Маркс), взаимоотношения возникающей социологии с традиционными разделами академической науки тех лет — историей, политической экономией, правоведением и др.

В свете сказанного схематическая  генеалогия социологической мысли в России, по Карееву, охватывает следующие, далеко не простые науковедческие вопросы: периодизацию и классификацию направлений, описание становления объяснительной части теории и прогноз будущего состояния страны. В решении этих вопросов обнаруживается как повторение его ранних концептуальных принципов, так и некоторые новации.

Старый классификационный критерий — «направления и проблемы» — он теперь применяет только к магистральным, на его взгляд, линиям русской социологии: субъективной школе и историческому, или экономическому, материализму. И соответственно решает проблему периодизации: первый период, с конца 60-х гг. до середины 90-х гг. XIX в., характеризуется им как возникновение и господство субъективной школы, успешно борющейся с социологическим натурализмом, органицизмом, социо-дарвинизмом и т. п.; второй период знаменуется возникновением марксистской социологии, его он делит на два подпериода: до 1917 г. — сосуществование и борьба марксистской и немарксистской социологии, систематизация наследия субъективной школы, первые осмысленные призывы к теоретико-методологической интеграции, — и с 1917 г., когда политическая победа большевизма привела к неизбежному   лидерству   марксистской социологии.

Карееву удалось сделать ряд  интересных обобщений. В частности, таков его вывод о неизбежной интеграции «экономизма» и «психологизма» в ближайшем будущем. Взгляды всех других русских социологов, не принадлежащих к упомянутым школам, Кареев несколько неожиданно классифицирует по профессиональному признаку — историки, юристы, экономисты.

В работе Кареева существуют некоторые  ошибки и недоработки. Например, остался  без ответа важнейший вопрос: почему после реформы 1861 г. в России возникла необходимость формирования научно-социологической картины общества? Констатация этой необходимости имеет место, а объяснения — нет. Текст демонстрирует только описание процесса, отодвигая объяснение (т. е. обнаружение связей социологических идей с настроениями, идеологией разных сословий, классов и других многообразных социальных групп и слоев русского общества, их сотрудничеством и борьбой) в сторону, а в итоге оставляет вопрос открытым.