Миро-системный анализ общественного развития

Экономической структуре капитализма для успешного функционирования требуется ещё один важнейший компонент, позволяющий удерживать в узде души рабочих, подобно тому как надёжно удерживаются в цепях эксплуатации их тела. Таким инструментом стала разработанная геокультура (господствующая культурная система) капиталистического мира-системы.

Схематично историческая логика версии миро-системной парадигмы рисуется следующим образом.

Условно человеческая история может быть разделена на две ступени: до середины второго тысячелетия н. э. и после 1500 г., когда образуется мировая капиталистическая экономика. На первой ступени локальные общества и цивилизации устанавливают между собой связи, но связи эти не влияют на "органику" их жизни; мировая система формируется в ходе образования империй с выявленными центрами и перифериями, с достаточно четкими контурами и связями, обусловливающими воспроизводство и перемещение человеческих ресурсов. Начиная с XVI в. мир-система формируется на основании капиталистической мир-экономики (КМЭ). Отличительными чертами капиталистической мир-экономики является:

1) непрерывное накопление капитала в качестве движущей силы КМЭ;

2) осевое разделение труда, создающее напряжение между центром и периферии системы, ибо неравный обмен внутри КМЭ принимает пространственные формы;

3) существование в структуре КМЭ полупериферийных зон;

4) значительная роль, наряду с наемным, различных форм ненаемного труда;

5) соответствие границ КМЭ границам межгосударственной системы суверенных государств;

6) происхождение КМЭ не в XIX, а значительно ранее - в “долгом XVI столетии”;

7) возникновение КМЭ первоначально в одной части мира (северо-западной Европе) и позднее ее распространение на весь остальной мир через особый процесс “инкорпорации”;

8) обязательное существование в структуре КМЭ государств-гегемонов, чей период полного и неоспоримого господства является, однако, относительно кратким;

9) вторичный характер государств, этнических групп и семейных единиц, которые постоянно создаются и пересоздаются;

10) фундаментальное значение расизма и сексизма в качестве организующих принципов функционирования системы КМЭ;

11) возникновение антисистемных движений, одновременно подрывающих и усиливающих КМЭ;

12) структурная модель циклических ритмов и вековых трендов, которые воплощают внутренние противоречия системы (и которые являются причиной системного кризиса КМЭ, переживаемого нами ныне)

И. Валлерстайн выделяет несколько основных этапов развития мировой капиталистической системы:

-в конце длинного XVI столетия (ок. 1640) Голландия, Англия и северная Франция образуют ядро, полупериферия состоит из Средиземноморской Европы (Испании, Португалии, Италии, Южной Франции), периферия из Восточной Европы и Латинской Америки;

-в период 1640-1760 происходит умеренный рост КМЭ: в полупериферию перемещается север США, Пруссия и Швеция, в периферию - Юг США и Карибский регион, большинство мира находится за пределами МКС, образуя ее внешнюю зону;

- в период с конца XVIII по начало XX столетия, который И. Валлерстайн называет “второй эрой великой экспансии капиталистической мир-экономики”, возникает устойчивая конфигурация ядра из США, Великобритании, Франции, Германии, полупериферии из государств Восточной и Южной Европы, Россия, Япония и некоторых развитых стран Латинской Америки (Аргентины, Бразилии, Мексики, Чили, Уругвая), периферии из колониальных и полуколониальных государств Азии, Африки и Латинской Америки.

Силы и связи, объединяющие человеческое сообщество, носят все более экономический характер; концентрация этих сил в Западной Европе определяет ее привилегированную позицию (на первых порах Развития КМЭ) и периферийные позиции стран остальной Европы, обеих Америк, а также Азии и Африки. В XX столетии центр КМЭ перемещается в США; важной проблемой КМЭ становится ее противостояние и взаимодействие с социалистическим лагерем, который представляется оппозиционной и внесистемной по отношению к КМЭ силой. Тем не менее, это противостояние не препятствует продуктивному развитию КМЭ с 1945 по 1990 гг. Однако уже в 80-е гг. определяется перспектива спада, проявившаяся в энергетических кризисах, а на более глубоком уровне зафиксировавшая исчерпанность ресурсов дешевой рабочей силы, а стало быть, и необходимость переструктурирования КМЭ. Распад СССР и социалистической системы, первоначально трактуемый как возможность усиления КМЭ и США, оказался одной из причин спада в развитии и ослаблении КМЭ: стало явно, что холодная война - сдерживающий для обеих сторон фактор. В то же время она выступала в роли механизма динамического равновесия между двумя центрами, связывавшими и скреплявшими расположенные вокруг них периферии. В плане представлений М.-с. п. распад СССР и социалистического лагеря явился одним из важнейших факторов кризиса КМЭ, т. е. процессом внутрисистемным, выражающим общие тенденции изменений современного социального мира, вместе с тем ослабляющим и разрушающим структуры взаимодействий между сегментами мир-системы, складывавшейся десятилетиями. В картине будущего, намечаемой М.-с. п., мировая система, основанная на КМЭ, обладает еще некоторыми ресурсами для развития, так что возможна ситуация подъема в первой четверти XXI в. Однако уже к середине следующего столетия исчерпание этих ресурсов и обостряющиеся противоречия между центрами и перифериями обусловят кризис КМЭ и переход мир-системы в новое состояние. Уже в рамках КМЭ намечается социально-политическая дилемма, которую, видимо, придется решать и в рамках грядущих кризисов КМЭ и за границами существования этой мир-экономики. Вероятными становятся две траектории дальнейших социальных изменений: 1) путь выравнивания (относительного, разумеется) возможностей экономического развития между группами внутри стран-лидеров и в отношениях стран-лидеров и стран, представляющих периферии, 2) путь создания достаточно жестких иерархических социальных структур ("неофашистский" порядок), позволяющий сохранить "несимметричное" распределение экономических возможностей, средств и доходов между элитами и остальными группами, между центрами и перифериями. Различные социальные субъекты, вступающие во все более плотные взаимодействия, формируют связи мир-системы, определяют тем самым вектор дальнейшей социальной эволюции. Однако возможность выбора не гарантирует его обоснованности и согласованности. "...Закат исторической социальной системы... делает возможным коллективный выбор, но... выбор затрудняется отсутствием отчетливо определенной альтернативной социальной силы, стоящей за разумный выбор" [5]

В своей работе “Конец знакомого мира” Валлерстайн приводит основной перечень тезисов, относящихся к миро-системному подходу:

“- Миро-система модернити представляет собой капиталистическое миро-хозяйство, и это означает, что ею управляет стремление к безграничному накоплению капитала, которое иногда называют законом стоимости.

- Эта миро-система сформировалась на протяжении XVI века, и первоначально сложившееся в ней разделение труда вовлекло в её состав большую часть Европы (за исключением Российской и Оттоманской империй, а также отдельные части [обеих] Америк).

- Эта миро-система территориально расширялась многие столетия, последовательно инкорпорируя в принятую в ней систему разделения труда всё новые регионы.

- Восточная Азия стала последним большим регионом из тех, которые были таким образом инкорпорированы, и это произошло лишь в середине XIX века, после чего миро-систему модернити можно было считать поистине всемирной, первой из миро-систем, которой удалось охватить весь земной шар.

- Капиталистическая миро-система представляет собой [совокупность] миро-хозяйств, определяемого отношениями центра и периферии, и политической структуры, состоящей из входящих в международную систему суверенных государств.

- Фундаментальные противоречия капиталистической системы проявляются на уровне глубинных процессов в череде циклических колебаний, служащих разрешению этих противоречий.

- Двумя наиболее важными циклическими колебаниями выступают 50-60 -летние циклы Кондратьева, на протяжении которых основные источники прибыли перемещались из производственной сферы в финансовую и обратно, и 100-150 –летние циклы гегемонии, определявшиеся подъёмом и упадком сменявших друг друга “гарантов” мирового порядка,с присущими каждому из них особыми моделями моделирования.

- Эти циклические колебания приводили к постоянным, пусть медленным, но значительным географическим сдвигам центров концентрации капиталов и власти, которые, однако, не отрицали существования внутри системы фундаментальных отношения неравенства.

- Эти циклы никогда не были строго симметричными, и каждый новый из них приносил незначительные, но важные структурные изменения в направлениях ,определяющих исторические тенденции развития системы.

- Миро-система модернити, подобно любой системе, не может развиваться вечно и придет к своему концу, когда исторические тенденции приведут её в точку, где колебания системы станут настолько масштабными и хаотичными, что окажутся несовместимыми с обеспечением жизнеспособности её институтов. В случае достижения этой точки случится бифуркация, и как результат эпохи перехода (хаотического) система будет заменена одной или несколькими другими системами.” [6]

Циклы гегемонии в контексте исторической эволюции КМЭ

Одним из важных аспектов МСА является акцент на волновой природе развития исторических систем, которая выражается в исторической динамике циклических ритмов и вековых трендов. Важнейшим циклическим ритмом является т.н. кондратьевский цикл, который длиться в среднем 45-60 лет и состоит из двух фаз: расширения (А-фаза) и упадка (Б-фаза). Данный цикл отражает процесс создания крупнейших монополий (этот период образует фазу “А”), и их упадка в результате появления на рынке новых конкурентов (фаза “Б”). Вековые тренды (“логистики”) впервые выделены Р. Камероном и составляют период 150-300 лет. По мнению И. Валлерстайна, вековые тренды связаны с так называемыми “циклами гегемонии” тех или иных “великих держав” (Great Powers) в КМЭ [7].

Эволюция КМЭ представляет собой чередование периодов соперничества и гегемонии государств ядра за относительный (в противоположность мир-империям) контроль над мир-системой. В целом, понятие гегемонии можно определить в качестве таких отношений доминирования одних государств над другими, которые позволяет им устанавливать принципы, процедуры и правила поведения, общие для (всех остальных акторов и) всей международной системы в целом. Дело в том, что максимальное и наиболее эффективное накопление капитала в КМЭ происходит тогда, когда она достигает некого срединного состояния между мир-империей (предлагающей непосредственную военно-политическую интеграцию всего ядра) и “открытым” соперничеством нескольких примерно равных игроков. “Идеальной ситуацией с точки зрения накопления капитала внутри системы как целого, - пишет И. Валлерстайн, - является существование доминирующей державы, достаточно сильной для того, чтобы определять правила игры и следить за тем, чтобы они выполнялись до конца. Когда соперничество, в качестве системного условия, замещается гегемонией, это не значит, что держава-гегемон (hegemonic power) может всё. Но это означает, что оно может препятствовать изменению (нарушению) правил со стороны других”[8]. То есть, гегемония в КМЭ определяется наличием достаточно сильных акторов, располагающей возможностью (экономической, политической, военной или идеологической) принудить других к воспроизводству установленного (гегемоном) режима “распределения” различных форм капитала.

Стремление к гегемонии в межгосударственной системе по И. Валлерстайну аналогично стремлению к обладанию монополией в мировой системе производства и это стремление в полной мере никогда недостижимо. Ключевыми поэтому, по мнению И. Валлерстайна, является поиск ответа на следующие вопросы в отношении гегемонии: 1) как то или иное государство достигает превосходства по отношению к другим сильным государствам, т.е. такого положения, которое мы можем называть его “гегемонией”? 2) какую мироструктурную политику проводят державы-гегемоны? 3) почему доминирующие державы утрачивают свою гегемонию?

В истории СМС было всего три державы - гегемона: 1) Соединенные провинции (Голландия) в середине XVII века (1620-1672), Великобритания в середине XIX столетия (1815-1873) и США - в середине двадцатого (пик - 1945-1967/73). По И. Валлерстайну, первоначальной предпосылкой возникновения гегемонии является отнюдь не военная сила, хотя её обретение с течением времени необходимо. Наиболее значительным аспектом на пути к гегемонии для каждой из них являлось достижение первенства в эффективности производства в мир-экономике, которое имеет три измерения: производственное, торговое и финансовое превосходство. Каждая из трех держав-гегемонов доминировала лишь в течение короткого периода, а именно тогда, когда превосходство достигалось одновременно во всех трех сферах

При этом важным фактором достижения гегемонии являлось то, что они в течении долгого времени не делали крупных капиталовложений в создание многочисленных армий, однако каждая создавала крупный торговый флот, который помимо своей очевидной экономической функции, поддерживал возможности этих государств в содержании военно-морских сил. “Возможно, - пишет И. Валлерстайн, - это был действительно ключевой фактор того, что данные государства оказались в состоянии одолеть своих главных соперников в борьбе за гегемонию, а именно тот факт, что они не вкладывали деньги в создание крупных армий”.[9]

Однако общий последовательное достижение производственного, торгового и финансового превосходства лишь частично может быть объяснено достижением победы в соответствующем виде свободного рыночного состязания на мировом рынке, общая победа всегда требовала государственного влияния для создания преимуществ нерыночного происхождения, постепенное накопление которых, рано или поздно, трансформировалось в общую структурно-привилегированную позицию внутри КМЭ. Финальная стадия борьбы за гегемонию (качественно преобразование нерыночных преимуществ в структурно закрепленную привилегированную позицию) в конечном итоге приводит к решающему военному столкновению, которое И. Валлерстайн называет “тридцатилетней войной”, в которой участвуют все противоборствующие силы и противоборство идет по всему земному шару.

Таких мировых тридцатилетних войн в истории КМЭ было всего три: 1) В Тридцатилетней войне (1618-1648) голландские интересы взяли верх над интересами Габсбургов, 2) в наполеоновских войнах (1792-1815) англичане взяли верх над французами, 3) в тридцатилетней “американо-германских” войнах 1914-1945 США победили Германию. “Протекали они скорее спорадически, нежели непрерывно (причём участвующие в них государства зачастую меняли стороны и союзников, по ходу изменяя и своим идеологическим убеждениям), а завершались в конечном итоге разгромом одной из воюющих сторон. Во всех трёх случаях морская (/авиационная) мощь одолевала сухопутную. И в каждом случае силы, приверженные сохранению базовой структуры капиталистической мир-экономики, побеждали те силы, которые стремились преобразовать её в мир-империю” [10]. Так, голландская гегемония, приведшая к политической институциализации КМЭ, выступила исторической альтернативой мир-империи Габсбургов, британская - мир-империи Наполеона, а американская - мир-империи Гитлера. При этом в длительный период упадка гегемонии всегда появлялось два потенциальных “претендента на наследство”: Англия и Франция в после упадка голландской гегемонии, США и Германия - в после упадка британской, а теперь Западная Европа и Япония - после постепенного заката гегемонии США.