Ксенофобия как проявление молодежного экстремизма

    Значительную  роль в раздувании ксенофобии сыграли  российские СМИ. При этом в погоне за сенсацией журналисты достаточно часто использовали непроверенную или недостоверную информацию о тех или иных этносах или конфессиях, которая воспринималась населением, привыкшим верить СМИ, как истина. Некоторые издания регулярно публикуют статьи, из которых предстают образы вредоносных «чужаков» – «цыган-наркоторговцев», «преступных кавказцев», «мигрантов», «заполонивших» российские города. В результате в массовом сознании утвердились «типичные образы» представителей национальных, религиозных и иных меньшинств, составленные исключительно из отрицательных черт.

    Одна  из глубоко укорененных идей, оформляющих  ксенофобию, состоит, таким образом, в понимании чужого как дикаря и варвара. Выстраивается некая  аксиоматика, в которой есть «культурные», «хорошие» народы и народы «дикие», «некультурные». Принадлежность к «дикому», «некультурному» народу есть существенный недостаток. Он может и должен быть исправлен во имя «прогресса». Причем в само понятие «прогресса» входит представление о существовании одной единственной парадигмы развития общества и культуры.  

    Другая  идея, иначе оформляющая ксенофобию, — идея сохранения идентичности государства  и защиты интересов коренного  этноса. Эта идея наиболее очевидно выражается в юридических нормах, ограничивающих иммигрантов в правах по сравнению с коренным населением. Она характерна для большинства развитых стран европейского Запада. Нельзя, впрочем, считать ее идеей нравственно порочной.

    Смысл ее — в сохранении государственной  целостности и заботе об экономическом  и культурном благосостоянии народа. Существуют страны, весьма неохотно и с трудом принимающие иммигрантов (такова, например, Франция), и страны, которые открывают страну для потенциальных иммигрантов, в которых власти видят свежие силы.

    Социопсихологи  считают, что в основе ксенофобии лежит триада – гнев, отвращение, презрение. Эти эмоции образуют несложный поведенческий комплекс, обусловленный, вообще говоря, личностным и коллективным уровнем тревожности и агрессии. Этот уровень подвергается измерению лабораторно (посредством направленного тестирования и опросов) или аналитически (путем анализа публикаций СМИ и данных социологических опросов). Чем более высока тревожность, тем более подсознание пытается вылезти из ловушки за счет вытеснения причины беспокойства. На коллективном уровне тревога выливается в «поиск виноватых». Взяв такой психологический аспект, надо понимать ксенофобию именно как фобию, то есть страх, растормаживающий подсознательные реакции, страх иррациональный и оттого не имеющий обоснования и направления. Поиск торможения, способа нейтрализовать страх, ведет к ненаправленной агрессии. Тогда возникает психологическая основа инстинктивной ксенофобии. На нее могут накладываться исторически обусловленные формы этнического антагонизма, которые могут проявляться совсем не в форме фобии, а скорее вспышками неприязни, спорами и мифологизированием истории взаимоотношений. Таковы, например, грузино-армянская, тюрко-арабская, еврейско-арабская неприязнь, как правило, взаимного характера.

    Совсем  не обязательно наличие неприязни между этносами приведет к ксенофобии. Как указано выше, этническая неприязнь может транслироваться в неидейную (пассивную) ксенофобию при определенных обстоятельствах. Для этого должна существовать среда, идеологическое и политическое пространство, на которое претендуют чужеродные пришельцы. Иначе говоря, для этого требуется сочетание неприязни с высоким уровнем тревоги (страхом). О том, каким может быть триггерный механизм, мы уже говорили. Мифологемы, обеспечивающие вывод страха и неприязни на уровень коллективный, связаны с процессами возникновения и распада империй.

    В основе мифологического имперского комплекса лежит борьба за первородство, за право на автохтонность. Чужой  приходит, чтобы нарушить право автохтона (забрать его дом, еду), поэтому его надо вытеснить за пределы социума. Отныне мы имеем дело не с неприязнью или иррациональным страхом, а с социальной фобией. Фобийный комплекс образуется в государстве, когда возникает кризис имперской самоидентификации, т. е. граждане сверхгосударства ощущают потерю идентичности, незащищенность, обделенность и обманутость. Эти чувства повышают уровень личной и коллективной тревожности, а за этим уже подтягиваются все эмоции — гнев, неприязнь, презрение. Нередко фобия выполняет защитную функцию, так, страх смерти заставляет человека заботиться о самосохранении, страх больницы заставляет алкоголика не возобновлять алкоголизацию. Однако бывает и так, что страх потери статуса вызывает постоянную фрустрацию, а та ведет к стойкому невротизму. Невротизм на уровне модели поведения, как правило, проявляется в агрессии, реже в депрессивном, угнетенном состоянии. В зависимости от типа поведения, склонности к агрессивному или депрессивному состоянию можно наблюдать ксенофобию в двух формах — скрытую (по депрессивному типу: «все забрали черные», «жиды весь мир скупили») и явную (по агрессивному типу: «бей!..»).

    Борясь  с фобией, психика начинает вытеснять  причину дискомфорта на вербальный уровень. Результатом этого у  личности шизоидного типа появляется выраженное словесно чувство постоянной неприязни, которое человек старается обосновать логическими доводами. У психастеника образуется устойчивый невроз с паническим чувством, ощущение, что его загнали в угол. Боясь потерять идентичность, люди становятся способны на вербальную, а то и актуальную агрессию.

    Именно  здесь и возникает «язык ненависти» (hate language). Язык отражает психические  процессы, будучи средством выражения  индивидуальности, и социальные процессы, будучи средством коммуникации. Возникая как неосознанная реакция на раздражитель, неприязнь к «чуждому» формирует специальный способ выражения, язык, паттерны которого призваны классифицировать это чуждое, систематизировать его и вытеснить, нейтрализовать как раздражитель. Большинство носителей языка, разумеется, не осознают этого процесса. В определенных ситуациях «язык ненависти» может проникать в политический язык, становясь частью политических технологий.

    В мировой истории неоднократно складывались такие ситуации, когда господствующий этнос доминирует над другим этносом. В мировой истории известны примеры расизма и апартеида, даже приводившие к исчезновению народов. Общеизвестны угнетение черных американцев, дискриминация индейских племен, колонизация европейскими странами стран «третьего мира», и т.д. Причины этнической дискриминации связаны со следующими основными факторами: моделями энкультурации и социализации, усвоенными субъектами в процессе социогенеза; предрассудками и агрессией; этническими проекциями; традиционализмом, конкуренцией и эксплуатацией на рынке труда. 
 
 

Глава 2: Эмпирические показатели ксенофобии и методы борьбы с ней 

    Понять  и определить ксенофобию в российском обществе через этнические, культурные, религиозные различия нельзя. Поэтому  в рамках данной работы ксенофобия рассматривается как проявление в сфере межэтнических и межрелигиозных отношений, противоречий и конфликтов, вызванных как намеренной политико-идеологической мобилизацией части населения на неправовые действия и насилие, так и нерешенностью ряда важных для современного российского общества проблем. К ним относятся, во-первых, неравномерность социально-экономического развития различных частей страны; а во-вторых, недостаточно полное и последовательное применение основополагающих конституционных и законодательных норм.

    Неравномерность социально-экономического развития, возникновение  полюсов относительного благосостояния на фоне общего неблагополучия основной массы населения, беспрецедентная  поляризация общества по уровню жизни (в том числе, в зависимости  от места проживания), - все эти факты свидетельствуют о невозможности для большинства граждан получить стабильный, гарантированный доступ к жизненно важным ресурсам (к работе, жилью, образованию, социальным услугам). В итоге борьба за доступ к этим ресурсам неизбежно обостряется. Еще больший накал этой всеобщей конкуренции придают миграционные процессы, которые также являются следствием неравномерности развития различных территорий. В этих условиях принадлежность к той или иной группе населения (например, старожильческой или мигрантской), к той или иной этнической общности становится существенным, а зачастую и решающим фактором, определяющим возможности доступа к базовым ресурсам.

              Борьба за статус и доступ  к ресурсам является одной  из базовых причин ксенофобии в современной России. «Чужим», «врагом» – то есть, конкурентом – тут может стать не только иммигрант, приехавший из дальнего или ближнего зарубежья, чтобы заработать денег и уехать обратно, но и беженец, лишившийся крова в зоне конфликта, и соотечественник-переселенец из сопредельного государства, и житель ближайшего города или села, вынужденный искать работу, и даже сосед по дому.

    В России этническая принадлежность выступает  сегодня определяющим маркером отношений "свой-чужой". По данным Фонда "Экспертиза", ксенофобские настроения разделяет большинство населения России, отрицательное отношение к лозунгу "Россия для русских!" преобладает только среди этнических нерусских. Особую озабоченность, наряду с динамикой, вызывают расширение социально-демографической базы ксенофобских настроений и аппеляция к ним практически всех политических сил, избирательность фобий по отношению к определенным этническим группам и ужесточение форм преследования "иных".

В современном  мире одной из основных сил, определяющих облик XXI века становится миграция, являющаяся неотъемлемой компонентой процесса глобализации. Прямым следствием масштабных перемещений мигрантов - в соответствии с потребностями быстро развивающихся экономик, по политическим, социальным и иным мотивам, - является все возрастающее этно-культурное и этно-конфессиональное разнообразие социумов.

    Оборотной стороной этнической эрозии локальных  социумов становится возникающее напряжение между местным населением и мигрантами, которые по этническим, расовым, конфессиональным, социальным, культурным параметрам могут существенно отличаться от "аборигенов". Эти напряжения, фиксируемые во всем мире, особенно опасны для многонациональной России, в истории которой можно найти не только позитивные примеры межэтнических взаимодействий

    Крайне  негативно отношение населения  к чеченцам, азербайджанцам, другим выходцам с Кавказа, представителям среднеазиатских народов, цыганам. По данным мониторинга Аналитического Центра Юрия Левады, 52,1% респондентов отрицательно относятся к чеченцам, половина опрошенных - к цыганам, каждый третий опрошенный россиянин - к азербайджанцам.

    Нетерпимость  может принимать различные формы, вплоть до физического насилия. По данным правозащитных организаций, можно  достоверно утверждать о трех десятках убийств на национальной почве в 2001-2004 годах, представители национально-культурных организаций утверждают, что их на порядок больше. Однако если громкие случаи насилия привлекают внимание общества, то ползучая дискриминация меньшинств, представляющая не меньшую угрозу социальной стабильности, незаслуженно игнорируется и СМИ, и российским социумом. Хотя подростки четко фиксируют дискриминацию меньшинств: отвечая на вопрос, каково отношение в современной России к национальным, этническим, религиозным или языковым меньшинствам, школьники на первое место поставили национализм (18,6%), затем расизм (17,1%), дискриминацию (16,4%).

    Вирусу  этнофобий сегодня более подвержены жители мегаполисов, чем других поселений. Весьма настораживает подверженность этнофобиям молодежи: среди московской молодежи, например, негативное отношение ко всем этническим группам выше, чем среди москвичей. Молодежь демонстрирует сегодня более высокий уровень интолерантности, чем пожилые люди, - в отличие от 1990-х годов, когда на фоне этнических фобий старшего поколения, молодые были более терпимы к представителям разных этнических групп.

    В различных регионах подготавливаются программы для реализации молодежного  потенциала и погашения уровня конфликтности  между различными народами.

    В Республике Карелии действует особая региональная целевая программа "Гармонизация национальных и конфессиональных отношений, формирование гражданского согласия в  Республике Карелия на 2007–2011 годы" ("Карелия – территория согласия"). Целями реализации государственной политики в сфере национального развития, межнациональных отношений и взаимодействия с религиозными объединениями на территории Карелии до 2020 года являются:

         * создание условий для удовлетворения  гражданами этнополитических, этносоциальных, этнокультурных, духовных и образовательных потребностей;

         *укрепление межнационального и  межрелигиозного мира и согласия;

         *профилактика экстремизма и ксенофобии;

         *воспитание патриотизма и формирование  общероссийской гражданской идентичности. 

    Результатом реализации программных мероприятий  станут: "удовлетворенность граждан  реализацией своих этнополитических, этносоциальных и этнокультурных прав – не менее 70% (по данным социологического опроса); повышение уровня толерантности населения – до 85% (по данным социологического опроса); рост индекса толерантности среди молодежи – до 80% (по данным социологического опроса); снижение уровня этнической регрессии карелов и вепсов до 15% в межпереписной период (по данным социологического исследования); увеличение числа общественно значимых проектов национальных общественных объединений, в том числе национально-культурных автономий, в три раза; увеличение числа обучающихся из числа переселенцев, иммигрантов и мигрантов, успешно освоивших общеобразовательные программы – до 90%; устойчивое принятие культуры национального и религиозного согласия населением Республики Карелии, в том числе молодежью – не менее 80% (по данным социологического опроса». Это – "важнейшие целевые индикаторы и показатели Программы".