Классовая борьба в постиндустриальном обществе

С другой стороны, «класс интеллектуалов» обретает реальный контроль над процессом общественного  производства, и все более и  более значительная часть общественного  достояния начинает пе­рераспределяться  в его пользу, хотя в системе  мотивов деятельно­сти представителей этого класса личное обогащение не играет решающей роли. В то же самое время члены общества, не обладаю­щие ни способностями, необходимыми в высокотехнологичных производствах, ни образованием, пытаются решать задачи матери­ального выживания. Однако сегодня доля их доходов в валовом на­циональном продукте не только не повышается, но снижается по мере хозяйственного прогресса. Таким образом, люди, принадле­жащие к новой угнетаемой страте, не получают от своей деятель­ности результат, к которому стремятся. Различие между поло­жением первых и вторых очевидно. Напряженность, в подобных условиях возникающая в обществе, также не требует особых ком­ментариев. С таким «багажом» постиндустриальные державы вхо­дят в XXI век.

Насколько резкой может  оказаться социальная поляризация  в будущем? Реальна ли перспектива эволюционного перехода к пост­экономической эпохе? Сколь опасным может стать открытый кон­фликт между противостеящими социальными группами? Все эти вопросы представляются сегодня исключительно актуальными, хотя и не имеют вполне определенных ответов. Тем не менее, мы счита­ем возможным сформулировать несколько коротких тезисов, пояс­няющих наш подход к поиску таких ответов.

Мы исходим из того, что развертывание информационной ре­волюции и рост влияния класса интеллектуалов не могут быть остановлены  без разрушения всего социального  целого. Во власти институтов современного государства создать все необходимые ус­ловия для их быстрейшего развития или, напротив, замедлить темп перемен, но не более. По мере прогресса наукоемкого производ­ства естественным образом будет расти и социальная поляризация. Можно достаточно уверенно предположить, что руководство пост­индустриальных стран предпримет попытки смягчить этот процесс. Основными мерами, направленными на достижение такого резуль­тата, станут, прежде всего, усиление замкнутости общества и уже­сточение иммиграционной политики, сокращение масштабов по­мощи деклассированным элементам и попытки активизировать спрос на труд тех низкоквалифицированных работников, которые стремятся найти свое место в социальной структуре.

Далее возможны два  варианта действий. В первом, более веро­ятном, но в то же время менее эффективном, правительства пред­почтут увеличить масштабы перераспределения доходов посред­ством вмешательства государства в хозяйственную жизнь. В таком случае для сколь-либо реального изменения социальной ситуации потребуется резко повысить налоги на корпорации, что станет сдер­живать темпы технологического прогресса. При этом повышение социальных выплат безработным или неквалифицированным ра­ботникам, с одной стороны, снизит стимулы остальных к повыше­нию своего образовательного уровня и более эффективному труду, а с другой — увеличит число желающих жить за счет государствен­ных субсидий. Учитывая, что в течение ближайших двух-трех де­сятилетий правительствам и без того придется минимум вдвое по­высить социальные расходы лишь для того, чтобы обеспечить ме­дицинским обслуживанием стареющее население Европы и США, дальнейшее наращивание государственных расходов будет иметь весьма тяжелые последствия для хозяйственного прогресса. Как только они станут очевидными, ассигнования снизятся, и прежняя ситуация воспроизведется на новом уровне. Тем не менее такой ход событий кажется нам наиболее вероятным, поскольку правитель­ственные эксперты и политики будут выбирать его всякий раз, как только перспектива эскалации конфликта станет казаться достаточ­но близкой.

Иной путь связан с отказом от традиционной стратегии. В этом случае социальные ассигнования должны быть резко урезаны и ограничены вполне конкретными целевыми программами, предпо­лагающими, в первую очередь, организацию удовлетворительного медицинского обслуживания, бесплатные программы переобуче­ния для безработных и также бесплатное предоставление образо­вания для детей представителей низшего класса. Одновременно сни­маются все ограничения, препятствующие деятельности высоко­технологичных компаний, снижается ряд антимонопольных огра­ничений и декларируется отказ от повышения налогов на корпора­ции, а все инвестиции в научные исследования и разработки вооб­ще освобождаются от налогов. Основной задачей современного пе­реходного периода нам представляется не столько смягчение соци­альной напряженности в отношениях между высшим и низшим классами, сколько такое увеличение материального благосостояния и повышение социального статуса высшего класса, которое приве­ло бы к становлению в его недрах системы мотивов деятельности, имеющей исключительно «постмагериалистическую» природу. Как отмечает Р. Коч, «общество должно облегчить процесс создания богатства с тем, чтобы, во-первых, искоренить бедность и, во-вто­рых, предоставить каждому индивиду возможности и стимулы для свободного раскрытия своего творческого потенциала», заключая при этом, что «богатое общество не обязательно является материа­листическим обществом». Разрешение социального конфликта должно в таком случае произойти естественным образом: с одной стороны, за счет активизации перераспределения национального достояния в пользу низших классов и, с другой стороны, за счет изменения менталитета самого низшего класса, которое включает в себя два аспекта. Во-первых, в той же мере, в какой работники интеллектуальной сферы будут выходить за пределы эксплуатации лишь в силу новой мотивации их деятельности, самосознание боль­шинства членов общества будет изменяться в направлении призна­ния главным (если не единственным) залогом социального успеха образованности и таланта, а не монотонного труда или удачливого предпринимательства. Во-вторых, складывающаяся структура со­циума будет в основном восприниматься как справедливая, посколь­ку в новой ситуации верхушка общества становится уже не парази­тическим классом, эксплуатирующим другие социальные группы, а реальным создателем большей части общественного богатства. На наш взгляд, процессы радикального изменения ценностных ори­ентации современного класса интеллектуалов и быстрого его от­рыва от большинства общества вполне могут воплотиться в интен­сивном росте финансовых и информационных вливаний в низшие страты. Для этого сам высший класс должен воспринимать все ос­тальное общество не как враждебное по отношению к себе и куль­тивировать в нем аналогичные своим цели и принципы. Иными словами, следует ожидать глубоких трансформаций как в высшем классе, так и во всем обществе. Этого изменения, между тем, нельзя достичь посредством государственного регулирования, остающе­гося по сей день воплощением сугубо экономических методов; оно, в конечном счете не меняет мотивации низшего класса и не способ­ствует естественному сосредоточению материальных и производ­ственных ресурсов в руках новой интеллектуальной и хозяйствен­ной элиты.

* * *

Итак, становление  постиндустриального общества, представ­ляющее  собою объективный процесс, развертыванию  которого не существует сегодня альтернативы, наряду со многими позитивны­ми моментами  порождает и новое социальное противостояние. Находясь в центре внимания западных правительств, имеющих пока достаточные рычаги для его смягчения, оно в гораздо более явном виде обнаруживается на международной арене, где сообществу постиндустриальных стран противостоят государства «третьего» и «четвертого» мира. Это противоречие привело в последние десяти­летия к беспрецедентному расширению пропасти, разделяющей их с точки зрения уровня развития, к формированию такого мироуст­ройства, в котором существует единственный центр силы, пред­ставленный именно постиндустриальным Западом. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Литература

Иноземцев В. Л. За пределами экономического общества. М. 1998. С. 421-457;

Иноземцев В. Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. М., 1999. С. 541-575;

Иноземцев В. Л. СВОЗВРАЩАЯСЬ К ТЕМЕ: СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ

СРЕДНИЙ  КЛАСС В РЕНТООРИЕНТИРОВАННОЙ  ЭКОНОМИКЕ: ПОЧЕМУ МОСКВА ПЕРЕСТАЛА  БЫТЬ РОССИЕЙ?

Белановский  С. А., директор по социальным и экономическим  исследованиям Фонда «Центр страте- гических разработок» Дмитриев М. Э., д.э.н., президент Фонда «Центр стратегических разработок» Мисихина С. Г., к.э.н., директор Центра социальной политики Института прикладных экономических исследований Академии народного хозяйства при Правительстве РФ

Авторы статьи утверждают, что незадолго до экономического кризиса кон- ца 2008 г. в Москве сформировалась массовая прослойка населения, по уровню доходов близкая к западноевропейскому среднему классу, но существенно отличающаяся от него по структуре капитальных  активов. Рассматривая структуру доходов населения, они приходят к выводу о том, что доходы от недвижимости являются самым крупным источником совокупных до- ходов москвичей, что и позволяет им говорить о рентоориентированной экономике в отдельно взятом субъекте РФ. Специфика доминирующего ис- точника доходов формирует ряд особенностей экономической и социальной мотивации московского среднего класса, в их числе высокая экономическая автономность и особые взаимоотношения с властью; запрос на правовое государство, как средство защиты их активов; снижение ценности чело- веческого капитала и инвестиций в него; большой ресурс свободного времени и рост протестных настроений.

В заключение в поисках ответа на вопрос: «Сблизится ли Москва с Россией после кризиса?»  — авторы предлагают три возможных  сценария развития ситуации.оциально-экономические пробле­мы XXI века: попытка нетрадиционной оценки. М., 1999.