Герберд Мид.Взгляды на социологию.

Американский  социолог Джордж Герберт Мид (1863 - 1931) продолжил разработку идей Кули и сделал множество собственных открытий. Ему принадлежит понятие«обобщенного другого». Согласно его концепции, в процессе выработки полного самосознания дети, как правило, проходят три стадии: «стадию ролевой игры», «коллективной игры» и «обобщенного другого». На первой стадии ребенок в игре берет на себя роль только одного человека и «примеряет» на себя модель его поведения. Это проявляется, когда дети играют в куклы и принимают на себя родительскую точку зрения, как его отец или мать. На второй стадии коллективных игр ребенок уже принимает в расчет множество ролей. Это напоминает случай организованной спортивной игры, в которой каждый индивид должен учитывать роли большого числа людей.

Например, если в бейсболе игрок с битой  отбивает мяч на третью базу, игрок  первой базы должен хорошо представлять себе действия питчера, подающего на третьей базе, и “гасителя” мячей. Каждый игрок должен представлять свою роль во взаимодействии со всеми остальными игроками. То же происходит и в жизни. Детям предстоит познакомиться  с ожиданиями, связанными с множеством ролей, если они хотят научиться  успешно играть собственные роли.

На третьей стадии дети осознают, что они принадлежат к более крупному сообществу людей и это сообщество придерживается вполне определенных взглядов на то, каким должно быть его поведение. Социальная группа, дающая индивиду сознание цельности собственной личности, называется «обобщенный другой». Благодаря ей контроль преобразуется в самоконтроль.

Каждый  из нас знает ощущение, когда после  нелепого случая человек со смущением  представляет себе, как он выглядел в глазах остальных. Он ставит себя на их место и представляет, что  они думают о нем.

Согласно  воззрениям Мида, социальное целое предшествует индивидуальному разуму как логически, так и во времени. Мыслящий, обладающий самосознанием индивид невозможен без первичной социальной группы. Сначала идет социальная группа, и она приводит к развитию мыслительных процессов самосознания.

Уточнением  данной концепции является концепция  «значимого другого» А. Халлера. 
 
 

Наследие Джорджа  Герберта Мида (1863 - 1931) - традиционный раздел курса по истории теоретической социологии; его идеи органично вплетаются в канву социальной философии и культурной (социальной) антропологии, социальной психологии и социологии культуры. В силу многомерности аналитические конструкции Мида невероятно пластичны и жизнеспособны. О них уместно вести речь везде, где взгляд исследователя сосредоточен на встрече людей, их со-бытии, взаимодействии. Мид в равной степени интересен и для специалистов-социологов, и для представителей смежных наук. В рамках статьи мы в большей мере ориентируемся на первых. Алгоритм наших рассуждений прост: (1) что преподавать? (2) как преподавать? (3) для чего преподавать? 

(1). Ответ на  первый из поставленных вопросов - не столько в объёме и структуре  учебного материла (благо все  необходимые дидактические единицы  оговорены в соответствующих  документах), сколько в понимании  места и роли Дж.Г. Мида на мировой социологической сцене. С одной стороны, очень важно, чтобы студенты увидели смысловые "протяжки", которые бы собрали воедино социологические эпохи и фигуры (коль речь идёт об истории мировой социологии), с другой - мы должны не упустить из виду своеобразие взглядов мыслителя, его научный почерк и обаяние. 

Мид принадлежит поколению учёных, которое ещё слышит отзвуки эпохи Нового времени, Просвещения, а потому мыслит широко и смело, поистине энциклопедично. Для Мида, подобно многим современникам XIX - первой трети XX веков, существование в рамках одной, четко профилированной дисциплины абсолютно неорганично, даже противоестественно. Среди "единомышленников" Мида в западной традиции упомянем Огюста Конта и Карла Маркса, Герберта Спенсера и Людвига Гумпловича, Габриэля Тарда и Гюстава Лебона, Джеймса Болдуина и Георга Зиммеля, Вильфредо Парето и Макса Вебера. Полифония отличает и русскую социологическую традицию: М. М. Ковалевский и Е. Де Роберти, Н. И. Кареев и Н. К. Михайловский, Л. И. Петражицкий и Б. А. Кистяковский, С. Н. Булгаков и Н. А. Бердяев и многие другие. Все они жили в эпоху, когда строгой специализации в научном творчестве не было. Говорить о Миде только как социологе столь же неплодотворно, сколь рассматривать Маркса исключительно как экономиста, Зиммеля как представителя философии жизни, Кареева единственно как историка, а Петражицкого - как правоведа. 

Дж.Г. Мид синтезирует философский, психологический и социологический подходы к исследованию общества. В Мичиганском университете он преподавал философию и психологию (точнее, философские основы психологии). Теория Мида уникальна сплетением четырех начал - эволюционизма, философии жизни в трактовке Анри Бергсона, классического прагматизма и геометрической модели специальной теории относительности под названием "мир Минковского"1. Вот как это выглядит в его трудах. 

Жизнь - это процесс (life process), равноправными составляющими которого являются и организм (будь то биологический или социальный), и окружающая его среда (и природа, и люди, ставшие благодаря приобретенному опыту частью этой среды, и собственные реакции, смыслы и представления человека) [1, pp. 130, 215]. Опустив эту посылку, невозможно объяснить, как, с точки зрения Мида, появляется общество. Ведь последнее - лишь одна из форм жизненного процесса, абсолютно безликого (безличностного), но способного к творчеству, постоянному поиску все новых и более сложных форм своего выражения. Разумная, человеческая форма существования толкуется Мидом в духе эволюционизма как ещё одна "находка" жизненного процесса. Как следствие, разум - не более чем средство приспособления человека к окружающей среде [2]. 

Наше сознание, по Миду, появляется в процессе выбора между целым рядом возможных ответов на полученный стимул. Однако этот выбор происходит не просто как ответ на некоторый импульс, а является звеном в цепочке "стимул - интерпретация -реакция". Неслучайно свои воззрения на социальный мир Мид именовал социальным бихевиоризмом. В процессе интерпретации человек придаёт окружающим его вещам некое значение, смысл, тем самым, символизируя их. Мид обращает наше внимание на основополагающий принцип работы человеческого самосознания - присущее лишь человеку умение отделять вещь от ее значения, не сводимого напрямую к природе этой вещи и обретаемого только в социальном взаимодействии. Так возникает одно из ключевых понятий теории Мида - символ. Оно даёт возможность его ученику Герберту Блумеру после смерти учителя переименовать социальный бихевиоризм в символический интеракционизм. 

Символ, по Миду, - это значимый жест (прежде всего, слово, затем телодвижение, мимика и пр., т.е. все то, что обращено к другому человеку), который в отличие от жеста незначимого вызывает в скрытой форме и у нас самих, этот жест совершивших, точно такую же реакцию, как и у нашего адресата. Символ воспринимается обеими сторонами одинаково [3]. 

Появление новых  смыслов и значений происходит в  форме выстраивания т.н. перспектив. Перспективы у Мида - схваченные разумом взаимосвязи, целесообразность которых подтверждает опыт действий людей в реальном мире [4, р. 115]. Согласование перспектив (интерсубъективность), делающее возможным совместную жизнедеятельность, достигается благодаря разуму. 

В свою очередь  прорисовка перспектив меняет весь строй  отношений "прошлого" и "будущего" по отношению к "настоящему" (актуальному "сейчас"). Пространственно-временной  континуум выстраивается каждый раз заново в зависимости от тех  целей, которые мы преследуем в данный момент. Действиями, практикой, а не мгновениями, измеряет Мид ход социальной жизни [4, р. 65]. Отсюда ломкость и относительность временных координат, "текучесть" мироздания. Все, всегда и везде происходит в нашем восприятии относительно выбранной нами же точки отсчета. Стало быть, базовую для социологии категорию социального взаимодействия Мид осмысливает как взаимосоотнесенность людей в рамках найденной перспективы, т.е. в контексте определенных значений, смыслов, символических по своей природе. 

Та же смысловая  соотнесённость присутствует у Мида в модели социального деятеля, точнее, в модели социального опыта человека (Self), диалоговой по своей природе. Непрестанный внутренний "разговор" Я- объекта (Me), "находящегося" в мире общезначимых представлений и институциональных ограничений, и Я-субъекта (I) с присущей ему, как и жизни в целом, творческой, спонтанной активностью - показатель нашей жизнеспособности [1, р. 179]. За формирование этого (происходящего в нашем сознании) диалога несёт ответственность социализация в её классическом варианте Мида: имитация - театрализованное представление (play) - соревнование, или игра по правилам (game) [1, pp. 51 - 65, 151 - 160]. 

Социализация  обучает человека навыку смотреть на себя со стороны, с точки зрения социального  окружения, культурных норм и традиций. Делает он это, по большей части, с  помощью языка. Всякий говорящий  слышит себя, а потому одновременно является самим особой и "другим". Вот почему то, что происходит между  людьми, на самом деле происходит в  каждом из нас. Взаимодействуя с другим, человек взаимодействует с самим  собой из его (другого) перспективы, обращает наше внимание Мид [5]. Принцип существования моего собственного Я (Self), процесса мышления и общества в целом абсолютно одинаков: и здесь, и там - искусство игры в другого. 

Всё та же подвижная  согласованность перспектив становится содержательной основой рассуждений  Мида и о политических режимах, и даже о научной объективности. Американский учёный верит, что целенаправленное развитие нашей способности к принятию ролей способствовало бы созданию лучшего, демократического мира. Благодаря Миду, она предстаёт перед нами не специфической формой правления, а специфическим типом нашего собственного Я (Self). Следовательно, реконструкция общества может идти только через реконструкцию самосознания. В демократическом обществе существует универсум дискурса, который посредством механизма принятия роли другого создает основу для взаимодействия социальных групп [1, pp. 89 - 90]. Сходным образом Мид толкует проблему научной беспристрастности. Мастерство критически настроенного ученого заключается в умении заменить узкосоциальные взгляды на мир (читай, перспективы) более пространными. Чем шире границы понятийного поля, тем объективнее исследователь. Такова вкратце теоретическая модель Мида. На первый взгляд, она довольно проста, но лишь на первый взгляд, потому что в Миде важны детали, полутона. 

Без сомнения, Мид укоренён в модерне с ценностями прогресса, обновления жизни и гибкой подвижности живых форм, с его апологией человеческого разума и науки, стремлением изъять метафизические вопросы из научной сферы, с его защитой либерально-демократического мироустройства. Многое из того, о чем писал отец-основатель мировой социологии О. Конт, его коллеги по цеху второй половины XIX - первой половины XX веков, близко американскому мыслителю. А это значит, что традиционное методологическое деление социологов-теоретиков на "реалистов" и "номиналистов" может оказаться полезным и для определения концептуальной направленности взглядов Мида. 

С одной стороны, Мид отстаивает творческое начало в человеке и первостепенную важность живого, непосредственного действия по контрасту с обезличенной, застывшей в структурах и общественных институтах реальностью. Ему хватает мужества признать невозможность научными (социологическими) средствами познать всю глубину социального опыта человека. Природу Я-субъекта (I) он справедливо относит к вопросам метафизическим, проводя параллели с "трансцендентальным Я" Канта или душой, которую Джемс задумал как "пребывающую за сценой". С другой стороны, у Мида прослеживаются "реалистические" мотивы в понимании социальной сферы как надындивидуальной целостности. Судя по признакам, которые мы отметили выше (единство мироздания и человека в нём, эволюционные метаморфозы процесса жизни), Мида можно причислить к "реалистам". Показательно в этом отношении признание классика структурно-функционального анализа Т. Парсонса, увидевшего значительную область совпадения социальной теории Дж.Г. Мида и его теории действия [6]. 

Двойственность  взглядов ученого, балансирующего на грани  классического эволюционизма (в  его макросоциологической версии) и микросоциологической парадигмы, привела к неожиданным последствиям. Общепризнанный создатель нового теоретико-методологического направления оказался наименее характерным его представителем. Масса последователей Мида, в том числе Г. Блумер - "номиналисты", акцентирующие индивидуальный характер восприятия общества, целей и намерений, которыми руководствуются люди в своем поведении. А закономерным, но от этого не менее печальным итогом этой двойственности, стало размежевание т.н. Чикагской (в духе номинализма) и Айовской (в духе реализма) школ интеракционизма после смерти Мида. Рискуя быть обвинённым в непоследовательности и противоречивости, Мид в силу своей профессиональной честности и способности смотреть на мир не только глазами социолога, но и психолога и философа, признавал неизбежность антиномий социальной жизни. Его ученики, пытаясь избавиться от логических двусмысленностей, разорвали концепцию наставника на формально непротиворечивые, но лишённые жизненного объёма, части. Ссылки на Мида остаются, а его неповторимый шарм и масштаб теряются. 

Как это бывает у мыслителей грани веков, Дж.Г. Мид - фигура переходная не только в прямом смысле слова. Вслушаемся в его рассуждения. Перевоплотиться в другого, чтобы обрести себя. Стать частью, чтобы ощутить внутреннюю целостность. Задуматься над настоящим, чтобы осознать прошлое. Услышать ответ, чтобы понять смысл своего вопроса. Увидеть реакцию, чтобы обнаружить значение своего поступка; в конечном счете, понять, что постоянно отвечаешь на... собственные ответы, которые и составляют твой жизненный мир. 

Акцент на непрерывном  созидании мира и себя в нём, на творчестве и сотворчестве людей  даёт нам веские основания отнести  Мида к социологической традиции, которая берёт начало в произведениях М. Вебера, перетекает в феноменологию, этнометодологию, интеграционные концепты теоретиков позднего модерна, в "рекурсивную петлю" Гидденса. В современных отечественных изданиях эта методологическая стратегия обоснована Ж. Тощенко и именуется (по контрасту с реализмом и номинализмом) конструктивистской, синтезирующей объективно-предметный и субъективно-ценностные подходы [7]. 

Возможен другой вариант рассуждений. Если исходить из смысла, который вкладывали сами теоретики в понятие научного описания общества, то Мид, в терминах Ю. Н. Давыдова, - представитель неклассической (эйнштейновской) социологии. Её характеризует осознание взаимообусловленности объекта и субъекта социологического познания. До неклассического господствовало классическое (ньютоновское) миропонимание, начало которому положил О. Конт, а конец предрешили Э. Дюркгейм и М. Вебер. Впрочем, оба периода развития науки уходят корнями в науку Нового времени. Решительный разрыв с методологическими основами последней связан с постмодерном, который в этой типологии представляют феноменологи и неомарксисты [8].