Формирование идеи социального закона

Формирование  идеи социального закона 

  Важнейшей интеллектуальной предпосылкой возникновения  социологии как науки было представление  о социальном детерминизме, т. е. о  том, что в обществе господствуют не хаос и произвол, а пространственная и временная упорядоченность, причинно-следственные связи, обусловленность одних явлений  и процессов другими. На этом представлении  основывалась вера в то, что наука  об обществе способна (если не теперь, то в будущем) открывать, формулировать  и изучать законы: универсальные, устойчивые и глубинные связи, зависимости, тенденции. Существование законов в социальной реальности и способность познавать их служили главными аргументами в пользу того, что социология как наука возможна и необходима.

  Понятие закона в целом имеет два смысла:

• онтологический, т. е. относящийся к сфере реального, сущего, того, “что есть”, точнее, того, что регулярно “бывает”;
• деонтологический, т. е. относящийся к сфере нормативного, обязательного, того, что “должно быть”, точнее, регулярно “бывать”.

  Соответственно  эти два смысла отражают существование  двух различных видов законов: онтологических и деонтологических.

  Онтологические  законы – это правила, принципы и  свойства, которые относятся к  “естественному”, стихийному, самопроизвольному  ходу вещей. Они исключают вмешательство  чьей-либо воли (человеческой или божественной) или же включают ее в себя как  одно из своих собственных проявлений. С такого рода законами имеет дело наука; это научные законы, теоретические  или эмпирические. К этому же виду законов принадлежат принципы и  правила различных паранаук: астрологии, хиромантии, геомантии и т. п.

  Деонтологические законы – это такие правила, принципы и свойства, которые выступают в качестве обязательных для исполнения норм. Это нормы религии (божественные законы), права (юридические законы), морали (законы нравственности) и даже эстетической культуры (“законы красоты”). Исторически все эти нормы восходят к обычаю, в котором все они образуют единую недифференцированную нормативную сферу. Древние нормативные кодексы, например библейские Десять заповедей или индийские “Законы Ману”, представляют собой одновременно религиозные, нравственные и юридические законы.

  Деонтологическое понятие закона (закона должного) в истории долгое время доминировало над понятием закона онтологического (закона сущего). И хотя различие между ними осознавалось еще в древности, более или менее основательно они разделились лишь в новое время, в результате великой научной революции XVI–XVII вв.

  Наука имеет дело с онтологическими  законами. Социология формировалась  как научное знание социальных законов, т. е. законов, действующих в социальной реальности. Эту реальность предшественники  социологии считали частью общей системы природы. Поэтому они предполагали, что и в ней, как и в природе в целом, действуют неизменные и всеобщие “естественные законы”.

  Такое естественнонаучное понимание закона противостояло провиденциалистскому взгляду, согласно которому структура и развитие общества определяются извне замыслом и волей божественного провидения.

  Уже в античности существовала идея детерминизма и различия между онтологическим и деонтологическим законами. Так, в древнегреческой философии различались и противопоставлялись понятия “номос” (“закон”) и “тесис” (“установление”), с одной стороны, и “фюсис” (“природа”) – с другой. Первые два понятия выражали идею деонтологического закона, а третье – онтологического. Идея детерминизма присутствовала в представлении греков о Космосе: как об упорядоченном, организованном и гармоническом целом.

  Особенно  значительный вклад в разработку идей детерминизма и научного онтологического  закона внес Аристотель, утверждавший, что “всякое определение и  всякая наука имеют дело с общим...”. Он разработал широко известное учение о причинности, согласно которому существуют четыре вида причин:

• причина как форма, как сущность, в силу которой вещь именно такова, какова она есть;
• материальная причина, субстрат – то, из чего вещь возникает;
• движущая причина, источник движения (“творящее” начало);
• целевая причина – то, ради чего что-либо осуществляется.

  Хотя  Аристотель признавал существование  не только имманентных, внутренне присущих природе причин, но и трансцендентных, божественных (воплощенных, в частности, в категориях “перводвигатель”, “форма форм” и т. п.), он ясно осознавал специфический характер естественных причин и законов, изучаемых наукой.

  В средние века положение меняется. Природа перестает восприниматься как самоорганизующееся и самоценное начало, содержащее в себе свои собственные  законы и причины; соответственно и  наука о природе утрачивает то значение, которое она имела в  античную эпоху. Согласно средневековому воззрению, “...Природа не есть нечто  самостоятельное, несущее в себе свою цель и свой закон... Учение о  божественном всемогуществе оказывается  связанным с тенденцией к ликвидации самостоятельности природы, поскольку  благодаря своему всемогуществу  бог может действовать вопреки  естественному порядку” .

  Закон природы оказывается непостижимым и в известном смысле не существующим для средневекового мировоззрения. Его место занимает чудо, постижимое не знанием, а верой. Не случайно и собственно естественнонаучные интересы, находящиеся на периферии интересов теологических, направлены не столько на устойчивое и повторяющееся в природе, сколько на всякого рода диковинки, “чудеса” и аномалии. Считается, что управляемая божественной волей природа, согласно этой же воле, может или служить человеку или наказывать его. Человек, его совершенствование и спасение оказываются целью природы. Ее объяснение поэтому предполагает, помимо Бога-творца, человека-цель.

  Великая научная революция, совершенная  Коперником, Галилеем, Ньютоном, Декартом, Ф. Бэконом и др., привела к тому, что природа постепенно стала  рассматриваться как causa sui, причина самой себя. На смену теистическому волюнтаризму, объясняющему природные и социальные процессы волей всемогущего Бога, приходит природный, естественный детерминизм. Правда, ученые не сразу отказываются от признания роли божественного фактора. Но они все чаще трактуют этот фактор либо с позиций деизма, рассматривая его лишь в качестве божественного первотолчка, после которого природа развивается по своим собственным законам, либо с позиций пантеизма, растворяя божественное начало в природном. В обоих случаях речь уже не идет, как ранее, о concursus Dei, соприсутствии Бога, постоянно оказывающего воздействие на природное и социальное бытие.

  Природа постепенно становится не только причиной самой себя, но и причиной многих других сфер бытия. Отсюда выдвижение и всеобщее распространение понятия  “естественного”. Мыслители и ученые XVI–XVIII вв. говорят не только о “естественном  состоянии” (о котором шла речь выше) и его идеально-гипотетических признаках, но и о “естественном  праве”, “естественной морали”, “естественной  политике”, “естественной экономике” и даже о “естественной религии”. В этом ряду находится и понятие  “естественного закона”.

  Первоначально выражение “естественный закон” было чрезвычайно многозначно и  неопределенно. Это отмечал еще  Руссо: “Раз мы так мало знаем природу  и так неодинаково понимаем смысл  слова закон, то очень трудно будет  прийти к соглашению относительно верного  определения естественного закона”. Естественный закон понимался вначале одновременно как божественный, нравственный, юридический, разумный и в какой-то мере искусственный в том смысле, что он установлен величайшим и искуснейшим Мастером – Богом, а также человеком, создающим нравственные и юридические законы. Изначально естественный закон выступал прежде всего как деонтологическая категория, как система норм поведения природных объектов и существ (включая человека), установленных Богом.

  Такое понимание было присуще, в частности, и Декарту, и Гоббсу, и выдающемуся  натуралисту Бюффону, и многим другим философам и естествоиспытателям. Естественный онтологический закон  считается либо созданным естественным деонтологическим, либо растворенным в нем. Мы читаем у Гоббса: “Закон естественный и закон моральный называют обычно еще и божественным”. Отвечая на вопрос “Что такое естественный закон (law of nature)”, он говорит: “Естественный закон, lex naturalis, есть предписание, или найденное разумом (reason) общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни” . 

  При всех расхождениях Гоббса и Ричарда  Камберленда, автора трактата “О естественных законах” (1672), в трактовке естественного  состояния человека (по Гоббсу –  антисоциального, по Камберленду – социального), они сходились в том, что естественные законы – это основополагающие нормы, установленные Творцом.

  Но  Гоббс, как и многие другие новаторы XVI–XVII вв., истолковывает роль Бога в духе деизма. Признавая Бога первопричиной  сущего, он вместе с тем обосновывает и чисто натуралистическое понимание  “естественной” причинности, которое  было характерно для тогдашнего естествознания, ориентированного прежде всего на механику. Хотя он использует понятие “естественные законы” как должные, как своего рода “божественно-разумно-нравственно-юридические” нормы, он в то же время упорно стремится исследовать универсальные связи реальности, онтологические законы, даже тогда, когда не называет их законами. Поэтому в его системе Бог и религия зачастую оказываются подверженными действию тех же законов, что и природа (включающая в себя общество).

  Важнейший шаг в обосновании идеи естественного  онтологического закона как объекта  науки сделал Спиноза, сформулировавший положение: “...Законы и правила природы, по которым все происходит и изменяется из одних форм в другие, везде  и всегда одни и те же, а следовательно, и способ познания природы вещей, каковы бы они ни были, должен быть один и тот же, а именно – это должно быть познанием из универсальных законов и правил природы (Naturae leges et regulae)”. Будучи пантеистом, Спиноза растворяет божественный закон (а также нравственный и юридический) в законе природы.

  Заслуга Руссо состоит в том, что он стремился провести различие между  деонтологическим и онтологическим “естественным” законом, хотя и недостаточно последовательно. “Мы можем вполне ясно сказать относительно этого закона только вот что: чтобы он был законом, нужно не только, чтобы воля того, на кого он налагает обязательство, могла сознательно ему подчиниться; но, кроме того, чтобы он был естественным, нужно, чтобы он говорил голосом самой природы” .

  Понятие закона было основным и для Монтескье, который даже выносит его в  заглавие своего самого знаменитого  сочинения. “Законы в самом широком  значении этого слова суть необходимые  отношения, вытекающие из природы вещей; в этом смысле все, что существует, имеет свои законы: они есть и  у божества, и у мира материального, и у существ сверхчеловеческого разума, и у животных, и у человека”. В этих словах Монтескье выражено онтологическое понимание закона, характерное для зарождавшейся науки об обществе.

  Монтескье был убежденным детерминистом. Образцом законосообразности для него был  физический мир. Судя по всему, он полагал, что хотя “мир разумных существ  далеко еще не управляется с таким  совершенством, как мир физический”, когда-нибудь “естественные” и “неизменные” законы в обществе будут действовать столь же однозначно, как в природе. Неудивительно, что он подчеркивал определяющее значение географической среды, особенно климата, в жизни общества.

  Монтескье утверждал, что частные законы и  причины подчинены общим: “Существуют  общие причины как морального, так и физического порядка, которые  действуют в каждой монархии, возвышают  ее, поддерживают или низвергают; все  случайности подчинены этим причинам. Если случайно проигранная битва, т. е. частная причина, погубила государство, то это значит, что была общая  причина, приведшая к тому, что  данное государство должно было погибнуть  вследствие одной проигранной битвы. Одним словом, все частные причины  зависят от некоторого всеобщего  начала”.

  Эти идеи Монтескье стали основополагающими  для социологии. Но и он не мог  избавиться от смешения онтологических и деонтологических законов, трактуя их то как реальные отношения, то как нравственные и юридические нормы.

  Фундаментальное различие законов долженствования (“императивов”) и “законов природы” обосновал Кант. Он исходил из того, что законы природы, эмпирические законы постигаются эмпирическим (опытным) путем, но это возможно лишь благодаря  тому, что они соответствуют априорным (доопытным) законам рассудка; только благодаря им “явления составляют некоторую природу и делаются предметами опыта...”. Сами понятия “природы” и “естественного” формируются, по Канту, априорными законами рассудка. “Под природой (в эмпирическом смысле) мы разумеем связь существования явлений по необходимым правилам, т. е. по законам. Следовательно, существуют определенные законы, и притом a priori, которые впервые делают природу возможной; эмпирические законы могут существовать и быть открыты только при помощи опыта и именно в согласии с теми первоначальными законами, лишь благодаря которым становится возможным сам опыт”, – писал он.