Чикагская школа

       Множество проблем города связано  с тем, что городской тип  жизни приводит к возрастанию  контактов между людьми, открепившимися от разных локальных культур, но продолжающими в той или иной мере быть их носителями. Город становится «плавильным тиглем», который сплавляет этнические культуры в единые гибридные образования и делает человека космополитом; но пока этот процесс гибридизации продолжается, столкновение разных культур и традиций становится источником серьезных конфликтов. Наконец, появление города как формы жизни вызвало небывалые по своим масштабам и темпам социальные изменения [4, с. 512].

     Важное  место в эмпирических исследованиях чикагских социологов занимает анализ пространственной структуры Чикаго, в частности их работы, посвященные зонированию. В качестве общей схемы для изучения пространственных конфигураций городов они предложили в начале 20-х гг. концентрическую модель городских зон. Согласно этой модели, в городе выделяются четыре зоны, расположенные концентрическими кругами. В центре города находится деловой район, где сосредоточены административные учреждения, офисы компаний и банков, дорогие гостиницы и супермаркеты. Центр непосредственно окружают трущобы и районы ветхого жилья; когда-то в прошлом здесь находились городские окраины, но по мере разрастания города жилые здания устарели и, оказавшись коммерчески непривлекательными, стали местом концентрации бродяг, нищих, безработных, свободных художников и чернорабочих. За пределами центра располагается транзитная (или переходная) зона, где сосредоточены промышленные предприятия. Далее идет зона рабочих кварталов, где сосредоточены многоквартирные дома и селятся промышленные рабочие. И наконец, внешнее кольцо образует зона фешенебельных кварталов и особняков. Такая территориальная структура города связана с экологическим распределением и сегрегацией различных видов деятельности. Сами зоны более или менее отчетливо отграничиваются друг от друга по ряду критериев, главный среди которых — цены на землю. В центре города, где цены на землю (и соответственно арендная плата за помещения) самые высокие, оказываются сосредоточены самые престижные виды занятий: управление, бизнес, коммерция. И наоборот, наиболее непривлекательные для жизни районы оказываются местом обитания низших социальных классов и местом сосредоточения наименее престижных занятий. Сама территориальная структура города становится в некотором смысле «портретом» общества.

     Глава IV. Концепция маргинальной личности. 

     Еще одним важным вкладом Чикагской  школы стал анализ феномена культурной маргинальности, представленный в статьях Р. Парка «Культурный конфликт и маргинальный человек» «Личность и культурный конфликт», «Человеческая миграция и маргинальный человек», «Ментальность расовых гибридов», «По ту сторону наших масок», «Понятие социальной дистанции» а также в исследовании У. Томаса «Неустроенная девушка» (1923) и монографии Э. Стоунквиста «Маргинальный человек» (1937). Базовые идеи относительно природы и причин маргинальности принадлежали Парку, который рассматривал это явление в контексте расовых (межнациональных, или межэтнических) отношений и во многом опирался на зиммелевскую трактовку «социальной дистанции» и «чужака» как социального типа.

     Суть  маргинальности Парк определяет следующим образом. Личность человека всегда складывается в определенной культурной среде и социальном окружении, где формируется его представление о самом себе, поддерживаемое другими людьми. Это представление человека о себе (или Я-концепция) всегда оказывается неразрывно связано со статусом, который он занимает в родной мы-группе и соответственно с ролью, которую он в ней выполняет. Роль — это своего рода «маска», которая постепенно «прирастает» к человеку и становится его второй натурой, в каком-то смысле даже более реальной, чем его «первая», досоциальная природа. «Именно в этих ролях мы знаем друг друга, и именно в этих ролях мы знаем самих себя». Когда мобильность и миграция отрывают человека от родной мы-группы и переносят его в культурные среды, отличающиеся от той, которую он покинул, возникает целый ряд последствий. В новых средах он становится «чужаком»: его прежние роли, закрепившиеся на уровне привычек, оказываются более или менее недейственными в новых для него условиях, а его поведение — непонятным и странным для окружающих. Человек оказывается живущим одновременно в двух мирах: в старом, из которого вышел (своими привычками, установками и представлениями), и в новом, в который вошел и в котором вынужден взаимодействовать с учетом новых образцов мышления, поведения и чувствования. Современный тип общества, для которого характерна максимальная интенсификация мобильности и миграции, в массовом масштабе отрывает людей от их родных локальных традиций и помещает в промежуточное (маргинальное) положение между двумя культурными мирами, ни к одному из которых они не принадлежат целиком. «В ходе долгого исторического процесса... вместо маленького мира, в котором люди были связаны традицией, обычаем и естественной почтительностью к старшим, вырос великий мир, межплеменной, межрасовый и межнациональный, мир бизнеса и политики... Маргинальный человек — это личностный тип, который возникает там и тогда, где и когда из конфликта рас и культур рождаются новые общества, народы и культуры. Та же судьба, которая обрекает его жить одновременно в двух мирах, принуждает его принять в отношении миров, в которых он живет, роль космополита и чужака» [4, с. 515].

     Естественной  средой, в которой человек попадает в такую ситуацию и оказывается  на пересечении разных культур, является город. Следовательно, формирование особого маргинального типа личности можно рассматривать как один из продуктов урбанизации. Маргинальный человек — это все более и более доминирующий тип городского жителя. И это тот самый тип личности, который обеспечивает психологический фундамент секулярной и рациональной цивилизацию. Территориальная мобильность, постоянная перемена мест, переходы из одной культурной среды в другую приводят к необратимому и фатальному расширению человеческого опыта, следствием чего становится приобретение человеком привычки к отстраненному и объективному взгляду на мир и утрата веры в какие-либо абсолютные авторитеты. Место в его системе жизненных ориентаций, остающееся вакантным после крушения нравственных абсолютов, укорененных в локальной религиозной традиции, занимают более рациональные мнения и установки, отчасти формируемые средствами массовой информации, а отчасти опирающиеся на его личный выбор и личные решения. Еще один контекст, в который, по Парку, необходимо поместить маргинального человека, — это развитие рыночной организации и расширение экономических связей далеко за пределы локальных сообществ. Формирование маргинального человека неразрывно связано со становлением рыночного хозяйства: именно на рыночной площади «люди впервые приучаются к тонкостям коммерции и обмена и впервые познают необходимость холодной калькуляции, в том числе в человеческих отношениях и индивидуальную свободу действовать исходя из интересов, а не чувств» [4, с. 516].

     Таким образом, концепция маргинального  человека вписывается Парком в общий контекст его социологии современного (городского) общества. Такой тип личности гармоничен современному городскому миру и в условиях этого мира попросту неизбежен. Интенсификация пространственной мобильности и контактов между людьми с разными культурными корнями (на экологическом уровне), развитие рациональной рыночной организации, торговли и разделения труда (на экономическом уровне), рождение и развитие политической жизни на руинах обычая, авторитета и локальной традиции (на политическом уровне), встреча и столкновение культур, развитие интеллектуальной жизни и науки, секуляризация (на культурном уровне), все большее доминирование городов над сельской местностью, ослабление семейных и родственных связей, появление и усложнение более формальных типов ассоциаций, не связанных с глубоким эмоциональным вовлечением, все большее преобладание маргинального типа личности с его специфическими установками (аффективной отстраненностью и безучастностью, рациональной мотивацией, интеллектуализмом, релятивизмом в мировоззрении, развитым Я и склонностью к самоанализу), рост значимости средств массовой информации и формируемого ими общественного мнения, а также многое другое — все это звенья единой цепи, разные аспекты одного и того же исторического процесса, в ходе которого старые формы социальной организации (опиравшиеся на закрытое локальное сообщество и силу традиции) вытесняются новыми (по существу городскими). Рассматривая маргинальный тип личности, Парк не ограничился только положительными его чертами. Маргинальный человек, при всей его свободе, разумности и цивилизованности, — это тот самый человек, который в условиях города становится источником проблем для себя и для окружающих. Социальные проблемы — это в значительной степени проблемы маргинального человека и установления действенного социального контроля над его поведением. Его рациональность всегда может перерасти в цинизм, свобода от предрассудков — в потерю всяких нравственных ориентиров, интеллектуальное освобождение — в полное обособление от общества, одиночество и функциональные душевные расстройства. Аналогичные характеристики городского типа личности были выделены и другими социологами Чикагской школы (Л. Вирт определял этот личностный тип как «шизоидный»; Э. Хьюз называл его «человек фронтира», имея в виду, что наибольшее развитие он получил в Северной Америке) [4, с. 517].

     В целом предпринятый Парком и его  коллегами анализ маргинальности и маргинализации явно выходит за рамки частной проблематики и может быть поставлен в один ряд с такими достижениями классической социологии, как анализ западной рациональности у М. Вебера и анализ аномии Э. Дюркгейма. 
 
 
 
 

     Глава V. Символический интеракционизм и теория социализации Дж. Мида. 

     Мид Джордж Герберт (1863-1931) - американский социолог и социальный психолог, подлинный основоположник символического интеракционизма. Мид был известен при жизни как профессиональный лектор, автор множества статей. Посмертное издание и переиздание его лекций и статей, а также базовой работы “Разум, самость и общество” (1934 г.) Принесли ему мировую славу. Разработал теорию, в которой разъясняется сущность процесса восприятия индивидумом остальных личностей и развита концепция «обобщенного другого», в известной степени дополняющая и развивающая теорию «зеркального Я». В согласовании с концепцией "зеркального Я" Кули, Мид считал, что становление человеческого Я как целостного психического явления, в сущности, есть не что другое, как происходящий "внутри" индивидума социальный процесс, в рамках которого появляются в первый раз выделенные Джемсом Я - сознающее и Я-как-объект. Далее Мид предположил, что через усвоение культуры (как сложной совокупности знаков, владеющих общими значениями для всех членов общества) человек способен предсказывать как поведение другого человекам так и то, как этот другой человек предсказывает наше собственное поведение.

     Мид полагал, что самоопределение человека как носителя тон либо другой роли осуществляется методом осознания и принятия тех представлений, которые есть у остальных людей относительно этого человека. В итоге в сознании человека возникает то, что Мид называл термином Ме понимая под этим обобщенную оценку индивидума другими людьми, то есть «обобщенным (генерализованным) другим», другими словами, то, как смотрятся в очах остальных «Я- как -объект». Индивидум в процессе общения как бы встает на место остальных индивидов и видит себя другой личностью. Он оценивает свои деяния и наружность в согласовании с представляемыми оценками его «обобщенного другого», как бы глядит на себя со стороны.

     Мид считал, что (Me) образуют усвоенные человеком установки (значения и ценности), а - это то, как человек в качестве субъекта психической деятельности спонтанно принимает ту часть собственного Я, которая обозначена как (Me). Совокупность (I) и (Ме), образует фактически личностное, либо интегральное Я (Self). (I) трактуется Мидом быстрее как импульсивная неупорядоченная тенденция психической жизни индивидума, практически подобная фрейдовскому, бессознательному. Хоть какое поведение начинается в качестве импульсивно реагирующего (I) , но далее развивается и заканчивается как (Ме), поскольку оказывается под влиянием социокультурных факторов. (I) дает импульс к движению психической жизни; (Ме) направляет его в определенные рамки.

     Мид (1934) объяснял развитие взаимной, межличностной перспективы у дитя игрой, причем таковой, когда ребенок поначалу играется один конкретно имитируя остальных, а потом, когда им усвоены правила групповой игры, проигрывая роли участников воображаемого взаимодействия. Это осознание «обобщенного другого» развивается через процессы «принятия роли» и «исполнения роли». Принятие роли - это попытка принять на себя поведение личности в другой ситуации либо в другой роли. Участники детских игр принимают на себя разные роли, к примеру, при игре в дом (ты будешь матерью, ты -отцом, ты - ребенком). выполнение роли - это деяния, соединены с реальным ролевым поведением, в то время как принятие роли лишь претендует на игру. Ролевая игра дает ему возможность опробовать (либо, по крайней мере, приблизиться к этому) тип ответной реакции, вызываемом у остальных его действиями. Отсутствие такового репертуара присущих всем установок, чувств и действий может сильно ограничивать общение дитя с другими людьми. Проигрывание ребенком роли "важных остальных" остается конкретно проигрыванием роли, а не игрой в полном смысле этого слова (предполагающей партнеров) до тех пор, пока он не усвоит правил, которые и делают её такой, то есть пока он не научится управлять своим поведением, видя себя со стороны "генерализованного другого". В таковой игре происходит усвоение ребенком принципиальных деталей общей картины общественного взаимодействия. Эти постепенные конфигурации в форме и характере игры сопровождаются развитием образного мышления, речевой деятельности и соответственно формированием Я - концепции. Происходит постепенная интериолизация социальных санкций, требований, норм и моделей поведения, которые преобразуются в личные ценности и включаются в Я - концепцию.

     Мид пишет, что в особенности важную роль таковой процесс играется в ранешном развитии дитя, когда конкретно через восприятия и реакции остальных людей формируются его идеи и представления о самом себе, выливающиеся потом в стабильную концепцию своей личности.

     Три стадии обучения дитя.

     Дж. Мид различал три стадии процесса обучения дитя выполнению взрослых ролей. Первая -- подготовительная стадия (в возрасте от 1 до 3 лет), во время которой ребенок имитирует поведение взрослых без какого-или понимания (к примеру, девочка наказывает куклу). Вторая стадия, называемая игровой (в 3-4 года), наступает тогда, когда дети начинают понимать поведение тех, кого они, изображают, но выполнение роли еще неустойчиво. Третья -- заключительная стадия (в 4-5 лет и более), в которой ролевое поведение становится собранным и целенаправленным и проявляется способность чувствовать роли остальных актеров. Удачным примером либо аналогом такового поведения можно считать игру в футбол, когда в ходе перемещения по полю происходит неизменная смена амплуа игроков. Для взаимодействия с партнерами каждому из игроков нужно ставить себя на место напарника и представлять себе, что он сделал бы в том либо ином игровом эпизоде. Команда возникает и действует лишь тогда, когда каждый усваивает не лишь свою роль, но и роли партнеров.