Автор: Пользователь скрыл имя, 16 Января 2012 в 13:08, контрольная работа
Какими способами может быть изменена правоспособность лица?
Физическое лицо возникает, по современным правовым воззрениям цивилизованных народов, с рождением человека, как существа, способного иметь свободную волю и являющегося субъектом права.
Да, станет. Переход юридического обладания в полновесную собственность по истечении давности владения ею (usucapio) стал, таким образом, еще одним способом первоначального приобретения прав собственности на вещь. Сроки такого спокойного и ненасильственного обладания (т.е. когда не предъявлялись никакие иски к владельцу со стороны прежних собственников претендентов) устанавливались в зависимости от свойств вещей: для движимых вещей, как выше упоминалось, - в один год, для недвижимых и приравненных к ним - в два; для особых категорий недвижимости (провинциальных земель) с конца классической эпохи также применялись дав-ностные сроки в 10 и 20 лет. Помимо этого с давностью владения сливался, в итоге, общий срок исковой погасительной давности в 30 лет.
Условиями, при которых владение могло перейти в собственность по давности были качественные стороны владения: его основание (добросовестное или недобросовестное), отсутствие ухищрений во владении вещью. С нововведениями Юстиниана в римское право вошло и принципиальное новшество в отношении незаконного недобросовестного владения: истечение максимального давностного срока трансформировало титул владения (т.е. продержав втайне украденную вещь 20 лет и тем самым обезопасив ее от возможных заявлений собственника, затем уже можно было спокойно продать вещь, и новый приобретатель получал вещь в свою полноценную и всесторонне охраняемую собственность).
Покупатель
может требовать уменьшения стоимости
земли.
Список
литературы
БОНИТАРНАЯ
СОБСТВЕННОСТЬ - в Древнем Риме собственность,
основанная на преторском праве. Б.с. не
признавалась цивильным (квиритским) правом,
поскольку вещь приобреталась без обряда
манципации. Превращение Б.с. в цивильную
происходило с истечением срока приобретательной
давности.
| 59.
Бонитарная собственность
и bonae fidei possession. / Покровский
И.А. История Римского
Права. Издание 3-е, исправленное
и дополненное. 1917. // Allpravo.Ru - 2004. |
| Appleton.
Histoire de la propriete pretorienne. 2 vol. 1889.
Защищая всякое, даже недобросовестное, владение при помощи интердиктов, претор в дальнейшей своей практике не мог не обратить внимания на то обстоятельство, что среди всей массы разнообразных случаев владения есть некоторые особенные виды его, которые заслуживают большего внимания и большей защиты. Два случая особенно выделялись в этом отношении. 1) Как уже
известно, цивильное право требовало
для передачи права Такая несправедливость не могла не обратить на себя внимания претора – недобросовестные люди могли сделать из этого для себя средство наживы: продав вещь и получив деньги, они могли ее потребовать назад. Тем более, что с развитием оборота самые формальности старого цивильного права утрачивали свой смысл и стесняли в быстроте деловых отношений. Ввиду этого для того, чтобы парализовать возможность указанной недобросовестности со стороны продавцов, претор стал давать приобретателям exceptio rei venditae et traditae (вид exceptio doli) и тем охранял их от нападений со стороны отчуждателей. Но этого было мало. Вещь могла каким-нибудь образом очутиться во владении отчуждателя (купленная мною лошадь убежала обратно во двор продавца и т. п.) или в руках третьих лиц; каким образом покупщик мог вытребовать ее назад? Интердиктная защита сплошь и рядом могла оказаться недостаточной – напр., вследствие того, что при interdictum utrubi защищался тот, кто владел большую часть времени в течение последнего года; если купленная мною лошадь на другой день ушла от меня к продавцу, я получить ее при помощи этого единственного для движимых вещей интердикта не мог (продавец владел ею больше, чем я). Между тем было очевидно, что раз претор признал справедливым защищать покупщика от rei vindicatio продавца, то необходимо продолжить эту защиту, дав покупщику не только exceptio, но и какой-нибудь иск для получения приобретенной им вещи как от самого продавца, так и от посторонних лиц. 2) Аналогичная потребность выяснилась и в другом случае. Если до сих пор мы имели дело с пороком формальным в акте приобретения (несоблюдение формы), то с развитием оборота не менее часто стали встречаться случаи порока материального. Кто-либо приобрел вещь, даже с соблюдением всех необходимых формальностей (если дело шло о res mancipi), и владеет ею в полной уверенности (bona fides), что он собственник. Но затем оказывается, что то лицо, у которого вещь была куплена, само не было собственником, что вещь куплена a non domino (напр., я купил вещь у законного наследника; впоследствии было обнаружено завещание, которым все наследство передано другому лицу). Законный собственник может, конечно, теперь предъявить rei vindicatio и отобрать вещь; приобретатель и в этом случае станет собственником лишь по истечении usucapio. Но, если нет оснований защищать приобретателя от законного собственника, то иначе обстоит дело по отношению к посторонним лицам: пока собственник не требует от меня вещи, я все же имею на нее больше прав, чем кто-либо другой. Если при таких условиях вещь, добросовестно мною приобретенная, очутится в руках постороннего лица, справедливость требует, чтобы мне было дано какое-либо средство для получения ее обратно. Конечно, и здесь будет достаточно посессорных интердиктов, но не всегда; необходимо и здесь какое-либо более прочное средство, необходим какой-либо иск. Оба указанные случая были разрешены одновременно. В последнем столетии республики некоторым претором Публицием (точнее ни имени претора, ни времени реформы мы не знаем) был издан эдикт, получивший название edictum Publicianum, который и установил желательный в обоих случаях иск. Текст этого эдикта до нас в подлинном виде не сохранился, и современные исследователи спорят даже о том, был ли это один эдикт, охватывавший оба случая, или же два отдельных эдикта для каждого случая в отдельности[1]. Ленель, известный своей реконструкцией преторского эдикта, стоявший сначала на точке зрения двух отдельных эдиктов, впоследствии переменил свое мнение и в настоящее время думает, что оба случая охватывались одним общим обещанием претора. Весьма вероятно, что это обещание гласило так: «Si quis id, quod traditum erit ex justa causa et nondum usucaptum, petit, judicium dabo»[2]. Иск, который на основании этого эдикта давался, как в первом, так и во втором случае, носил название Publiciana in rem actio. Формула этого иска передана нам Гаем (Gai. IV, 36): «Iudex esto. Si quem hominem As As emit, et is ei traditus est, anno possedisset, tum si eum hominem de quo agitur ex jure Quiritium ejus esse oporteret et reliqua» (т. е.: si is homo Ao Ao arbitrio tuo non restituetur, quanti ea res erit tantam pecuniam judex Nm Nm Ao Ao condemna, si non paret, absolve). Как видно из этой формулы, actio Publiciana есть actio ficticia: иск построен на фикции исполнившейся давности; им защищается только такой владелец, который может приобрести собственность по давности, и защита его является как бы предварением этой возможной в будущем собственности. В этом отношении оба описанные случая сходятся, но они расходятся в других отношениях, вследствие чего actio Publiciana приводит к последствиям далеко не одинаковым. В первом случае (вещь приобретена от собственника, но лишь без соблюдения формальностей) actio Publiciana дается приобретателю не только против третьих лиц, но и против самого квиритского собственника. Вследствие этого в руках такого приобретателя оказалось теперь прочное право на вещь, защищаемое абсолютно против всех. Конечно, прежний собственник сохраняет свое nudum jus Quiritium, ибо такового претор у него отнять не может; с другой стороны, приобретатель пока не имеет квиритского права; тем не менее вещь прочно входит теперь в состав его имущества, in bonis ejus est, принадлежит ему на праве, аналогичном собственности. Так образовалась рядом со старой квиритской собственностью новая собственность – преторская или бонитарная, которая затем нашла себе широкое применение в целом ряде других отношений: собственность преторского наследника (bonorum possessor), собственность в случае missio ex secundo decreto при cautio damni infecti и т. д. Во втором случае (покупка bona fide не несобственника) actio Publiciano не имеет такой безусловной силы. Прежде всего, этот иск бессилен против действительного собственника вещи. Римское право (в противоположность праву новых народов) строго держится принципа «nemo ad alium plus juris transferre potest, quam ipse habet»: раз продавец не имел права собственности, не может иметь его и покупщик; продажа моей вещи лицом, не имеющим на то права, не может лишить меня моей собственности. Ввиду этого, если приобретатель вещи предъявит actio Publiciana против действительного собственника, последний может противопоставить этому иску exceptio justi dominii. Кроме того, этот иск бессилен против другого такого же добросовестного приобретателя той же вещи (напр., лошадь, купленная мною у несобственника, убежала, кем-то была поймана и продана другому лицу, которое также считало продавца собственнником), так как нет основания предпочитать одного добросовестного владельца другому: «in pari causa melior est conditio possidentis». Таким образом, actio Publiciana в этом втором случае идет только против худших владельцев (против malae fidei possessores), но все же против всех худших владельцев, и в этом смысле есть также in rem actio. Благодаря этому иску в его втором применении в истории римского права возник новый преторский институт добросовестного владения, bonae fidei possessio. Добросовестное владение перестало быть только простым фактом, оно возвысилось до степени некоторого относительно-вещного права, охраняемого преторским иском, и тем было выделено из общей массы простых possessiones. |
В чем отличается
Наконец,
отеческая власть возникает через
усыновление. Усыновлением называется
акт, путем которого одно лицо искусственно
становится под отеческую влacть
другого. Разница с узаконением состоит
в том, что усыновлению могут подлежать
лица, не происходящие по рождению от усыновителя.
- Усыновление бывает двух родов: adoptio,
если усыновляется лицо alieni juris (оно меняет,
следовательно, носителя отеческой власти
над собою) и arrogatio, если усыновляется лицо
sui juris*(331). - Adoptio в юстиниановом праве
совершается путем занесения воли прежнего
домовладыки и усыновителя в судебный
протокол (apud acta); усыновляемый должен
присутствовать и непротиворечить*(332). Аrrоgаtio совершается путем
рескрипта императора по просьбе усыновителя
и при согласии усыновляемого*(333); если последний находится
под опекою, то необходимо согласие всех
его опекунов*(334). - Материальные условия усыновления:
1) Усыновлять могут по общему правилу
только мужчины; женщинам усыновление
дозволяется через испрашивание rescriptum
principis только в том случае, если они имели
детей и потеряли их*(335). Усыновитель не должен состоять
под отеческой властью*(336). Он должен быть не менее,
как на 18 лет старше усыновляемого, ибо
"adoptio naturam imitatur"*(337) Поэтому он не должен быть
кастратом; впрочем, лицам, естественно
неспособным к зачатию, - spadones - разрешено
усыновлять*(338). 2) Не могут быть усыновляемы
дети от конкубины; для них существует
легитимация*(339). 3) Усыновление не может быть
сделано с прибавлением срока или условия,
ибо это несогласно с существом отеческой
власти*(340). 4) Особые условия существуют
для аррогации. Дело в том, что при адопции
бывший домовладыка проверяет, выгодно
ли усыновление для его подвластного.
При аррогации же эта задача ложится на
магистрата; он обязан совершить causae conguitio,
в которой должен констатировать: а) что
усыновитель не имеет законных детей*(341) и не может уже их иметь (более
60 лет*(342), b) что он не опекун (даже
бывший) усыновляемого, имеющего менее
25 лет от рождения*(343), с) что он не усыновляет богача,
будучи сам бедняком*(344); d) магистрат не должен допускать
аррогацию нескольких лиц сразу*(345); при наличности особых условий
магистрат может сделать изъятия из этих
правил. Особенно строго совершается causae
cognitio при arrogatio impuberis*(346). - Последствия усыновления.
1) При аррогации лицо sui juris вступает под
отеческую власть аррогатора и становится
на все время существования над ним власти
аррогатора агнатом и когнатом всех агнатов
со взаимными наследствеными правами*(347). Особые правила существуют
на случай аррогации лица, недостигшего
pubertаs. Именно, если усыновленный умирает
до достижения pubertas, его имущество переходит
к тем дицам, которые были бы его наследниками,
если бы аррогация не произошла, то есть,
к пупиллярному субституту или к heredes ab
intestatо, так что pater arrogator не получает в этом
случае наследственных прав*(348). Далее, impubes arrоgatus имеет право
на 1/4 наследства усыновителя, если оп
был эмансипирован им sine justa causa или эксгередирован
(quarta divi Pii*(349); наконец, он может, достигши
pubertas, требовать эманципации, если докажет,
что аррогация ему вредна*(350). - 2) При адопции со времени
Юстиниана нужно различать два случая:
рadoptio plena и adoptio minus рlena*(351). Первая имеет место при усыновлении
нисходящего восходящим, вторая - во всех
остальных случаях усыновления лица alieni
juris. Аdoptio plena ведет к установлению отеческой
власти усыновителя и к существованию
родственной связи между усыновленным
и агнатами усыновителя со всеми ее последствиями
(взаимное наследование), в течение времени,
пока продолжается усыновление. Связь
усыновленного с прежними агнатами (но
не когнатами) вполне прерывается (то же
имеет место и при аррогации*(352). - Adoptio minus plena в сущности даже
не заслуживает имени усыновления, ибо
не устанавливает отеческой власти; усыновленный
остается под прежнею patria potestas и получает
лишь право на алименты к своему усыновителю
и одностороннее наследственное право
после него, но не после его агнатов. - 3)
Усыновление со стороны женщины устанавливает
между усыновительницей, усыновленным
и его нисходящими взаимное наследственное
право и право родителей*(353).
Приведите пример неделимой бестелесной вещи
Объектом прав может быть все, что служит средством для удовлетворения человеческих потребностей, поскольку данное средство считается дозволенным и пользование им нуждается в особой охране. Однако не всякое благо, не всякое средство удовлетворения человеческих потребностей может быть объектом всякого права. В частности, объектами имущественных прав, на которых нам и предстоит остановиться подробнее, могут быть только такие блага, которые поддаются денежной оценке, представляют так назыв. денежный интерес. Их можно назвать хозяйственными благами. Хозяйственные блага обыкновенно подразделяются на две главные категории: 1) на вещи, т.е. самостоятельные материальные предметы, заключенные в определенные пространственные границы, и 2) действия лиц. Иногда вместо термина "имущественное благо" употребляют термин "вещь в обширном смысле" с подразделением вещей на телесные вещи (или вещи в тесном смысле) и бестелесные вещи (или действия лиц).
Последняя терминология заимствована у римских юристов, которые также различали res corporales и res incorporales. Однако у них эти термины имели несколько иное значение. Именно они под res corporales и res incorporales понимают не объекты имущественных прав, а составные части имущества. Это явствует как из общего определения res: 1. 23 D. de V. S. 50 16. Rei appelatione et causae et jura continentur, так и из того, что наряду с res в том же смысле употребляется термин "pecunia": 1.222 eod. Pecuniae nomine non solum numerata pecunia, sed omnes res, tam soli, quam mobiles, et tam corpora, quam jura continentur, так, наконец, ближайшей характеристики res corporales и incorporales, которую дают Гай и Юстиниан в Институциях: pr. J. de reb. Incorpor. 2, 2. Quaedam praeterea res corporales sunt, quaedam incorporales. § 1. Corporales hae sunt, quae sui natura tangi possunt, velut fundus, homo, vestis, aurum, et denique aliae res innumerabiles. § 2. Incorporales autem sunt, quae tangi non possunt, qualia sunt ea, quae in iure consistunt, sicut hereditas, ususfructus, obligationes quoquo modo contractae. Nec ad rem pertinet quod in hereditate res corporales continentur, nam et fructus, qui ex fundo percipiuntur corporales sunt, et id, quod ex aliqua obligatione nobis debetur, plerumque corporale est, veluti fundus, homo, pecunia. Nam ipsum, ius hereditatis, et ipsum ius utendi, fruendi, et ipsum ius obligationis incorporale est, Ср. Gaii, Instit. II, § 12-14. Действительно во всех приведенных фрагментах противопоставляются друг другу вещи (в смысле телесных вещей) и права. Но если вещи могут служить объектами прав, то, конечно, право не может же служить само себе объектом*(81)); это, конечно, понимали и римские юристы, которые во второй половине § 2 J. cit. прямо указывают на то, что нужно отличать право от объекта его, объясняя, что только само право наследования, само право узуфрукта, само право требования всегда есть res incorporales, тогда как объектами этих прав могут быть res corporales. Но если это так, то нельзя рассматривать римское деление res на res corporales и res incorporales, как деление объектов прав. Зато это деление получает вполне определенный смысл, если рассматривать res corporales и incorporales как составные части имущества: нужно только исходить не из строго научного, а из обыденного представления об имуществе. Действительно, в обиходе именно смотрят на имущество, или, точнее, на активное имущество как на совокупность принадлежащих данному лицу (на праве собственности, что подразумевается) вещей, с одной стороны, и прав на чужие вещи и действия третьих лиц - с другой. Так смотрели на дело и римские юристы. Конечно, ближайший анализ этого обыденного представления об имуществе легко приводит к убеждению в научной несостоятельности его. Раз вообще принято считать составными частями так назыв. активного имущества не отдельные хозяйственные блага, а принадлежащие лицу имущественные права, то к числу этих прав должно быть отнесено, конечно, и право собственности, которое может быть названо res incorporales с таким же основанием, как и jus gereditatis, ususfructus и т. д. Но в обиходе право собственности постоянно смешивается со своим объектом, отождествляется с ним; никто не говорит: на эту книгу я имею право собственности, а все говорят: это моя книга. Такой взгляд настолько укоренился, что логическая несообразность, лежащая в основании его, и теперь еще многими не сознается. Неудивительно, что римские юристы не могли освободиться из-под его влияния: известно, что они вообще не отличались способностью к абстракциям.
Итак,
мы видели, что объекты имущественных
прав, или хозяйственные блага, обыкновенно
подразделяются на две главные категории:
на вещи и действия лиц. Такое деление
нельзя признать вполне удовлетворительным.
Действия лица неотделимы от данной личности:
вне определенной личности немыслимы
никакие действия. Если это так, то объектом
прав следовало бы признавать не действия,
а самую личность, обязанную совершать
те или другие действия. И это тем более,
что в случае несовершения тех или иных
действий, которые данное лицо обязано
совершить, можно воздействовать только
на самое лицо, а не непосредственно на
действия его. Против этого возражают,
что лицо, если только это не раб, может
быть признано только субъектом, но не
объектом прав. Однако такое возражение
неосновательно. Верно лишь то, что с точки
зрения современного права, не допускающего
полного порабощения одной личности другою,
никакое лицо не признается только объектом,
но всегда вместе с тем и субъектом прав.
Другими словами, право пользования или
распоряжения одной личности по отношению
к другой никогда не может быть исключительным,
всепоглощающим; оно всегда в большей
или меньшей степени ограничивается встречными
правами противной стороны. Итак, следует
различать в качестве объектов прав не
вещи и действия, а вещи и лица; возможно
также, что объектом права являются одновременно
и те, и другие. Так, напр., при праве собственности
объектом права является вещь, при договоре
личного найма с точки зрения нанимателя
- личность нанимающегося в услужение,
при договоре купли-продажи с точки зрения
покупщика - одновременно личность продавца
и покупаемая вещь.
Как классифицировались контракты в римском праве?
Контрактами назывались договорные соглашения, признанные цивильным правом. Существовали 4 основания для возникновения контрактов (так назыв. causae civiles), а именно: одни контракты возникали re, т. е. в силу исполнения одною из сторон своих обязанностей, это так назыв. реальные контракты, к числу которых принадлежат mutuum (заем), - commodatum (ссуда), depositum (поклажа) и pignus (договор заклада), наконец, так назыв. contractus innominati (безыменные контракты). Далее, контракт мог возникнуть verbis, т. е. через произнесение определенных слов. Такие контракты назывались вербальными. Важнейший вербальный контракт - stipulatio (spondesne dare centum? spondeo, или promittis dare centum? promitto и т. д.). Стипуляция имела очень важное практическое значение, так как всякий договор мог быть облечен в форму стипуляции. Затем контракт мог возникнуть litteris, посредством записи суммы долга в особые приходо-расходные книжки. Такой контракт назывался литтеральным. В юстиниановском праве он вышел из употребления. Наконец, в виде исключения в четырех случаях контракт возникал consensu, на основании неформального соглашения сторон. Это так назыв. консенсуальные контракты, emtio-venditio (купля-продажа), locatio conductio (наем), mandatum (договор поручения) и societas (договор товарищества).