Религия древних греков

  Греческая демонология (низшая мифология)

  Судя  по античным текстам, в век Гесиода  и классический период представления о демонах сопрягаются с представлениями о богах. В орфических гимнах олимпийских богов именуют демонами: Плутон-Аид— «державнейший демон», Уран — «высший из демонов», Деметра — «многославнейший демон». Демоны обладают божественными именами и отчетливой определенностью — Афину поэт называет «демон победный». Деметру именует «вскармливающий демон». Складывается даже некий культ демонов: Плутарх помнит о «двух жрецах» эллинов, из которых «один занимался почитанием богов, другой— демонов».

  Не  всегда греки видели в демоне негативную, разрушительную силу, но обязательно — загадочную и роковую. Демон в греческом восприятии— начало амбивалентное: его участие в человеческой судьбе может иметь катастрофические последствия, но может оборачиваться благоденствием. Как утверждал Гесиод, люди «золотого поколения» стали «благостными» демонами и с тех пор охраняют других людей, следят за правыми и неправыми делами, одаривая богатством достойных. Софокл также упоминает о демоне-хранителе. Повседневная, особенно народная религиозность строилась на почитании духов и второстепенных богов, покровительствовавших тем или иным природным объектам, животным и растениям, трудовым специализациям, разновидностям духовной и физической жизни человека. Так, нимфы — женские духи природы (рощ, пещер, ручьев и т. д.), с водными источниками связано также мужское божество — Ахелой. В мифологических рассказах нимфы часто становятся объектом притязаний со стороны силенов — духов плодородия. Силены действуют вместе с сатирами, которые также воплощают представления о стихийных силах плодородия. Силены и сатиры входят в свиту Диониса, где их кампания пополняется менадами, женскими олицетворениями животворящих природных сил. В греческом пандемониуме уживались как антропоморфного вида существа, так и существа смешанного, антропозооморфного обличья — например, силены с лошадиными хвостами и копытами и др.

  Вместе  с иноземными богами на греческую  землю приходили сопутствовавшие этим богам иночеловеческие существа, пополнявшие пандемониум эллинов. Так, около VII в. до н. э. в состав низшей мифологии греков вошли корибанты и куреты, спутники фригийской Ки-белы.

  В народных верованиях широкое хождение имели представления о злых духах, вредоносно вторгающихся в жизнь  человека, а также о пугающих призраках. К разряду наиболее злобных духов греки причисляли ламий — страшных видом женских существ, объектом притязаний которых выступали прежде всего дети. Особую категорию насельников пандемониума составляли умершие предки.

  Культ предков

  Существование у греков религиозного чувства по отношению к умершим предкам очевидным образом являет себя уже в микенский период. Наиболее древние, шахтные гробницы Микен (XVI в. до н. э.), как и купольные гробницы, толосы,— это впечатляющие некрополи царей и знати. Их масштабное строительство, оснащение роскошной погребальной утварью и ценностями свидетельствует о том огромном значении, которое имел в сознании ахейских греков культ предков. Добродетельное или дурное прижизненное поведение человека, как полагали греки, не влияло существенно на посмертное положение: и хороший, и дурной человек после смерти переходили на положение влиятельного потустороннего существа. Различие состояло в том, добрый человек становился добрым духом, злой — злым. Несравненно большее значение имел факт должного погребения мертвого тела.

  Верно исполненный похоронный обряд был  для греков непеременным условием правильного посмертного состояния. Решающую роль играл акт погребения тела (предварительно кремированного в большинстве случаев). Похороны, насколько возможно почетные, с жертвоприношениями и тризной, были строжайшей обязанностью родственников. Невозможность предания тела земле или намеренное пренебрежение обрядом оборачивались для души и родственников страшными несчастьями. Мертвец становился несчастным скитальцем, в своих блужданиях он из мести творил злодеяния живым. Родственники, оставившие тело без погребения, навлекали на себя тяжкий позор как нарушители божественной заповеди и священного долга перед предками. Более того, непогребенное тело становилось источником скверны для местности и даже страны. Лишь захоронение останков наделяло усопшего пристанищем, а посмертные жертвоприношения вином и яствами обеспечивали сытую жизнь в могиле. Душа оставляет тело после смерти и в образе тени переходит в потусторонний мир. Согласно другому воззрению, отделяющаяся от тела душа птицеподобна.

  В вопросе о том, где и как  пребывает душа после смерти, у  греков никогда не было единого мнения. На идею о жизни души в могильном  склепе накладывались воззрения  об Аиде, подземном мире, а также  о неких «островах блаженных». Вера в посмертное существование служила основанием развившейся в античной Греции идеи воздаяния. В Аиде происходит суд над душами, худшие из них отправляются в тартар, самый нижний ярус подземного царства. Подробную разработку идея воздаяния получает в орфизме, одном из религиозных течений. К VI—V вв. до н. э. идея посмертных кар получает массовое распространение и сопрягается с образом ада — мрачного узилища для преступных и святотатственных душ.

  Грекам  была хорошо известна идея переселения души. В контексте учения о метемпсихозе Аид выступал местом упокоения души после странствий по циклам перерождений. Сюда, в сообщество богов, попадали лишь лучшие, чистые души (у Платона — души философов), другие по закону воздаяния получали новый удел в человеческом или животном теле.

  Связь между живыми и перешедшими в  подземный мир родственниками не прерывается: вместе они составляют одну общину, где жи-| вые связаны обязательствами перед умершими. Угождение насельникам! Аида правильным выполнением семейного и общественного долга было одним из важнейших мотивов поведения грека. В социальном плане культ предков, идеи бессмертия души и посмертного воздаяния содействовали сплочению семейных и полисных общин, выступали действенными регуляторами нравственного сознания.

  Ритуалы и праздники

  Государственные священнодействия отправлялись гражданами полиса регулярно в специально установленные сроки, но также и ситуативно в силу возникших бедственных или, напротив, благоприятных обстоятельств (угроза войны, победа и др.). Для отправления этих культов полисы выделяли специальные участки земли, а также возводили отдельные храмы и целые храмовые комплексы, которые наряду с сугубо религиозными функциями выполняли также и гражданские (там, например, могли храниться общественные ценности).

Государственные культы были обращены прежде всего  к богам-покровителям полиса. Так, в Афинах, граждане которых считали своей по кровительницей Афину, регулярно, несколько раз в год отправлялись обряды в честь Афины. Часть их была приурочена к этапам земледельческих работ — созреванию плодов, началу сбора урожая и др. Главные ритуалы приурочивались к панафинеям, празднику во славу Афины, учреждение которых жители города возводили к легендарному Тесею. При афинском тиране Писистрате (VI в. до н. э.) были установлены Великие Панафинеи — грандиозные празднества, отмечавшиеся раз в четыре года в июле — августе и длившиеся пять дней. После ночных представлений при свете факелов афиняне собирались днем для участия в ритуальном шествии к Акрополю, к святилищу Афины Паллады. Вместе с толпой к храму богини шли жертвенные быки и двигался поставленный на колеса корабль — на его мачте висел пеплум, великолепное, сотканое девушками платье, предназначенное для украшения статуи Афины, воздвигнутой в Эрехтейоне, храме Акрополя. По окончании шествия начинался обряд гекатомбы — принесения в жертву ста быков. Затем следовал ритуальный пир. Дальше шли праздничные состязания атлетов, музыкантов, чтецов, обрядовые танцы и прочие развлечения.

  Вторым  по значимости государственным культом  Афин были Великие Дионисии, которые приобретают особый размах также при попечительстве тирана Писистрата. Жертвоприношение козла, ритуальные шествия со статуей Диониса сменялись театральными представлениями в честь божества. Все это происходило под аккомпанемент ритуальных песнопений.

  Ритуальные  песнопения — один из важнейших  компонентов греческой религиозной обрядности. Слово, музыка и танец составляли один ритуальный ансамбль греческого торжественного восславления богов, сопровождавшего главные гражданские церемонии. Эти песнопения, гимны, исполнялись, как правило, хором и различались тем, к какому божеству они были обращены: пэаны были посвящены Аполлону, просодии — Аполлону и Артемиде, дифирамбы — Дионису, пиррихии — Аре-су¹. Религиозный статус гимнов во славу богов был столь велик, что Аристотель, сочинивший гимн в честь своего погибшего друга Гермия, был заподозрен в подражании пэанам и обвинен в непочтительном отношении к богам, что вынудило известного философа бежать из Афин.

  Наряду  с гимнами, торжественными стихотворными  обращениями к богам, широкое хождение имели молитвы. Они не имели столь проработанной формы, как гимны, хотя по структуре были довольно близки: вначале звучало обращение к богу, прославление его эпитетами, а затем следовала просьба.

  Государственные культы, восславлявшие великих богов-покровителей, напоминавшие о славном прошлом городов, играли огромную роль в укреплении единства жителей полиса, однако гражданские ценности зачастую заслоняли в них собственно религиозное начало. «Верховные боги стали еще более величественными и славными, но религиозное чувство уступило патриотизму и любви к зрелищам, празднествам и пирам»¹. Государственные культы таили угрозу секуляризации религии.

  Элевсинские мистерии возвращали государственному культу подлинно религиозное измерение. Мистерия — общее название тайных, сокровенных ритуалов, закрытых для непосвященных. Греческие мистерии были сложным ритуальным комплексом, включавшим специаль-ные обряды посвящения, очищения, причащения, молитвы, техники вхождения в особые психические состояния (например, экстаза), а также акты иеро- и теофании и т. д.

Свое  название Элевсинский культ получил  имени города Элевсин, находящегося в 22 км. от Афин. Поскольку мистам, участникам таинства, строжайше запрещалось разглашать подробности ритуала, многие  его детали остались неясными, но в целом Элевсинский культ реконст-руируется вполне определенно. По-видимому, начало Элевсинским священнодействиям было положено в микенское время: храм Телестерион, святилище, где отправлялись основные таинства, был построен на мес-., те микенского мегарона, культового центра. Изначальное ядро мистерии  составила аграрная магия. Малые мистерии проводились как весенний праздник, связанный со сбором и обмолотом урожая, главная часть при ходилась на осеннюю пору сева зерна. В центре культа стоял образ Де-метры, богини земледелия и плодородия, Матери зерна, одного из олицетворений архаической Великой матери. Греки приписывали Деметре великое деяние — от нее люди получили в дар зерно. Суть мистерии состояла в переживании акта воссоединения Деметры со своей дочерью богиней Персефоной, олицетворявшей брошенное и проросшее зерно. Насколько можно судить по дошедшим свидетельствам, кульминацией элевсинского таинства было благоговейное молчаливое созерцание мис-тами сжатого колоска.

  На  аграрный стержень мистерии были нанизаны мифологические повествования о похищении Персефоны богом подземного мира Аидом, поисках Деметрой дочери, ее временном возвращении и другие сюжеты. Разыгрывание в ритуалах этих мифологических сюжетов составляло основную линию элевсинского священнодействия. Насыщенный драматическими подробностями сценарий таинства, искусно созданная среда — ночные факельные шествия, завораживающая обстановка погруженного во мрак храма, магические манипуляции жрецов — все это будоражило в душе человека самые сильные религиозные переживания, заставляло чувствовать себя приобщенным к глубинам святости избранником богов. По накалу религиозных чувств и эзотерическому характеру Элевсинским священнодействиям были близки мистериальные стороны почитания Диониса. В мистериях Диониса почитание бога растительности и виноградной лозы принимало ярко выраженный экстатический облик. Мифология возбуждала страстность мистерий образами сопровождавших шествие Диониса менад («безумствующих»). Эти образы впавших в экстаз спутниц Диониса провоцировали обрядовые эксцессы, прежде всего со стороны женщин. Неистовство, оргазм священнодействий в честь Диониса сопровождали культ от глубокой архаики до эллинизма включительно.

  С образом Диониса, бога, теофания которого вызывает экстатическое вдохновение, связаны ритуалы дивинаций. В жизни античного грека, простого крестьянина или государственного мужа, стремление получить по каждому важному случаю божественное провозвестие играло огромную роль. Известнейшим среди греков местом обретения предсказаний было святилище в Дельфах. История сохранила свидетельства том, что вначале Дионис был богом-провозвещателем Дельф, но затем, уступил право первенства Аполлону. Считалось, что бог вещал через женщин-прорицательниц — пифий, которые в обряде дивинации впадали в крайнее возбуждение и в этом состоянии транса открывали волю богов. Знаки судьбы, полученные в акте дивинации (изречения пифии, выпавший жребий и т. д.), назывались «оракул», этим же словом обозначали также и место, где отправлялся ритуал прорицания. Кроме Дельфийского оракула греки почитали и другие, например, Додонский, находившийся при храме Зевса в Эпире. Здесь жрицы-прорицательницы предсказывали судьбу по шелесту листьев священного дуба Зевса, по журчанию ручья, по звукам ударов о ритуальный медный таз.

  Мистериальные культы, дивинации имели не только публичный, но и частный характер. Широкий простор для самовыражения индивидуальная религиозность обретала в колдовстве. Колдовство играло заметную роль в жизни грека как в эпоху архаики, так и в классический период— эпоху расцвета античной культуры. Геката, богиня колдовства, была одной из наиболее популярных богинь античности. Греки обладали богатым арсеналом приемов черной магии. В ходу были проклятия с пожеланиями смерти или недуга, их писали, например, на свинцовых табличках, которые оставляли в могилах; заклинания, принуждавшие богов выполнить волю заклинателя; магические приемы воздействия на погоду; практика вызывания душ умерших; изготовление амулетов и другие магические приемы. Среди греков колдовство было преимущественно женским занятием. Однако тесные связи с Востоком открывали доступ в греческую среду ближневосточных магов, прививавших эллинам познания из области египетских, вавилонских и других ближневосточных приемов колдовства.