Российско-германские отношения

Совместная работа в условиях кризиса должна исходить в первую очередь из потребностей региона в обновлении и повышении эффективности деятельности как работы государственного аппарата и бюджетных организаций, так и бизнес - структур. Одним из наиболее эффективных направлений такой работы, ориентированных на повышение конкурентоспособности российской экономики, может стать кооперация в сфере энергоэффективности. Тем более, что российско-германское сотрудничество в данной сфере вышло на новый уровень в связи с созданием в 2008 году в рамках российско-германской Рабочей группы по стратегическому сотрудничеству в области экономики и финансов (СРГ) подгруппы «Энергоэффективность».

Также нельзя не осветить встречу в верхах в Санкт-Петербурге в 2003г., где  ЕС и Россия договорились создать совместные общеевропейские пространства в четырех областях – это экономика; свобода, безопасность и правосудие; внешняя безопасность; образование и культура. После того как саммит в Гааге (2004г.) из-за глубоких расхождений по поводу содержания понятия «свобода» и будущего восточноевропейской промежуточной зоны окончился безрезультатно, документ, содержащий 52 страницы, был, наконец, принят на московском саммите в мае 2005г., в форме четырех «дорожных карт» (roadmaps).¹⁷

В отношении  пространства свободы, безопасности и  правосудия Москва в ходе гаагского саммита в ноябре 2004г. держалась за суженное понимание свободы как «свободы передвижения», и это не в последнюю очередь помешало принятию всего пакета документов. Поскольку ЕС и далее настаивал на принятии четырех «дорожных карт» единым блоком, Россия в конце концов согласилась на встрече в верхах в мае 2005г., по крайней мере, на бумаге, с понятием свободы вы расширенной трактовке ЕС в различных контекстах, включая ее центральные элементы – демократию, правовую безопасность, права человека, права меньшинств, а также свободу прессы. Это было сделано, несомненно, и для того, чтобы добиться прогресса на пути к поставленной среднесрочной перспективе цели безвизового режима между Россией и ЕС – аспект, имеющий большое значение для элит и населения России.

Из стран ЕС Германия первая поддержала эту особую заинтересованность России и – в рамках шенгенских соглашений – договорилась с Москвой на взаимной основе об облегчении процедуры выдачи виз определенным группам граждан. Вступившие в силу в начале 2004г. правила, которые могли бы сыграть пилотную роль и которые уже дали ЕС толчок к осуществлению аналогичной либерализации пограничных режимов, в особенности касаются бизнеса, науки, молодежного обмена и культуры. Это имеет смысл постольку, поскольку у России наиболее тесная сеть отношений из всех стран мира сложилась именно с Германией: экономическое сотрудничество, партнерство 14 федеральных земель с российскими регионами, партнерство городов (всего 85), объединений, учебных заведений, а также разного рода организаций граждан. Годы российской культуры в Германии (2003) и немецкой культуры в России (2004) стимулировали взаимодействие в самых разнообразных сферах вплоть до «глубинки» в обеих странах. Именно широкая сеть контактов на профессиональном уровне и на уровне гражданского общества дает возможность россиянам непосредственно увидеть европейские ценности и принципы в действии, что может служить стимулом для развития демократии в стране.

Правда, Германия вместе со своими партнерами по ЕС настояла на том, чтобы постепенный переход к безвизовому режиму был обусловлен заключением соглашения о реадмиссии для всех лиц, нелегально проникших на территорию ЕС. Из-за разразившегося весной 2004г. скандала по поводу массовой незаконной выдачи виз германским консульством в Киеве позиция Германии в этом вопросе будет в дальнейшем, скорее всего, более сдержанной.¹⁸ При более или менее открытых границах России условие реадмиссии и так трудно выполнимо и потребует соответствующих соглашений между ней и граничащими с ней государствами. Сначала Россия хотела принимать назад вообще только собственных граждан, но не людей из третьих стран, которые используют РФ как страну транзита для нелегального въезда в ЕС. Расхождения по этому комплексу вопросов не могли быть преодолены и на московском саммите, и они до сих пор препятствуют достижению качественного прогресса в вопросе о свободе передвижения. 
 

Глава II

Отношения Германии и России в европейском  контексте. 

Многочисленные  двусторонние германо-российские рабочие  группы, форумы и организации работают, если присмотреться внимательно, под знаком Европы. К ним относятся ежегодные встречи на высшем уровне германского канцлера с российским президентом, встречи «Рабочей группы высокого уровня по стратегическим вопросам в области экономики и финансов», «Рабочей группы по политике безопасности», «Петербургский диалог», «Германо-российский молодежный обмен».

В этом контексте  между Россией и Германией  продолжает существовать и широкая  основа для двусторонних отношений. По данным германского МИД, за последние пятнадцать лет Германия приняла на жительство 2.5 млн. граждан бывшего Советского Союза; это стало основой для многочисленных устойчивых личных контактов. Немецкий язык изучают около 3.5 млн. россиян – больше, чем число изучающих этот язык во всем остальном мире.¹⁹ Между двумя странами нет этнических или религиозных споров, в том числе по поводу Калининграда/Кенигсберга. Время от времени появляющиеся сообщения о немецких претензиях на возвращение собственности совершенно очевидно представляют собой провокацию, продиктованную личными интересами отдельных групп.

Фактически германо-российские отношения являются сегодня составной  частью отношений РФ и ЕС. Двусторонняя «московская политика» прежней  ФРГ встроилась в «восточную политику»  ЕС, как выразился в 2001 году федеральный канцлер Герхард Шрёдер. Однако в этих рамках Германия воспринимает и проявляет себя как источник импульсов и двигатель политики Брюсселя – при широком консенсусе всех представленных в бундестаге партий. Для СДПГ и «зеленых» хорошие отношения с Москвой до такой степени само собой разумеются, что этот аспект даже не был упомянут в предвыборных программах к досрочным выборам в бундестаг 2005 года.²⁰

Общая принципиальная позиция важнейших политических сил в Германии не случайна и продиктована не тактическими или оппортунистическими мотивами. Она исходит из убеждения, что без согласия России объединения Германии было бы невозможно. Хотя на этот взгляд точки зрения специалистов расходятся. Так Дашичев В.И. считает, что Германия давно забыла помощь России в данном вопросе.

Несомненно также, что новая Россия в силу своих  размеров, своей географической близости, своих энергетических ресурсов и  своего как позитивного, так и  негативного потенциала влияет на развитие событий во всей остальной Европе. Задача в том, чтобы содействовать раскрытию положительного потенциала и ограничению отрицательного. В качестве демократически ориентированного, готового к сотрудничеству и определяющего себя как европейское государство партнера РФ может внести существенный вклад в стабильность и процветание в Европе и за ее пределами. Ключевые понятия: урегулирование кризисов и обеспечение мира при поддержке ООН, борьба с терроризмом, предотвращение незаконного распространения оружия массового уничтожения, ограничение «мягких» угроз безопасности и экологических угроз.

Если вместо этого Россия на периферию и низводится до уровня великой державы, дезориентированной относительно своего положения в  мировом в мировом сообществом, то – считают в Германии –  возникает опасность, что с российской стороны через восточноевропейские страны в Центральную и Западную Европу пойдет экспансия нестабильности, возникнут помехи урегулированию кризисов на глобальном уровне. Существует даже точка зрения, представленная экспертом СДПГ по России Гернот Эрлером, что лишь хорошие отношения с Москвой обеспечивают ЕС возможность оказывать влияние в пользу «новых соседей».

Правда, партнерство  не дает РФ право оказывать влияние  на возможное дальнейшее расширение ЕС или на дискуссию о европейской  конституции, как ясно дали понять Герхард Шрёдер и Жак Ширак на встрече с Владимиром Путиным в Калининграде в июле 2005 года.

Политика РФ во главе с В. Путиным руководствовалась  не идеологией или системой ценностей, а ориентировалась на национальные интересы. Как определяет руководство страны. Для Москвы «интеграция» означает активное и равноправное участие в глобальных клубах – таких, как «большая восьмерка», ВТО, ЕС для России представляет собой в первую очередь источник экономической модернизации в общеевропейском экономическом пространстве, а не источник импульсов для общественно-политической модернизации.²¹ В данном контексте российское руководство в духе частичной европеизации готово приводить свое законодательство в соответствии с определенными стандартами, нормами и правилами в области экономической и торговой политики. Однако такие ценности, как демократический плюрализм, права человека и основные свободы, правовое государство, свобода прессы, как их понимают в ЕС и входящих в него странах, в России готовы реализовывать лишь с ограничениями. Критика по поводу растущих авторитарных тенденций в России отвергается как недопустимое вмешательство во внутренние дела, против которого должен быть выработан иммунитет.

ЕС в своем  отношении к России также руководствуется конкретными интересами, что наиболее отчетливо видно на примере импорта российских энергоносителей. Будучи «нормативной великой державой», он связывает их с ожиданием, что прагматичная политика российского партнера не вернется в русло авторитарно – централистской традиции, а будет основываться – как это зафиксировано в Соглашении о партнерстве и сотрудничестве и подтверждалось в ходе всех встреч на высшем уровне – на общих, действующих для всех правилах. Такой подход нельзя приравнивать к навязыванию собственной европейской модели, как нередко считают в Москве. Несомненно, что модернизация может быть успешной лишь тогда, когда проводится во всех областях, а не ограничивается заимствованием отдельных технических стандартов и норм. И в Германии, и в ЕС в целом считают, что предсказуемость, прозрачность и эффективность политики, экономики, силовых структур могут быть надежно обеспечены лишь в том случае, когда исполнительная власть встроена в систему разделения властей. При этом у независимых у независимых СМИ и гражданского общества есть возможность для выражения конструктивной критики.²²

Если следовать  теории демократического мира, то рецентрализация, авторитарные и националистические тенденции в российской внутренней политике влияют как на внешнюю политику, так, в конечном счете, и на отношении между Россией и ЕС, а в перспективе чреваты повышенным потенциалом конфликтности. Поэтому критические голоса из общества не должны расцениваться как угроза стабильности, такова германская и европейская позиция по этому вопросу. Скорее они должны быть признаны необходимым фактором стабильности и средством исправления ошибок. Демократическое и правовое государство с живым гражданским обществом – лучшая гарантия для обеспечения мира и основанного на доверии сотрудничества в сфере политики безопасности.

Поэтому нарастающие  расхождения между нормативными положениями и практической политикой, между риторикой  реальностью  в путинской России в немалой  степени способствовало похолоданию  в партнерстве между ЕС и Россией  и ослаблению оптимистической тональности в политике, общественном мнении и СМИ Германии. Степень приверженности России европейским ценностям по-прежнему определяет для ЕС характер и качество партнерства, заявляли в Брюсселе. Будучи влиятельным членом ЕС, Германия разделяет принятую там точку зрения на значение ценностей. Что же касается поведения на практике, то у различных политических сил акценты различаются. Как прежнее, так и новое руководство ФРГ фактически делает ставку на общность целей или союз с Москвой, на прагматическое партнерство, при котором требование реализации общих ценностей отступает скорее на второй план.

Такой подход имеет  определенные преимущества, что можно  показать на трех примерах.

Первый –  успех, которым в начале апреля 2004 года, почти в последний момент перед расширением ЕС, увенчались усилия Шрёдер, направленные на то, чтобы получить принципиальное согласие России на распространение действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве на 10 новых членов Союза.²³

Второй пример успеха «тихой дипломатии»: во время визита в Германию в декабре «004 года В. Путин снял демонстративное табу темы, касающейся Чечни, и заявил о своей готовности рассмотреть возможности сотрудничества России, Германии и ЕС по разрешению чеченского конфликта, а также политической, экономической и социальной стабилизации Северного Кавказа. Правда, когда «тройка» ЕС в мае 2005 года обратилась к этой концепции в ходе московского саммита, российский президент дал обратный ход.²⁴

Наиболее выразительным  и успешным представляется третий пример: вмешательство ведущих немецких политиков в украинский конфликт. Так, известно, что тогдашний министр иностранных дел Германии Йошка Фишер во время государственного кризиса на Украине убедил своего коллегу в ЕС Х. Солану оставить колебания и отправиться в Киев, где тот оказал важную поддержку компетентно и убедительно действовавшему президенту Александру Квасьневскому и литовскому президенту Валдасу Адамкасу в их завершившейся успехом посреднической миссии.²⁵

Стабильность  требует демократических институтов и постоянной обратной связи политики с самостоятельным парламентом и живым гражданским обществом. Однако в политической практике в отношении России Шрёдер действовал иногда вопреки таким постулатам – например, когда он характеризовал как соответствующие правилам фарс с выборами в Чечне и юридические манипуляции с делом Ходорковского. Такой явно определяемый интересами подход хотя и находил в экономических кругах единодушное одобрение, однако наталкивается в политических кругах, включая собственную коалицию, на открытую критику и рассматривался как контрпродуктивный в долгосрочной перспективе для достижения поставленной цели стратегического партнерства. Подобную же критическую позицию занимают многие немецкие СМИ. Это особенно важно, потому что среди европейских СМИ они традиционно уделяют наибольшее внимание ситуации в России.

На этом фоне Ангела Меркель, будучи кандидатом на пост канцлера от ХДС/ХСС, дала понять, что под ее руководством будет  сохраняться стратегическое партнерство  с Россией. Вместе с тем она заявила о необходимости открыто задавать Путину критические вопросы. Рассчитывающие войти после выборов в правящую коалицию свободные демократы делали ставку на большую открытость России. В чеченском конфликте они призывали участвующие в нем силы, в особенности российское руководство, искать политическое решение, которое чеченское население приняло бы  и активно в нем участвовало.