Международное сотрудничество в борьбе с геноцидом

       c) лицо, которого это касается, уже  было судимо за поведение, которое  является предметом данного заявления,  и проведение судебного разбирательства  Судом не разрешено на основании  пункта 3 статьи 20;

       2. Чтобы выявить в каком-либо  конкретном деле нежелание, Суд  с учетом надлежащих процессуальных  норм, признанных международным  правом, учитывает наличие, если  это применимо, одного или нескольких  следующих факторов:

       a) судебное разбирательство было  проведено или проводится либо  национальное решение было вынесено  с целью оградить соответствующее  лицо от уголовной ответственности  за преступления, подпадающие под  юрисдикцию настоящего Суда, о  которых говорится в статье 5;

       b) имела место необоснованная задержка  с проведением судебного разбирательства,  которая в сложившихся обстоятельствах  несовместима с намерением предать  соответствующее лицо правосудию;

       c) судебное разбирательство не  проводилось или не проводится  независимо и беспристрастно  и порядок, в котором оно  проводилось или проводится, в  сложившихся обстоятельствах является  несовместимым с намерением предать  соответствующее лицо правосудию.

       3. Чтобы выявить в каком-либо  конкретном деле неспособность,  Суд учитывает, в состоянии  ли данное государство, в связи  с полным либо существенным  развалом или отсутствием своей  национальной судебной системы,  получить в свое распоряжение  обвиняемого либо необходимые  доказательства и свидетельские  показания или же оно не  в состоянии осуществлять судебное  разбирательство еще по каким-либо причинам». 

       3 Проблема придания обратной силы Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него от 9 декабря 1948 года. 

       Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него от 9 декабря 1948 года вступила в силу в 1951 году (согласно статье XIII) . Следовательно, в силу существующего  принципа nullum crimene sine lege - нет преступления без указания на то в законе, ответственности  по Конвенции подлежат лица только за те действия, которые были совершены  уже после вступления в силу Конвенции, то есть после 1951 года. Такого мнения придерживается подавляющее большинство юристов, в частности Самвел Кочои: «Попытки квалифицировать сегодня как геноцид уничтожение национальных или религиозных групп, имевшее место задолго до ее принятия, до появления в международном праве самого понятия «геноцид», на наш взгляд, неправомерны (тем более что Конвенция обратной силы не имеет). Эти факты должны быть квалифицированы по законам, действовавшим на момент их совершения, и, бесспорно, осуждены мировым сообществом, однако геноцидом формально с позиций права они не являются.»

       Принцип nullum crimene sine lege был также закреплен  в Римском Статуте Международного уголовного суда 1998 года. Статья 24 «Отсутствие обратной силы ratione personae» гласит: «Лицо не подлежит уголовной ответственности в соответствии с настоящим Статутом за деяние до вступления Статута в силу».

       Ссылка  на этот римский принцип является одним из основных аргументов турецких представителей в ответ на упоминания актов геноцида армян, осуществленных в Османской Империи в начале 20 века.

       Однако  мне думается, что вопрос о применении к международному праву положения  национального уголовного права, отрицающего  обратную силу закона, не столь однозначен.

       В этом отношении очень интересно  рассмотренное в Верховном суде Израиля дело «Эйхман против Генерального прокурора Правительства Израиля». Эйхман был похищен израильскими спецслужбами в Аргентине и осужден по израильским законам о преступлениях против еврейского народа времен Второй мировой войны. Защита Эйхмана заявила протест, основанный на утверждении, что отправление правосудия судом Израиля в отношении преступлений, совершенных за пределами Израиля и до образования этого государства, является нарушением международного права. Верховный суд, апелляцию отклонил и оставил в силе решение израильского суда.

       В отношении принципа nullum crimen sine lege, Верховный  суд Израиля указал, что отрицание  обратного действия уголовного законодательства еще не стало нормой обычного международного права. Отметив, что в большинстве  стран этот принцип действительно  был включен в тексты конституций или уголовных кодексов и что в таких странах Суд не может отступить от этого правила, Верховный суд отметил, что такое положение дел не относится ко всем странам. Так, в Соединенном Королевстве отсутствует конституционное ограничение права законодателя принимать законодательство, имеющее обратную силу, и если он сделает это, суд не будет вправе отменить такое правило. Исходя из этого, Суд счел, что этот принцип не может считаться частью внутреннего права Израиля на основании международного права, а сфера его применения в этой стране такая же, как и в Англии.

       Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 96, в которой впервые появился термин «геноцид», сама Конвенция о геноциде и ряд других международных актов, связанных с этим преступлением, говорят о том, что преступления геноцида совершались и до их принятия и что это определение применимо ко всем известным случаям разрушения и уничтожения национальных групп. Так, упомянутая резолюция Генеральной Ассамблеи 96(1), принятая на первой сессии 11 декабря 1946 г., прямо относит к этой категории международных преступлений все предшествовавшие случаи: «Можно указать на многочисленные преступления геноцида, когда полному или частичному уничтожению подверглись расовые, религиозные, политические и прочие группы».

       Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, отмечая в преамбуле, «признавая, что на протяжении всей истории геноцид приносил большие потери человечеству», подтверждает правомерность квалификации в качестве геноцида всех действий, подпадающих под описанный ею состав этого преступления. В статье I Конвенции стороны (в том числе и Турция) «подтверждают», а не устанавливают, что геноцид «является преступлением, которое нарушает нормы международного права и против которого они обязуются принимать меры предупреждения и карать за его совершение».

       В принципах международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и  преступлениях против человечества, принятых Организацией Объединенных Наций  в развитие изложенных в ее Уставе принципов и целей, прямо указывается, что эти преступления подлежат расследованию, а лица, в отношении которых  имеются доказательства в совершении таких преступлений, - розыску, аресту, привлечению к судебной ответственности  и, в случае признания их виновными, наказанию "когда бы и где бы они ни совершались".5

       Таким образом, международные акты, введшие  термин "геноцид" в оборот, прямо  указали, что это определение  применимо и ко всем известным  случаям разрушения и уничтожения  национальных групп.

       Одним из веских аргументов, приводимых сторонниками придания обратной силы Конвенции о  геноциде, является ссылка на приговор Нюрнбергского трибунала.

       Устав Международного военного трибунала  устанавливает, что этот трибунал «имеет право судить и наказывать лиц, которые, действуя в интересах европейских стран «оси», индивидуально или в качестве членов организаций» совершили любое из преступлений, перечисленных в статье 6 Устава.

       Следовательно, юридически для вынесения приговора  и применения наказания не требуется, чтобы совершенные подсудимыми  преступления были предусмотрены уголовными законами в момент их совершения. Однако, не подлежит сомнению, что действия подсудимых являлись преступными с  точки зрения законов, действовавших  в момент, когда эти преступления имели место.

       Нормы уголовного права, содержащиеся в Уставе Международного трибунала, представляют собой выражение принципов, содержащихся в ряде международных договоров  и в уголовном законодательстве всех цивилизованных государств. Законодательство всех цивилизованных народов предусматривает  уголовную ответственность за убийства, истязания, насилия, грабежи и т.д..

       Авторы  Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него и  государства, подписавшие ее, не ограничили ее действие преступлениями, которые  были бы совершены после ее принятия или вступления в силу. Кроме того, международное сообщество принятием  Конвенции о неприменимости срока  давности к военным преступлениям  и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 года подтвердило, что  геноцид не имеет срока погасительной  давности.

       Более того, полагаю, что нельзя говорить о придании Конвенции 1948 года обратной силы применительно к актам геноцида, совершенным до 1951 года, но последствия  которых до сих пор не ликвидированы.

       Принцип «закон обратной силы не имеет» безусловен в национальном уголовном праве. Возможно, он также безусловен в международном уголовном праве применительно к физическим лицам. Однако я полагаю, что данный принцип никоим образом не должен влиять на реализацию государством, совершившим геноцид до вступления в силу Конвенции о геноциде, юридической и политической ответственности. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Заключение 

       Подводя итог данной работе, хочу еще раз  подчеркнуть основной тезис: геноцид - это самое тяжкое преступление в форме дискриминации, направленное на истребление группы людей, выделяемой по своей принадлежности к какому-либо сообществу, нарушающее целый комплекс прав человека.

       Основной  целью борьбы с этим грубейшим  нарушением прав человека должно быть предупреждение геноцида. Любой международный  документ - это и политический акт  тоже, но лишь в той степени, в  которой его политический характер не противоречит праву. В связи с  этим необходимо совершенствовать международное  законодательство о геноциде, не допуская при этом политических компромиссов. А именно, следует внести изменения  и дополнения в Конвенцию о  предупреждении преступления геноцида и наказания за него от 9 декабря 1948 года, на основании статьи XVI: «Требование о пересмотре настоящей Конвенции может быть представлено в любое время любой из Договаривающихся Сторон путем письменного сообщения на имя Генерального секретаря». К.И. Прилепин предлагает, с чьим мнением мы согласны:

       1. Дополнить объект преступления геноцида «социальной, политической, культурной, половой и характеризующейся любой иной принадлежностью человеческой группой».

       2. Дополнить объективную сторону  следующими деяниями: 1) насильственные  действия сексуального характера,  совершаемые с членами такой  группы; 2) принудительное перемещение  членов такой группы за пределы  государства или определенного  региона (депортация).

       3. Отказаться от «намерения» как необходимого элемента субъективной стороны преступления геноцида, резюмировав его, дабы норма звучала следующим образом: «Под геноцидом понимаются следующие действия, направленные на уничтожение полностью или частично какой-либо расовой, национальной, этнической, религиозной, социальной, политической, культурной, половой и характеризующейся любой иной принадлежностью человеческой группы».

       Полагаю, что не следует настаивать на признании  за государством статуса субъекта международной  уголовной ответственности, поскольку  основной задачей в случае свершившегося  акта геноцида, должно являться восстановление нарушенных прав человека. На эту задачу должна быть направлена материальная ответственность государств, международный  механизм реализации которой необходимо совершенствовать. Политическую же ответственность  следует применять в случае отказа государства правонарушителя от прекращения преступной политики геноцида и восстановления нарушенных прав. Поскольку любая из перечисляемых  в данной работе политических мер применяемых к государству, в той или иной степени будет отрицательно отражаться и на его гражданах.

       также К.Р. Прилепин, считает, что не стоит полагаться исключительно на международную подсудность преступления геноцида до тех пор, пока международное законодательство не будет гарантировать судебные органы от двойных стандартов, международного политического давления. Однако полагаю, что все же необходимо стремиться к единственной подсудности - международной, поскольку геноцид, как и другие преступления против человечества, это преступления «erga omnes» - против всего международного сообщества в целом. Кроме того, геноцид - это всегда часть политики правящей группы, следовательно, в независимости и объективности национального суда есть основания сомневаться. Если только не смениться правительство. Международные же суды имеют возможность приступать к осуществлению правосудия, не дожидаясь падения преступного режима.

       И, наконец, последнее, полагаю, что нельзя говорить о временном ограничении  действия Конвенции 1948 года, и о нарушении принципа «nullum crimene sine lege» применительно к актам геноцида, совершенным до 1951 года, но последствия которых до сих пор не ликвидированы. Обязанность международного сообщества по контролю за ликвидацией последствий преступления геноцида не должна ограничиваться применением политических санкций к государству правонарушителю. Но должна быть также направлена на помощь в налаживании политических, экономических, дипломатических и других отношений между сторонами, если это два суверенных государства, и в наблюдении за правовым положением граждан государства правонарушителя, если геноцид осуществляется против своих же подданных.