Иранская ядерная программа и сохранение режима нераспространения ядерного оружия

Вопрос лишь в том, как долго и эффективно удастся Москве играть роль арбитра и насколько эффективно ей удастся оказывать дипломатическое давление на ИРИ, стараясь при этом не подвергать угрозе свои политико-дипломатические, экономические и коммерческие интересы в ИРИ в условиях, когда Иран, вероятно, при нынешнем руководстве и дальше может предпринимать действия и выступать с заявлениями, которые могут быть расценены как унижающие Россию и как попытки не считаться с ее мнением.

При негативном развитии ситуации вокруг Ирана (рассмотрение ядерного досье ИРИ в СБ ООН, принятие антииранских резолюций и введение антииранских санкций) дипломатия РФ вновь может прибегнуть к испытанному средству — «реактивной дипломатии», и тогда благоприятный момент для России в виде игры как посредника в этом конфликте может быть упущен. Чтобы избежать этого, представляется, что России необходимо сосредоточить усилия на наращивании эффективного и разумного давления на Тегеран, продолжая при этом поддерживать те многосторонние политико-дипломатические усилия, которые не противоречат национальным интересам РФ.[11]

В любом случае Россия не должна упускать шанс быть эффективным посредником в разрешении ядерного кризиса вокруг Ирана, поскольку второго такого шанса скорее всего не будет и ситуация вокруг ИРИ может принять для Москвы неблагоприятное развитие.

Глава 2. Сохранение режима нераспространения ядерного оружия.

2.1 ДНЯО как гарант безопасности мира.

Краеугольным камнем международно-правового режима нераспространения ядерного оружия является Договор о нераспространении ядерного оружия 1967 г. (ДНЯО). В нем участвуют все государства мира, кроме Индии, Израиля, КНДР и Пакистана. Таким образом, по охвату он представляет собой наиболее всеобъемлющее соглашение по контролю над вооружениями. Договор делит государства-участников на две категории – ядерные и неядерные. К ядерным отнесены страны, испытавшие ядерное взрывное устройство к моменту подписания Договора: Россия, США, Китай, Великобритания и Франция. Все они одновременно являются постоянными членами Совета Безопасности ООН. Неядерные страны не имеют права на создание ядерного оружия.

ДНЯО вступил в силу в 1970 г. и первоначально имел срок действия 25 лет. В 1995 г. конференция стран-участниц по рассмотрению и продлению срока действия ДНЯО продлила Договор на неопределенный срок, сделав его бессрочным.

Сам по себе Договор не устанавливает механизма проверки его соблюдения, а также международного органа, осуществляющего мониторинг за его выполнением. Такой мониторинг выполняется обзорными конференциями, созываемыми раз в пять лет. Последняя сессия подготовительного комитета была проведена в Вене в апреле-мае 2007 г. Сегодня в Нью-Йорке в течение четырех недель развертываются баталии вокруг судьбы Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Он носит бессрочный характер. Его часто называют краеугольным камнем международной безопасности. Но это сегодня. А какое место он займет в архитектуре безопасности нового столетия?

На практике функции проверки за соблюдением ДНЯО выполняет Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). Оно было основано еще в конце 1950-х гг. в Вене для содействия развивающимся странам в приобретении доступа к атомной энергии и обеспечения ее безопасного использования. После подписания ДНЯО МАГАТЭ заключило с неядерными государствами-участниками соглашения о гарантиях, в соответствии с которыми международные инспекторы получили право посещать объекты, задекларированные государствами-участниками как ядерные.

Недостатком этого режима было то, что страны-участницы сами определяли, какие объекты поставить под гарантии МАГАТЭ. Это открывало возможность для нарушения Договора, поскольку любое государство могло скрыть наличие у него инфраструктуры по созданию ядерного оружия, и проверить его МАГАТЭ не имело права. Вместе с тем даже такие ограниченные проверки позволили вскрыть некоторые факты незаконной деятельности. Прежде всего, в начале 1990-х годов, в ходе инспекций, проведенных МАГАТЭ на северокорейских объектах, было выявлено осуществление Пхеньяном тайной и весьма широкомасштабной ядерной программы.

Этот недостаток режима инспекций стал особенно очевиден после того, как в ходе первой войны в зоне Персидского залива 1990-91 гг. обнаружилось, что Ирак весьма активно выполнял тайную ядерную программу. В результате в 1996 г. в рамках МАГАТЭ была достигнута договоренность по модельному дополнительному протоколу к соглашениям о гарантиях. Такие протоколы было предложено подписать всем государствам, в том числе и ядерным. Инспекторы МАГАТЭ получали право на посещение объектов, не задекларированных принимающей стороной в качестве ядерных. Это существенно расширило возможности Агентства по верификации соблюдения ДНЯО.

Для контроля за поставками опасных ядерных материалов государства-участники, располагающие ядерными технологиями, ещё в 1970-е гг. создали два неформальных «клуба» – Группу ядерных поставщиков (ГЯП) и Комитет Цангера.

Хотя решения этих структур и не являются юридически обязательными, страны-участницы добровольно обязались их выполнять. На заседаниях «клубов», объединяющих по несколько десятков стран, согласовываются контрольные списки материалов и технологий, экспорт которых подлежит контролю со стороны компетентных органов государств-участников.

Кроме того, там рассматриваются и решения политического характера. В частности, в 1992 г. Группа ядерных поставщиков приняла решение о запрете на передачу любых ядерных технологий (в том числе и мирного назначения) в страны, не поставившие все свои ядерные объекты под гарантии МАГАТЭ, естественно, за исключением пяти ядерных держав, входящих в ДНЯО.[12]              

ДНЯО благополучно пережил европейские заморозки. Как впоследствии и апофеоз холодной войны, и крах биполярного мира, и вхождение в новый век с изменившимся набором вызовов и угроз. Его 11 емких статей никогда не потрясали мир, но всегда оставались прочно зацементированным фундаментом международного режима ядерного нераспространения. А когда мир сотрясался от кризисов, ДНЯО неизменно оказывался «сейсмоустойчивым»: кому-то кажется даже подозрительным, как это за столько лет его не избороздили трещины. Очередной замер прочности – майская Обзорная конференция.[13]

Успехи Договора неоспоримы. Главный из них – расширение «ядерного клуба» минимизировано. До заключения ДНЯО принято было рассуждать о мире, в котором будет несколько десятков ядерных государств. Военные программы активно развивали Швейцария и Швеция, Австралия и Канада. К ядерному оружию в разные годы присматривались Египет и Турция, Южная Корея и Тайвань, Аргентина и Бразилия. Но за всю историю Договора обманщиками оказались немногие государства (Ирак, Ливия, Румыния и, вероятно, Иран и Сирия).

Сегодня мы имеем лишь считанное число «уклонистов» режима: Израиль, Индия и Пакистан, последовательно стремящиеся оставаться вне Договора и имеющие собственное ядерное оружие, а также КНДР – единственное государство, в 1993 г. инициировавшее, а в 2003 г. возобновившее процедуру выхода из него и освоившее военную ядерную программу вплоть до проведения испытаний. Иран, не выходивший из Договора, «уклонистом», строго говоря, не является, однако осуществлял с середины 1980-х гг. по 2003 г. ограниченную военную ядерную программу под покровом членства в ДНЯО (и, не исключено, продолжает осуществлять).

По сути, уже около двух десятков лет разговоры о ядерном нераспространении вращаются вокруг этого тревожного, но все же ограниченного списка государств. Открывая газеты 20-летней давности, мы можем видеть публикации по распространению: не появляются ли новые игроки? Что бы ни утверждали поклонники «принципа домино», прочих кандидатов в новые ядерные государства не просматривается.[14]

Напротив, за последние два десятка лет в ДНЯО пришли два признанных ядерных государства – Франция и КНР, а также Южно-Африканская Республика, которая добровольно отказалась от собственного ядерного арсенала и ликвидировала его. В качестве неядерных государств к Договору присоединились Белоруссия, Казахстан и Украина, на чьих территориях осталось размещенным стратегическое ядерное оружие после распада СССР. В последнем случае безъядерный результат стал плодом трудного компромисса.

К досаде тех, кто патетически предрекает «кризис» Договора и даже его «скорый крах», фундаментальных проблем, рискующих перечеркнуть его, мы в обозримой перспективе не наблюдаем. Впрочем, как можно догадаться, цель этой статьи – не панегирик ДНЯО, а анализ связанных с ним проблем. Выделим пять основных «болевых точек»: разоружение; универсальность; выход из Договора; мирное использование атомной энергии; ядерную безопасность.

«Ядерный ноль» становится новомодной темой в нераспространении. Проводятся конференции и саммиты, вычерчиваются всевозможные «дорожные карты», чтобы проложить кратчайший путь к миру без ядерного оружия.

Вообще, цель «ядерного ноля» – не пожелание, а обязательство всех 189 государств – участников ДНЯО, как неядерных, так и ядерных. Оно предельно четко изложено в статье VI, являющейся одной из трех главных «несущих конструкций» Договора наряду с собственно ядерным нераспространением и с правом на мирное использование атомной энергии.

Еще более внятно оно изложено в Заключительном документе Обзорной конференции 2000 г., который был принят консенсусом: «Участники конференции договариваются о недвусмысленном обязательстве государств, обладающих ядерным оружием, осуществить полную ликвидацию своих ядерных арсеналов, ведущую к ядерному разоружению».

Стоит только одной из «несущих конструкций» ДНЯО просесть под грузом пустых деклараций, не подкрепленных конкретными шагами, как рискует расшататься и весь сложный, взаимозависимый механизм режима нераспространения.

2.2 Перспективы ДНЯО

Последние 10 лет были синонимом стагнации в деле ядерного разоружения. 1 апреля прошлого года президенты Дмитрий Медведев и Барак Обама, впервые встретившись в Лондоне, объявили, что Россия и США станут лидерами движения в сторону безъядерного мира. Спустя всего пять дней Обама развил «апрельские безъядерные тезисы», выступая в Праге. Оба президента договорились начать переговоры о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ).[15]

Переговоры шли трудно, иногда мучительно. Основным препятствием стали, как это ни странно, не цифры с порогами сокращений боеголовок и носителей. Мешало отсутствие глубинного взаимного доверия. Успешный июльский визит Обамы в Москву и последовавший за этим в сентябре отказ от размещения элементов американской системы ПРО в Чехии и Польше, конечно же, расчищали путь к договоренности. Но они так и не смогли полностью освободить диалог от накопившейся за годы и десятилетия взаимной подозрительности.

Итак, 8 апреля 2010 г. расцвела «пражская разоруженческая весна». Установленный новым Договором уровень в 1 550 развернутых боезарядов для каждой из сторон примерно на треть ниже предельных уровней, установленных предыдущим Договором (хотя тот скорее похож на протокол о намерениях) между Россией и Соединенными Штатами о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП).

Установленный потолок в 700 развернутых носителей – это ниже более чем в два раза. Подход предсказуемый (прежние «баталии о деталях» были всего лишь хроникой объявленного успеха) и не слишком радикальный (без заметного ущерба для безопасности можно было бы оставить 1 000 развернутых боеголовок). Зато результат устраивает обе стороны и посылает важный и недвусмысленный сигнал всему миру: Москва и Вашингтон действительно идут по пути реального ядерного разоружения, а не просто говорят о нем. Теперь Россия и США являются в Нью-Йорк с высоко поднятыми головами, им не нужно уходить «в глухую несознанку» по части своих ядерных намерений.

Впрочем, Договор еще должен вступить в силу. Предыдущий опыт с американцами не слишком утешителен, и самым правильным подходом была бы одновременная ратификация в обеих странах. До этого говорить о дальнейших шагах в области ядерного разоружения преждевременно. Однако и в Вашингтоне, и в Москве такой путь начинают вычерчивать «пунктиром» уже сейчас. Что может быть в двустороннем меню на ближайшую пятилетку?[16]

Во-первых, продвинуться в реальной совместной работе над предотвращением ракетных угроз, включая их оценку и создание противоядия. Прежде всего, надо определиться, по какой линии действовать: Россия – США или Россия – НАТО? И как сюда встраивается диалог России с ЕС?

Во-вторых, приступить к сокращениям не только стратегических, но и субстратегических ядерных вооружений. Для этого Соединенным Штатам придется сначала в одностороннем порядке вывести все свое тактическое ядерное оружие из Европы, и есть сигналы, что Вашингтон это принял к сведению.

В-третьих, приступить к параллельной дискуссии о неразмещении оружия в космосе. Интереса к ней США пока не проявляли.

Помимо двустороннего диалога государств, на долю которых в совокупности приходится более 95 % всего ядерного оружия, есть и другие ядерные государства, а здесь мы видим разнонаправленные тенденции в отношении «ядерного ноля».

Великобритания серьезно и последовательно готовится к миру без ядерного оружия. Это, конечно, вопрос десятилетий. И все же именно Великобритания имеет шансы стать вторым после ЮАР государством мира, которое добровольно уничтожит свое ядерное оружие и первым из тех, кто обладает признанным статусом ядерного государства.

Франция испытывает дискомфорт от американских и российских раз-оруженческих деклараций. Рассуждения Карлы Бруни о том, что ее привлекает мужчина, имеющий под рукой ядерную кнопку, как ни странно, точно отражают восприятие ядерного оружия французским общественным мнением – это статусный символ. «Да, я люблю ядерную бомбу», – признался один видный французский политолог. Париж, конечно, тоже будет заявлять о мерах, направленных на сокращение ядерных арсеналов, балансировать «около ноля», но на обозримую перспективу к достижению результата он не склонен.

Наконец, КНР, сохраняющая, по официальным данным, скромный ядерный арсенал, имеет возможность, если верить утверждению китайского эксперта Динли Шэня и ряда других специалистов, молниеносно удвоить этот арсенал.[17]

Что можно сделать в ближайшие пять лет на многостороннем уровне, чтобы обеспечить поступательное движение к заветному «нолю»?

Во-первых, все ядерные державы могли бы взять на себя обязательство (через совместную декларацию или односторонние параллельные заявления) не наращивать арсеналы. Это не вызовет возражений со стороны одних (Великобритания, Россия, США), но может стать вызовом для других (Китай).