Ход арабо-израильской войны и ее результаты

Первая волна израильской  авиации провела над египетскими  аэродромами ровно 7 минут. Через  три минуты эти аэродромы оказались  накрыты второй волной, которая вылетела с израильских аэродромов вслед за первой, с интервалом в 10 минут. Интервал этот был выбран не случайно. Среднее полетное время на возвращение самолетов на израильские авиабазы было 20 минут. Наземные команды, встречающие самолет, готовили его к новому вылету – заправляли, вооружали, проверяли исправность, чинили мелкие косметические поломки – и всё это за 8 минут, что составляло мировой рекорд. Боевой самолет вылетал, например, в 9:00 часов, достигал Каира, сбрасывал бомбы, возвращался обратно – и уже в 10:00, ровно через час, перевооруженный, проверенный и заправленный, вылетал на следующее задание. Генерал Эзер Вейцман, который строил израильские ВВС, верил, что «лучшая оборона неба над Израилем – в небе над Каиром». Следовательно, персонал он тренировал по своим собственным нормативам, потому что Вейцмана не устраивал уровень даже самых лучших европейских армий. Израильские стандарты, по его мнению, должны были быть выше мировых.

Всего против 19-и египетских аэродромов было сделано 332 боевых вылета (183 в первой волне, 164 во второй и 85 в третьей, кроме того, в рамках третьей волны были атакованы аэродромы Иордании, Сирии и Ирака – ещё 119 боевых вылетов), что было просто невероятно много, если принять во внимание, что вся израильская боевая авиация составляла 202 самолёта (из них 197 было исправно на утро 5 июня), плюс 44 учебно-боевых самолёта «Фуга Магистер». Если необходимо, летчика меняли – на базе имелись запасные экипажи, но, как правило, отправлялся на задание все тот же пилот. Некоторые летчики сделали в течение 5-го июня 8 боевых вылетов.

Из примерно 420 военных  самолетов египетских ВВС (в т. ч. около 300 боевых) было уничтожено 309, в том числе полностью 4 эскадрильи бомбардировщиков Ту-16 и Ил-28. Налеты второй волны окончились около 10:35 – через 2 часа 50 минут с начала первой. Египeтская авиация за эти 170 минут перестала существовать.²⁴

Первым человеком, оказавшимся  в затруднительном положении в самый канун войны, был израильский посол в Париже. Новости были чрезвычайно неутешительными – Франция объявила эмбарго на все поставки оружия в Израиль.

Посол горячо протестовал, цитируя Де Голлю слова самого Де Голля, сказанные им всего несколько дней назад: «Мы будем против той страны, которая выстрелит первой». Соответственно, посол говорил, что, хотя еще никто не стрелял, но решение принято, и принято против страны, которая была верным союзником Франции в течение последних 10 лет. Он спрашивал: «Почему вы осуждаете Израиль даже до того, как грянул первый выстрел?». На это ему отвечали, что «поскольку и сам посол не знает, что именно решит его правительство, то Франция хочет сделать так, чтобы его правительство решило в пользу сохранения мира». На вопрос посла, что будет делать Франция, если первый выстрел последует со стороны Египта, ему просто не отвечали.²⁵

Даян провел срочное совещание с командующим Центральным Фронтом, генералом Узи Наркисом, и с генералом Давидом Элазаром, командующим Северным Фронтом. Он довел до их сведения, что рассчитывать на поставки из-за рубежа больше нельзя, во внимание следует принимать только то, что есть на руках. Этого, при условии, что все части армии участвуют в войне одновременно, было достаточно на 6 дней боев. Поэтому оба командующих получили от Даяна строгие директивы – не делать ничего, что могло бы способствовать обострению ситуации на их фронтах. Никаких наступательных действий, только оборона, и только в самых узких пределах. Война будет вестись против Египта, и только против Египта.²⁶

Оба генерала протестовали, особенно Наркис. Его опасения оправдались, война в его секторе началась почти немедленно. Утром 5-го июня иорданские радиолокаторы зарегистрировали многочисленные отметки, идущие с Синая в направлении на Израиль. Запросив египетское командование и получив ответ, что это «египетские самолеты на пути к Тель-Авиву», король Хуссейн отдал приказ о начале военных действий против Израиля.

Генерал Наркис оказался в очень затруднительном положении. Он располагал четырьмя резервными бригадами (4-я, 5-я и 16-я пехотные, 10-я механизированная), отдельным танковым батальоном, ротой танков «Центурион» и ротой «Духифат» (бронеавтомобили AML-90). Всего более 100 танков (в основном «Шерман») и 270 артиллерийских орудий и тяжёлых миномётов. Танки по приказу Генерального Штаба можно было трогать только в самом крайнем случае, поскольку они могут быть затребованы на Синай, в Южное Командование.

Король Хуссейн между  тем в 9:30 утра выступил по национальному  радио с обращением к народу. Тяжелая артиллерия Иордании, которая представляла собой две батареи дальнобойных 155-мм американских пушек «Длинный Том», вступила в дело. Одна открыла огонь по пригородам Тель-Авива, вторая – по самой большой авиабазе севера Израиля, аэродрому Рамат-Давид. Иорданские истребители «Хантер» английского производства, все что были, т.е. около 20, тоже атаковали израильские аэродромы.²⁷

Пулеметная перестрелка  в Иерусалиме постепенно перешла  в артиллерийскую дуэль. Арабский Легион, как по старой памяти называлась иорданская армия, начал атаки вдоль линии разграничения в Иерусалиме, с целью занять анклавы в демилитаризованных зонах.

К уговорам израильского правительства, переданным ему через посредство ООН, не начинать войну король Хуссейн не прислушался. Он полагал, что ограниченное наступление не вызовет слишком сильной реакции. Но 6 000 тяжелых снарядов, выпущенных по Иерусалиму, показались израильтянам слишком сильной дозой. В городе было повреждено 900 домов, больше тысячи человек было ранено, а 20 убито. Новый госпиталь Хадассы получил попадание, витражи, украшавшие холл и сделанные по рисункам Марка Шагала, вылетели вместе со всеми остальными стеклами, заодно были обстреляны здание Кнессета и дом Премьер-министра.

Призывы Наркиса были наконец услышаны и в 12:30 израильские самолеты нанесли иорданцам ответный визит, посетив оба их военных аэродрома в Аммане и в Мафраке. Собственно, Эзер Вейцман предлагал уничтожить иорданскую авиацию в любом случае, заодно с египетской, даже без всякой провокации, но Рабин тогда воспротивился, и Даян его поддержал (кстати, с 1966 года ВВС Израиля имели нового командующего – генерала Мордехая Хода). Действия иорданской армии, однако, рассеяли все сомнения, и было решено действовать по совету Вейцмана.

Первый удар в течение 10 минут сделал оба аэродрома полностью негодными к дальнейшей эксплуатации – все дорожки были разбиты, контрольные башни разрушены, радары выведены из строя. Следующий удар уничтожил все стоящие там самолеты, включая и подвернувшийся под руку частный самолет командующего войсками ООН в Иерусалиме, норвежского генерала Одда Булла.

Во дворец между тем  пришли сообщения, что иорданская 40-я  танковая бригада попала под авиационный  удар, и что в Иерусалиме «евреи применили секретное оружие, ракету типа «земля-земля».²⁸

Сообщения эти были частично верны. Учебные «Фуга-Магистер» действительно ударили по иорданским танкам. Броню «Паттонов» они особо повредить не могли, но машинам сопровождения досталось немало. А в Иерусалиме по позициям иорданской армии выпустили несколько реактивных снарядов «L» – названных так в честь их изобретателя, полковника инженерных войск Давида Ласкова. На защитников иорданских позиций это оказало ошеломляющее действие, попавшие в плен легионеры утверждали впоследствии, что против них было применено ядерное оружие, а словосочетание «земля-земля» прямо-таки вошло в арабский лексикон как нечто таинственное и страшное.

К середине дня король Хуссейн осознал, что активные действия его армии в Иерусалиме вызвали ответную реакцию много сильнее той, на которую он рассчитывал. Израильское командование решило, что движение иорданцев – это прелюдия к генеральному наступлению их армии, а у них в Иудее и Самарие («Западный берег реки Иордан») было 7 пехотных и 2 бронетанковые (40-я и 60-я) бригады, плюс иракская бригада (8-я механизированная), которая подошла к мосту Дамья. Кроме того, имелись 2 отдельных танковых батальона, 2 батальона египетских коммандос, палестинский батальон, а всего – до 300 танков и 190 артиллерийских орудий. Сосредоточенный удар этих сил мог разрезать Израиль надвое. Поскольку сражение на Синае протекало в целом успешно, а сирийцы никаких признаков жизни, кроме обстрела израильских поселков, не подавали, то было решено действовать. Северное Командование выделило две бригады (37-ю бронетанковую и 45-ю механизированную) и передало их взаймы Центральному Фронту, и они немедленно начали наступление на Дженин, в Самарию. К ним добавили 9-ю пехотную бригаду, и таким образом образовалсь 36-я дивизия, под командованием генерала Эльада Пеледа.²⁹

Еще одна бригада (10-я механизированная) двинулась на Иерусалим. Командовал ей полковник Ури Бен-Ари, герой войны 1956 года. Карьера его пресеклась самым несчастливым способом – он оказался замешанным в дело о хищении казенного сахара, покрыв виновного. Военный суд оправдал его в том, что касалось его лично, так что он не был разжалован, но Бен Гурион личным распоряжением уволил его из регулярной армии. Однако своих профессиональных качеств Бен-Ари в отставке не утратил. Его бригада двинулась вперед, отрезав арабский Иерусалим с севера.

Наркис между тем получил парашютно-десантную 55-я бригаду под командованием полковника Мотты Гура, которую предполагали высадить на Синае, в Эль-Арише, совместно с морским десантом. Парашютистов направили в Иерусалим, выручать осажденный израильский анклав на горе Скопус. Они пошли в атаку с ходу, не имея ни должной поддержки, ни времени на подготовку, несли большие потери, но, тем не менее, брали один за другим опорные пункты укреплений иорданской армии в Иерусалиме.

Король Хуссейн срочно запросил авиационной поддержки. Египетский штаб ответил ему, что в настоящий  момент они ничем помочь не могут, но передадут его запрос сирийцам. Сирийцы, однако, тоже не могли помочь, и по весьма уважительной причине. Их авиация, также как и иорданская, атаковала израильские аэродромы, и получила такой же ответ. Налеты на аэродромы Сирии оказались вполне эффективными, она лишилась авиации.

Согласно новостям из Египта, воздушные атаки врага на Каир и Суэцкий Канал отбиты, Израиль потерял 158 самолетов, египетские войска перешли в наступление – они идут через Негев на соединение с Иорданией.³⁰

Израиль этих новостей никак  не оспаривал. Информация об успешном ударе по египетским аэродромам держалась в секрете. Даян считал, что теперь, когда события пошли в выгодном направлении, надо было стараться выиграть как можно больше времени.

Однако иорданцам приходилось все хуже. Скрытая атака египетских «коммандос» против израильской авиабазы Лод, проведенная с иорданской территории, оказалась неудачной – их засекли на поле пшеницы. В виду отсутствия у командира местной обороны артиллерии, в оборонительных целях подожгли поле.

Из 600 «коммандос» уцелело не больше 150. Египетский генерал, командующий иорданскими войсками, советовал начинать общее отступление.

Наилучшим выходом было немедленное  перемирие, объявить которое в одностороннем порядке было невозможно. Египет, старший партнер коалиции, еще официально сражался. Попытка короля явным образом выйти из войны привела бы к обвинению в измене общему делу, вполне возможно, к перевороту и к смерти. Но и продолжать войну было опасно, можно было потерять территорию, и, что было еще более важно, потерять армию. Власть Хуссейна держалась на его бедуинских частях. Если он потеряет их, то исход будет таким же, как при обвинении в измене арабскому делу – переворот и вполне возможная смерть. Король оказался в очень затруднительном положении.³¹

Оставалось искать выхода в примирении с официальным врагом, который еще накануне предлагал  ему именно это. Четыре предложения  о срочном перемирии были посланы им израильскому правительству в ночь с 5-го на 6-ое июня через все мыслимые и немыслимые каналы, с единственным условием – оно должно быть неофициальным. Король говорил, что в начале военных действий он совершенно не повинен – «это было сделано по приказу египтян, которые сейчас командуют всем». Он утверждал также, что по гражданским целям никто не стрелял. Он просил американцев вмешаться и как-то повлиять на Израиль. На разумное возражение, что довольно трудно заключить перемирие с королем, если он, по его собственным словам, не управляет своей армией, Хуссейн ответил, что если так, то, не имея другого выхода, он «присоединится к египетским инициативам».³²

Что это означало, выяснилось вскоре. Президент Насер обратился к Хуссейну с предложением сообщить всем арабским народам, равно как и всем миролюбивым людям планеты, что на Египет напали не только израильские, но и американские самолеты с авианосцев 6-го Флота США. А также и английские. Король согласился. Оба лидера вели свой разговор не через секретный защищенный канал, а по открытой гражданской линии. Он был перехвачен и записан израильской секцией электронной разведки.³³

Израильские войска тем временем вошли в Шхем (Наблус). Передовые танки были осыпаны цветами – их приняли за иракцев. Иерусалим был окружен, но Даян строго велел не брать Старый Город.

Отметим, что вступая в войну, король Хуссейн вряд ли лелеял слишком уж агрессивные планы. Иорданские войска стояли в оборонительных позициях по всей границе, кроме разделительной полосы в Иерусалиме. Его две танковые бригады (из 11 имевшихся) стояли в районе реки Иордан. Целью короля было, во-первых, обозначить свое участие в войне, во-вторых, захватить какие-то (плохо лежащие) кусочки территории в Иерусалиме. Не случайно атаки были направлены на анклав ООН, который никто не защищал, и на гору Скопус, которую защищал взвод израильской полиции.

Израильское командование сначала  оценивало намерения короля Иордании именно так, как их планировал сам  король, было вполне удовлетворено  таким положением дел, и на утро 5-го июня его директивы по всему Центральному Фронту были простые – не отвечать на огонь. Разрешалось использовать только стрелковое оружие, и только для самообороны. Так что, когда Арабский Легион двинулся к анклаву ООН, стреляли по нему с израильской стороны только с экспериментальной фермы вблизи анклава. Но вскоре оценка ситуации сильно изменилась. Этому обстоятельству способствовал, например, тот факт, что иорданская артиллерия обстреляла аваиабазу Рамат-Давид. Генеральный Штаб рассудил, что если Иордания все-таки решит действовать наступательно, то к ее 11 бригадам могут добавиться 3 саудовских и 4 иракских, которые уже двигались в сторону фронта, и одна иракская бригада даже сменила иорданскую, что, в свою очередь, двинулась на Иерусалим. Коли так, то надо было принимать меры упреждения.