Вожак лидер толпы

Его обаяние пережило его и продолжало увеличивать-ся. Благодаря именно этому обаянию попал в императоры его безвестный племянник. Наблюдая затем, как возрожда-ется его легенда, мы можем убедиться, насколько еще могу-щественна его великая тень. Обращайтесь дурно с людьми сколько вам угодно, убивайте их миллионами, вызывайте нашествия за нашествиями, и все вам будет прощено, если вы обладаете достаточной степенью обаяния и талантом для поддержания этого обаяния.

Я привел тут совершенно исключительный пример оба-яния, но необходимо было указать именно на такой случай, чтобы происхождение великих религий, великих доктрин и великих империй сделалось нам понятным. Генезис всего этого неясен, если не принять во внимание могуществен-ную силу обаяния.

Но  обаяние основывается не исключительно  на личном превосходстве, на военной славе  или религиозном  страхе. Оно может  иметь гораздо  более скромное происхождение  и все-таки быть весьма значительным. Наш  век указывает  нам много таких  примеров. Одним из самых разительных  является история  знаменитого человека (Лессепса), изме-нившего вид земного шара и коммерческие сношения на-родов, отделив два континента. Он успел в своем предпри-ятии не только вследствие громадной воли, но и вследствие обаяния, которое он имел на всех окружающих. Чтобы по-бедить почти всеобщее недоверие, ему надо было только показаться. Он говорил несколько минут, и благодаря его очарованию, противники быстро превращались в его сто-ронников. Англичане в особенности восставали против его проекта, но стоило ему лишь показаться в Англии, и все уже были на его стороне. Когда позднее он проезжал через Саутхемптон, колокола звонили в его честь, а теперь Анг-лия собирается воздвигнуть ему статую. "Победив все -вещи, людей, болота, скалы и пески", он уже не верил более в препятствия и вздумал было возобновить Суэз в Панаме. Он начал с теми же средствами, но пришла старость; кроме того, вера, двигающая горы, двигает ими лишь тогда, когда они не слишком высоки. Но горы, однако, устояли и воз-никшая из этого катастрофа уничтожила блестящий ореол славы, окружавший этого героя. Его жизнь лучше всего показывает, как возникает обаяние и как оно может исчез-нуть. Сравнившись в величии с самыми знаменитыми ге-роями истории, он был низвергнут простыми судьями сво-ей страны в ряды самых презренных преступников. Когда он умер, толпа отнеслась к этому совершенно равнодушно, и только иностранные государи сочли нужным почтить память одного из величайших людей в истории.

Одна  иностранная газета, а именно "Neue Freie Presse", вы-сказала по поводу судьбы Лессепса психологически верные заме-чания, которые я и воспроизвожу здесь:

"После  осуждения Фердинанда  Лессепса нам нечего изум-ляться печальному концу Христофора Колумба. Если Ферди-нанда Лессепса считать мошенником, то всякую благородную иллюзию надо признавать преступлением. Древний мир увенчал бы память Лессепса ореолом славы и возвел бы его на Олимп, потому что он изменил поверхность земли и выполнил дело, со-вершенствующее ее. Своим приговором Фердинанду Лессепсу председатель суда создал себе бессмертие, так как народы всегда будут спрашивать имя человека, не побоявшегося унизить свой век, нарядив в халат каторжника старика, жизнь которого была славой его современников... Пусть нам не говорят более о неумо-лимости правосудия там, где царит бюрократическая ненависть ко всяким великим, смелым делам. Нации нуждаются в таких смелых людях, верующих в себя и преодолевающих все препят-ствия без внимания к своей собственной особе. Гений не может быть осторожен; руководствуясь осторожностью, он никогда не мог бы расширить круг человеческой деятельности.

...Фердинанд  Лессепс пережил и опьянение успеха, и горечь разочарований - это Суэз и Панама. Душа возмущается против этой морали успеха. Когда ему удалось соединить два моря; госу-дари и нации воздали ему почести, но после того, как он потерпел поражение, не совладав со скалами Кордильеров, он превратился в обыкновенного мошенника... Тут проявляется борьба классов общества, неудовольствие бюрократов и чиновников, мстящих посредством уголовного кодекса тем, кто хотел бы возвыситься над другими... Современные законодатели приходят в замеша-тельство перед такими великими идеями человеческого гения; публика же в них понимает еще меньше, и какому-нибудь гене-ральному адвокату, конечно, не трудно доказать, что Стэнли - убий-ца, а Лессепс - обманщик".

Все эти различные  примеры, приведенные  нами, касают-ся лишь крайних форм обаяния. Чтобы установить во всех подробностях его психологию, нам бы нужно было поста-вить эти формы в конце ряда, спускающегося от основате-лей религий и государств до какого-нибудь субъекта, стара-ющегося ослепить своего соседа блеском нового костюма или орденами.

Между обоими концами такого ряда можно вместить все формы обаяния  в различных элементах  цивилизации: науках, искусствах, литературе и т.д., тогда будет  видно, что обаяние  составляет основной элемент всякого  убеждения. Сознательно  или нет, но существо, идея или вещь, пользую-щиеся обаянием, тотчас же, путем заразы, вызывают подра-жание и внушают целому поколению известный способ чувствований и выражения своих мыслей. Подражание чаще всего бывает бессознательным, и именно это и обусловли-вает его совершенство. Современные художники, воспро-изводящие в своих произведениях бледные цвета и за-стывшие позы некоторых примитивных живописцев, и не подозревают, конечно, откуда у них явилось такое вдохно-вение. Они сами верят в свою искренность, а между тем, если бы один знаменитый художник не воскресил бы эту форму искусства, то мы бы продолжали в ней видеть лишь наивные стороны и более низкую степень искусства. Те же художники, которые по примеру другого знаменитого мас-тера переполняют свои картины фиолетовыми тенями, во-все не замечают в природе преобладания фиолетовой крас-ки более, чем это замечалось лет пятьдесят тому назад, но на них до такой степени подействовали личные и специ-альные впечатления одного художника, что они подчини-лись этому внушению, тем более, что несмотря на такую странность, художник сумел приобрести большое обаяние. Во всех элементах цивилизации можно легко найти много таких примеров.

Из  всего предыдущего  мы видим, что в  генезисе обаяния  участвуют многие факторы, и одним  из самых главных  был всегда успех. Всякий человек, имеющий успех, всякая идея, завладевающая умами, уже на этом самом основании ста-новятся недоступными никаким оспариваниям. Доказатель-ством того, что успех составляет одну из главных основ обаяния, является одновременное исчезновение обаяния с исчезновением успеха. Герой, которого толпа превозносила только накануне, может быть на другой день осмеян ею, если его постигла неудача. Реакция будет тем сильнее, чем больше было обаяние. Толпа смотрит тогда на павшего героя как на равного себе и мстит за то, что поклонялась прежде его превосходству, которого не признает теперь. Когда Робеспьер посылал на казнь своих коллег и множе-ство современников, он пользовался огромным обаянием. Но стоило лишь перемещению нескольких голосов лишить его власти, и он немедленно потерял свое обаяние, и толпа провожала его на гильотину градом таких же проклятий, какими она осыпала его прежние жертвы. Верующие все-гда с особенной яростью разбивают богов, которым покло-нялись некогда.

Под влиянием неудачи  обаяние исчезает внезапно. Оно может  прийти в упадок и  вследствие оспаривания, но это совершается  медленнее. Однако именно такой способ раз-рушения обаяния гораздо более действен. Обаяние, кото-рое подвергается оспариванию, уже перестает быть обая-нием. Боги и люди, сумевшие долго сохранить свое обая-ние, не допускали оспариваний. Чтобы вызывать восхище-ние толпы, надо всегда держать ее на известном расстоянии.

Литература:

1. Г. Лебон. Вожаки толпы//Райгородский Д.Я. Психология и психоанализ власти. Т. 2. Хрестоматия. - Самара: Издательский Дом «БАХРАХ», 1999, - с. 195-212