Вожак лидер толпы

Вожаки  толпы

Лишь  только известное  число живых существ  соберется вместе, все равно, будет  ли то стадо животных или толпа людей, они инстинктивно подчиняются власти своего вож-дя. В толпе людей вождь часто бывает только вожаком, но, тем не менее, роль его значительна. Его воля представляет то ядро, вокруг которого кристаллизуются и объединяются мнения. Он составляет собой первый элемент организации разнородной толпы и готовит в ней организацию сект. Пока же это не наступит, он управляет ею, так как толпа пред-ставляет собой раболепное стадо, которое не может обой-тись без властелина.

Вожак обыкновенно сначала  сам был в числе  тех, кого ведут; он так  же был загипнотизирован идеей, апостолом  которой сделался впоследствии. Эта  идея до такой степени  завладела им, что  все вокруг исчезло  для него, и всякое противное мнение ему казалось уже  заблуждением и пред-рассудком. Потому-то Робеспьер, загипнотизированный идеями Руссо, и пользовался методами инквизиции для их распространения.

Обыкновенно вожаки не принадлежат  к числу мысли-телей - это люди действия. Они не обладают проницатель-ностью, так как проницательность ведет обыкновенно к со-мнениям и бездействию. Чаще всего вожаками бывают пси-хически неуравновешенные люди, полупомешанные, нахо-дящиеся на границе безумия. Как бы ни была нелепа идея, которую они защищают, и цель, к которой они стремятся, их убеждения нельзя поколебать никакими доводами рассуд-ка. Презрение и преследование не производят на них впе-чатления или же только еще сильнее возбуждают их. Лич-ный интерес, семья - все ими принесется в жертву. Инстинкт самосохранения у них исчезает до такой степени, что единственная награда, к которой они стремятся, - это мученичество. Напряженность их собственной веры прида-ет их словам громадную силу внушения. Толпа всегда го-това слушать человека, одаренного сильной волей и умею-щего действовать на нее внушительным образом. Люди в толпе теряют свою волю и инстинктивно обращаются к тому, кто ее сохранил.

В вожаках у народов  никогда не бывало недостатка, но эти  вожаки всегда должны были обладать очень  твердыми убеждениями, так как только такие убеждения  создают апостолов. Часто вожаками бывают хитрые ораторы, пре-следующие лишь свои личные интересы и действующие путем поблажки низким инстинктам толпы. Влияние, кото-рым они пользуются, может быть и очень велико, но всегда бывает очень эфемерно. Великие фанатики, увлекавшие душу толпы, Петр Пустынник, Лютер, Савонарола, деятели революции, только тогда подчинили ее своему обаянию, когда сами подпали под обаяние известной идеи. Тогда им уда-лось создать в душе толпы ту грозную силу, которая назы-вается верой и содействует превращению человека в абсо-лютного раба своей мечты.

Роль всех великих вожаков главным образом заключа-ется в том, чтобы создать веру, все равно, религиозную ли, политическую, социальную, или веру в какое-нибудь дело, человека или идею, вот почему их влияние и бывало всегда очень велико. Из всех сил, которыми располагает челове-чество, сила веры всегда была самой могущественной, и не напрасно в Евангелии говорится, что вера может сдвинуть горы. Дать человеку веру - это удесятерить его силы. Ве-ликие исторические события произведены были безвестны-ми верующими, вся сила которых заключалась в их вере. Не ученые и не философы создали великие религии, управ-лявшие миром и обширные царства, распространявшиеся от одного полушария до другого!

Во  всех этих случаях, конечно, действовали великие  во-жаки, а их не так много в истории. Они образуют вершину пирамиды, постепенно спускающейся от этих могуществен-ных властителей над умами толпы до того оратора, который в дымной гостинице медленно подчиняет своему влиянию слушателей, повторяя им готовые формулы, смысла кото-рых он сам не понимает, но считает их способными непременно повести за собой реализацию всех мечтаний и на-дежд.

Во  всех социальных сферах, от самых высших до низших, если только человек не находится в изолированном положении, он легко подпадает под влияние какого-нибудь вожака. Большинство людей, особенно в народных массах, за пределами своей специальности не имеет почти ни о чем ясных и более или менее определенных понятий. Такие люди не в состоянии управлять собой, и вожак служит им руководителем.

Власть  вожаков очень  деспотична, но именно этот дес-потизм и заставляет ей подчиняться. Не трудно убедиться, как легко они вынуждают рабочие классы, даже самые буй-ные, повиноваться себе, хотя для поддержания своей власти у них нет никаких средств. Они назначают число рабочих часов, величину заработной платы, организуют стачки и за-ставляют их начинаться и прекращаться в определенный час.

В настоящее время  вожаки толпы все  более и более  от-тесняют общественную власть, теряющую свое значение вследствие распрей. Тирания новых властелинов покоряет толпу и заставляет ее повиноваться им больше, чем она повиновалось какому-нибудь правительству. Если же вслед-ствие какой-нибудь случайности вожак исчезает и не заме-щается немедленно другим, то толпа снова становится про-стым сборищем без всякой связи и устойчивости. Во время последней стачки кучеров омнибусов в Париже достаточно было арестовать двух вожаков, руководивших ею, чтобы она тотчас же прекратилась. В душе толпы преобладает не стремление к свободе, а потребность подчинения; толпа так жаждет повиноваться, что инстинктивно покоряется тому, кто объявляет себя ее властелином.

Класс вожаков удобно подразделяется на две опреде-ленные категории. К одной принадлежат люди энергич-ные, с сильной, но появляющейся у них лишь на короткое время волей; к другой - вожаки, встречающиеся гораздо реже, обладающие сильной, но в то же время и стойкой волей. Первые - смелы, буйны, храбры; они особенно при-годны для внезапных дерзких предприятий, для того, чтобы увлечь массы, несмотря на опасность, и превратить в героев вчерашних рекрутов. Таковы были, например, Ней и Мю-рат во времена первой Империи. В наше время таким был Гарибальди, не обладавший никакими особенными талан-тами, но очень энергичный, сумевший овладеть целым не-аполитанским королевством, располагая лишь горстью лю-дей, тогда как королевство имело в своем распоряжении дисциплинированную армию для своей защиты.

Но  энергия этих вожаков, хотя и очень могущественная, держится недолго и исчезает вместе с возбудителем, вы-звавшим ее появление. Очень часто герои, проявившие та-кую энергию, вернувшись к обыденной жизни, обнаружива-ли самую изумительную слабость и полную неспособность руководить своими поступками даже при самых обыкно-венных условиях, хотя они с виду так хорошо умели руко-водить другими людьми. Такие вожаки могут выполнять свою функцию лишь при том условии, если ими руководят и возбуждают их постоянно, и если всегда над ними нахо-дится человек или идея, указывающие им их поведение. 

Вторая  категория вожаков, обладающих стойкой волей, не столь блестяща, но имеет гораздо большее значение. К этой категории и принадлежат истинные основатели ре-лигии и творцы великих дел: св. Павел, Магомет, Христо-фор Колумб, Лессепс. Умны ли они, или ограничены - все равно, мир будет всегда им принадлежать! Их упорная воля представляет собой такое бесконечно редкое и беско-нечно могущественное качество, которое всё заставляет себе покоряться. Часто не отдают себе достаточно отчета в том, чего можно достигнуть посредством упорной и сильной воли, а между тем, ничто не может противостоять такой воле - ни природа, ни боги, ни люди.

Ближайшим примером того, что  достигается сильной  волей, служит знаменитый человек, разделивший  два мира и выполнивший  задачу, которую напрасно пытались вы-полнить в течение трех тысяч лет многие из величайших государей. Позднее он потерпел неудачу в подобном же предприятии, но тогда уже наступила старость, перед кото-рой все стушевывается, даже воля. История тех трудностей, которые надо было преодолеть при прорытии Суэцкого канала, лучше всего указывает во всех своих подробностях, как много может сделать одна только сильная воля. Оче-видец, доктор Казалес, в нескольких захватывающих строч-ках резюмирует это великое дело, об осуществлении кото-рого рассказывал сам его бессмертный автор: "Он расска-зывал изо дня в день все эпизоды эпопеи канала, -- гово-рит Казалес. Он рассказывал, как ему надо было победить невозможное и сделать его возможным, восторжествовать над всеми препятствиями, коалициями, неудачами, несчас-тиями и неуспехами всякого рода. Однако ничто не могло ввергнуть его в уныние, заставить упасть духом. Он вспо-минал, как восстала и безустанно нападала на него Англия, какую нерешительность выказывали Египет и Франция; как французский консул больше других мешал началу ра-бот, и как ему нужно было противодействовать, влияя на рабочих, подвергая их жажде и отказывая им в пресной воде; он говорил, что морское министерство, инженеры, все люди серьезные, опытные, ученые, но естественным образом настроенные враждебно против его идеи и притом убеж-денные в его гибели, предсказывали эту гибель в такой-то день и час, точно дело шло о солнечном затмении.

Книга, в которой была бы рассказана жизнь  всех вели-ких вожаков толпы, конечно, не могла бы заключать в себе много имен, но все эти имена стояли во главе важнейших событий нашей цивилизации и истории. 
 
 
 
 
 
 

Способы действия вожаков: утверждение, повторение, зараза

Когда бывает нужно на мгновение  увлечь толпу, заста-вить ее совершить какой-нибудь акт, например, ограбить дворец, погибнуть, защищая укрепление или баррикаду, надо действовать посредством быстрых внушений, и самым луч-шим внушением является все-таки личный пример. Одна-ко толпа, чтобы повиноваться внушению, должна быть под-готовлена к этому раньше известными обстоятельствами, и главное - надо, чтобы тот, кто хочет увлечь ее за собой, обла-дал особенным качеством, известным под именем обаяния, о котором мы будем говорить далее.

Когда же дело идет о том, чтобы заставить  душу толпы проникнуться какими-нибудь идеями или верованиями, на-пример, современными социальными теориями, то приме-няются другие способы, преимущественно следующие: утверждение, повторение, зараза. Действие этих способов медленное, но результаты, достигаемые ими, очень стойки. Простое утверждение, не подкрепляемое никакими рас-суждениями и никакими доказательствами, служит одним из самых верных средств для того, чтобы заставить какую-нибудь идею проникнуть в душу толпы. Чем более кратко утверждение, чем более оно лишено какой бы то ни было доказательности, тем более оно оказывает влияние на тол-пу. Священные книги и кодексы всех веков всегда действо-вали посредством простого утверждения; государственные люди, призванные защищать какое-нибудь политическое дело, промышленники, старающиеся распространять свои продукты с помощью объявлений, хорошо знают, какую силу имеет утверждение.

Утверждение тогда лишь оказывает  действие, когда оно  повторяется часто  и, если возможно, в  одних и тех  же выра-жениях. Кажется, Наполеон сказал, что существует только одна заслуживающая внимания фигура риторики - это по-вторение. Посредством повторения идея водворяется в умах до такой степени прочно, что в конце концов она уже при-нимается как доказанная истина.

Влияние утверждения на толпу  становится понятным, когда мы видим, какое  могущественное действие оно ока-зывает на самые просвещенные умы. Это действие объяс-няется тем, что часто повторяемая идея в конце концов врезается в самые глубокие области бессознательного, где именно и вырабатываются двигатели наших поступков. Спустя некоторое время мы забываем, кто был автором утверждения, повторявшегося столько раз, и в конце кон-цов начинаем верить ему, отсюда-то и происходит изуми-тельное влияние всяких публикаций. После того, как мы сто, тысячу раз прочли, что лучший шоколад - это шоколад X, нам начинает казаться, что мы слышали это с разных сторон, и мы в конце концов совершенно убеждаемся в этом. Прочтя тысячи раз, что мука V спасла таких-то и таких-то знаменитых людей от самой упорной болезни, мы начинаем испытывать желание прибегнуть к этому средству, лишь только заболеваем аналогичной болезнью. Читая постоян-но в одной и той же газете, что А - совершенный негодяй, а В - честнейший человек, мы в конце концов становимся сами в убежденными в этом, конечно, если только не читаем при этом еще какую-нибудь другую газету, высказывающую совершенно противоположное мнение. Только утвержде-ние и повторение в состоянии состязаться друг с другом, так как обладают в этом случае одинаковой силой.

После того, как какое-нибудь утверждение повторялось  уже достаточное  число раз, и повторение было единоглас-ным (как это можно наблюдать, скажем, на примере неко-торых финансовых предприятий, пользующихся известно-стью и достаточно богатых, чтобы купить себе поддержку общественного мнения), образуется то, что называется тече-нием, и на сцену выступает могущественный фактор - за-раза. В толпе идеи, чувства, эмоции, верования - все получа-ет такую же могущественную силу заразы, какой обладают некоторые микробы. Это явление вполне естественное, и его можно наблюдать даже у животных, когда они находятся в стаде. Паника, например, или какое-нибудь беспо-рядочное движение нескольких баранов быстро распрост-раняется на целое стадо. В толпе все эмоции также точно быстро становятся заразительными, чем и объясняется мгно-венное распространение паники. Умственные расстройства, например, безумие, также обладают заразительностью. Изве-стно, как часто наблюдаются случаи умопомешательства среди психиатров, а в последнее время замечено даже, что некоторые формы, например, агорафобия, могут даже пере-даваться от человека животным.

Появление заразы не требует  одновременного присут-ствия нескольких индивидов в одном и том же месте; оно может проявлять свое действие и на расстоянии, под влия-нием известных событий, ориентирующих направление мыслей в известном смысле и придающих ему специаль-ную окраску, соответствующую толпе. Это заметно особен-но в тех случаях, когда умы уже подготовлены заранее от-даленными факторами, о которых я говорил выше. Поэто-му-то революционное движение 1848 года, начавшись в Париже, сразу распространилось на большую часть Европы и пошатнуло несколько монархий. Подражание, которо-му приписывается такая крупная роль в социальных явле-ниях, в сущности составляет лишь одно из проявлений за-разы. В другом месте я уже достаточно говорил о влиянии подражания и поэтому здесь ограничусь лишь тем, что вос-произведу то, что было сказано мною об этом предмете пятнадцать лет тому назад и развито впоследствии други-ми авторами в новейших сочинениях:

"Человек  так же, как и  животное, склонен  к подража-нию; оно составляет для него потребность при условии, конечно, если не обставлено затруднениями. Именно эта потребность и обусловливает могущественное влияние так называемой моды. Кто же посмеет не подчиниться ее вла-сти, все равно, касается ли это мнений, идей, литературных произведений или же просто-напросто одежды? Управля-ют толпой не при помощи аргументов, а лишь при помощи образцов. Во всякую эпоху существует небольшое число индивидов, внушающих толпе свои действия, и бессозна-тельная масса подражает им. Но эти индивиды не должны все-таки слишком удаляться от преобладающих в толпе идей, иначе подражать будет трудно, и тогда все их влия-ние сведется к нулю. По этой-то причине люди, стоящие много выше своей эпохи, не имеют вообще на нее никакого влияния. Они слишком отдалены от нее. Поэтому-то и ев-ропейцы со всеми преимуществами своей цивилизации имеют столь незначительное влияние на народы Востока; они слиш-ком отличаются от этих народов...