Репродуктивные и сексуальные права человека в условиях гендерного неравенства. Правовой аспект

РОССИЙСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФИЛИАЛ РГСУ В Г. МИНСКЕ 
 
 
 

Репродуктивные  и сексуальные права человека в условиях гендерного неравенства.

Правовой  аспект.

Реферат по курсу «Гендерология и феминология» 
 
 
 

А.Г. Мнекина, студентка 3-го курса

специальности «психология» 

Научный руководитель – Ф.И. Храмцова,

доцент кафедры  психологических наук 
 

2009г. 

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………………………………………………3

ГЛАВА 1. История автономизации  понятий: репродукция и сексуальность  в рамках правового аспекта 

1.1. Репродуктивная регуляция как инструмент самоопределения женщин и достижения гендерного равенства……………………………………………………………….4 - 6 

1.2. Гендерный контроль  сексуальности  в эпоху «свободных  сексуальных отношений»………………………………………………………………………………………………………..7 

ГЛАВА 2. Репродуктивные права человека 

2.1. Содержание понятия репродуктивных прав……………………………………….8 - 10 

2.2. Законодательная регуляция  репродуктивных прав человека…………………………………………………………………………………………………….11 - 12  

ГЛАВА 3. Сексуальные  права человека

3.1. Содержание понятия сексуальность. Сексуальные права человека….......................................................................................................13 - 14 

3.2. Законодательная регуляция  сексуальных прав человека ……………………………………………………………………………………………………………………15 - 16 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………………………………….....17 - 18

Список литературы 

ВВЕДЕНИЕ 

  На сегодняшний  день, в нашем обществе существует целый ряд проблем в сфере  репродукции и сексуальности, вызванный  банальным незнанием или, что гораздо хуже, неосознаванием собственных прав и свобод.

  Сознание человеческое явно перенасыщено разного рода гендерными стереотипами, особенно в сторону  ущемления женщин, что неизбежно  ведет к существенному сужению  потенциалов самореализации для последних.

  Не смотря на достаточно значимые достижения в  сфере преодоления гендерного неравенства  и дискриминации, великий объем информации касаемо данной тематики и внедрения специальных дисциплин в учебные заведения, вопрос о слабой осведомленности населения относительно собственных прав в русле репродукции и сексуальности остается открытым.

  Концепция репродуктивных и сексуальных прав тесно связана с пониманием сексуальности и репродуктивной свободы. На протяжении веков патриархатный контроль над репродукцией был тесно связан с ограничениями сексуальной свободы женщин. В большинстве обществ для женщин возможность сексуальных отношений, не санкционированных институтами брака или аналогичными им была весьма ограниченна именно по причине патриархатного регулирования отношений воспроизводства рода. И хотя в частной сфере женщины и мужчины разнообразными способами пытались отделить сексуальные отношения от репродуктивных, на институциональном уровне сексуальность и репродукция рассматривались в единстве. Только в ХХ веке, с появлением массовых технологий регулирования фертильности (прежде всего женской), а также вследствие расширения прав женщин сексуальность и репродукция обрели относительную самостоятельность. Вслед за этим возник вопрос об институционализации репродуктивной свободы, однако прошло достаточно много времени, прежде чем проблема репродуктивных прав и регулирования репродуктивного поведения стала предметом государственной политики. 
 
 
 
 
 
 
 
 

ГЛАВА 1. История автономизации  понятий: репродукция и сексуальность в рамках правового аспекта

1.1.Репродуктивная  регуляция как инструмент самоопределения женщин и достижения гендерного равенства

   Одним из первых свидетельств автономизации стала легализация абортов правительством Советской России в 1920 г.

   В 1930-х  гг. в Англии Министерство здравоохранения  признало, что местные медицинские  организации имеют право давать  советы по контролю над рождаемостью  в тех случаях, когда беременность  может нанести ущерб здоровью.

  В 1937 г. в США, в штате Каролина были предложены услуги по контролю над рождаемостью в общественной медицинской программе.

   В послевоенный период на правовое регулирование репродуктивного  поведения огромное влияние оказало  развитие современных методов контрацепции. Первая противозачаточная таблетка была испытана в 1955 г. в Пуэрто Рико. Через пять лет первые гормональные контрацептивы были рекомендованы к употреблению. В середине 60-х гг. были разработаны внутриматочные спирали. К 1970-м гг. большинство государств признали регулирование рождаемости личным делом граждан, что нашло отражение в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах.

   Оценивая  влияние общедоступных технологий регулирования рождаемости, демограф-феминистка С.Скримшоу писала: "Можно утверждать, что даже те женщины, которые перестали употреблять, или никогда вообще не употребляли противозачаточные таблетки, испытали вдохновляющее ощущение открывшихся для них жизненных альтернатив".[1]

   Принципиальное  изменение стереотипов репродуктивного  поведения женщин, а также освобождение женской сексуальности от "бремени репродукции" получило наименование "контрацептивной революции".

   Суть ее состоит в соединении эффективной  биомедицинской технологии с социальными  факторами (рост женского рынка труда, развитие системы медицинских услуг и социального обеспечения, расширение возможностей женщин в сфере образования и т.д.). Успешно развивающийся рынок оральных контрацептивов, скорее был ответом на новые социальные потребности женщин, чем их катализатором.

   Однако  политика в отношении рынка репродукционных технологий и применения контрацепции имеет также и негативные измерения. С самого начала их развитие было подчинено задачам регулирования "демографического взрыва" в третьем мире, что оказало негативное влияние на ситуацию с положением женщин в этих странах, которые стали объектом социального и биомедицинского экспериментирования. Помимо этого, коммерциализация репродукционных технологий, привела к медикализации репродуктивного здоровья, для поддержания которого рекомендовались все новые и новые медицинские препараты. В этой связи некоторые феминистки назвали производство и распространение противозачаточных таблеток и иных средств регулирования женской фертильности медицинской составляющей "заговора мужчин" против женщин, поскольку очень скоро выяснилось, что гендерный контроль над репродуктивным поведением не исчез, а только изменил свою форму.

   Интересна в этом отношении история легализации  аборта в странах Западной Европы и США, которая таки произошла, несмотря на "таблеточную панацею" от беременности. Являясь альтернативным методом регулирования фертильности, вплоть до середины 70-х годов аборт был под запретом в большинстве стран, где активно развивался рынок контрацептивных услуг. Многие эксперты считают, что, несмотря на появление новых, безопасных для здоровья женщины методов искусственного прерывания беременности, легализация аборта откладывалась из-за давления, оказываемого производителями гормональных контрацептивов на самых разных уровнях. Только благодаря усилиям женского движения аборт был признан как альтернативный метод планирования семьи.

   К настоящему времени регулирование фертильности стало для женщин историческим приоритетом, хотя, в силу доминирования мужчин в научных и технологических  сферах его обеспечения, во многих случаях использование современных методов контрацепции связано с риском для здоровья.

   Современная система планирования семьи воспроизводит  традиционное гендерное распределение  ответственности в сфере воспроизводства  рода. В большинстве случаев мужчины, как сексуальные партнеры, индифферентно или даже враждебно относятся к регулированию своей фертильности, не желая брать на себя ответственность за регулирование рождаемости. В этих условиях женщины, как правило, предпочитают метод, который в наименьшей степени зависит от кооперации с мужчинами. Исследователи отмечают, что решение о производстве таблеток, употребление которых не связано непосредственно с половым актом, а распределено по всему периоду репродуктивного цикла, было реализацией сознательной установки на разработку контрацептивов, ориентированных на женщину. Вместе с другими подобными методами (спираль, аборт) они содействуют насильственному внедрению, посредством технологии и клинической практики, патриархатной идеологии и ее ценностных установок исключительной ответственности женщин за воспроизводство. 

   Обобщая значение регуляции фертильности для самоопределения женщин и достижения гендерного равенства, американская феминистка С.Эпстейн отмечала: "Социальная политика контроля над деторождением имеет огромное значение для определения сферы возможностей женщин в их самореализации. Размер семьи определяется не только индивидуальным выбором семей, но и доступностью средств контроля за деторождением и аборта, что может быть облегчено или затруднено, в зависимости от политики правительства, деятельности религиозных учреждений, а в ряде случаев, и интересами военных"[2].  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

   1.2.Гендерный  контроль сексуальности

   Сохраняющийся гендерный контроль над воспроизводством рода влияет не только на репродуктивную, но и сексуальную свободу. Вопреки распространенному мнению, что ХХ в. знаменовал собой начало эпохи свободных сексуальных отношений, гендерный контроль над сексуальностью сохраняется. Многие радикально настроенные исследователи считают, что правовое регулирование не имеет смысла без регулирования отношений сексуальности (сексуальных прав). Американская исследовательница К.Миллет определила сексуальность как социально конструируемый опыт, имеющий политические последствия. В работе "Сексуальная политика" (1970) она доказывала, что патриархат, или мужское господство, является причиной дискриминации женщин. Право мужчин контролировать женскую телесность - краеугольный камень патриархата. Фундамент патриархата - гетеросексуальные отношения, основанные на власти мужчин. Причем, угнетение и неравенство начинается не с государства и других макросоциальных институтов, а на уровне микросоциальных связей: в семье и сексуальном партнерстве, т.е., в сфере личных и межличностных отношений. По мнению К.Миллет, интимные сексуальные отношения являются политическими, поскольку предполагают неравное распределение власти и ресурсов у мужчин и женщин. В "большом" обществе гендерный дисбаланс власти многократно усиливается, однако его истоки во власти отдельного мужчины над отдельной женщиной ("личное есть политическое"). К.Миллет утверждает, что, несмотря на то, что в различных культурах имеются различные преставления о женской сексуальности, сам принцип определения сексуальности женщин в зависимости от того, что нравится мужчинам, универсален.[3]

   К.Шеффилд  предложила концепцию сексуального терроризма как социально организованной системы устрашения женщин, посредством  которой мужчины осуществляют контроль и доминирование над женской  телесностью и сексуальностью. Компонентами сексуального терроризма являются: (1) идеология сексизма - оправдание существующего патриархатного миропорядка, основанного на превосходстве мужчин; (2) пропаганда сексизма посредством массовой культуры, СМИ, а также внедрение патриархатных ценностных нормативов в науку, медицину, психологию; (3) установка на деструкцию ("воля к власти"); (5) провокативность: жертва сексуального терроризма расценивается как "провокатор" насилия.

    Гендерные  исследователи считают, что в  число принципов сексуальной и репродуктивной свободы женщин должны войти право женщин контролировать, распоряжаться своим телом.[4] 

ГЛАВА 2. Репродуктивные права человека

2.1. Содержание понятия репродуктивных прав 

  Понятие "репродуктивных прав" вошло в  научный и политических обиход сравнительно недавно. В гендерных исследованиях репродуктивные права рассматриваются как фундаментальная проблема женского равноправия. В ХХ веке сфера воспроизводства человеческого рода претерпела наиболее революционные изменения за всю историю. Новейшие технологии стали условием массового перехода женщин к стратегиям регулирования рождаемости, планирования численности населения, а благодаря развитию медицины и медицинской промышленности женщины и мужчины получили возможность доступа к качественным услугам в сфере репродуктивного здоровья.

  Однако  социальные измерения этих перемен  выходят далеко за рамки непосредственных проблем биологического воспроизводства. Они все чаще рассматриваются  в контексте проблем политики, права, культуры, морали, социальной психологии и т.д. Контрацепция, аборт, вскармливание грудных детей и так далее - все эти сферы на протяжении развития цивилизации развивались и трансформировались благодаря сознательному воздействию человека на материальные условия воспроизводства рода. Беременность, роды, репродуктивное здоровье и т.д. включены в сеть социальных отношений и женщины, ее сексуального партнера (ов), детей, родственников, соседей, врачей, специалистов по планированию семьи, производителей, работодателей, церковь и государство.[6] В условиях гендерного неравенства все эти отношения оказываются обусловленными дифференциацией людей по признаку пола, или гендерной иерархией. Отношения гендерной иерархии образуют систему патриархатного гендерного контроля над репродуктивным подведением и воспроизводством.