Эльконин Д.Б. Психология игры

Эльконин  Д.Б. Психология игры

Содержание 

Введение

     Одним из важнейших достижений советской  возрастной психологии является установление ведущей роли деятельности в психическом  развитии ребенка. Изучение конкретных видов деятельности, вклада, вносимого  ими в формирование личности и  в развитие отдельных сторон психики ребенка на каждом возрастном этапе, выступает в качестве пути, позволяющего проникнуть в интимные закономерности становления человеческого сознания.

     Однако  конкретные виды деятельности ребенка  изучены в психологии недостаточно и крайне неравномерно. Пожалуй, более всего в этом отношении «повезло» игре. Ее исключительное значение для психического развития привлекло к ней внимание таких выдающихся представителей советской психологической школы, как Л. С. Выготский, Л. Н. Леонтьев, Д. Б. Эльконин. Изучение игры послужило одним из источников разработки ряда центральных положений общепсихологической теории деятельности. Но до последнего времени данные, накопленные в исследованиях по игре, и выдвинутые на их основе теоретические положения были разрознены, разбросаны в отдельных статьях и не сведены в четкую систему.

     Игра  воспроизводит стабильное и инновационное  в жизненной практике и, значит, является деятельностью, в которой стабильное отражают именно правила и условности игры - в них заложены устойчивые традиции и нормы, а повторяемость правил игры создает тренинговую основу развития ребенка.

     Блестящий исследователь игры Д.Б. Эльконин полагает, что игра социальна по своей природе  и непосредственному насыщению  и спроецирована на отражение  мира взрослых. Называя игру «арифметикой социальных отношений», Эльконин трактует ее как деятельность, возникающую на определенном этапе, как одну из ведущих форм развития психических функций и способов познания ребенком мира взрослых.

1. Слово «игра». Игра  и первоначальные формы искусства

     Слова «игра», «играть» в русском языке  чрезвычайно многозначны. Слово  «игра» употребляется в значении развлечения, в переносном значении, например «игра с огнем», и в  значении чего-то необычного — «игра  природы» или случайного — «игра судьбы». Слово «играть» употребляется в значении развлечения, исполнения какого-либо музыкального произведения и роли в пьесе, в переносном значении притворства — «играть комедию» или раздражающего действия — «играть на нервах»; занимать какое-либо положение — «играть руководящую роль»; рисковать — «играть с жизнью»; обращаться с чем-либо легкомысленно — «играть с огнем», «играть с людьми»; проявляться в особой живости, блеске — «солнце играет на воде», «волна играет». Хотя в толковых словарях и различают прямое (основное) и переносное значения этих слов, их различие не представляется достаточно ясным. Почему, например, в выражении «играть на бирже» (заниматься биржевыми спекуляциями) слово «играть» употреблено в переносном значении, а в выражении «играть в карты» — в прямом?

     Трудно  установить, какие виды деятельности и их признаки входили в первоначальное значение этих слов и как, по каким  линиям оно насыщалось все новыми и новыми значениями.

     Наиболее  раннее из известных нам, систематическое  описание детских игр в России принадлежит Е. А. Покровскому. Свою книгу, посвященную детским играм, он начинает так:

       «Понятие об “игре” вообще  имеет некоторую разницу у  разных народов. Так, у древних  греков слово “игра” означало  собою действия, свойственные детям, выражая главным образом то, что у нас теперь называется “предаваться ребячеству”. У евреев слову “игра” соответствовало понятие о шутке и смехе. У римлян “ludo” означало радость, веселье. По-санскритски «кляда» означало игру, радость. У немцев древнегерманское слово «spilan» означало легкое, плавное движение, наподобие качания маятника, доставлявшее при этом большое удовольствие. Впоследствии на всех европейских языках словом “игра” стали обозначать обширный круг действий человеческих, — с одной стороны, не претендующих на тяжелую работу, с другой — доставляющих людям веселье и удовольствие. Таким образом, в этот многообъемлющий круг, соответственно современным понятиям, стало входить все, начиная от детской игры в солдатики до трагического воспроизведения героев на сцене театра, от детской игры на орехи до биржевой игры на червонцы, от беганья на палочке верхом до высшего искусства скрипача и т. д.».

     Через 50 лет видный голландский биолог и психолог Ф. Бойтендайк  также  дает этимологический анализ слова  «игра» и пытается вывести характерные признаки процессов, обозначаемых этим словом. Среди этих признаков он находит движение «туда и сюда», спонтанность и свободу, радость и забаву. Не удовлетворившись этим, Бойтендайк предлагает исследователям феномена игры присмотреться к употреблению этого слова самими детьми, считая, что ребенок особенно хорошо различает, что есть игра и что не заслуживает этого названия.

     Конечно, никакие этимологические исследования не могут привести к пониманию  признаков игры просто потому, что история изменения словоупотребления происходит по особым законам, среди которых большое место занимает перенос значений. Не может привести к пониманию игры и анализ употребления этого слова детьми по той причине, что они просто заимствуют его из языка взрослых людей.

     Слово «игра» не является научным понятием в строгом смысле этого слова. Может быть, именно потому, что целый  ряд исследователей пытались найти  нечто общее между самыми разнообразными и разнокачественными действиями, обозначаемыми  словом «игра», мы и не имеем до настоящего времени удовлетворительного разграничения этих деятельностей и удовлетворительного объяснения разных форм игры.

     Это положение и привело Ж. Колларитса к пессимистическому выводу, что  точное определение и отграничение игры в широкой сфере деятельности человека и животных невозможно, а всякие поиски таких определений должны быть квалифицированы как «научные игры» самих авторов. Такая отрицательная позиция по отношению к возможности создания общей теории игры, а, следовательно, познания ее общей природы распространялась и на детскую игру. Это выражается, в частности, в том, что во многих американских пособиях по детской психологии проблема психологии игры вообще не освещается. Даже в фундаментальном руководстве по детской психологии, изданном под редакцией П. Мюссена, в котором дана сводка зарубежных исследований по всем разделам детской психологии, нет обобщения исследований по детской игре и о ней упоминается только четыре раза лишь в нескольких строчках.

     У. М. Гелассер составил сводку исследований по игре за первую половину нашего века. Обобщая обзор биологических и психологических теорий детской игры, он указывает, что, вероятно, из-за трудностей в достижении адекватного и всеохватывающего определения и даже описания игры, приложимого ко всем явлениям, которые признавались за таковую, и из-за трудности последующего удовлетворительного развития избранных теорий большинство психологических книг и экспериментальных работ было направлено скорее на эмпирические наблюдения, чем на теоретическую работу.

     Некоторые исходные данные, могущие помочь пониманию  психологической сущности игры, содержатся в этнографических материалах об играх. Хорошо известно, что игрой  как элементом культуры интересовались этнографы и философы, разрабатывавшие проблемы эстетики.

     Начало  разработки теории игры обычно связывается  с именами таких мыслителей XIX в., как Ф. Шиллер, Г. Спенсер, В. Вундт. Разрабатывая свои философские, психологические  и главным образом эстетические взгляды, они попутно, только в нескольких положениях, касались и игры как одного из самых распространенных явлений жизни, связывая происхождение игры с происхождением искусства. 

2. Основная единица  развернутой формы  игровой деятельности. Социальная природа ролевой игры 

    Трудно  найти специалиста в области детской психологии, который не касался бы проблемы игры, не выдвигал бы своей точки зрения на ее природу и значение, однако специальных исследований по этой проблеме очень мало, буквально единицы. И это несмотря на то, что игровая деятельность широко используется в практических целях. Распространена специальная «игровая терапия», применяющая развернутые формы игровой деятельности для коррекции различных отклонений в поведении детей (неприспособленности, агрессивности, замкнутости и т. п.), для лечения психических заболеваний.

    В фундаментальной работе Ж. Пиаже, посвященной  формированию символа у ребенка, развернутая форма ролевой игры не подвергается исследованию. Ж. Пиаже  останавливается у ее порога, исследует  некоторые предпосылки ее появления, но дальше не идет. Это, видимо, объясняется тем, что Ж. Пиаже интересовала не столько сама игра, сколько возникновение символической мысли у ребенка. Он доводит свой анализ до 4-летнего возраста детей, т. е. до периода, когда начинается расцвет ролевой игры, а затем переходит к играм с правилами, возникающим после 7 лет.

    В 1976 г. опубликована большая хрестоматия  по игре, составленная Дж. Брунером и  его сотрудниками. В числе помещенных статей большое количество посвящено  исследованиям манипулятивно-игровой активности низших и высших обезьян, значительно меньше — исследованиям предметно-манипулятивной игры детей, совсем мало — исследованиям игр с правилами и исследованиям развернутой формы ролевой игры, в их числе статья Л. С. Выготского «Игра и ее роль в психическом развитии ребенка», специально посвященная ролевой игре. Нам кажется, что соотношение исследований, представленное в этой книге, отражает общее положение с исследованиями игры, сложившееся, видимо, из-за трудностей экспериментального исследования ролевой игры.

    В эмпирической психологии при изучении игры, так же как и при анализе  других видов деятельности и сознания в целом, господствовал функционально-аналитический  подход. При этом игра рассматривалась  как проявление уже созревшей  психической способности. Одни исследователи (К. Д. Ушинский — в России, Дж. Селли, К. Бюлер, В. Штерн — за рубежом) рассматривали игру как проявление воображения или фантазии, приводимой в движение разнообразными аффективными тенденциями; другие (А. И. Сикорский — в России, Дж. Дьюи — за рубежом) связывали игру с развитием мышления.

    Можно, конечно, разложить всякую деятельность, в том числе и игру, на сумму  отдельных способностей: восприятие + память + мышление + воображение; может  быть, можно даже определить, с известной степенью приближения, удельный вес каждого из этих процессов на различных этапах развития той или иной формы игры. Однако при таком разложении на отдельные элементы совершенно теряется качественное своеобразие игры как особой деятельности ребенка, как особой формы его жизни, в которой осуществляется его связь с окружающей действительностью.

    Если  бы даже нашлись средства, позволяющие  с достаточной точностью определить удельный вес каждого психического процесса в том или ином виде деятельности и тем самым установить, что соотношение этих процессов в различных видах деятельности различно, то и тогда такой анализ не продвинул бы нас к пониманию природы и качественного своеобразия каждого из этих видов деятельности, в частности природы игры.

    Анализ, при котором игра рассматривалась как выражение относительно зрелой способности воображения, привел к тому, что ей начали приписывать свойства воображения, видеть в ней отлет ребенка от действительности, рассматривать ее как особый замкнутый мир детской аутистической грезы, связанный с глубинными влечениями.

    Путь, который в противоположность  анализу, разлагающему сложное целое  на элементы, можно назвать анализом, выделяющим единицы, впервые был  разработан К. Марксом, давшим образцы  его применения при исследовании капиталистического способа производства. К. Маркс открывает первый том «Капитала» главой «Товар». Товар для К. Маркса был той единицей, в развитой форме которой даны все особенности и внутренние противоречия капиталистического способа производства.

    Л. С. Выготский первым применил способ расчленения сложных целых на единицы в психологии при исследовании проблем речи и мышления. «Под единицей мы подразумеваем, — писал Л. С. Выготский, — такой продукт анализа, который, в отличие от элементов, обладает всеми основными свойствами, присущими целому, и которые являются далее неразложимыми живыми частями этого единства...