Бихевиористические концепции религии

    Религиозные организации, как политические, так и этические, предназначены контролировать поведение. Идея контроля, замечает Скиннер, беспокоит только индивидов, которые поддерживают вымысел о саморегулируемой автономной личности. Для Скиннера вопрос не  в том, должен ли быть контроль, поскольку все поведение контролируемо. Задача состоит в том, кто будет осуществлять это управление, и какие средства будут использованы для этого. Проблема религиозного контроля, независимо от вымыслов, используемых для сохранения и сокрытия его, есть проблема его зависимости от неблагоприятного подкрепления или угрозы наказания. Скиннер выступает против любого неблагоприятного контроля из-за негативных эмоций, которые являются его побочным продуктом. Он с удовлетворение замечает, что религиозные организации отходят от неприятных мер воздействия, таких как угроза адского пламени и «ощущение греха», которое это порождает, к более приятным, таким как подчеркивание любви Бога.

    Скиннер убежден, что в некотором отношении, религиозные вероучения и законы просто суммируют паттерны социального подкрепления, которые предназначены уменьшать эгоистичное, первоначально подкрепленное поведение и усиливать поведение полезное для других. «Официальные законы….религиозных организаций…точно определяют случайности подкрепления,  вовлекая обстоятельства, на основании которых поведение осуществляется, поведение само по себе и подкрепленные последствия. Случайности, конечно, существовали в действительности задолго до того, как были сформулированы».²² Случайное подкрепление кодифицируется как заповеди, законы или традиции, считают многие специалисты, часто при содействии ритуалов, драматического искусства, музыки и преданий, содержащихся в них.

    Религиозный контроль, согласно Скиннеру, обычно более  строгий, чем групповая практика, из которой он исходит. Вслед за ограничениями, необходимыми для сохранения сотрудничества в группе и благополучия отдельных ее членов, религиозные организации могут требовать более экстримального поведения, такого как целомудрие, безбрачие, обет бедности или даже умерщвление плоти и жизни мученика. Подобный контроль становится намного эффективнее с развитием крайне мощного «самоконтроля», который проистекает из обусловленного неблагоприятного стимулирования. Истощение, например, поддерживается самоистязающим поведение через напоминание самому себе о более неприятных перспективах ада. Индивиды могут также стимулировать самоконтроль, манипулируя внешними стимулами, которым они подвергаются. Например, избегая стимулов, которые приводят к грешному поведению, придерживаясь ограничительной диеты, прерывая ежедневную рутину определенными «духовными» упражнениями или ограничивая личные контакты, человек может максимально сделать поведение доброжелательным, целомудренным. Многие из этих принципов поведения, убежден Скиннер, можно использовать для уменьшения оснований грешного поведения. Однако если контроль, оказываемый религиозными организациями, становится чрезмерным, или если он противоречит требованиям других контролирующих инстанций, даже истово верующий может окончательно отвергнуть религиозную ортодоксальность²³, либо непосредственно критикуя ее, либо направляя свое внимание на другие, менее принудительные альтернативы. 
 
 

      6.ВЛИЯНИЕ РЕЛИГИОЗНОСТИ НА ПОВЕДЕНИЕ

    На  ранних этапах психологического анализа  религии бытовали представления  о «верующем», религиозной личности как догматической, нетерпимой, ограниченной, социально пассивной, склонной к конформизму.

    При такой постановке вопроса влияние религии на личность усматривают в том, что "религия прививает верующим систему ценностных ориентации", которая ставит на первое место пропагандируемые религией иллюзорные, вытекающие из веры в сверхъестественное, ценности, такие, как Бог, спасение в загробной жизни и т. д. Это означает, что в глазах верующего земная жизнь лишается значения и главной целью своей жизни он считает спасение в загробном мире. Существует немало работ, в которых определенные личностные характеристики связываются с конкретными вероисповеданиями.²⁴

      Другим вариантом той же самой постановки вопроса – «религия прививает верующему систему ценностных ориентации» - являются исследования, в которых предпринимаются попытки доказать, что религиозность способствует альтруистическому.

    Большинство людей не выбирает себе религию сознательно, а усваивает ее в процессе воспитания, следуя тому, что внушалось им в детстве, прежде всего в семье. Для тех, кто избрал свою религию сознательно, совершая действительно религиозный выбор, чаще всего первостепенное значение имело созвучие избираемой веры сложившимся общим мировоззренческим и социальным установкам. В таких случаях воспринятые личностью религиозные доктрины или привлекательные для нее особенности культа оказывают большее влияние на религиозный выбор, чем лежащие в основе психологии личности внутренние процессы мотивации.

      Влияние любой религии на личность в нормальных, обычных условиях жизни опосредовано многочисленными социальными влияниями. Религия всегда существует в конкретном социальном контексте, питаясь культурой и исторической традицией. К тому же религиозная личность немыслима вне определенных, достаточно тесных контактов с другими членами религиозной общины.

    Основная тенденция современного развития психологии религия связана с признанием первостепенного значения социальных процессов, на фоне которых разыгрывается то или иное «религиозное действие». Иными словами, если прежняя психология религии времен У. Джемса преимущественно опиралась на психологию личности, то нынешняя отдает предпочтение психологии социальной. С этих позиций решающим моментом всякого анализа религии является взаимодействие личностных и социальных факторов.²⁵

    Психологию  религии интересуют те различия в  религиозности, которые касаются личностного  смысла религии для того или иного  верующего, религиозного человека. В  работах 60-х годов Оллпорт предложил  социально-психологическую типологию  религиозных личностей, выделив  два основных типа. К первому он отнес людей, для которых религия - лишь способ достижения жизненных  целей, внешних по отношению к  самой религии. Посещение церкви, участие в деятельности религиозных  общин, внешнее благочестие - все  это для них средство продемонстрировать свою социальную респектабельность, лояльность по отношению к общепринятому  образу жизни. Для некоторых верующих этого типа религия является ценностью по другим соображениям: дает утешение, обеспечивает душевный комфорт, способствует преодолению отрицательных переживаний. В основе такого понимания религии в обоих его вариантах лежит представление о том, что смысл и ценность религии определяются ее функциональной полезностью. Таковы широко распространенные, стереотипные утверждения о том, что «религия нужна», потому что способствует нравственному оздоровлению общества, разрешению конфликтов и т. д.

    Второй  тип представляют религиозные личности, для которых религия - самостоятельная  и конечная ценность. Нерелигиозные  интересы, потребности имеют для  них второстепенное значение. Субъективно  такой тип религиозности избавляет  личность от тревог, страхов, забот, дает ощущение свободы и радости, они  живут в мире, где все люди братья, и им самим ничто не мешает любить и сострадать всем людям, хотя именно этот тип объективно наиболее жестко связан рамками вероучения, догматизирующими мышление, лишающими его критической способности. «Внешняя» же ориентация может отрицательно влиять на душевное здоровье личности, способствуя возникновению неврозов.

    Социально-психологическая  интерпретация религии дает возможность  выявить важный аспект религиозности, связанный с тем, что поведение  человека определяется влиянием культурных «образцов».

    В психологии религии в качестве основного  и наиболее плодотворного направления  изучения религии утвердился сегодня  ее социально-психологический анализ, преодолевающий обе крайности - сведение религии к индивидуальной психологии, как это было у У. Джемса, и бихевиористский  подход в духе Скиннера. На смену  им приходит анализ религии в рамках решения проблемы осмысленности  человеческой жизни как проблемы социокультурной.

      В наше время самая серьезная угроза сегодня - утрата многими людьми ощущения осмысленности жизни. Проблема в том, что никто не может дать нам единственный смысл, который мы можем найти в нашей жизни, в нашей ситуации. Мы сами, каждый из нас в отдельности должен отыскать тот единственный смысл, который кроется в жизни каждого как в уникальной, неповторимой ситуации. Личностью делает человека стремление к реализации уникального смысла своей жизни. Нахождение смысла - вопрос не познания, а призвания. Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни, а жизнь ставит перед нами этот вопрос, и человеку приходится отвечать на него ежедневно, ежечасно, отвечать не словами, а действиями. Искать готовый и годный на все случаи жизни ответ - это все равно, что спрашивать у чемпиона мира по шахматам, какой ход в шахматах он считает лучшим. В каждой позиции - это свой ход. Каждая ситуация несет в себе свой смысл, разный для разных людей, и для каждого он является единственным. Смысл не задан нам, мы не можем выбрать себе смысл, мы можем выбрать себе лишь призвание, деятельность, в которой мы обретаем смысл.

      Смысл жизни человеческой личности  всегда связан с обществом,  в нем человек вырабатывает  и обретает ценностные ориентации - то, что обобщает возможные пути, посредством которых человек  может сделать свою жизнь осмысленной.  Существуют три группы ценностей:  то, что мы даем обществу (ценности  творчества); то, что мы берем от  мира (переживание ценностей); и,  наконец, позиция, которую мы  занимаем по отношению к судьбе, к тому, что выпадает на долю  каждого и что он уже не  может изменить, но как-то должен  принять. Истинной проблемой для человека остается проблема ценностей; ему необходимо решить, какая из существующих, открытых перед ним возможностей достойна реализации. Это проблема нашей свободы и нашей ответственности.²⁶

    Свобода человека по отношению к внешним  обстоятельствам занять по отношению  к ним ту или иную позицию. Человек  свободен благодаря тому, что его  поведение определяется ценностями и смыслами, локализованными в "поэтическом  измерении" - так Франкл называет совесть. Совесть - вот что помогает нам искать и находить смысл жизни. Этой проблеме посвящена одна из книг Франкла с примечательным названием – «Подсознательный бог». ²⁷

    Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений, она неотьемлемое условие человеческого существования. Только с ее помощью человек может  обрести осмысленную жизнь, но она  может и дезориентировать человека. Никто не может дать нам тот  единственный смысл, который мы можем  найти (или не увидеть) в нашей  ситуации, в нашей жизни. Эта ситуация предоставляет разные возможности, таит в себе разные «смыслы». Нужно выбрать один, который - насколько нам позволяет судить наше ограниченное знание - мы считаем истинным в данной ситуации. Ошибка не исключена, гарантии нет. Осуществляя смысл своей жизни, человек так и не знает никогда, до самого последнего мгновения, удалось ли ему действительно реализовать себя.  
 
 
 
 
 

    7. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    Всей  историей развития бихевиоризм продемонстрировал  – значение этого научного направления. В свое время его рождение отвечало насущным требованиям науки и  практики, всей общественной жизни  явилось позитивным шагом в развитии науки, поскольку позволило отвергнуть отжившие и малопродуктивные представления  прошлого.

    Бихевиоризм берется объяснить наше поведение  и способствовать его формированию в наилучшем проявлении

    Бихевиоризм внес свой вклад в науку, сделав психологию более конкретной и объективной, и стимулировал массу лабораторных экспериментов. Но он отличался однобокостью и упрощенностью, поскольку не придавал значения некоторым важным вопросам, которые с успехом решили другие школы.

    Техниками, основанными на бихевиоризме, пользуются все, кто пытается управлять людскими массами: политики, акулы бизнеса, представители  церкви, наконец. Как и психологов-бихевиористов, этих людей слабо интересуют наши мысли и чувства. Единственное, чему они действительно придают значение, — это поведение.

    Устаканивание границ применения бихевиоризма —  как моральных, так и практических — привело к тому, что мода на поведенческую психологию пошла  на спад. Бихевиоризм постепенно растворился  в других психологических школах и превратился в набор прикладных приемов и техник, которые широко используются в самых разных сферах человеческой деятельности. Сегодня, например, с их помощью рекламисты и маркетологи  заставляют нас покупать массу нелепых  и далеко не всегда нужных товаров, представители индустрии спа  и красоты — бесконечно пересаживаться с одной омолаживающей методики на другую, политологи — голосовать за своего кандидата.

    Психологический бихевиоризм исходит из того, что  объективные данные о психике  можно получить лишь при изучении анатомических препаратов, сама же психика наблюдению не поддается. Единственным объектом, доступным для изучения, является поведение людей и животных в виде ответной реакции на внешние  воздействия. Это привело к тому, что некоторые психологи, в первую очередь Б.Ф. Скиннер в своей  имевшей недолгий, но шумный успех книге «По ту сторону свободы и достоинства» (1971), полностью отвергли политическую философию и этику, заменив их теорией о регулировании социального поведения с помощью выработки соответствующих условных рефлексов.