Условия существования гражданского общества в России

2.2.Состояние социальной структуры российского общества в контексте проблемы

Состояние социальной структуры российского общества, недостаточно ясно понимаемые социально-экономические и политические ценности новых социальных общностей, формирующихся в России, препятствуют складыванию устойчивых политических партий. Пожалуй, только КПРФ с традиционным электоратом и выраженными «левыми» идеологическими ценностями стала партией в полном смысле этого слова. «Единая Россия», победившая на последних парламентских выборах, остается «партией власти», а опыт России свидетельствует о том, что такая партия устойчива до тех пор, пока у власти находится ее формальный или неформальный лидер.

Результаты выборочного социологического опроса населения РФ, проведенного Социологическим центром РАГС в ноябре 2005 г.[13], свидетельствуют о достаточно критическом отношении граждан к функционированию государственного аппарата. Так, оценивая эффективность законов, регулирующих экономику, только 21,4% опрошенных заявили, что эти законы «в основном исполняются», в то же время 45,5% считают, что эти законы «в основном не исполняются», почти треть (32,1%) затруднились ответить на этот вопрос. Примерно на таком же уровне находится оценка действенности законов, регулирующих социальную сферу, гарантирующих социальные права граждан. По мнению 54,9% респондентов, они в основном не выполняются. А ведь исполняемость законов – один из важнейших признаков не только гражданского общества, но и правового государства!

По уровню доверия партиям в конце 2005 г., по данным того же опроса, лидировала «Единая Россия» (возможно, что в свете сегодняшнего кризиса результаты были бы иными). Но на тот момент 23,3% опрошенных считали, что эта партия выражает их интересы. КПРФ доверяли 9Ю,7%, «Родине» - 8,2%, ЛДПР – 6,5%. Но большинство опрошенных сообщили, что ни одна партия не выражает их интересы – 34,7%. Затруднились ответить на этот вопрос 20,9%. Следовательно, более половины опрошенных не считают, что партии, представленные в Думе, выражают их интересы.

Недоверие к партиям сочеталось в конце 2005 г. с достаточно высоким уровнем доверия к Президенту. По данным опросов Фонда общественного мнения, в начале 2006 г. он достиг 52%. Устойчиво высокий уровень доверия к Президенту – это своего рода интегральный показатель отношения людей к власти. Бесспорно, власть стала более стабильной. Однако не может не тревожить иное: недоверие кб большинству властных институтов общества – Думе, политическим партиям, чиновничеству, правоохранительным органам. Их считают эгоистичными, работающими на личную выгоду[14].

События, произошедшие на рубеже 80-90-х гг. ХХ в., были ни чем иным, как революцией, круто и необратимо изменившей социально-политический и экономический строй России. Начался новый этап истории России, в котором существует несколько альтернатив путей формирования гражданского общества. По какому из них будут развиваться события? Обзор мнений исследователей на эту тему представлен в следующем параграфе.

ГЛАВА 3. СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ СОСТОЯНИЯ И ПЕРСПЕКТИВ РАЗВИТИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В РОССИИ

3.1.Гражданское общество в России

В 1990-х годах в России появились новые возможности гражданского участия, которые дали толчок возникновению и развитию гражданского общества. На рубеже тысячелетий этот процесс стал объектом анализа не только в связи с завершением первого постсоветского десятилетия, но также и потому, что наступала новая эпоха, связанная с началом правления Владимира Путина. В то время был весьма популярен вопрос, будет ли Россия продвигаться к гражданскому обществу, и многие ученые отвечали на него довольно оптимистично. Между тем другие отнеслись к новой политической эпохе более осторожно, полагая, что те достижения, которых добилось российское общество за предшествующие несколько лет, возможно, подвергнутся испытанию на прочность. В последнее время Запад все больше утверждается во мнении, что Россия отклоняется от пути демократизации, и это вновь привлекает внимание к состоянию и перспективам развития российского гражданского общества. Но сегодняшние попытки подвести некоторые итоги дают в лучшем случае противоречивые результаты. Например, некоторые авторы утверждают, будто российское гражданское общество остается слабым и внутренне разобщенным, пребывает на низком уровне развития, ассимилируется или даже вообще не существует. В то же время другие исследования подчеркивают, что гражданское общество в России объективно существует и, более того, опирается на давние традиции.

В эмпирическом плане недавние события в России озадачивают аналитиков не меньше, чем практиков, непосредственно участвующих в формировании гражданского общества. Если говорить о ситуации внутри страны, гражданская деятельность заметно активизировалась в 1990-х. Когда В.В. Путин стал президентом, он объявил развитие гражданского общества одной из приоритетных задач при проведении реформ. Усилия властей по созданию формальной структуры для осуществления гражданской деятельности привели сначала к созыву в 2001 году «Гражданского форума», затем к созданию Общественной палаты в качестве «дополнительной возможности для развития гражданского общества в стране». В ноябре 2004-го был создан Совет по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, а в марте 2005 года — «Экологический форум» на федеральном уровне. Чтобы повысить активность граждан и привлечь на свою сторону общественное мнение, Кремль поддерживает развитие гражданского молодежного движения.

В то же время российские власти тщательно проверяют гражданские организации на предмет финансирования их «влиятельными зарубежными фондами» или отстаивания ими «сомнительных групповых и коммерческих интересов». При этом внутренних источников финансирования мало. Предложения об оказании более существенной государственной поддержки на практике сводятся к помощи группам, лояльным по отношению к федеральной или местной власти, а финансовая поддержка со стороны крупного российского бизнеса постоянно наталкивается на те или иные препятствия; достаточно вспомнить дело против «ЮКОСа» и Ходорковского и принять во внимание тот факт, что у крупных компаний, которым приходится финансировать местные социальные и инфраструктурные проекты, мало стимулов для того, чтобы вкладывать деньги еще и в добровольные гражданские инициативы. Другие критики утверждают, что совокупность внутренних мер по построению гражданского общества «сверху вниз» означает наличие государственного контроля над этим процессом и тем самым служит дополнительным доказательством авторитарной позиции властей по отношению к ОГО, исследователям и журналистам. В целом разнообразная критика по поводу тревожной ситуации с гражданским обществом в России не утихает. Многие иностранные доноры недовольны и разочарованы весьма скромными результатами своей работы.

Недавние события заставляют вспомнить об истоках «настоящего» гражданского общества, которое строится снизу вверх. Например, увеличиваются масштабы уличных протестов и массовой мобилизации, что особенно ярко проявилось в протестной реакции на реформы, затронувшие интересы жителей Дальнего Востока в связи с повышением ввозных пошлин на подержанные иномарки. Активизируется деятельность на региональном и местном уровне — например, проводятся референдумы и регулярные «круглые столы», обеспечивающие систематическое сотрудничество при решении практических проблем; в частности, так действуют экологические организации в Ленинградской области начиная с июня 2005 года. Организуются форумы на федеральном уровне, объединяющие руководителей проектов и экспертов из разных регионов России (примером может служить гражданское движение «Против коррупции»). Растет также число конференций по проблемам корпоративного гражданства, где обсуждается роль российского и иностранного бизнеса в области социальных инвестиций и общественного развития. Пока эти инициативы по большей части пребывают в зачаточном состоянии, и в качестве первых шагов их участники пытаются решать для себя фундаментальные вопросы определения общих целей, координации и позиционирования.

Нельзя сказать, что российское гражданское общество существует в рамках неких устойчивых традиций. Скорее, наблюдаемые сейчас процессы указывают на появление новых стратегий, которые отражают взаимодействие и взаимную адаптацию всех участвующих сторон, а также их реакцию на меняющиеся линии поведения каждой из них. Поскольку некоторые тенденции порой противоречат друг другу, интересно проследить, как в этих условиях гражданское общество изучается и интерпретируется разными учеными и аналитиками.

3.2.Концептуальные подходы оценки состояния гражданского общества в России

Можно выделить четыре главных концептуальных подхода, определяющих направления научной мысли при оценке состояния гражданского общества в России, а именно: 1) гражданское общество в контексте посткоммунистических преобразований, 2) гражданское общество как «третий сектор» — в дополнение к государственному и рыночному секторам, 3) транснационализация гражданского общества и 4) девиантные формы не-гражданского (uncivil) общества. Ниже дается краткий обзор новейших работ по этим четырем (отчасти пересекающимся) направлениям.

В западной научной литературе формирование гражданского общества в России обычно рассматривается в контексте постсоветских преобразований. С нормативной точки зрения, основанной на классической теории демократии, развитие и деятельность гражданского общества считаются краеугольным камнем процесса демократизации. Считается, что в России, в отличие от других стран Центральной и Восточной Европы, до установления коммунистического режима не было никаких демократических традиций, к которым можно было бы вернуться. Пытаясь объяснить наблюдаемую перманентную слабость гражданского общества в России, западные ученые указывают на три специфических фактора, связанные с российским прошлым: a) коммунистический опыт, б) неудачный опыт демократизации при президенте Ельцине и в) авторитарный характер правления при президенте Путине.

Коммунистическое наследие, в частности склонность российских граждан не доверять общественным организациям и избегать участия в них, приводится в качестве причины слабости гражданского общества в России теми, кто объясняет этот феномен историческими и культурными особенностями. В рамках того же подхода отмечается такая структурная особенность культуры, как стойкое нежелание объединяться в группы и сети, которое рассматривается в качестве фактора, негативно влияющего на развитие гражданского общества. Между тем ряд ученых и практиков опровергают преобладающее на Западе мнение, будто в России нет никаких гражданских традиций, понимаемых как негосударственная деятельность в рамках добровольных организаций. Они утверждают, что существующее ныне в России гражданское общество уходит корнями в давние традиции самоорганизующихся общин, а также в инициативные группы граждан, не согласных с режимом. Другие полагают, что общее представление о россиянах как об апатичных и аполитичных гражданах мешает аналитикам разглядеть происходящий процесс гражданской организации. Но даже среди российских экспертов существует мнение, что слабость российского гражданского общества объясняется его разобщенностью и «атомизацией», поскольку оно может существовать только в виде «маленьких островков» и «отдельных точек», а не в виде сетевых конструкций.

Неудачные попытки демократизации в 1990-х годах лежат в основе других системных объяснений слабости гражданского общества в России. Так, отрицательный опыт, приобретенный населением в процессе хаотической демократизации, возможно, вызвал отторжение демократических идей, включая и идею гражданского общества. Кроме того, время демократизации и плюрализации одновременно оказалось и временем кризиса, хаоса и лишений, и это могло подтолкнуть многих граждан к одобрению идеи сильного и эффективного государства. Желание и потребность людей состояли в том, чтобы иметь «хорошее правительство», и вовсе не обязательно демократическое. Глядя из сегодняшнего дня, короткий всплеск открытой политической деятельности гражданских групп в конце 1980-х и в начале 1990-х (за которым последовал спад) можно также интерпретировать как часть общей антикоммунистической мобилизации и существовавшего в тот период стремления к отторжению советского прошлого.

Не так давно в научном дискурсе появился термин «эпоха Путина». Она характеризуется проявлением авторитарных тенденций, так что слабость гражданских инициатив может объясняться их систематическим подавлением. В работах последнего времени отмечаются препятствия на пути формирования гражданского общества. В дополнение к устойчивым структурным и институциональным трудностям, изменившийся подход властей к гражданскому обществу привел к появлению новых ограничительных мер, законов и институтов. Исследователи указывают на опасные тенденции запугивания или кооптации ОГО и формирования менее благоприятной для них институциональной среды. Однако ни точного понимания, ни глубокого концептуального анализа механизмов ослабления российского гражданского общества при В.В. Путине и тем более Медведеве пока еще нет.

В целом взгляд на гражданское общество с точки зрения посткоммунистической трансформации сосредоточен на его ведущей роли в демократизации общества. При таком подходе успехи и неудачи российского гражданского общества оценивается по тем результатам, которых удалось достичь в области представительства, гражданского участия и свободы мнений. Поэтому в последние годы авторы научных работ и эксперты всё больше обеспокоены тем, что, по их данным, гражданские группы играли намного меньшую роль, нежели ожидалось, в организации и реформировании политического курса государства и политического процесса в целом. В связи с этим можно утверждать, что сохраняются стереотипы, унаследованные с советских времен, включая не только общее нежелание граждан вступать в гражданские объединения, но и доминирующую роль государства, а также обязательное взаимодействие ОГО с государством, осуществляемое путем неформальных, личных контактов.

Есть мнение, что недавно возникшие организации — независимо от их энтузиазма и опыта, приобретенного в рамках самых разнообразных культурных контекстов, — не возглавляют процесс преобразований в России, а скорее следуют в его кильватере.

Гражданское общество часто рассматривают как «третий сектор», действующий независимо от двух других секторов общества — государства и рынка, но в то же время играющий роль посредника между ними. Этот «третий сектор» должен состоять из организаций, которые имеют формальную структуру и независимое управление, платят налоги и обеспечивают работой значительную часть населения, но при этом носят некоммерческий характер. Однако в России в спорах, касающихся взаимоотношений этих трех секторов, максимальное внимание уделяется, безусловно, отношениям между государством и гражданским обществом; отношения между государством и бизнесом, в частности крупным, рассматриваются отдельно. Третье звено, то есть взаимоотношения бизнеса и гражданского общества, остается практически неисследованным.

Поскольку главной темой дебатов являются отношения между «третьим сектором» и государством, обсуждение вращается вокруг таких понятий, как независимость, власть и баланс сил. С учетом в первую очередь западных концепций, а также дискуссий относительно гражданского общества и посткоммунистической трансформации считалось, что российское гражданское общество должно стать влиятельной и притом оппозиционной силой. Так как при Путине отношения между государством и гражданским обществом изменились, этот подход может теперь использоваться для подтверждения гипотезы об ослаблении российского гражданского общества и усилении роли государства. Возможно, полезно было бы связать эту дискуссию с предшествующим осмыслением взаимоотношений государства и гражданского общества в контексте авторитарного правления. Это позволило бы перенести акцент с концепций независимости и влияния на роль гражданского общества как силы, действующей и вовне государства, и внутри него в условиях, когда государственный сектор становится преобладающим. Примеры «Гражданского форума», Общественной палаты и финансируемого государством молодежного движения «Наши» демонстрируют тенденцию, отмеченную ранее в социологических исследованиях, проводившихся в Латинской Америке. Суть ее в том, что центральную власть можно интерпретировать как силу, которая разрушает самоорганизующиеся и автономные политические пространства и создает вместо них другое, подконтрольное государству, общественное пространство, в котором обсуждение всех проблем происходит на условиях и по правилам, установленным властью. Кроме того, с началом эры Путина некоторые российские активисты отнеслись с оптимизмом к избранному им политическому курсу. Даже в этой среде многие предполагали, что созданная структура «Гражданского форума» способна помочь в решении проблемы «самопровозглашенного» отделения гражданского общества от государства и может стать механизмом взаимовыгодного сотрудничества между гражданским обществом и государством.