Теория асимметричного конфликта

    Основанное  в начале 1980-ых годов движение «Хизболла», наконец-то, дождалось своего часа. До этого оно терпеливо в течение двух десятилетий воспитывало новый человеческий тип «тотального боевика», пока, наконец, на свет не появился этот гомункулус «homo terroristikus». Такой тоталитарной промывке мозгов могли бы позавидовать советские коммунисты, сами большие специалисты в этом вопросе. Начиная с детского сада, мальчикам и девочкам из бедных шиитских семей вбивают в голову любовь к Богу и своим вождям, ненависть к Израилю и Западному миру. Детей индоктринируют воспитательницы детского сада, пропагандистские игровые фильмы, детские книжки с недетским содержанием. Молодым мужчинам прелесть смерти «мученика за веру» подслащают рассказами о ласках 72 гурий, которые с радостью ожидают новомученика в раю²⁸. Дети же самих руководителей «Хизбаллы» учатся за рубежом в престижных западных и арабских университетах, а не бегают с поясом шахида в поисках жертв. Но это элита, а то «пушечное мясо».

    Поколение, которое с середины 1980-ых годов еще маленькими детьми первым подверглось тотальной обработке, выросло и вышло на поле боя. Эти зомби не то, что, не боятся смерти, но и ищут ее, как высшее исполнение своего предназначения. Зомби «Хизбаллы» против израильских танков - новая действенная стратегия и новое оружие религиозных фанатиков. В эту же схему тотального бойца тотальной террористической войны укладывается и неудавшаяся попытка взрыва двух поездов в Германии в конце июля 2006 года. Террористами-бомбистами следствие считает двух выходцев из Ливана, один из подозреваемых арестован на территории Германии. Два молодых ливанца, неизвестно как попавшие в Германию, которые неизвестно почему получили социальную поддержку и место для учебы за счет немецкого налогоплательщика, вдали от дома начали автоматически делать то, чему их учили всю их недолгую двадцатилетнюю жизнь - убивать «неверных», «союзников Израиля» и вообще всех «не наших». Только по счастливой случайности страна избежала страшной катастрофы с десятками, а может быть, и с сотнями погибших.

    Многолетняя напряженность на ливано-израильской  границе перешла в новую фазу. На асимметричную «малую» войну боевиков-партизан Израиль ответил асимметричным «большим» военным ударом. Боевая акция «Хизбаллы», в результате которой погибли восемь и были захвачены двое израильских солдат, вызвала сильнейший бомбовый удар по большей части территории Ливана и 34-дневную войну, в которой погибли не менее 116 израильских солдат. С точки зрения простой арифметики гибель 116 военнослужащих для отмщения гибели восьми и освобождения двух солдат, которые, кстати, до сих пор находились в руках «Хизбаллы» не рентабельна.

    Логика  войны и политики отличается от математической. Если боевики обоснованно ставят на силу своих террористов - бомбистов, то другая сторона конфликта должна ставить на силу своих регулярных армий. Теперь война стала асимметричной не только со стороны нападающих террористов, но и со стороны защищающихся от нападений государств. В эту же схему укладываются войны в Ираке и Афганистане под руководством США. В перспективе следует считаться с тем, что на террор государства - жертвы террористических атак будут отвечать массивным применением военной силы против столиц и инфрастуктур государств, добровольно или вынуждено ставших прибежищем для террористов²⁹. Ливанская война стала одним из первых примеров такого асимметричного ответа.

Заключение.

       В своей работе я рассмотрел концепцию асимметрии, попытался охарактеризовать асимметричные конфликты, изучив уроки Ливанской войны и проанализировав асимметрии в карабахском конфликте.

    Традиционное  понимание асимметрии в вооруженном  противостоянии лишь как качественного военно-силового превосходства одной из сторон не объясняет, почему такие конфликты могут длиться десятилетиями, не приводя к решающему исходу. «Силовая асимметрия» также далеко не полно отражает абсолютно преобладавший в начале XXI в. тип асимметричного противостояния – между государством и негосударственными акторами (95% конфликтов за десятилетие с 1998 г. и 100% конфликтов в 2004–2009гг.) В таком противостоянии основные ресурсы государства включают не только силовой потенциал, но и международный политико-правовой статус, а негосударственные игроки имеют свои сравнительные преимущества.

    Силы воюющих сторон становятся все более неравными, и принцип равенства вооружений к ним неприменим. Последствия асимметрии в ведении войны многочисленны и разнообразны. Для стороны, более слабой в военном плане, существует искушение использовать запрещенные методы ведения войны, чтобы справиться с более сильным противником. Надежда на то, что если одна сторона будет соблюдать нормы права, то и другая последует ее примеру, часто обманывает, что приводит к распространению вероломного поведения; вместо открытых боев проводятся секретные операции, для «особых ситуаций» придумывают «особые правила».

    Историю изучения асимметричных конфликтов как примеров политического поражения великих держав в войнах против более слабых противников формально можно начинать с появления данной концепции в середине 1970-х гг. Однако, как это всегда бывает, появление феномена предшествует его систематическому изучению, обобщению отдельных случаев и построению теорий. Следовательно, возможно и необходимо обращаться к данному явлению, которое изучалось в рамках других концептуальных построений. Споры о релевантности концепции асимметричного конфликта, ее аналитической значимости не умоляют эвристического вклада данной концепции в изучение закономерностей вооруженных конфликтов послевоенного периода. Именно в рамках данной концепции были объединены наиболее важные закономерности поведения великих держав и новых игроков мировой политики. Важно при обращении к данной концепции рассматривать ее в ряду и в связи с другими аналитическими конструкциями, которые позволяют выявлять взаимосвязь событий, происходящих в послевоенный период в разных частях мира. Важно также сохранять критический взгляд и видеть соблазн упрощения в толковании событий и стремиться к постоянной проверке теоретических построений историческими реалиями. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы.

1. Барановский Е.Г., Владиславлева Н.Н. Методы анализа  международных конфликтов. М., 2002.
2. Дериглазова Л.В. Асимметричные конфликты: уравнение со многими неизвестными. Томск, 2009.
3. Дериглазова Л.В. Асимметричный конфликт в современной американской политологии // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 2
4. Дериглазова Л.В. Конфликты в международных отношениях: Учебное пособие. Томск., 2005.
5. Дериглазова Лариса, Минасян Сергей Нагорный Карабах: парадоксы силы и слабости в асимметричном конфликте. Аналитические доклады Иститута Кавказа , № 3, январь 2011.
6. Идеальный провал: война США в Ираке через призму теории асимметричного конфликта // Свободная мысль. М., 2010. №3.
7. Кременюк В.А. Современный международный конфликт: проблемы управления // Международные процессы. 2003. Т. 1, № 1.
8. Ланцов С. Политическая конфликтология: Учебное пособие. СПб., 2008.
9. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. Подходы, решения, технологии. М., 1997.
10. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. Подходы, решения, технологии. М., 1997.
11. Мейз М. Эпоха стратегической асимметричности: Способность использовать нетрадиционные способы ведения войны определяет победу//Независимое военное обозрение. 2005. № 14 (423). 
12. Мюнклер Х. Терроризм сегодня: Война становится асимметричной : пер. с нем. / Мюнклер Х. // Иностранная литература.  2004. № 9.
13. Светлов В.А. Аналитика конфликта: Учеб. пособие. СПб., 2001.
14. Социология современных войн: Материалы научного семинара / Под ред. П.А. Цыганкова, И.П. Рязанцева. М., 2004.
15. Степанова Е.А. Асимметричный конфликт как силовая, статусная, идеологическая и структурная асимметрия // Военная мысль. 2010. № 3.
16. Степанова Е.А. Терроризм в асимметричном конфликте: идеологические и структурные аспекты. М., 2010
17. http://rau.su/observer/N11-12_02/11-12_08.htm