Продовольственная безопасность России

В результате нарушений  потребительских прав в той или  иной степени

нанесли ущерб  здоровью почти 30 процентов респондентов, материальные убытки

- 66, моральный  ущерб - 51. Более всего ущерб  здоровью потребителей нанесли

некачественные  продукты питания и алкоголь, медицинские и жилищно-

коммунальные  услуги. Материальные убытки связаны  прежде всего с

приобретением некачественных продовольственных  и непродовольственных

товаров, обсчетом и обвесом покупателей, потерями от жилищно-коммунальных

услуг.

4. СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ ПИТАНИЯ. 

ИЗВЕСТНАЯ ФОРМУЛА  ФРАНЦУЗСКОГО СОЦИОЛОГА НАЧАЛА XX ВЕКА ЭМИЛЯ

ДЮРКГЕЙМА ГЛАСИТ, ЧТО ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ПРИРОДЕ  ЕСТЬ ОТРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ

ОРГАНИЗАЦИИ. ТО ЕСТЬ ОБРАЗ ПРИРОДЫ – ПРОДУКТ  ОБЩЕСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА, А

СОВСЕМ НЕ НАОБОРОТ. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, КАЖДОЕ ОБЩЕСТВО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕБЕ СВОЮ

ПРИРОДУ, В МЕРУ ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ ОТЛИЧИЙ ОТ ДРУГИХ ОБЩЕСТВ. НО СПРАВЕДЛИВО И

ОБРАТНОЕ: ЧЕМ  БОЛЕЕ ПОХОЖИМИ СТАНОВЯТСЯ РАЗЛИЧНЫЕ  ОБЩЕСТВА ПО СВОЕЙ

ОРГАНИЗАЦИИ, ТЕМ  ОТЧЕТЛИВЕЕ В ИХ ВЕРОВАНИЯХ И ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ОБНАРУЖИВАЕТСЯ

СХОДСТВО. С НАЧАЛА XX ВЕКА, ПРОЙДЯ ПУТЕМ НАТИСКОВ И ОТКАТОВ, ПО ОБЕ СТОРОНЫ

ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ  ГРАНИЦЫ (СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ СОВЕТСКИЙ  СОЮЗ – БУРЖУАЗНАЯ

ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА И США) УТВЕРЖДАЕТСЯ ИДЕЯ СОЦИАЛЬНОГО  ГОСУДАРСТВА, ТО ЕСТЬ

ТАКОГО ПОРЯДКА, ПРИ КОТОРОМ В РОЛИ ПРИРОДНОЙ СТИХИИ ОКАЗЫВАЕТСЯ

ПОЛИТИЧЕСКАЯ  ОРГАНИЗАЦИЯ. ОТКАЗ ОТ МОДЕЛИ "ГОСУДАРСТВА  БЛАГОДЕНСТВИЯ" В

ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И США 1980-Х И ОТМЕНА РЯДА СОЦИАЛЬНЫХ ПРОГРАММ В 1990-Х,

КАК И ПРЕЖДЕ, НЕ ИЗМЕНЯЮТ САМОГО ПРИНЦИПА. ГОРОДСКАЯ  ЦИВИЛИЗАЦИЯ ВСЕ БОЛЕЕ

СТАНОВИТСЯ СИСТЕМОЙ ПОТРЕБЛЕНИЯ УСЛУГ, И РОССИЯ НЕ ОСТАЕТСЯ В СТОРОНЕ ОТ

ОБЩЕГО ДВИЖЕНИЯ. ТАК, ПО ДАННЫМ ВСЕМИРНОГО БАНКА, ВКЛАД  СФЕРЫ УСЛУГ В

ВАЛОВОЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПРОДУКТ В РОССИИ 1998 Г. СОПОСТАВИМ С ТЕМ ЖЕ

ПОКАЗАТЕЛЕМ ДЛЯ  ФРАНЦИИ 1987 Г.: 62,1% И 66,9% СООТВЕТСТВЕННО. К ЭТОМУ

МОЖНО ДОБАВИТЬ, ЧТО ПРЕУВЕЛИЧЕННЫЕ СТРАСТИ ВОКРУГ ПОЛИТИЧЕСКИХ ТЕХНОЛОГИЙ

ИЛИ ДЕБАТЫ О  КАЧЕСТВЕ ЖИЗНИ И ДЕМОГРАФИЧЕСКОМ  КРИЗИСЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

– СВИДЕТЕЛЬСТВО  РОЛИ ГОСУДАРСТВА КАК ОСНОВНОГО  ПОТРЕБИТЕЛЯ ИЛИ

ПРОИЗВОДИТЕЛЯ РАЗЛИЧНЫХ УСЛУГ. ДРУГОЙ ВОПРОС: РАВНОДОСТУПНЫ ЛИ ЭТИ УСЛУГИ,

И КАКОВ МЕХАНИЗМ ИХ СОЗДАНИЯ И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ? К НЕМУ МЫ ВЕРНЕМСЯ ЧУТЬ

ДАЛЬШЕ.

Сейчас же отметим  следующее. Принципиальную роль в изменении (и

приведении к  единой модели) социальной организации  играет и такой

могущественный  сектор сферы услуг как СМИ. Именно здесь формируется

современный и  общедоступный образ природы. Самовольная  и романтически

окрашенная стихия, которой была "первая природа" в XIX веке и даже в начале

XX, возвращается  в круг общественного восприятия в совершенно новом

качестве –  в качестве социальной проблемы. Достаточно приглядеться к

тематике теленовостей или газетных сообщений, чтобы увидеть, что единая

прежде природа  выглядывает сегодня из-под покрова  множества новых имен:

экологическое равновесие, природный катаклизм, неблагоприятные погодные

условия, среда  обитания, защита естественного биоразнообразия,

биологическое питание... Каждое из них отсылает нас  вовсе не к первопричине

обретающихся  в нас инстинктов или эстетических впечатлений. Эти имена

связывают природу  с идеей социальной полезности в  различных сферах

потребления: с  удобством средств сообщения, с  телесным комфортом, с

устойчивым функционированием  промышленности и сельского хозяйства, с

поддержанием  условий общественной жизни. Сегодня наше внимание обращают не

на природу  как таковую, но прежде всего на ее состояние, в котором "что-то

не так", когда  оно становится источником издержек и проблем. Нужное

состояние природы, точнее, наличие природных ресурсов требуемого качества,

оказывается одним  из социальных стандартов современного общества.

Однако при  всей общности развития социальной организации  этот стандарт

отличается в  России и, например, во Франции. Почему? Чтобы ответить на этот

вопрос, нужно  снова вернуться от верований к материи. По данным ЮНИСЕФ, в

1994 г. валовой  национальный продукт на душу  населения в России составил

2560$, что почти  в 10 раз меньше, чем во Франции  (23470$). В 1998 г. этот

разрыв, уже по данным Всемирного банка, остался на прежнем уровне: 2300$ к

24940$. За период  с 1991 по 1998 в России показатель  ВНП на душу населения

ежегодно снижался в среднем на 6,7%. Тогда как с 1990 по 1997 средняя цена

продуктов питания  в потребительской корзине возрастала на 390% в год. Для

сравнения, во Франции  этот показатель составил 1,1%, ровно столько же,

каким был средний  годовой прирост ВНП на душу населения  за этот период.

Следовательно, период активного обсуждения в СМИ  биостандартов питания,

начало которому было положено в 1989 году в США, случаем  массового

отравления трансгенной пищевой добавкой, протекал в совершенно различных

условиях в  России и на Западной Европе. Во Франции  это был период

устойчивого воспроизводства  социальной организации, тогда как  в России

происходило ее принципиальное изменение, вылившееся в экономический кризис.

Иначе говоря, во Франции "первая природа" стала  социальной проблемой в

период в целом  предсказуемой динамики "второй". В России же более

существенным  источником риска и причиной снижения жизненных стандартов

оказалась "вторая природа". Очевидно, что в этих условиях проблема

отклонений в  качестве продуктов питания не могла  получить того смысла,

который она  приобрела в странах Западной Европы – смысла зоны вероятного

риска. В 1991-98 гг. в России подобные зоны нашли выражение  совсем в ином

спектре сюжетов: потеря работы, угроза безопасности, риск стать жертвой

финансового обмана, недостаток лекарственных средств. Стоит заметить, что в

"спокойной"  Западной Европе вопрос о биостандартах сегодня ставится много

более жестко, чем  в США, где зонами повышенной опасности  в рамках "второй

природы" признаются рост подростковой преступности, национальные конфликты

и физическое насилие  в семье.

Формулу Эмиля  Дюркгейма, учитывая вышесказанное, можно дополнить:

усмотрение в  природе социальной проблемы – продукт  устойчивой социальной

организации, которая  подчинила себе природу. Поэтому  говорить о собственно

европейском смысле проблем био- и эко-, как впрочем, и смысле вопросов

феминистского движения или реформирования профсоюзов, можно только принимая

в расчет различия в источниках риска, а также в  строении сферы услуг, в

механике СМИ, в системе занятости, в среднем  уровне образования в Европе и

в России.

Тем не менее, ссылаясь на неблагоприятное состояние "второй природы" в

России, нельзя приписывать смысл проблеме "био" только в европейском

контексте. В  силу указанного сходства основных черт социальной организации

качество продуктов  питания оказывается одной из современных проблем,

которую разделяют все общества. Если во всех странах потребность в

продуктах питания  удовлетворяется за счет удешевления  их производства

(соотношение  затрат и полученного объема), проблема качества оказывается

оборотной стороной снижения затрат. В этой ситуации рынок питания

расслаивается так же, как доходы населения в  каждой из стран: складываются

сектора "элитных" продуктов и продуктов "для  бедных". Само по себе деление

не делает различия между Россией и Францией. Во французских  магазинах

продукты с  маркой "Bio" стоят дороже обычных, а просто свежие – дороже тех,

в которых используются консерванты. И далеко не каждому  французскому

покупателю по средствам обеспечить себя полноценным  био-рационом. В общих

чертах ситуация схожа с российской.

И все же, различия существуют. По данным Всемирного банка, доля

доходов 80% населения  Франции в 1989 г. составила 59,8%. Аналогичный

показатель для  России на 1996 г. составил 47,3%. Индекс неравенства (Джини)

составил для  Франции 1989 г. и России 1996 г. 32,7 и 48,0 соответственно

(там же). Если  учитывать приведенные ранее  цифры динамики ВНП на душу

населения, реальное имущественное расслоение в России окажется еще более

выраженным. Это  означает, что проблема качества питания (а не нижнего

порога зарплаты) во Франции актуальна для значительно большего числа

потребителей, способных  и в принципе готовых доплачивать  за биологическую

чистоту. Именно эту группу потребителей обслуживают  СМИ, взявшие на себя

роль общественного  контролера. Между тем, при объективном (хотя бы и

приблизительно оцененном) распределении доходов, существующем в России, СМИ

с большей вероятностью будут обслуживать интересы остальных 20% населения,

которые, к тому же, свои интересы и цели сознают  и преследуют с намного

большей ясностью, чем 80%, озабоченных сохранением своего и так не слишком

выгодного экономического положения.

Итак, европейский  смысл "био", в отличие от российского, это, к тому

же, целый информационный сектор, созданный СМИ для среднего класса,

появление которого так долго анонсировалось в России и который просто не

мог состояться при среднегодовом падении душевой  доли ВНП на 6,7%. Во

Франции к этому  добавляется система постоянных естественнонаучных

исследований  по заказам фирм-производителей, которые  борются на пищевом

рынке за состоятельного потребителя. В России основная инфраструктура,

например, биохимических  исследований (включая квалифицированные  кадры)

утрачена уже  к середине 1990-х. Следовательно, по вопросу "био" соединения

интересов и  предложения, предупреждающего спрос, которые свойственны

Франции или  другой стране Западной Европы, в современной  России просто нет.

Однако проблема состоит в том, что качество питания  продолжает оставаться

проблемой. И  если не в форме подробностей использования  трансгенных